Мы начали поднимать народ… Мэр Эдинбурга находится под охраной курьера. На другой день был арестован очень странный человек, который назвался графом Сен-Жерменом. Вот уже два года он находится в Англии, однако не известно, кто он и откуда, но по собственному его уверению, имя, которым он пользуется, не является настоящим. Он поет и чудесно играет на скрипке, чудаковат и не слишком благоразумен. Его считают итальянцем, испанцем, поляком; человеком, сделавшим огромное состояние в Мексике и сбежавшим вместе с драгоценностями в Константинополь; священником, скрипачом, дворянином. Принц Уэльский проявил к нему очень большое любопытство, однако напрасно".
Предлагаемый им портрет изображает нелепого и смешного человека, но не надо забывать, что Горацио Уолпол был сыном великого премьер-министра вигов (либералов). Совершенно очевидно, что он ничего другого, кроме почерпнутого из самых диких слухов, о Сен-Жермене не знал. Он, по-видимому, как и его отец, относился без симпатии к принцу Уэльскому, понимая, что его покровительство тори (консерваторам) и якобитам - сторонникам короля Якова - усиливало раздоры и интриги, а половина ответственности за опасность, в которой оказался весь "истеблишмент", падала на него, хотя в случае, если бы Претенденту удалось заполучить корону, он сам потерял бы право на ее наследование. Поэтому любой человек, принадлежащий к окружению принца, становился мишенью для насмешек Уолпола.
Графа Сен-Жермена не "заключили в тюрьму по обвинению в государственной измене", его просто "оставили под домашним арестом, поскольку ничего компрометирующего не нашли". Эндрю Лэнг утверждал, что тщетно "перерыл весь государственный и частный архив в поисках какого-либо следа ареста или допроса Сен-Жермена". После домашнего ареста графа отпустили восвояси, что побудило сэра Горацио Уолпола сказать, что граф "не джентльмен, ибо он остался, и рассказывает, что его приняли за шпиона".
Итак, к декабрю 1745 года граф Сен-Жермен проживал в Лондоне уже два года, и тем не менее о нем ничего не было известно, несмотря на усилия некоторых людей раскрыть тайну, которой он был окружен. Говаривали, что он богатый "сицилиец", и он был в таком качестве принят в высших кругах английской знати. "Он встречался со всеми великими, в том числе и с принцем Уэльским". Данное указание говорит в пользу презумпции знатного происхождения иностранца, хранившего свое инкогнито под псевдонимом графа Сен-Жермена.
Среди великосветских особ, у которых граф был принят, можно перечислить государственного секретаря по иностранным делам; герцога Ньюкасла, который его допрашивал во время ареста и который "знал-де, кем был граф", лорда Холдернесса, бывшего английского посла в Венеции, и его жену, племянницу герцогини Орлеанской; Дона Антонио де Базан-и-Мело, маркиза Сен-Жиля, испанского посла в Гааге, приехавшего в Лондон в 1745 году с особой миссией; графа Даннесельда-Лаурвига, датского кавалер-камергера и адмирала; генерала-майора Йорка и его семью; Эндрю Митчелла, английского посла при прусском дворе, и пр.
21 декабря 1745 года французский поверенный в делах в Лондоне - в те дни воюющие страны сохраняли своих представителей в каждой из столиц противника - господин Шикэ упомянул об аресте Сен-Жермена в одном из рапортов своему правительству. Англичане, пишет он, все еще продолжают арестовывать множество людей. Так, он обнаружил в тюрьме некоего Смита, виноторговца, который был заподозрен потому, что жил когда-то в Булони, а также потому, что с момента начала войны между Англией и Францией он пять раз ездил из Лондона в Эдинбург, где, как считали, он имел связи с мэром. (Любые связи с Шотландией были подозрительны из-за энтузиазма, с которым шотландцы поддерживали Претендента Стюартов. Считалось, что оказанный ему там прием был запланирован заранее или, во всяком случае, на него рассчитывали.) После рассказа об этом случае Шикэ продолжал:
"Я встретил также одного человека, живущего здесь уже довольно давно, который известен здесь как Сен-Жермен. Он знаком со всеми высокопоставленными особами, в том числе принцем Уэльским. Он говорит на многих языках: французском, английском, немецком, итальянском и т. п., очень хороший музыкант и играет на нескольких инструментах, про него говорят, что он сицилиец и имеет великолепное здоровье. Подозрение на него навлекло то, что он создал себе здесь совершенно безукоризненный образ, получая большие суммы, оплачивая все счета с такой поспешностью, что ему вообще не надо было напоминать об этом. Невозможно себе представить, как простой джентльмен может располагать такими обширными ресурсами, если он не шпион. Его оставили в его собственной квартире под охраной Государственного курьера; нив квартире, ни при нем не было найдено никаких бумаг, могущих представить хотя бы малейшую улику против него; он был допрошен Государственным секретарем, однако не предоставил о себе сведений, которые сей джентльмен счел бы удовлетворительными, и упорно отказывался сообщить свое настоящее имя, титул и занятие кому-либо иному, кроме самого короля, так как, заявил он, поведение его никоим образом не нарушало законов данной страны, и незаконно лишать честного иностранца свободы без предъявления ему обвинения".
Отказ Сен-Жермена открыть свою личность кому-либо, кроме короля, заставляет предположить какой-то семейный секрет, задевающий честь одной из (или нескольких?) королевских фамилий. Получил ли Сен-Жермен в конце концов аудиенцию у короля Георга, или его убедили открыться Ньюкаслу, осталось неизвестным, но его все-таки отпустили.
Глава 4
Граф музицирует и сочиняет
8 апреля 2009 года, в среду, на Страстной неделе, в Кеттеринге в возрасте 94 лет скончалась одна из самых удивительных женщин XX столетия. Ее звали Джин Овертон Фуллер. Единственный ребенок капитана Джона Генри Фуллера и актрисы Вайолет Овертон Фуллер, она никогда не знала своего отца. Он был убит в Восточной Африке зимой 1914 года, а его маленькая дочка родилась в Англии 7 марта 1915 года. Молодая вдова приложила все силы к тому, чтобы дать Джин весьма разностороннее образование, полностью раскрывающее все ее таланты. Ее одаренность заставляет вспомнить титанов Возрождения. Воспитанная в богемной среде, среди артистов, музыкантов и интеллектуалов, она и сама была превосходным музыкантом, художником, чьи работы выставлялись, поэтессой и переводчиком поэзии, писательницей, публицистом, историком, астрологом, мистиком, теософом… Начинала как актриса, но острый ум и свободное владение несколькими европейскими языками позволили ей с блеском проявить себя и в такой специфической области, как разведка… Она всегда отличалась эксцентричностью, оригинальностью суждений и неподражаемым юмором. Ее книга о Сен-Жермене - лучшая из написанных о нем, а уж музыкальное наследие графа никто не изучил полнее Джин Овертон Фуллер, поэтому ей слово:
"Следующее из имеющихся у нас упоминаний о Сен-Жермене появляется в музыкальном контексте. В самом конце 1745 года в Лондон прибыли два музыканта - Глюк и принц Лобковиц. Хотя Кристофер Виллибальд Глюк родился в Верхнем Пфальце, однако рос и воспитывался он в Германии, недалеко от границы с Богемией. Именно поэтому его покровителем стал молодой принц Фердинанд Филипп Лобковиц, который стал главой своего рода в возрасте двенадцати лет. Закончив свое образование в Праге, Глюк получил от своего молодого хозяина разрешение поехать учиться в Италию. Там он сочинил свои первые оперы, которым еще не была присуща манера, найденная им позднее. После этого он посетил Париж, желая поучиться немного французскому стилю, встретил там Рамо и, вероятно, познакомился с его музыкой. Тем временем Лобковиц достиг совершеннолетия и начал готовиться к поездке в Англию. Лорд Миддлсекс, директор Итальянской оперы в Королевском лондонском театре (преемник Хайдеггера и Генделя), пригласил его вместе с его протеже, и они приехали в Лондон, одному тогда был тридцать один год, другому - двадцать один; однако их ждало разочарование. Из-за вторжения Претендента ко всем иностранцам неожиданно стали относиться с подозрением, и оперные театры закрылись. Однако, когда Претендент на престол покинул Дерби, опасения людей постепенно рассеялись и атмосфера стала более легкой. Миддлсекс заказал Глюку написать оперу, прославляющую победу при Каллодене (которая, однако, была запятнана ужасающим кровопролитием), и написанная им опера "La caduta dei giganti" ("Битва гигантов") была поставлена 7 января 1746 года, правда, без большого успеха. Гендель заметил: "Он разбирается в контрапункте не больше моего повара" (пищу Генделю готовил один музыкант). Глюк принял его критику добродушно, нанес Генделю визит и выслушал некоторые его советы, а 25 марта на концерте в Королевском театре в Хеймаркете Гендель и Глюк присутствовали вместе.
Чарльз Берни, сочинивший музыку гимна "Боже, храни короля", написал в своей "Истории музыки":
"Большое здание Оперы было закрыто в этом году из-за восстания, а также из-за предубеждения против исполнителей-иностранцев, в большинстве своем католиков: 7 апреля была сделана попытка поставить оперу в маленьком театре в Хеймаркете, под руководством Джеминиани. Принц Лобковиц, который обожал музыку и находился в это время в Лондоне, а также знаменитый и таинственный граф Сен-Жермен присутствовали на всех репетициях. Паскуали начинал: и я помню, как на репетиции Джеминиани взял у него из рук скрипку, чтобы показать ему нужный стиль и придать песне, исполненной сначала неправильно, выразительность симфонии. Тогда я впервые видел и слышал Джеминиани. Опера представляла собой попурри (pasticcio) и называлась "L'Incostanza Delusa". Граф Сен-Жермен сочинил несколько новых песен, в частности, "Perpieta bei idol mio", которую спела Фразы, примадонна, и ее вызывали на "бис" каждый вечер".
Когда Берни говорит, что принц Лобковиц и Сен-Жермен присутствовали на всех репетициях, можно предположить, что и Глюк был с ними, хотя он и не был замечен Берни, так как тогда еще не был достаточно знаменитым. Принц Лобковиц и Глюк всюду ходили вместе, и если Лобковиц и Сен-Жермен были где-то замечены вдвоем, значит, на самом деле их было трое. Таковы были взаимоотношения между ними, и есть вероятность, что Сен-Жермен тоже встречался с Генделем.
Попурри было одним из видов оперы, в котором исполнялись песни, написанные разными композиторами, чаще всего это были песни, ранее уже исполнявшиеся в сочетании с другими, - именно поэтому Берни уточняет, что Сен-Жермен сочинил новые песни специально, - но объединенные в некую структуру. Эти песни отбирались и соединялись в определенном порядке в новую композицию.
Однако следует обратить внимание на то, что Берни заблуждался, называя оперу "Incostanza Delusa" "попурри". "Incostanza Delusa" ("Коварное непостоянство") - это опера, написанная Джузеппе Фердинандо Бривио, который родился в 1700 году в Милане, был учителем пения, скрипачом, композитором, в течение многих лет работал администратором "Teatro Regio Ducale" в Милане, где в 1738 году и поставил свою собственную оперу "L’Incostanza Delusa". Обычно считают, что между 1742 и 1745 годами Бривио находился в Лондоне, где неожиданно для него были осуществлены постановки некоторых из его опер, а арии из них опубликованы издателем Уолшем. Его выдающаяся ученица, сопрано Джулия Фрази, тоже была здесь и взяла на себя исполнение ведущих ролей в его сочинениях. Странно лишь то, что три арии, сочиненные Сен-Жерменом, ввели в лондонскую постановку "L’Incostanza Delusa". Если это была идея Джеминиани, то она могла показаться Бривио оскорбительной, как бы намекая, что его творению недоставало живости и в него требовалось ввести произведения, написанные кем-то другим. Итак, возможно, именно Бривио пригласил Сен-Жермена внести в это свой вклад. Как удалось Сен-Жермену стать композитором с такой репутацией, которая сделала бы понятным подобное предложение? О нем впервые услышали как о музыканте. Невозможно вдруг сочинить партитуру, состоящую (как мы позже увидим) из нескольких частей, для нескольких различных инструментов, нигде этому не учившись. Тогда где?
Малый театр, где была исполнена "L’Incostanza Delusa", находился в Хеймаркете, как раз напротив Королевского театра, организованного Аароном Хиллом, - той самой сцены, которой Гендель (вместе с Хайдеггером) руководил вплоть до того момента, когда решил оставить оперу и посвятить себя духовной музыке.
Франческо Джеминиани был довольно неплохим итальянским композитором и автором книг по музыке. Он был учеником Корелли и, возможно, Алессандро Скарлатти, хотя его произведения отличались от манеры его учителей своей живостью и эксцентричностью. Начиная с 1714 года он жил в Англии, где был признан виртуозом. Гендель даже пригласил его в качестве первой скрипки на первое исполнение "Мессии" 13 апреля 1742 года.
Упомянутый Паскуали скорее всего был Никколо Паскуали, итальянский скрипач и композитор, живший в Эдинбурге, который, по-видимому, приехал специально.
Сколько времени Лобковиц и Глюк оставались в Лондоне, неизвестно. Последний в ноябре того же года уже был в Гамбурге. Сен-Жермен оставался в Лондоне.
В 1747 году Уолш, хорошо известный музыкальный издатель с улицы Сен-Катрин, начинающейся от Стренда в Лондоне, опубликовал "Лучшие песни оперы "L’Incostanza delusa". Это был сборник из шести арий, три из которых принадлежали Сен-Жермену. Все эти арии были исполнены либо Джулией Фрази, либо ее подругой Катериной Галли. Два этих сопрано всегда пели вместе, в частности, в "Мессии" Генделя и других его ораториях, причем Фрази была примадонной.
Та ария в исполнении Фрази, которая, как нам сообщает Берни, каждый вечер вызывалась на "бис", имела строки аккомпанемента для первой и второй скрипки, альта, виолончели и клавесина. Размер ее - 3/4, вступление, первый куплет и связь между куплетами - в фа мажоре, второй куплет - в фа миноре. Так как ария по определению - это увеличенная песня в трех частях, то первый куплет, с повторами, был сделан так, чтобы перекрывать две первые музыкальные части, тогда как музыка для второго куплета контрастирует. Либретто написано без знаков препинания, не считая последней точки:
Per pieta bei idol mio
Non mi dir ehe sono ingrato
Infelice sventurato
Abbastanza il Ciel mi fa
Infelice sventuratoSe fedele a te son io
Semi struggo a tuoi bei lumi
Fallo amor
Lo fallo i numi
II mio cor
II tuo lo fa.
Вольный перевод:
Пожалей меня, мой кумир прекрасный,
Не скажи, что я нежеланный,
Неприятный, непостоянный,
Мне и так Небеса говорят,
Что я жалкий и бесталанный.
Я так предан тебе, твой слуга несчастный,
Что в лучах твоего сиянья
Таю весь до потери сознанья.
Значит, сердце твое это
В сердце моем оставляет меты.
Боги мне так говорят.
Одна песня, исполненная Галли, написана в соль мажоре, размер 3/4:
Digli digli ch’e un infedele
Digli che mi tradi
Senti senti non me dir cosi
Digli che Pamo
Ma se nel mio martir lo vedi
Sospirar tomami a Consolar
Prima del mio morir
Di piu non bramo.
Вольный перевод:
Скажи ему, скажи, что он неверен.
Скажи ему, что предал он меня.
А мне об этом говорить не надо.
Ему скажи, как я его люблю.Но если ты увидишь, как вздохнет он,
Когда меня измена сдавит сетью,
приди меня утешить перед смертью,
Об этом лишь тебя сейчас молю.
Другая песня, исполненная Фрази, написана размером 3/8, вступление, первый куплет и голос остаются в соль мажоре, второй куплет - в соль миноре.
"Senza pieta mi credi
Senza pieta non sono
L’offesa io ti perdono
Ma non ti posso amarLasciami in pace
E volgi altrove
Altrove i sguardi tuoi
Sei libero sei voi deh deh
Piu non mi tormentar.
Вольный перевод:
Думаешь, жалости я лишена?
Нет, зла на тебя не таю.
Даже прощаю обиду твою.
Но тебя не могу любить.