После этого фиаско евреи, по выражению Левенталя, "сжали зубы, но промолчали". А после сентябрьской селекции в "зондеркоммандо" они окончательно разочаровались в перспективах сотрудничества с поляками, отчего и решились на мятеж-соло.
Уже после разгрома восстания - и в самом конце своей рукописи (и своей жизни) - Левенталь обвинил поляков в сознательной недобросовестности и коварстве, решительно отказав им в праве на уважение и доверие: "У них было только одно желание - обделать свои собственные, личные дела за счет наших усилий и ценою наших жизней. <…> [Поляки] использовали нас по-всякому, мы же передавали им все, что они только ни просили - золото, деньги, деликатесы - ценою в миллионы, И самое главное: мы поставляли им документы и материалы обо всем, что здесь происходило… Все, вплоть до самых мелочей, передали мы им о том, что здесь творилось и чем когда-нибудь заинтересуется весь мир. Конечно, всем будет любопытно и захочется узнать, что же тут у нас творилось, но без нас никто не узнает, что именно происходило и когда. <…> Мы делали все, что только могли, ничего не прося взамен, но оказалось, что поляки, с которыми мы стояли в связи, нас попросту обдурили. И все, что они у нас забрали, они использовали для своих целей. И даже материалы, которые мы им пересылали, они приписывали себе. Наши имена они совершенно замолчали, как если бы мы тут совершенно ни при чем… <…> Во всем они нас обманули и бросили на произвол судьбы. <…> Но все равно мы будем делать свое дело и постараемся все это сохранить для мира. Мы будем все просто закапывать в землю. И если кто-то захочет это найти, он обязательно найдет <…> во дворе нашего крематория, но не в сторону дороги с противоположной стороны, [а]с другой стороны, там вы многое найдете, потому что таким образом мы должны предъявить миру накануне надвигающихся событий и всё это с помощью системы летописца, как это положено, описать все так, как это развивалось. Отныне мы всё будем прятать в земле…".
Увы, слова Левенталя оказались во многом справедливыми и пророческими: "Евреев из "зондеркоммандо", - писал Збигнев Соболевский, - в Польше при коммунистах всегда выставляли предателями, коллаборантами, но в моих глазах это были герои, ибо, имея пусть и небольшие шансы на выживание, они вчистую пожертвовали ими и разрушили крематорий единственно ради того, чтобы сократить смертоносный потенциал Аушвица".
2. Подготовка восстания: планы, сроки и руководители
Когда Залман Градовский в "В сердцевине ада" писал, что все члены "зондеркоммандо" составляли как бы одну большую семью, он все-таки выдавал желаемое за действительное. На самом деле лишь часть из них кипела жаждой мести и восстания, другие, которых было не меньше, цеплялись за любой дополнительный час своей жизни, а третьи, составлявшие большинство, были "совершенно апатичны. Им было все равно, они были не люди, а роботы". Были и другие оси, испытывавшие социум "зондеркоммандо" на прочность, например, и в аду сохранившийся антагонизм между евреями-ашкеназами и евреями-сефардами. Он, несомненно, достигал своего апогея во время селекции: сефарды были бесспорно первыми кандидатами в списки, составлять которые входило в обязанность капо-ашкеназов. Не были дружелюбными и отношения поляков с русскими. Просто чудо, что среди всей этой неоднородной еврейской массы - по крайней мере, накануне и во время восстания - предателей, в сущности, не оказалось!
Но так, без предателей, обходилось не всегда: как правило, они находились. Мы очень мало знаем о той "зондеркоммандо", на замену которой и отбирали Градовского со товарищи. Она была ликвидирована 3 декабря 1942 года, и одним из поводов к ликвидации послужили ее намерения, а возможно и действия по подготовке к восстанию. Членов той "зондеркоммандо" предали и убили, а содержание их плана так и осталось неизвестным.
Залман Левенталь в своих записках и Ф. Мюллер в своих воспоминаниях описали первоначальный план восстания, которое, согласно X. Тауберу и Ф. Мюллеру, намечалось на одну из пятниц в середине июня 1944 года. Важно подчеркнуть, что этот разработанный Каминским план относится ко времени и ситуации, когда вся "зондеркоммандо" проживала вместе - в отдельном 13-м бараке, посреди мужского лагеря (расщепление команды и ее изолированное от Биркенау расселение по крематориям воспоследовало в конце июня).
План же был примерно такой: в четыре часа дня, еще до вечернего аппеля, 140 членов "зондеркоммандо" на крематориях IV и V захватывают и ликвидируют "своих" эсэсовцев (7 человек) и перерезают телефонные линии. То, же самое - и на крематориях II и III, где было даже 180 "зондеркоммандо" (против 10 эсэсовцев). Когда придет смена для СС, то захватывают и их, причем завладевают и их оружием, и их формой. В руки восставших тогда попало бы и автоматическое оружие. Важная роль отводилась лагерным зонам "Сауна" и "Канада", располагавшимся между двумя крематорными комплексами: они должны были соединить два очага восстания в один.
Вечером, когда снимается большая охранная цепь СС вокруг лагеря, переодетые в форму СС повстанцы "эскортируют" 10 человек с пилами и прочим инвентарем в лагерь, снимая по пути постовых мелкокалиберным револьвером с глушителем, перерезают телефонные провода и при входе в барак ликвидируют блоковых эсэсовцев. Далее восстание перекидывается на весь лагерь Биркенау, а оттуда и на Аушвиц I.
Заключенные нападают на своих блоковых, на больничное отделение, на женский и мужской лагеря, поджигают бараки…
В это же самое время группа из крематория II–III, где хранился порох, перерезает проволоку в женский лагерь и взрывает один за другим все крематории. Для колючей проволоки были заготовлены ножницы с резиновыми ручками, для крематориев - взрывчатка (точнее, порох, запрятанный в крематории II), каждый крематорий - без исключения - должен был быть взорван и подожжен.
Все понимали, что большинство все равно погибнет, но именно такой смерти каждый и искал, хотя в душе все же надеялся, что не попадет в это большинство и уцелеет.
И вот наступил оговоренный день и приближался оговоренный час - 9 часов вечера. Все было наготове, но в 2 часа дня прибыл связной от поляков с извещением: "Отбой, товарищи! Все переносится по непредвиденным обстоятельствам, надо еще немного подождать".
Это ввергло всех в шок.
А в конце июня Моль, он же "Циклоп", перевел практически всех членов "зондеркоммандо", кроме лазарета, непосредственно на территорию смерти (чердаки крематориев II и III, раздевалка крематория IV), из-за чего решительно все многократно осложнилось. Члены "зондеркоммандо" за исключением врачей оказались не только ближе к своим жутким рабочим местам, но и в полной изоляции от большого лагеря. Разработанный и едва не запущенный план восстания можно было смело забыть.
Интересно, что существует и еще одна версия того несостоявшегося восстания - версия Леона Когена, отличающаяся от только что изложенной некоторыми деталями и еще одним - сроком его проведения. Вместо середины июня в ней фигурирует середина августа, и именно это заставляет думать о ней все же как об аберрации памяти, поскольку переезд из барака на крематории в любом случае состоялся в конце июня.
Но саму версию нелишне изложить: она содержит немало подробностей, проливающих свет и на версию № 1, в частности, на совершенно иную - гораздо более активную - роль заключенных с "Канады" и "Сауны".
План восстания составлялся летом: сначала его назначили на 19-е августа, а потом передвинули на 15-е. Сначала, когда охранники-эсэсовцы сменяют друг друга, им предполагалось вколоть фенол. Вторая стадия: в 16.00 оператор пара в дезкамере не ослабит, а наоборот, поднимет давление пара до максимума - это приведет ко взрыву здания. Работники "Канады" всё там подожгут, телефоны отключат, проволоку в женском лагере перережут и выпустят всех женщин на волю. Своих раненых решили пристреливать, чтобы они не попали в руки эсэсовцам. Леон Коген вместе с еще четырьмя повстанцами, должен был поджечь крематорий.
Но 12–13 августа вдруг послышалась канонада. Русские? Русские так близко? А ежели так, то, стало быть, восстание не нужно! После чего многие отказались от этого плана - многие, но не все.
Весьма трудную задачу являет собой определение первоначальной даты предполагавшегося восстания; в то же время от даты многое зависит в понимании всей цепочки событий, приведших к реальному бунту 7 октября 1944 года.
А. Килиан отвечает на этот вопрос достаточно однозначно: пятница, 28 июля. При этом он базируется на сочетании трех факторов, приходящихся на этот и только на этот день: а) восстание могло состояться лишь только после того, как "венгерская акция" была позади (а это произошло вскоре после 11 июля), б) оно намечалось на пятницу и в) случайно оно пришлось на день, когда в Аушвиц прибыл эшелон из Майданека с весьма сильным эскортом CC.
Если эшелон прибыл на рампу Биркенау, то повстанцы из "зондеркоммандо" с крематориев II и III во главе с оберкапо Яковом Каминским могли лицезреть его собственными глазами. В таком случае приказ о переносе сроков восстания отдал именно Каминский, безо всякой просьбы или директивы от "Боевой группы Аушвиц".
Вместе с тем создалась чрезвычайно неприятная и хрупкая ситуация: многие из членов "зондеркоммандо", от которых сама подготовка восстания скрывалась, были уже предупреждены о нем, и опасность предательства возросла в разы.
Каминскому же оставалось жить всего одну неделю. 2 августа его застрелил (и самолично сжег его труп) "Циклоп"-Моль, обвинив его, правда, не в подготовке восстания, а в подготовке покушения на другого эсэсовского изверга - Мусфельдта. Подругой версии, его схвати ли на крематории II, где он жил, и отволокли, избивая, на крематорий IV, где убили и сожгли. По третьей (по Л. Когену) Каминского убили 14 августа - в то время, когда он решил обойти свою территорию с целью предупредить об отсрочке восстания.
Однако маловероятно, что убийство Каминского не связано с восстанием: политический отдел, возможно, напал на его след и первым нанес удар - но такой, чтобы "производственный процесс" не пострадал (переезд на крематории стал первым таким ударом, а сентябрьская селекция - третьим; несостоявшаяся октябрьская должна была стать сокрушительным четвертым).
Согласно тому же Л. Когену, 15 августа обе смены "зондеркоммандо" построили, и эсэсовцы стали допытываться: "Где ваше оружие и патроны?". Они увели с собой четверых русских…
Капо Яков Каминский - вплоть до своей смерти - и был главным стратегом и организатором восстания на крематориях. Большим подспорьем ему была та относительная свобода передвижений по лагерю, которой он как капо (а одно время и оберкапо) пользовался. У него был личный контакт с женским лагерем (в частности с Р. Роботой), с польским лагерным подпольем, а через него - и с партизанами.
После смерти Каминского руководство подготовкой восстания и самим восстанием перешло к другим - скорее всего, к нескольким лицам сразу. (Подчеркнем, что одним из этих "других" определенно был и Градовский.) Но один свидетель - Элеазер Айзеншмидт - в качестве единоличного руководителя восстания называет советского военнопленного-еврея, майора по званию и артиллериста по военной специальности, воевавшего еще в Сталинграде. (Его имя, увы, так и осталось неизвестным.)
Залман Левенталь, светский человек с очень левыми взглядами, много страниц посвятил восстанию и его подготовке. Особенно проникновенно он пишет о Йоселе Варшавском, которого лично знал еще в 1920–1921 годах как коммуниста и одного из вожаков рабочего профсоюзного движения всей Варшавы. Позднее Йосель переехал в Париж, где сотрудничал в коммунистической прессе. Левенталь характеризует его как "очень интеллигентного человека, выделявшегося своим хорошим спокойным характером. Вместе с тем его душа пылала от готовности к борьбе". Имя "Иосиф Варшавский" было его конспиративным псевдонимом еще со времен классовой борьбы в Варшаве (другим его прозвищем было "Йоселе ди маммеле" - "маменькин сынок"), а по-настоящему его звали Иосиф Доребус. Он родился в 1906 году в Жирардуве. Его лучший друг, дамский парикмахер и тоже коммунист, Янкель Гандельсман, родился в 1908 году в Лейпциге, жил в Радоме, учился в иешиве в Сандомире, за что его в шутку звали "коммунистом-ешиботником" или "социалистом еврейского вероисповедания". В поисках работы оба эмигрировали в 1931 году во Францию и, оставаясь польскими гражданами, приняли участие во французском Сопротивлении. Оба были арестованы и интернированы, а 2 марта 1943 года депортированы из Дранси и прибыли в Аушвиц 4 марта. Как одного из лучших во всей "зондеркоммандо" упоминает Левенталь и Залмана Градовского из Сувалок.