Я понимаю. Россия против всех. Вернее, все против России. Дух крепостного права принести в международные отношения - вот чего хотят мои дорогие неоимпериалисты. Вот и весь полёт мысли геополитической.
Да ты, дружок, хотя бы раз ездил на общественном транспорте из города Липецка до города Грязи после 18:30?! Тебя хоть раз надували в обменниках на Тверской улице в Москве - в самом сердце страны?! Да ты хоть раз пытался дозвониться в "Бюро регистрации несчастных случаев" - на их официальный стационарный телефон? Ты когда-нибудь видел, как хранят "невостребованные" тела в провинциальных моргах?
Великая Россия. Парень! Тебе же сказали! Что "у англичан ружья кирпичом не чистят…" Что тут непонятного! Как ещё мог влюблённый в Родину бедный, несчастный художник свою мысль выразить?
Всё! Готово!
Я готов.
31 мая 2005 года. Тот самый день. Многие коллеги собрались перед здание суда с пяти утра. Есть и такие, кто ночевал прямо тут. Занимали очередь. Профессионалы.
Накануне дали понять. "Меры безопасности ужесточены и усилены". Ещё с вечера.
Меры. Ужесточены. Куда уж дальше с вашим маразмом?! Маразм бесконечен. Вселенная безгранична. Беспредельна.
Людей, наделенных правом приказывать и указывать, стало больше. Им за это платят деньги и выписывают награды. Меры ужесточены.
Появляется ещё один персонаж. Представляется всем "Евгений Евгеньевич". Это не шутка. Начальник "Ивана Ивановича". "Рыжий пристав" - так его тут окрестили - бегает при нём, как собачка. Как же Система их выдрессировала! Человек превращается в гибкую материю: с одними - барин, с другими - холоп. Может - и должен! - совмещать оба состояния даже в одном временном пространстве. За секунду. Трансформировать прогиб позвоночника в зависимости от поворота головы. Мгновенно менять размер одежды и тела. Выражение лица - с презрительно-надменного на угодливо-придурковатый. Подобострастный взгляд пса. Жёсткую печать самоуверенных ступней чередовать с пробежкой - с заботливым порханием на цыпочках. Как это они умеют совмещать? Загадка.
Ничего неординарного в этом человеке - грузный, ниже среднего роста. С мясистым лицом. В сером костюме. Пиджак обвислый. Уверен, что его зовут не "Евгений Евгеньевич". По лицу видно - не Евгений Евгеньевич. Нет, это не Евгений Евгеньевич.
Ничего неординарного. Однако хозяин. Правда, играет роль доброго хозяина. Не такого злого, как "Иван Иванович". Особенно, с журналистами. Роль добродушного, но бесцеремонного офицера старшего командного состава со свежей партией "запахов".
Это самое запомнившееся мне усиление. Все остальное - также абсурдно. Чепуха и ерунда. Ещё больше солдат ВВ, омоновцев и техники. Ещё один пост с рамками металлодетектора. И новые стопки списков. Цирк продолжается.
Столпотворение перед входом в здание. Главная новость из России. Все центральные и аккредитованные в России СМИ тут. Шум. Крики. Жарко и душно. Всех журналистов пытаются загнать на маленький пятачок - огороженное железными решетками пространство перед судом. Напоминает, загон под открытым небом. Вокруг - передвигаться тяжело, но можно. А в нашем загоне все прилипли друг к другу, хоть тут же вступай в брачные взаимоотношения. Почти родственники. А приставы всё загоняют, и загоняют свежие партии. Ещё и заталкивают - руками, спиной, плечами. С разбега. Утрамбовывают массу.
Обливаемся потом и обливаем потом - друг друга. Дышим друг другом. Аромат. Жалко девушек. И стыдно перед ними.
Первыми из загона стали ломиться операторы с камерами. Перепрыгивали через металлические заграждения. Улепётывая от приставов. Потом бросились все. Стадом. Была давка. Крики. Рёв. Как на бойне.
Только к полудню успокоилось. В загон затолкали операторов, а всех остальных коллег оставили снаружи. Во внутрь здания суда, а тем более в зал удалось попасть только единицам.
Было около часа дня. Тут из дверей суда выскакивает группа журналистов-информационщиков. Бледные. Ошеломлённые.
Да, да. Это сейчас никто не сомневается. Все предсказатели. А тогда - не верили. Не могли поверить. Эх, надо было спорить на деньги.
Снаружи возобновляется паника. Вначале оцепенели, а потом - суматоха. Никто ничего не слышит. Кричат одновременно: "Что случилось?" "Что там произошло?" А эти тоже: одни не могут сформулировать, другие вообще произнести ни слова. По выражением лиц - можно подумать, что Ходорковский сбежал. Или Шохин разделся голым. "Иван Иванович" овладел креслом судьи Колесниковой.
Вся эта сцена продолжалась несколько секунд, но очень запомнилась.
Оказалось, что пессимистический вариант - дали почти максимальный срок…
Адвокаты вышли уже после нашего прямого включения на НТВ. Дежурные фразы. Махание кулаками от бессилия. Антон Дрель, "защитник и друг" Ходорковского читает его заявление. Вот часть: "Для меня принципиально важно добиться правды и справедливости на родине. Мне известно, что судьба приговора по моему уголовному делу решалась в Кремле… Именно мои недоброжелатели, которым по ночам снится обуреваемый жаждой мести Ходорковский, обречены всю оставшуюся жизнь трястись над украденными активами ЮКОСа. Это они глубоко несвободны и свободными никогда уже не будут. Их жалкое существование - вот подлинная тюрьма. Я же имею полное право говорить все, что думаю, и поступать так, как считаю нужным, не согласуя свои планы с какими-либо кураторами. И потому мое жизненное пространство отныне - территория свободы. Узники же те, кто остается рабами Системы, кто вынужден унижаться, лгать, подличать для сохранения своих доходов и сомнительного положения в этом неприличном обществе… Я буду бороться за свободу - свою, Платона Лебедева, других моих друзей, всей России. И особенно - следующих поколений, тех, кому будет принадлежать наша страна всего через несколько лет. Для них моя судьба должна стать уроком и примером… В моей судьбе теперь нет ничего лишнего, случайного, наносного, никаких жирных пятен. Будущее видится мне светлым, а воздух завтрашней России - чистым. Я потерял место в олигархической тусовке. Но приобрел огромное число верных и преданных друзей. Я вернул себе ощущение моей страны…" Хорошие слова.
Родители Ходорковского. Их было жалко. Два пожилых человека. Которых ломают. Не думаю, что они так счастливы. Законы Природы. Она бьёт по самым дорогим людям. И продолжает бить, даже когда начинаешь сомневаться в прежних принципах. Мать Марина Филипповна говорит, что ожидала такого приговора. А сама плачет. Отец главы ЮКОСа Борис Моисеевич Ходорковский обращается к журналистам: "Я хочу поблагодарить вас всех за то участие, которое вы приняли в этом судилище. Большое вам родительское спасибо".
Он благодарит. Искренне. Но получилось двусмысленно.
Смотрю на коллег. Разочарование. Суматоха. Ах, вы не ожидали? Такого приговора.
Ошарашены?
Уже расходятся.
Я тоже ошеломлён.
Тем, что всё так и закончится.
Смотрю перед собой. На земле, в метре от меня, лежит оброненный кем-то из коллег-фотографов пустой кофр для объектива. Набираю в легкие воздух. Больше. Ещё больше. Ещё!
Сам не ожидал:
- Это бомба!
Слышу свой очень громкий голос.
Нет вначале просто: "Бомба!" А когда рядом стоящие коллеги смотрят в ужасе на меня, громко добавляю: "Это бомба!"
Да, я не мог поступить по-другому. Что-то эдакое я должен был выкинуть. Если не я, то кто же… Мне же больше всех надо было.
Все стали разбегаться.
Ко мне бросились приставы и силовики.
Помню, как один из стоящих рядом со мной коллег - фотокорреспондент - мгновенно посерев, просил меня: "Ты что?! Нет, нет. Не надо". А я успел засмеяться и толкнуть его в бок локтём. Прежде, чем ещё раз крикнуть…
Я так захотел. И потому сделал это.
Почему? Так получилось. Ну, не знаю… Дурак, наверное.
А те, кто воспринимал этот процесс и цирк серьезно, подыгрывал, кто они?
Кто вы?
Я готов отвечать за свои действия. Пусть другие тоже готовятся.
Думаю, надо было крикнуть "Аллаху акбар!" Это была бы оценка на весь этот спектакль. Моя оценка. И добавить: "Свободу Ходорковскому и Лебедеву!" А? Да, это было бы лишним. Наверное, повторить "Аллаху акбар!" Был бы такой постмодерн - пусть разгадывают. Резюме.
Тупо?
Тупо!
Глупо?
Еще как…
Вот и всё, что я увидел за столько месяцев тут, на Каланчёвке, было также тупо и глупо. На глупые, ненормальные действия остаётся реагировать только глупо и неадекватно.
Отстаньте! А они не дураки?! То, что тут делалось - не ребячество?! Не инфантилизм?!
Нет, тогда я тоже думал, что дурак. Но потом понял - поступил правильно! Вернее, естественно. На их неадекватное поведение родилось моё неадекватное поведение. А как они хотели? Чего ждали? Серьёзного, правильного поведения? Буду я с наперсточниками церемониться.
Столько нормальных людей видело этот абсурд. Взрослых, не инфантильных. Ведь между собой почти все - особенно не телевизионщики - говорили о происходящем, как о "главной трагедии 2000-х". И ни один не встал на процессе и не крикнул, например, Шохину: "Слушай, Дима, ты что - больной?! Какое отношение имеет к делу техпаспорт бассейна, который ты уже час здесь нам всем читаешь?!" Или же - классическое - "Судью - на мыло!"
Никто. И я не выкрикнул. Почему?
У меня были проблемы. Затащили в здание суда. Ну, помяли немного. Исподтишка. Больно. Давление. Угрожали. Ох, как угрожали. Красиво, красочно. В сочных тонах. Но быстро отпустили. Всё! Не знаю, почему. Но я их запомнил. Этих художников.
"Иван Иванович" бегал декоративной собачкой около "Евгения Евгеньевича", жаловался, просил репрессий. А взгляда в глаза не выдерживал - смущался и прятался за большую спину хозяина. Который оказался немного умнее - зачем портить праздник. Такой праздник.
Даже на НТВ мне никто про этот случай не напомнил. Узнали сразу. Звонили сразу. Но потом никто не вспомнил. Такой праздник.
Ничего не было.
Так что, если я там напугал десяток впечатлительных "силовиков" - это ничего. Не расслабляйтесь. На ваш детский сад - моя "нулёвка". Моё аффективное поведение.
Тем боле такой повод.
Скучно стало в России.
"Речники" рождаются мещанским равнодушием. Вообще, равнодушием.
Мещанство.
Получите!
Мещане!
Ешьте!
Заказывали, заказывали…
Платите! платите!..
На следующий день после оглашения приговора, приезжал к зданию суда. Просто. Мне было интересно - главное. Сомнения. А вдруг!..
Какая предсказуемость… Скучно стало в России. Строительная техника стоит тихая. Больше не шумит. Не грохочет. Ни десяток самосвалов и столько же бульдозеров. Ни асфальтоукладчики. Ни дорожные катки. Да, даже дорожные катки сиротливо стоят. Рабочих тоже не видно. Ещё через пару дней всё это полностью исчезло. Испарилось. Дорожные работы закончились.
Да, словно этого всего не было. Движение на улице восстановлено полностью. Забыли. Мираж. Видение. Как будто это был СОН…
Пиво и потрахаться. Будни неорабовладельческого общества
Нет ничего комичнее массовой постсоветской тяги к внешней мишуре красивой жизни. Всеобщая сублимация комплекса неполноценности. Вчерашние рабы, ютившиеся в коммуналках и "секциях", мечтавшие об импортных джинсах и "кассетниках" и завидовавших "пятёрке" удачливого соседа, вдруг сорвались с цепи и стали посмешищем в глазах мира. Пока интеллектуалы упорно ищут национальную идею, главной, народной национальной идеей стало потребление ради потребления.
Эпоха глобального потребления у нас принимает уродливое проявление. У них потребление ради ещё лучшего комфорта - "изменим мир к лучшему". А наша тяга покупать всё за любые деньги - это ещё и стремление вырваться из серой массы, неуверенности в себе и постоянной нужде в подтверждении своей значимости и "крутости". Купить сумочку Birkin, а потом месяц есть "Ролтон", не отвечать на звонки в метро - вдруг, подумают, что лузер. Или купить кроссовки за 900 Евро из модельного ряда "когда я еду в метро, все на них смотрят". Или стыдится вытаскивать пачку дешёвых сигарет, пряча её от окружающих под столом. Паштет называть фуа-гра, спортзал - фитнес-центром - это всё мир вокруг нас. Один мой знакомый, владелец бутика, говорил мне: "Деньги у людей сейчас появились, и, если поставить на витрину помои, их рано или поздно купят. А если цену помоев сделать очень высокой, то его купят ещё быстрее, и с ещё большим удовольствием". Дескать, "истинное удовольствие носить дорогую вещь, зная, как дорого она стоит". Да я сам такой - чем дороже стоит рубашка, тем больше она мне нравится.
А власть все это устраивает. Такой коллективный общественный "договор" с Кремлем. Мы вам свое овечье "мее", а вы нам малюсенький кусочек от нефтяного пирога в виде кредитов, на которые мы бросимся покупать авто-мыльницы, становиться рабами ипотеки и кухонных комбайнов. Только раб может променять такую величайшую ценность как гражданские права на кожаные штаны. Весь путинский рост ВВП - в основном, за счет продажи ресурсов и роста потребления. Создание "силиконовой долины", развитие IT-технологий - настоящее развитие IT-технологий, а не тот комизм, что показывают в итоговых воскресных новостях - "умного" производства, современной инфраструктуры это тяжело, а выдавать количество проданных и купленных автомобилей-"мыльниц" и геномодифицированных яблок за признаки развития страны - вообще не сложно.
Однокомнатная квартира в Митино по цене виллы на Кипре и в два раза дороже квартиры под Берлином, с их немецкой инфраструктурой - педантичным комфортом, детсадами, парковками, чистотой, дорогами, безопасностью. Где-нибудь в Печатниках, посреди моря унылых хрущёвских и брежневских "коробок" для советского пролетариата и технической интеллигенции огородят высоким железным забором с охраной новую "высотку", объявят её элитной и… народ покупает! "Элитные" дома из бетонных панелей! или монолит из силикатного кирпича, у которого от кирпича лишь форма и цвет, а по сути - такой же бетон… Зато здесь самопровозглашённая элита - а там, за забором, быдло, "серые гопы, одевающиеся с Черкизона". Это какой же жертвой безвкусицы надо быть, чтобы считать такое жильё элитным и платить за него сумасшедшие кредитные деньги, попадая в многолетнее рабство?
В сентябре 2005 года воскресный Итоговый выпуск программы "Сегодня" решил сделать большой репортаж про строительство элитного жилья в Москве. Только было ожидаемое указание Кулистикова, чтобы строительные бренды не назывались. Про тему репортажа мне рассказал в курилке Миша Сольев, тогда работавший шеф-редактором итогового выпуска, и у меня родилась идея.
- Слушай, Миш, ты меня освобождаешь от новостной "катушки" - договорись с начальством. А я, используя свою обманчивую внешность, устроюсь на какую-нибудь стройку элитного жилья со скрытой камерой.
Уже минут через 15 я, листая свой азербайджанский паспорт и спрятав в дальний карман российский документ, поехал объезжать знаковые элитные стройки.
Согласен, я выглядел глупо. Очень глупо. Я же не знал сегодня утром, что поеду выдавать себя за гастарбайтера. Я бы надел что-нибудь попроще. И этот комичный помятый, странного цвета галстук вообще ни к чему не подходит. Джинсы, кроссовки и галстук под куртку - так одеваются только сисадмины в праздники, но точно не гастарбайтеры. Но в операторском отделе я нашёл только ту скрытую камеру, у которой объектив был запрятан в галстуке. Пришлось придумывать легенду для "сотрудника отдела кадров" стройки - а в реальности скучающего в перепачканной бытовке грузного пожилого мужчины со стаканом чая в руке.
- Я студент. Учусь здесь в Москве.
"Как раз не придётся имитировать акцент".
- Стипендии не хватает. Можно у вас устроиться?
- А регистрация есть?
- Не смог сделать, - разрешения на работу иностранца у меня тоже не было, но об этом и не спрашивали.
- А что умеешь делать?
- Я студент. Стипендии не хватает…
- А паспорт хотя бы есть? - и мужчина покосился на мой галстук. - Я копию сделаю.
Ура! Через минуту я был взят на работу. Разнорабочим. Рабочий день с 5 утра до 6 вечера. Зарплата 7 тысяч рублей. Общежитие - комната на 16 человек, "но вас там будет немного больше". Обещали питание.
- Будешь работать в бригаде Орузбая. Она только создаётся, - и мужик перешёл на пафос: - Потом дома будешь рассказывать: "Я в Москве на такой стройке работал". Элитный дом строил - Триумф-Палас называется.
Триумф-Палас - это уродливый новодел под сталинскую архитектуру. Вообразите рядом две высотки. Одну из сталинских знаменитых высоток и этот лужковский песочный "торт". В одной - глубокая философия, триумф воли в граните. Сколько мрачной, но и обезоруживающей монолитной верой в собственную идею внутренней энергии мессианской догмы, сколько фанатичного дыхания советской идеологии - не сломавшейся, а лишь окрепшей в ужасной войне - людей-характеров, людей-великанов. И сколько клоунады пронырливых архитекторов-бюрократов в другой. Как же обмельчали внуки тех характеров! Тот стиль мы теперь называем сталинской архитектурой, а будущие москвичи и гости столицы почти всё, что строится сейчас, назовут лужковским позором. Ненастоящие дома для ненастоящих людей, которые долго не проживут, да и память о них будет оплевана.
Вечером я всё-таки нашёл на работе скрытую камеру, объектив которой спрятан в большой пуговице. Дома подготовился. Пожертвовал одной старой рубашкой и древними рабочими джинсами. Над почти новыми ботинками пришлось изрядно поиздеваться - я на них попрыгал, продырявил в нескольких местах и забрызгал краской. Ещё нужен свернутый пакет под мышкой. Теперь готово. Правда, в таком виде на улице не появишься. Тем более под рубашкой провода от скрытой камеры, маленький микрофон, а в карманах брюк аккумулятор и кассетник. Добыча для разных милицейских операций "вулкан" и "антитеррор".