Как-то незаметно распространялись слухи, один краше другого. От пессимистичных - скоро уволят и Миткову, закроют "Страну и мир", возможно и остальные "новости", а телеканал превратят в аналог СТС. До новогодне-сказочных: Сенкевич и Герасимов перегнули палку, в Кремле об этом не знали и Парфёнова скоро восстановят - возможно, об этом объявит лично Путин В.В. - Сенкевича с Герасимовым уволят, "Лёня станет во главе телеканала и наконец-то избавит нас от Митковой". Этот последний фрейдистский слух-настроение сублимировался к концу следующего рабочего дня, что можно объяснить количеством выпитого и предметом выкуренного некоторыми сотрудниками НТВ.
Мы с Олегом Пташкиным, моим коллегой и другом, сидели днём в "корреспондентской". Пить нам было не на что, курить тогда можно было и на рабочем месте. Олег с боем отобрал у кого-то целую кипу газет, и теперь, расположившись рядом со мной, слушал, как я вслух читаю заголовки. В комнате был только Дима Сошин - готовился за своим столом к съёмке и что-то искал в Интернете.
- "Ведомости": "Лишний кадр. Телезрителей НТВ избавили от Леонида Парфёнова". "Время новостей": "Закадровая политика". Хм, похожие заголовки. Таак. "Ведущий "Намедни" ни о чём не жалеет!", это "Комсомолка". Ну, они хвалят Парфёнова, но главное - корпоративная этика: "Если ему разонравилась политика телеканала, он мог бы просто уйти. Не ушёл - изволь соблюдать правила игры". Ну, понятно - официозный таблоид… О, ты смотри - Познер в комментариях "Известиям" запрет Герасимова оправдывает: "…это так называемые редакторские ножницы… это никогда не называлось цензурой", так ещё: ну, в общем, что Герасимов не хотел лишнего вреда тем парням в Катаре. Закрутил здесь Владимир Владимирович: если так - то цензура, если не так - то не цензура. Мол, о тех ребятах в Катаре надо тоже не забывать. А то им головы могут там отрубить. Не понял - причём тут репортаж в "Намеднях"? Для российской аудитории?
- Всё с Познером понятно! Он-то хорошо знает, когда надо между струйками.
- Вот - Коммерс. Арине Бородиной (обозреватель газеты - Э.М.) удалось вчера взять интервью у Сенкевича… Так. Он не отрицает, что указание запретить сюжет с Яндарбиевой от Громова исходило… Так. Этих катарских взрывателей называет "два наших парня". Наших? Хм. Жалуется на Парфёнова - мол, достал уже. А вот ещё. Намекает на закрытие "Страны и мир": "новый и противоречивый формат", "программа в первую очередь ориентирована на крупный мегаполис, Москву", "…всей России… у нее есть проблемы как у новостной программы". И т. д. Молодец!
- Кто?
- Бородина. Кто же ещё? Да и Сенкевич прав! С зайками так и надо!.. Димка, мы тебе не мешаем?
- Нет, нет, я тоже слушаю, - отозвался Сошин.
- Послушай, Олег. Что Бородина в статье пишет: "На девятом этаже "Останкина" сразу бросилось в глаза, что таблички на дверях трёх комнат, в которых располагается "Намедни", перевернуты вверх ногами - видимо, в знак протеста". Протеста, понимаешь?!
Тут мы с Олегом вместе громко посмеялись. Сошин не смеялся и сосредоточенно рассматривал свои ноги.
- "Ведомости"… "Теперь иллюзий не осталось". Тэээк… Остальные газеты - что у них? "Независимый журналист", "увольнение профессионала высокого класса", "пощечина российской журналистике", "свобода слова". Дааа. Одним словом погас светоч свободы слова.
- Даа, погас, погас. При коллективном молчании, - продолжал веселиться коллега.
- Почему же. Венедиктов вчера "Интерфаксу" сообщил, что наверняка часть журналистов покинет НТВ в знак протеста. Мол, борьба за свободу слова… Правда, я что-то тут такого не заметил.
- Ооо, да! - расхохотался Олег. - Они встанут и уйдут! Как же!
- Слушай, говорят приказ об увольнении Осокина и всей его бригады уже подписан… - я оторвался от чтения и поддался коллективной панике.
- Ага. "Скажите, а поггомы будут?" - передразнил кого-то Олег. - Сейчас чего хочешь можно ожидать. Смотри - все бунтуют только шёпотом. Одна Савина ничего не испугалась…
Коллега напомнил старый анекдот про двух евреев, которых ведут на расстрел - один из них предлагает напасть на конвой, захватить оружие и бежать, но другой одёргивает собрата: "Да ты что? Не надо. Ещё хуже будет".
Вдруг Сошин встал - даже вскочил - взял свой рюкзак и направился к выходу. Но почти у дверей развернулся и подошёл к нам.
- Хорошо Парфёнову…
- То есть? В каком смысле? - не поняли мы с Олегом одновременно.
- А мне семью кормить надо, - продолжил Дима свой диалог с самим собой. - Это Парфёнов может быть независимым и свободным. И - как там было? - "критерием состояния свободы слова в России", - на память процитировал он отрывок из газет. - А обо мне он подумал?! Подумал о нас?!
И, закинув рюкзак за спину, зашагал прочь.
Дима Сошин - очень хороший парень и один из самых профессиональных тележурналистов. Он обладает редким качеством в работе с текстом - из обычного репортажа может незаметно сделать очерк. У него образность без пафоса, без "той самой духовности", но с душой. И это интересно читать и смотреть.
О том, что он один из поклонников Парфёнова-журналиста, Дима мог даже не говорить. Это было видно по тому, как он того слушал…
В коридоре на восьмом этаже у эфирной студии столкнулся с Сергеем Евдокимовым, одним из экс-продюсеров программы "Намедни". Не помню, почему у нас началась беседа, потому что обычно мы с ним этого не делали.
Евдокимов считался не только "человеком Лёни" - что естественно, потому что другие у того в команде не задерживались - но и одним из "мыслителей творческого процесса программы "Намедни" и парфёновского стиля". Вроде серого кардинала, что ли.
Как всегда, у этого "гиганта мысли" был вид человека, утомлённого капризными думами: о судьбе Родины, о роли современного телевидения в судьбе Родины, и о собственной роли - месте-должности - и в том, и в другом явлении, но, конечно же, не в ущерб замыслам о качественном питании в обеденное время. Не хочу его обижать, но почему-то у меня была следующая ассоциация по его душу - гайдаевский Шурик, нашедший очень доходное и сытное место в "Стабильные 2000-ые". Устраивающее его сытное место.
- Не вышло у тебя поработать на Лёню…, - сказал Евдокимов и поправил очки.
Именно в такой формулировке. И ещё - я не смог определить, намеренно сказал он это со злорадством, или у него так получилось.
Помимо своей основной работы для "новостей", я сотрудничал и с программой "Намедни" в качестве полевого продюсера. А в начале мая Парфёнов предложил поработать в рубрике "Журналист меняет профессию" в качестве одного из авторов. Не получилось.
- Я на себя работаю, - высказал я ошибочную мысль.
- Мы тоже так думали о своей программе, - Евдокимов изобразил раненного, но не сломленного солдата. - Вот видишь - как они всё провернули…
И коллега стал возмущаться "главным телевизионным событием года". Я немного послушал.
- И что дальше? Что вы собираетесь делать?
- Надо думать, куда бы пристроиться, - озабоченно сказал Евдокимов и стал почему-то нервно озираться по сторонам.
- Пристроиться?
- Ну, да. Куда податься на канале.
- Я не об этом. Вы, вообще, что-то готовите? - подмигнул я бойцу. - Протесты будут? "Погромы будут?"
Боец фыркнул, обнаружив перед собой сумасшедшего, иронично и высокомерно улыбнулся и, скривив рот, затряс головой нервной дрожью. Как это делает Татьяна Толстая.
- Ничего не будет!
- Почему? - не отставал сумасшедший.
- Один раз уже протестовали. И что?!
Он имел в виду историю с развалом НТВ - протестными акциями части редакционного коллектива в апреле 2001-м года из-за силовой смены собственника и руководства телеканала.
- И что?! - не понял я.
- У меня же кредиты, - в рассеянности Сергей обнаружил одну из своих главных мыслей.
"Тоже мне добровольная жертва эпохи потребления. Хотя… Откровенно. Мог же сказать, мол, семью кормить нечем, понимаешь?"
- И вообще, - вдруг пришёл в себя "мыслитель". - Это политика. А журналист не должен в неё вмешиваться.
"Так всё же - политика или кредиты?"
- К тому же… он же сам виноват. Парфенов знал - на что идет? Сам виноват!
"О! Крысы побежали".
- А ты за Парфёнова будешь протестовать или за себя? - прервал я евдокимовский монолог вслух.
- Я протестовать вообще не буду! - повторил Евдокимов для тупых. - Сказал уже!
Потом резко отвернулся и ушёл.
"- Да, умираю! - ответил Сокол, вздохнув глубоко. - Я славно пожил!.. Я знаю счастье!.. Я храбро бился!.. Я видел небо… Ты не увидишь его так близко!.. Эх ты, бедняга!"
Какие слова, а! Мурашки по телу от таких слов.
Ну, один раз не получилось - и что? Они как хотят - пошевелил вяло пальчиком - и тут тебе всё и сразу? Если вы пошли за хлебом в булочную, а там его не оказалось, вы возвращаетесь с этой печальной новостью к супруге и деткам или идёте искать дальше, в следующий магазин? "Свободу не дают, её берут", - написал на своём самодельном плакате правозащитник из Новороссийска Вадим Карастелёв во время одиночного пикета - против комендантского часа для детей. "Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем только добрым словом", - чуть раньше предупреждал американский пассионарий и гангстер Аль Капоне. Человек своё дело знал.
Спустя недели две Парфёнов устроил прощальный банкет в ресторане "Китайский квартал" на Проспекте Мира. Пришло человек 60–70 - те, кого позвал Лёня. Проводы получились дорогими - минимум на то самое его выходное пособие от НТВ. И весёлыми.
Вначале все сидели за общим столом, а потом разбились на маленькие кучки по интересам. Расстроенных лиц здесь не было. Наоборот, народ смеялся, шутил, некоторые даже целовались взасос при всех - под конец пьянки - в том числе, однополыми поцелуями. Была и критика. Больше всего досталось "придуркам из Кремля", "лапотной стране с тупым быдлом вместо граждан", "подонкам Герасимову и Сенкевичу", а захмелевший Николай Картозия, бывший шеф-редактор "Намедней", ходил от одной группки к другой и предлагал переименовать "вшивую программу" "Личный вклад" в "Личный склад". Несколько раз даже вспоминали покойного Сенкевича-старшего. Жёстко и некорректно. Даже нецензурно.
Сам Парфёнов выглядел даже довольным - да нет! очень довольным! - расставанием с НТВ - вот с этими присутствующими там конкретными людьми - он был не очень опечален. А особенно, тем, как это (расставание с НТВ) произошло. Роль стильного бойца с режимом ему явно понравилась. Даа, по нему видно - от переживаний, от "мук душевных" человек спит в носках. Умышленно. Сознательно. Для самоистязания.
Человек получил удовлетворение - удовлетворился…
Это была просто тусовка. Которая обычно начинается после повода-презентации нового глянцевого журнала. Или в доме приёмов иностранных посольств по случаю Дня независимости. Выпили, поболтали, разошлись - проводили.
Ближе к полуночи самые стойкие - человек десять-пятнадцать - направились во главе с Лёней в ближайший караоке-клуб. Спели несколько песен, выпили шампанского, случайно разбив одну бутылку, и стали расходиться по домам. Вот тут экс-корреспондент "Намедней" Вадим Такменёв всем помешал.
- А эту песню я посвящаю Лёне, - крикнул он и схватил микрофон.
Все снова расселись за столики. Объект посвящения остался стоять - и внимательно слушал слова, двигая в такт бедром.
Я далёкий от такого способа развлечения - когда под текст на экране приходится открывать-закрывать рот и издавать голосом звуки - да и в музыке совершенно не разбираюсь, но содержание исполняемого произведения запомнил: значит, о чувстве, о влечении, о страсти, о нежности… Как я понял, в первоисточнике (оригинале) парень обращается к девушке. Там был припев, начинающийся со слов "Я люблю тебя за всё" - или что-то подобное - и коллега, отступив от стандарта, спел его четыре раза. Опять же, у меня нет слуха, и о качестве исполнения Вадимом словесно-музыкального признания судить не могу, но то, что он старался - было видно.
- Очень многозначительное заявление. Я бы даже сказал - песня с подтекстом, - прокомментировал Парфёнов припев.
Что он имел в виду, я не понял, но оставшиеся девушки дружно прыснули со смеха. По Лёне было видно, что ему понравилось. И песня, и подтекст…
Через час сидим с ещё одним экс-намедневским кором Ильёй Зиминым у Вадима дома на кухне - решили продолжить на троих.
- Ну что - теперь и Парфёнов стал диссидентом?! - вдруг засмеялся Илья.
- Надеюсь, при Эльхане мы можем говорить откровенно? - Вадим благоразумно засомневался.
Зря он это спросил. Ой, зря. Я был несколько нетрезв - в тот вечер пил много и разное - но после этого вопроса резко отрезвел. Не стоит при мне такое говорить.
- Уверен, что да, - ошибался Зимин.
И тут пошло и поехало. Сокращаю и перевожу.
- Лёня сам виноват! - нецензурно ругался Такменёв. - Намеренно шёл на конфликт, провоцировал. Что он - ребёнок?! Не понимал, к чему приведут его личные амбиции?! Какой из него борец за свободу слова?!
- Когда ему было выгодно - против решений Кремля он не сильно выпендривался, - махнул рукой Илья. - Что же он во время "развала" с руководством страны согласился? Принял их правила игры - наобещали, зацеловали, купили. А теперь он - не согласен!
Коллега имел в виду действия Парфёнова во время т. н. "развала НТВ".
- Надо было бороться, а не возмущаться! - закончил Зимин в переводе на русский.
- А вы это ему в лицо говорили, мужики? - поддел я их.
Переглянулись. Сникли.
- А что ему говорить?! Всё! Забыли про это. Давайте пить. Разливай, Вадим.
- Это одни разговоры. Вы понимаете…
- Мы всё понимаем! Свободы слова нет. Да! Но мы-то что можем поделать, Эльхан?
- Мы можем выпить, - пригласил Илья. - Давайте пить.
Всё лето и осень бывшая команда Парфёнова находилась в подвешенном состоянии на НТВ. Почти через месяц после его увольнения - 5 июля - Николая Сенкевича поменяли на нового гендиректора Владимира Кулистикова, чтобы он сделал "совершенно новый канал, который востребован". Кул активно взялся за работу и многого добился: НТВ стало востребовано, но совершенно у другой аудитории - малограмотной, у жителей промзон и депрессивных спальных районов больших городов, главных "поставщиков" бытовых преступлений в криминальные сводки и ещё у особого подвида россиян - водителей автомобиля "Волга". В эфире телеканала появилось самое грязное, что можно найти в человеческой жизни - трэш, мусор. То, из-за чего телеканал в народе прозвали "Франкенштейн-ТВ".
Перед моим подъездом раньше часто собирались ребята из "неблагополучных семей". Увидев меня, каждый раз говорили, что НТВ их любимый телеканал.
- У вас такие интересные программы - "Максимум", "Сук@любовь!", "Русские сенсации", а по выходным "Чистосердечное признание", - перечисляли они, передавая друг другу бутылку водку и "закусывая" её дешёвым пивом.
Вот они и смотрят все эти криминальные сериалы на НТВ. Вот эта аудитория и спасла большую часть бывших "парфёнышей", которые сменили девиз "Новости - наша профессия" на "Скандалы, интриги, расследования".
Даже беспринципный Кулистиков не сразу поверил в готовность этих ребят работать для аудитории шариковых также активно - вопросов нет, и профессионально - как раньше они работали для аудитории Преображенских и Борменталей. А как же? Разрешение на предательство тоже надо заслужить.
- Кул сегодня меня снова не принял, - сказал расстроенный Николай Картозия. - Вот урод!
Картоз, как мы его называли, раньше был шеф-редактором программы "Намедни", где он - по его словам - "строил всех, как Иосиф Виссарионович", а теперь стал своеобразным дуайеном оставшейся бесхозно-бесхозяйной "команды Парфёнова". Раньше по его виду можно было сказать, что он человек успешный, жизнерадостный, уверенный в будущем человек - свысока разглядывал останкинский планктон, иногда демонстративно не здоровался с Герасимовым и Митковой. А теперь ходил по нтвшным этажам Стакана потерянный, сломавшийся, вдруг стал помятый какой-то, ссутулившийся. Вот это и есть драма. Потому что Коля Картозия - парень даровитый. Хотя и с заметным комплексом неполноценности "правильного мальчика из хорошей, интеллигентной семьи".