Минут пятнадцать наблюдал за ними, снимая все это на скрытую камеру. Конечно, если бы один из них свалился бы - на работе были бы на седьмом небе от счастья иметь такую "картинку". Но я очень сильно молился, чтобы этой "картинки" не было. Когда парни благополучно закончили, спрашиваю у них:
- Вам не страшно так работать?
- Мы уже привыкли, - обыденно сказал один из сварщиков. - Это в начале страшно.
- Но надо же подстраховаться как-нибудь. Техника безопасности всё-таки нужна.
- Да мы не упадём… А вы что - из начальства?
- Нет… А вам зарплату не задерживают?
- Нам четыре месяца не платят… - оживились ребята.
А ведь в будущем здесь будет пентхаус - квартира обычного российского чиновника за пару-тройку миллионов долларов (по 11–19 тысяч долларов за квадратный метр). Или какой-нибудь Бутик-хотель Триумф Палас. Зачем этим парням из Узбекистана зарплата?
Ваня нервно ходил по нашему "штабу" после разговора с пэтэушницей, у которой, видимо, теперь началась новая столичная жизнь.
- Я ей говорю: давай сегодня приезжай вечером к нам в общежитие. Говорю, у меня там койка есть. А она не хочет, сука.
Признался мне, что ещё девственник и ушёл к молдаванкам-маляршам на соседний этаж в поисках женского понимания. Человек он был слишком откровенный в своих помыслах, потому минут через двадцать вернулся ещё более грустный. И стал ломать скамейки, на которых мы иногда дремали.
- Успокойся, Вань. Давай поговорим лучше.
- Все бабы - суки.
- Ну не все… Слушай, Ваня, а что тебе нужно для счастья? - задал я хрестоматийный вопрос.
- Для счастья?
- Ну да. Чтобы считать себя счастливым?
- Честно? - Ваня задумался. - Бутылка пива "Волга" и потрахаться.
Знаю такое пиво. Литровая бутылка вонючей жидкости. Стоила тогда рублей восемь-десять.
- Я серьезно. Это что? Счастье?
- А что ещё нужно? - удивился Ваня.
"Дааа, Кому жемчуг мелок, а кому щи пусты".
- Не будь таким прямолинейным. Тебе потому и девушки не дают. Иди поступи куда-нибудь. Надо выучиться, получить профессию. Будет у тебя и любое пиво, и всё остальное.
- Да нет. У меня регистрации в Москве нету. Здесь могут учиться только москвичи. Остальным запрещено. Или за большие деньги.
- Да ну - ты глупость говоришь? Ты тоже можешь получить образование.
- Нет, я сейчас хочу пиво и потрахаться!
- Но это же не есть счастье. В жизни так много интересного. Ты можешь научиться другому, будешь больше денег зарабатывать. А то так и будешь всю жизнь на стройке работать.
- А что же ты сам здесь работаешь? Иди - делай.
- Я студент. Подрабатываю. А ты же россиянин. Что тебе мешает добиваться в России того, чего добиваются другие.
Ваня думал.
- Во всём Ельцин виноват.
- Почему Ельцин?
- Он же сейчас президент. Это он во всём виноват. Русским не дают нормально жить в России. Это он русских обижает!..
- Ельцин уже не президент давно, дурак. Сейчас Путин президент.
- Путин? Да нет. Но Ельцин все равно главный президент сейчас.
Решил прочесть "коллеге" лекцию про экологию. Это я умею. Лекции.
Про эпоху потребления. Про то, что жадность и понты в конце концов погубят человеческую цивилизацию. Не выдержит бедная Планета-мать нашей ненасытности. Понимаешь, население Вавилона, за всё время расцвета государства произвело меньше бытового экологически вредного мусора, чем жители обычной 9-этажки в Бирюлёво за месяц "жизни". Посчитай, говорю, Ваня, какой объём почвы травит один обычный житель мегаполиса за свою жизнь только пластиком! Во всём современные женщины виноваты: подавай им разноцветный шик, богатство, пресыщенность, коктейли, шезлонги, брендовые тряпки, полуфабрикаты, молочко в пакетиках, батарею банок со "средствами гигиены и чистоты" (может у одной женщины в ванной стоять девять видов шампуня? зачем?), нужные журналы, авто-мыльницы. И мужчины - что им потакают.
Всё это я рассказал Ване. Он внимательно слушал и согласился со мной. Особенно, про вину женщин:
- Вот, суки!
У одних - "пиво и потрахаться", у других - огромный китч-дом и большая-большая иномарка-мыльница… и потрахаться тоже, конечно же.
Пришёл Орузбай и отвёл нас с Ваней на четвертый этаж помочь другому бригадиру. Там оказались и мои знакомые таджики. В углу одной из комнат были сложены мешки с цементом.
- Эти мешки надо перетащить на девятый этаж. По лестнице, - сказал другой прораб.
Я думал - он шутит. Реально думал, что он шутит.
- С этого этажа на девятый? По лестнице?
- Ну, да. Давайте, давайте - начинайте. На каждого по десять мешков.
- Пять этажей? Здесь ведь лифт есть, - показал я на внешний грузовой строительный подъёмник, сесть на который можно было прямо с ещё неготового балкона этой квартиры.
И тут прораб сказал фразу, которой можно было бы ответить на все мои вопросы за эти два дня на стройке:
- Лифтом нельзя. Лифт может сломаться!
Первый и второй мешки с цементом были самые тяжелые. Я даже не смог сразу взвалить их на спину и попросил Ваню мне помочь это сделать. Потом пошло полегче. Но уже подступая к шестому, понял, что, лучше заниматься организацией съёмочного процесса из Останкина. У меня уже тряслись ноги, дыхание тяжёлое. Я весь был покрыт цементной пылью, и ребята-таджики надо мной незлобно посмеивались: "Давай, студент". "Сюда бы некоторых операторов, которые постоянно жалуются на свою тяжелую работу", - думал я, поднимаясь с седьмым мешком. На восьмом мешке уже не по-доброму вспоминал отдыхи Митковой в Санкт-Морице. Девятый отнёс за меня Ваня. Десятый - один из ребят-таджиков.
Ночью видел сон, как работаю на стройке Останкинской башни. Поднимаюсь на верхние этажи по лестнице. На спине у меня вначале мешок цемента, потом какой-то толи огромный диван, толи шкаф. Я почти добрался до верха. Но вдруг оказываюсь опять внизу - мне, якобы, лишь показалось, что добрался до цели. Я чуть не плачу от отчаяния и злости. Но мне надо идти. Почему-то считаю, что мне надо идти. И я иду снова. Как Сизиф. Иду, еле-еле передвигая ноги из-за тяжести. А рядом идёт Орузбай и что-то объясняет мне про телевидение и политику в стране. Смотрю на лицо моего прораба, пытаюсь что-то возражать. И вдруг оказывается, что это и не лицо Орузбая. Нет. Это Кулистиков идёт рядом и спорит со мной. Мне стало очень страшно… И я проснулся. Всё тело ломало от боли в суставах.
"Нет, больше на стройку не пойду".
Миша Сольев хихикал и потирал руки:
- Вот это обязательно надо вставить - где один гастер говорит: "Я русски пльохо знает", - передразнивая одного из рабочих, ёрничал Миша.
Коллег с Итоговой программы интересовали не нарушения элементарных прав, не собачья жизнь рабочих со стройки, не факт массового рабства. Они были рады красивой "картинке", "прикольным синхронам".
- Мы же не про нелегальных мигрантов репортаж делаем, а про то, как строят якобы элитное жилье. Понимаешь, формат другой.
О, да, эти ссылки на формат! Это же наше спасение. Оправдание в профессиональной трусости. Да и чему удивляться - если человек не уважает чужое чувство собственного достоинства, чужую свободу, он и себя не будет уважать. И наоборот - не уважая себя (не путать с высокомерием, чванством и снобизмом, что есть признаки глубокой внутренней несвободы), можно ли увидеть человека в каждом окружающем; если сам раб, то и рабство других для тебя естественно. В Останкино, на НТВ было такое же рабство, только завёрнутое в красивую обёртку. Репортаж вышел в эфир без упоминания названия "Триумф-Палас". После правки генерального директора НТВ Владимира Кулистикова.
Source URL: http://ostankino2013.com/pivo-i-potrahatsja-budni-neorabovladelcheskogo-obshhestva.html
Вербальные герои вербальной оппозиции
Для меня это было очень серьёзно. Наверное, это выглядит глупо, меня, вообще, тянет на глупые поступки. Но я ведь принял решение…
Ради этого я готов был дать взятку и быстро прописаться в Университетском округе Москвы. Уйти с НТВ - зачем мне эта работа: здесь уже всё понятно! - и работать обычным честным агитатором. Ну, например, раздавать листовки у метро, не спать по ночам и мастерить самодельные плакаты, обходить квартиры местных избирателей - бесплатно! Ходить на любые митинги, даже если потом пришлось бы ходить по врачам, или даже лежать в больнице.
Вот сидеть я не хочу. Не то, чтобы страшно - жить в Москве, ездить по этим дорогам, передвигаться по этим улицам, тоже небезопасно: в день в столице умирает по несколько сотен человек, около 500, по разным причинам: только убийств от 7 (по официальной статистике) до 14 человек, суицидов 3–4 (официально, неофициально - в три раза больше). Просто боюсь зря терять время. Время-то уходит. А так - что в тюрьме большой - стране РФ, что - в тюрьме поменьше - конкретной зоне. Одно и то же. Разница - в режиме, в условиях. В формате. Но всё равно страшно за время. Потому уважаю людей, которые не испугались даже небольшой вероятности такой перспективы и пошли на риск. Как Ходорковский, например… Хотя… если соберётся интересная компания - почему же нет?! Ну, например, если Путин с Медведевым будут сидеть в соседней камере…
Однозначно, я воспринимал это всё серьёзно. Почему-то получилось не так, как я ожидал.
В конце лета 2005 года в Москве помпезно началась кампания "Ходорковского - в депутаты Госдумы!" Избирать экс-олигарха планировалось от Университетского одномандатного избирательного округа № 201 Москвы.
Вообще-то это были довыборы. Так как представляющий в Госдуме интересы жителей этого округа с 2003 года Михаил Задорнов досрочно сложил свои полномочия парламентария и был поставлен руководить "Внешторгбанком24", ЦИК России назначил дополнительные выборы депутата на 4 декабря 2005 года. Михаил Ходорковский тогда находился в СИЗО "Матросская Тишина". Мещанский суд Москвы приговорил его к 9 годам тюремного заключения, но так как приговор ещё не вступил в силу - его адвокаты обжаловали решение суда первой инстанции в Мосгорсуде - заседание судебной коллегии было назначено на сентябрь, экс-глава ЮКОСа имел полное право выдвинуть свою кандидатуру в органы государственной власти.
Первым - по его собственным словам - кому эта гениальная идея пришла в голову, был очень импонирующий мне как человек, как человек-политик (но, отнюдь, не как политик) Иван Стариков, секретарь федерального политсовета СПС, отличительная черта которого - стабильно грустный взгляд. Такие же грустные глаза я видел у молодых ассириек, особенно когда рядом стоят и напрягаются молодые ассирийцы. Думаю, когда уважаемого эспээсовца посетила эта идея - на миг его глаза повеселели.
Наверное, это происходило так. Московский летний вечер. Убогий спальный район. Жарко. В одной из квартир пятиэтажной хрущёвки открыты все окна. Бывший депутат Госдумы и замминистра экономики России Иван Валентинович, одетый в любимую старую майку-алкоголичку, сидит на кухне и, в ожидании ужина, листает "Советский энциклопедический словарь" 1987 года выпуска. И вот когда он перечитывал статью про катаракту, вдруг его осенило: "Эврика!", - произнёс он про себя, и Иван Валентинович заулыбался губами и глазами. Родные удивлённо посмотрели на главу семейства и обомлели: дети стали перешёптываться, тёща уронила кастрюлю с макаронами себе на ногу, за стеной у соседей сбоку онемел громко плакавший ребёнок, а сосед сверху забыл закусить огурцом. Даже деревья за окном перестали шевелить ветвями. Жена прошептала: "Ты что, дорогой?" и всхлипнула. А Иван Валентинович громко захлопнул толстую книгу и, не ответив супруге, пошёл кому-то звонить…
31 августа экс-олигарх публично объявил о своём решении идти в Думу.
В недовольных властью массах начался ажиотаж. Неожиданно проснулась надежда. Ведь это и в правду была хорошая идея - ЦИК просто не мог бы препятствовать Ходорковскому в регистрации кандидатом - он же имеет право! Правда, если бы за идеей стояла бы реальная сила. Настойчивость и принципиальность гражданского общества. Любая идея - в виде мысли, в виде обычая, либо будь то какой-нибудь закон, гражданский или уголовный, либо идеология, даже религия - опирается на поддержку в той или иной социальной среде: будь то камера заключённых, группа единомышленников, сельская община, либо географическая область, государство или всё человечество. Идея как семя, зерно - чем благоприятнее среда и почва, чем лучше за ним ухаживают, тем здоровее, красивее и щедрее становится вырастающее из него растение, организм.
Не знаю, на что рассчитывали люди, относящие себя к лидерам оппозиции к путинскому режиму. Они заранее вдруг посчитали себя победителями.
Единственный человек, который в этой истории поступил мужественно - это был сам Ходорковский. Согласие выдвинуть свою кандидатуру - принесло ему только головную боль в виде дополнительного давления со стороны власти. Да, позиция у него была беспроигрышная: постарается ЦИК не зарегистрировать его кандидатом - следовательно, кремлёвские не уверены в себе (раз бьют, стало быть, боятся), а если зарегистрирует - то Ходорковский выиграет выборы. Но, согласитесь, для такой игры тоже нужно обладать храбрым сердцем…
В начале сентября креативный автор Иван Стариков создал "Инициативную общественную группу по выдвижению Михаила Ходорковского в депутаты Госдумы". Сам эспээсовец стал её главой. На этом его креатив закончился. Когда я увидел список людей, которые добровольно взяли на себя ношу членов этой группы, вздохнул и позвонил знакомому, обещавшему мне прописку на Мичуринском проспекте (с ещё одним важным документом) за 40 тысяч рублей, и попросил подождать. В списке были: люди, перед которыми можно склонить голову - например, правозащитник Людмила Алексеева; люди, имеющие чёткую позицию - например, "яблочник" Андрей Пионтковский и лидер НБП Эдуард Лимонов и такие, которые столько лет не могут пустить себе пулю в лоб - например, "журналист" Сергей Доренко. Ну, ещё много людей как с полярными, взаимоисключающими взглядами, так и с разной степенью загаженности их совести. Для ещё большего разнообразия там не хватало ветерана XX века Валерии Новодворской - не знаю, может, потому, что в молодости она была очень красива. Это инициативная группа или балаган?
Но надо было ещё раз всё проверить.
Вечером 12 сентября в Новопушкинском сквере должен был пройти митинг под названием "Солидарность с политзаключёнными Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым". Организаторы отрицали связь с историей с довыборами в Госдуму, но лишь для того, чтобы выпросить разрешение провести это мероприятие.
Я напросился на эту съёмку от НТВ.
Если бы не правительственные чиновники этот митинг прошёл бы незаметно. Вообще, так часто яркими становятся те люди и те события, на которые вдруг оказывается направлена перепуганная ненависть кремлёвского креатива. А, может, им тоже надо обосновать выделенные и разворованные средства?..
Маленький Новопушкинский сквер был разделён милицией на две части металлическими ограждениями и небольшой "нейтральной полосой", где, постукивая по своим коленам дубинками, расхаживало несколько омоновцев со специальным выражением лица. В один "загон" запускали тех, кто позиционировал себя как правозащитники и пришёл "потребовать освобождения политзаключённых Ходорковского и Лебедева", да и вообще "обратить внимание властей и общества на проблему соблюдения в России конституционных прав и свобод". А в другой - молодых людей студенческого вида в футболках с изображением тюремной решетки и надписью "МБХ - в тюрьму!" Оказалось, их акция тоже санкционирована префектурой ЦАО и именно в это время и в этом же месте. Предполагалось скучное мероприятие, а получился постмодернистский перфоманс.
Вначале, до начала митинга, студенты вели себя тихо, видимо, ожидая указаний, свою партийную принадлежность называть отказывались. А потом повытаскивали дудки футбольных фанатов и стали в них гудеть. Нашлись у них и фабричные растяжки с текстовыми вариациями лозунга "МБХ - в тюрьму!", которые они ещё и выкрикивали, когда уставали гудеть.
Противоположный лагерь был какое-то время в нокдауне. Вместо того, чтобы благодарить молодых оппонентов, оказавшихся членами "Молодёжного единства", правозащитники кинулись спорить с милицейским начальством, трясти перед ними своим разрешением от префектуры. Как же так - они тут заготовили длинные, обстоятельные речи об "использовании правоохранительных и судебных органов страны в политических целях", а также про "репрессивную политику властей и нарушение ими гражданских прав и свобод", а тут им портят всю лекцию, мол, их выступления не слышно в этом шуме.
- Это провокация и против организаторов, и против милиции, - кричал на камеру уважаемый мною правозащитник, глава общероссийского общественного движения (ООД) "За права человека" Лев Пономарёв. - Когда политический противник не может ни говорить, ни аргументировать свою позицию, когда он оппонирует мычанием - это доказательство политической импотенции.
И телекамеры снимали наглядно демонстрируемое громкое доказательство политической импотенции.
Принесли мегафон. Но то, что в него кричали, невозможно было разобрать - получался какой-то визг, скрежет и становилось очень смешно. Минут через двадцать отложили в сторону мегафон.
Теперь те, кто был за Ходорковского, были в отчаянии, в ярости. Я думал, что вот-вот они пойдут в атаку - начнут бить противников отобранными у омоновцев дубинками. Ну, или же затолкав и тех, и других в милицейские автобусы покатят их по Тверской улице до Красной площади. Но единственный инцидент с использованием физической силы правозащитники допустили против трёх активистов Евразийского союза молодежи. Так как у этой организации Александра Дугина размытая идеология, парни не смогли мотивировано объяснить своё присутствие в рядах сторонников Ходорковского. И последние стали таскать их по асфальту, рвать на них "косухи", мотивируя эти далёкие от гуманизма действия фразами: "Бей, этих сук провокаторов!", "Получи, падла, за Кремль!" и т. д. "Евразийцев" спасли омоновцы, затолкав в милицейский автобус.
И только когда прошёл один из отведённых на митинг двух часов до "ходорковцев" наконец-то дошло. В противовес лозунгу "МБХ - в тюрьму!" они стали скандировать "МБХ - в Госдуму!" и "Свобода! Свобода! Свобода!" Кроме того, у некоторых правозащитников в карманах нашлись свистки. Зачем они им нужны в обычной жизни, не понятно - а, может, кто-то за ними сбегал - но правозащитники стали в них свистеть на всю Пушкинскую площадь. Так прошла вторая часть мероприятия.
Однозначно, событие удалось. Только вот было какое-то странное чувство… Взрослые люди из двух "загонов" стоят друг напротив друга, надрывая связки и лёгкие, дуют в свистки и дудки, выкрикивают лозунги. Милиция не вмешивается, прохожие спешат по делам. Было в этом что-то символическое. Как будто отражало происходящее на всей общественно-политической арене России.
Обе стороны стали расходиться. Почти все выглядели довольными.
Я нашел Ивана Старикова и отвёл его за милицейский автобус под видом интервью.
- Зачем нужно Ходорковскому идти в Думу? И почему Вы его поддерживаете?