Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин 17 стр.

Вознесенский входил в художественный совет Театра на Таган­ке с самого его основания и однажды предложил поставить спек­такль по своим стихам. В конце декабря 64-го вывесили объявление: "Планируется экспериментальный спектакль под названием "Поэт и театр" по стихам Вознесенского. Все желающие могут прийти на репетиции". Потом появилось условное название "Героические вы­боры", а окончательный вариант - "Антимиры" - по названию по­этического сборника, вышедшего в 1964 году. Спектакль подгото­вили в рекордно короткий срок - за месяц ночных читок, спевок и соединения поэзии с гитарой, танцем, актерством, пантомимой сложилось стройное представление. Это было именно представле­ние, в котором стихи игрались, а не просто декламировались акте­рами. Театр помогал поэту завоевывать новую публику, расширял круг его поклонников...

Первый раз поэтическое представление "Поэт и театр" сыграли в "Фонд Мира" 20 января 1965 года. Спектакль был сделан просто, но красиво. На сцене был оформлен помост в виде груши - рису­нок с обложки книги Вознесенского "Треугольная груша". В первом отделении свои стихи читал автор. Второе отделение - несколько укороченный вариант того, что стало потом "Антимирами". А.Ва­сильев, Б.Хмельницкий написали музыку к некоторым стихам, но все это не походило на концерт, на декламацию стихов модного по­эта, а вылилось в настоящий спектакль, в "поэтическое представ­ление", так как было связано одной темой. Одетые в черное трико актеры сливались в общей массе, и поначалу трудно было выделить роль кого-либо из его участников. Действие строилось по принци­пу - "кто чего умеет делать". Один - пантомиму, другой - пение, третий - музыку.

Высоцкому сначала дали читать "Оду сплетникам". Он спро­сил у Любимова:

- А можно с гитарой?

- Да, конечно, - с гитарой...

Это было первым появлением Высоцкого на сцене с гитарой. Тут возмутились "композиторы" спектакля - они считали себя классными музыкантами, и "три аккорда" Высоцкого, по их мне­нию, только мешали. Однако и Вознесенский, и Любимов были в восторге. А в афишах последующих спектаклей появилась надпись: "Музыкальное оформление спектакля: А.Васильев, Б.Хмельницкий, В.Высоцкий".

Высоцкий умел учиться у других, и скоро его аккорды и гармо­нии стали не хуже "композиторских".

Несколько позже между Высоцким и Виталием Шаповаловым, с которым они многие годы сидели спиной к спине в одной гри­мерной и который профессионально владел гитарой, состоится та­кой разговор:

- Тебя упрекают в примитивизме - одни и те же аккорды...

- А мне больше и не надо, - ответил Владимир, который и так был не в духе, - я знаю шесть аккордов, и народ меня понимает...

"Походил-походил, - вспоминает Шаповалов. - К его чести, жажда узнать у него была сильнее гордыни, походил и говорит: "Шапен, покажи ля-минор". Я ему показал, и он везде его стал исполь­зовать".

В "Антимирах" Высоцкий участвовал в пяти номерах. Вначале это были отрывки из "Лонжюмо", "Ода сплетникам", "Оза". Форма спектакля позволяла вносить новые стихи, и Высоцкий читал "Мо­нолог актера" ("Провала прошу, провала...") и "Песню акына" ("Не славы и не коровы..."). Последние стихи стали его песней, которую он часто исполнял на своих концертах. В этом спектакле у Высоц­кого уже складывалась особая манера чтения стихов - на одном дыхании, выделяя неожиданно глухие согласные звуки, но не те­ряя музыкальной стихии и ритма. Уже чувствовалось, что читает эти стихи тоже поэт. Кроме конкретных сцен, Высоцкий выступал и во всех общих музыкальных номерах спектакля.

В.Смехов: "В театре моей памяти "Антимиры" возникли из-за Высоцкого. Мы были все равны, но кому-то больше повезло с хо­рошими сольными выходами, а у Высоцкого получалась самая важ­ная роль.

Большой успех у публики имел отрывок из "Озы". Некий граж­данин беседует с Вороном - птицей, как известно, мудрой... С пья­ным оптимизмом и восторгом гражданин пробует втолковать этому мудрецу, что хорошо быть человеком, творцом всего сущего, жить во имя труда и так далее. Ворон на все высказывания пьяного то укоризненно, то гневно, а то философски нежно замечает: "А на фига?" Ворон трезв, к тому же он скептик. И он последовательно разбивает все высокие сентенции пьяного. Ворон делает это дос­таточно убедительно. Но неожиданно от автора следует заключе­ние, что Ворон - подонок и циник, которого бесполезно убеждать в прелестях земной жизни. Игралось это так здорово, что после ка­ждого "А на фига?!" зал хохотал до слез. Один раз Ворон сделал хит­рую паузу перед шедшим рефреном своим "фига", поскольку рифма подсказывала другое, еще более лихое и простонародное словцо - "А на-а... фига?", и зал чуть не падал со стульев".

"Он до стона заводил публику ненормативной лексикой в мо­нологе Ворона", - вспоминал А.Вознесенский.

Спектакль прожил до конца 79-го года и был сыгран более 700 раз, и еще в два раза больше было неучтенных выступлений. Вы­соцкий читал, играл и пел из 700 не менее 500 раз. С "Антимиров" начался чрезвычайно важный для театра и его актеров цикл поэти­ческих представлений, которые определили лицо "Таганки" на бли­жайшее время. За поэзией А.Вознесенского последовали постанов­ки по В.Маяковскому, С.Есенину, А.Пушкину.

С января 1965 года Высоцкий становится актером основного состава.

Растет популярность Высоцкого как автора-исполнителя. Его приглашают на сборные концерты, тематические вечера, лекции... На одном из таких мероприятий произошла встреча Высоцкого с Александром Городницким.

А.Городницкий: "Впервые я встретился с Высоцким в январе 1965 года за сценой Центрального лектория в Политехническом му­зее в Москве, где мы вместе выступали в каком-то альманахе. Ко­гда я подошел к нему, он, как мне показалось, хмуро взглянул на меня и неожиданно спросил: "Вы что, еврей, что ли?" - "Да, ну и что?" - ощетинился я, неприятно пораженный таким приемом. Тут он вдруг улыбнулся и, протянув мне руку, произнес: "Очень прият­но. Я имею прямое отношение к этой нации"".

Высоцкий не скрывал, что в нем течет еврейская кровь, и пре­зирал антисемитизм. К себе же в этом плане он относился с юмо­ром. "Сегодня впервые посмотрел на себя в зеркало, - зрелище уд­ручающее - веснушки, краснота, волосы выгорели и глаза тоже, но стал похож на русского вахлака, от еврейства не осталось и сле­да", - писал он жене в июле 64-го со съемок фильма "На завтраш­ней улице".

Среди его друзей были белорус В.Туров, евреи И.Кохановский и В.Абдулов, иранец Б.Серуш, украинец А.Гарагуля, русский В.Тума­нов, болгарин Л.Георгиев, поляк Д.Ольбрыхский... В его песнях зву­чал юмор, отражающий национальную характерность и колорит, но никогда не было пренебрежения к другим обычаям и культуре, де­ления людей по национальному признаку.

Коллега Высоцкого по сцене Вениамин Смехов с восхищени­ем вспоминает: "А какое владение речью, акцентами, говорками! Сколько типов отовсюду: узбеки, волжане, украинцы, одесситы, американцы, немцы и, конечно, любимые кавказцы - все выходи­ли из его рук живыми, яркими и гомерически смешными..."

В своих стихах и эпиграммах Высоцкий вывел в свет, обозначил своих друзей, знакомых, коллег разных национальностей. И все это с огромной симпатией ко всем персонажам. У него "Мишка Шифман" пьет не меньше того, у которого "только русские в родне", а не­мецкие бомбы падали одинаково и на "Евдоким Кириллыча и Гисю Моисеевну". И сегодня в России злободневна его песня "Антисе­миты".

Зачем мне считаться шпаной и бандитом -

Не лучше ль податься мне в антисемиты:

На их стороне хоть и нету законов -

Поддержка и энтузиазм миллионов.

Решил я - и, значит, кому-то быть битым,

Но надо ж узнать, кто такие семиты...

"ДЕСЯТЬ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР"

Параллельно с "Антимирами" шла работа над спектаклем "Де­сять дней, которые потрясли мир" по мотивам книги Джона Рида, который прочно связал свою судьбу с российской революцией, умер в России и похоронен у Кремлевской стены.

Хотя Любимов не старался просто инсценировать книгу, в са­мом главном он пошел за Д.Ридом, создавшим художественную кар­тину гигантской общенародной революции. В этом спектакле ре­жиссер решил показать, что личности, пусть даже выдающиеся, не так интересны, как народные массы. Спектакль был решен им как праздничное представление. На афише было написано: народное представление с буффонадой, пантомимой, цирком и стрельбой. Те­атр использовал здесь все возможные средства: от политического плаката до следующих друг за другом живых картин, от пантомимы до массовых сцен со знаменами и лозунгами, от теневого театра до патетики Маяковского, от элементов кукольного представления до эпизодов из немых фильмов с участием Чарли Чаплина.

Станиславский говорил, что театр начинается с вешалки, а тут он начинался еще раньше - с улицы. Перед входом в театр выве­шивались красные флаги, революционные плакаты... В черном мат­росском бушлате, в тельняшке, с гитарой в руках Высоцкий вместе с другими актерами встречал зрителей, пел залихватские частушки, в том же образе грубоватого моряка потом выходил на сцену. Прохо­жие втягивались в игру, становились участниками представления. На входе в театр их встречали не билетеры, а актеры с винтовка­ми в форме солдат и матросов с повязками на рукавах, с лентами на шапках. Они отрывали корешки билетов, накалывали на штык, и представление продолжалось в фойе, украшенном под время ре­волюционных лет. Девушки в красных косынках накалывали зри­телям красные банты, даже буфетчицы были в красных косынках и красных повязках. "Айда за нами, братва!" - призывал морячок, и частушкой зрителей приглашали в зал:

Хватит шляться по фойе,

Проходите в залу.

Хочешь пьесу посмотреть -

Так смотри с начала.

На сцене не было никаких декораций, но громадный калей­доскоп картин создавал полную иллюзию атмосферы революции. В подтверждение этого в конце спектакля звучали слова Ленина: "Революция - это праздник угнетенных и эксплуатируемых! Мы окажемся предателями и изменниками революции, если не исполь­зуем этой праздничной энергии масс и их революционного энту­зиазма!"

Премьера состоялась 2 апреля 1965 года.

В спектакле было около 200 ролей, и каждый актер играл по 5-8. Высоцкий был занят во многих интермедиях в массовке, иг­рал анархиста, часового, матроса в сцене "В столицу за правдой", несколько позже (после ухода из театра Н.Губенко) к нему перешла роль Керенского. Участвовал он также в интермедии "Тени прошло­го", где все пели песню "На Перовском на базаре...", которую многие считали песней Высоцкого, были в спектакле и песни на стихи А.Блока, Б.Брехта, Д.Самойлова, Ф.Тютчева, романсы А.Вертинского.

Специально для спектакля Высоцкий написал три песни. В сце­не "Логово контрреволюции" он играл белогвардейского офицера и пел свою песню "В кускиразлетелася корона...". Эта сцена очень нра­вилась Любимову - на репетициях он буквально любовался ею. По словам В.Смехова: "...здесь все было удачно уложено: кирпич к кир­пичу. Ловко, звонко, зычно, грубо... Кирпичи были по тому времени хороши, но пуще всех забирал раствор, на чем все держалось. Вот он, автор раствора, в центре - офицер с гитарой. Он придумал песню, и никто тогда не мог предвидеть, что с этим вошло в дом Театра со­авторство Владимира Высоцкого и мастера Юрия Любимова..."

Еще две его песни - "Войны и голодухи натерпелися мы всласть..." и "Песню матроса" - пели актеры. С этой поры песни Высоцкого время от времени вводятся в партитуры спектаклей "Та­ганки".

В.Высоцкий: "В театральных постановках мои песни возника­ют по-разному. Иногда они уже существовали сами по себе, и, ус­лышав их, взяли для постановки. А иногда я пишу специально, зара­нее зная, где и когда песня будет звучать в спектакле, какому пер­сонажу принадлежит. Бывает, что потребность в песне возникает прямо на репетиции. Тогда мы обычно начинаем подбирать из того, что у меня есть. Не подходит - пишу новую. Так же происходит и в кино. А случается, что специально написанная песня почему-то не входит в фильм или театральная постановка не осущест­вилась, и остаются песни жить самостоятельно, выходят за пре­делы театра".

По оценке критиков спектакль-представление "10 дней..." стал главным событием театрального сезона 1965 года. Отмечалась но­ваторская работа режиссера, сумевшего в спектакле связать рево­люционное прошлое России с сегодняшним днем. Такого богатства режиссерской выдумки давно уже не было ни в одном московском спектакле. Любимов представил зрелище неожиданное для смирно­го советского театра - это был откровенный эпатаж, и даже теат­ральное хулиганство. Как после революции 1917 года левые режис­серы любили попугать публику (под креслами производили выстре­лы), так и в театре Любимова раздавались в зале оглушительные выстрелы, пахло порохом. Главное - вывести зрителя из состояния безразличия, душевного сна, чтобы он наиболее остро ощутил вре­мя, свою сопричастность к проблемам дня, истории...

В июньском номере музыкального журнала "Кругозор" была помещена гибкая пластинка с отрывками из спектакля "Десять дней...". В нескольких интермедиях звучит там и голос Высоцкого. Эту пластинку с песней "Всю Россию до границы..." можно считать первой публикацией грамзаписи произведений Высоцкого в его же исполнении.

7 апреля 1965 года спектакль "Десять дней..." снимало ТВ. Съемки были посвящены премьере и отъезду театра на гастроли в Ленинград. В этот же день началась читка пьесы Н.Эрдмана "Само­убийца", где Высоцкий должен был репетировать Подсекальникова или Калабушкина. Репетиции начались 15 ноября, но уже в на­чале следующего года постановку запретили, последняя репетиция прошла 21 января 1966 года. Трудно понять, чем руководствовал­ся Любимов, пытаясь ставить пьесу, являющуюся квинтэссенци­ей антисоветчины.

С 10 по 25 апреля 1965 года проходили гастроли театра в Ле­нинграде. Выступления в Ленинграде станут для театра традицион­ными: в 65, 67, 72, 74-м годах - практически через год, за исключе­нием самого опального периода 68 - 71-го годов.

На этот раз "Таганка" привезла на суд ленинградцев "Антими­ры", "Добрый человек..." и совсем свежий спектакль "10 дней...". Спектакли игрались на сцене Дворца культуры и техники им. Пер­вой пятилетки на углу улицы Декабристов и Крюкова канала.

Успех был большой и даже неожиданный - ленинградская пуб­лика очень взыскательна. Вот несколько отрывков из рецензий на эти гастрольные спектакли:

""Антимиры" - это спектакль-концерт, спектакль-обозрение, он больше похож на азартно сыгранный студенческий капустник, чем на "солидное театральное зрелище".

В.Высоцкий великолепно читает "Оду "клеветникам", а З.Сла­вина стихотворение "Бьет женщина". Интересно сыгран "Париж без рифм"....

...Хочется сказать о песнях. В.Высоцкий, А.Васильев и Б.Хмель­ницкий поют просто, естественно, безупречно акцентируя смысл, так, как будто сами эти слова сочинили. Песен много во всех спек­таклях - несложные мелодии, всегда помогающие тексту. Они то серьезны, то ироничны, то безобидно-шутливы, и служат для всту­пления к теме, или эпилогом к ней, а иногда всего лишь лирической заставкой. Они дают возможность театру уточнить, собрать в фо­кусе мысль сцены".

В ночном поезде "Москва - Ленинград", который вез театр на гастроли, Высоцкий сочинил одну из лучших своих ранних песен - "На нейтральной полосе". На следующий день на репетиции он ее впервые исполнил перед актерами. Песня всем очень понравилась, и его постоянно просили петь, то в антракте, а то вообще во время спектакля между своими выходами.

Эту песню потом будут критиковать приверженцы точной гео­графии: мол с Пакистаном наша страна не граничит, не замечая, что Высоцкий написал "с Турцией или с Пакистаном", т.е. "где-нибудь".

"Обкатал" он эту песню здесь же в Ленинграде в дружеской компании. После спектакля в однокомнатной квартире Александ­ра Демьяненко собрались актеры "Таганки" и ленинградцы. Сидели на полу, подсказывали первую строку уже всем знакомых его песен, и он, наклонив голову, улыбаясь, начинал новую песню. Слушате­ли понимали, что он талантлив, но что его творчество обретет та­кую силу, станет отражением времени - конечно, нет. Да и он сам вряд ли это ощущал.

Тогда же состоялось знакомство с Кириллом Ласкари. Сын зна­менитого А.Менакера, сводный брат Андрея Миронова, артист бале­та, а позднее хореограф и балетмейстер ленинградского Театра му­зыкальной комедии, сценарист и писатель, Кирилл Ласкари станет близким другом Высоцкого до конца жизни. Высоцкий будет писать песни для пьес Ласкари, будет и совместная работа, которую спус­тя годы увидят зрители.

Во время почти всех своих поездок в Ленинград Высоцкий обычно останавливался на улице Римского-Корсакова у Кирилла Ласкари и у его жены - Нины Ургант. Здесь же он познакомился с Андреем Мироновым. Недостатка друзей в Ленинграде у Высоц­кого не было, но в этой семье он чувствовал себя как дома. Позже, когда Кирилл женится на актрисе кукольного театра Ирине Магуто, Высоцкому будут рады в обоих домах.

ПЕРВЫЕ КОНЦЕРТЫ

С этого года начинается особая биография концертного жан­ра "Таганки".

Первое официально зарегистрированное публичное выступ­ление Высоцкого со своими песнями перед широкой аудиторией состоялось 20 апреля 1965 года во время ленинградских гастролей "Таганки". Он спел 22 песни сотрудникам НИИ ИВМС АН СССР в кафе "Молекула". С этого выступления "прошла проверку у спе­циалистов на терминологию" и получила путевку в жизнь песня "Марш физиков".

Сохранился автограф Высоцкого в гостевой книге, из которо­го видно, как ему не хотелось, чтобы его ассоциировали с персона­жами его песен:

"Дважды был в кафе "Молекула". Очень приятно, что в другом городе можешь чувствовать себя, как дома. Не думайте, прослушав мои песни, что я сам такой! Отнюдь нет! С любовью, Высоцкий.

20 апреля 1965 г. XX век".

К этому времени у него образовался вполне приличный репер­туар для концертной деятельности, и в конце мая 1965 года адми­нистрация театра обратилась с ходатайством об установлении Вы­соцкому концертной ставки:

"24.05.65г. Начальнику отдела музыкальных учреждений Мини­стерства культуры РСФСР товарищу Холодилину А.А.

Дирекция и общественные организации Театра на Таганке про­сят установить концертную ставку - 9 руб. 50 коп. артисту театра Высоцкому B.C.

За несколько месяцев работы в нашем театре В.Высоцкий сыг­рал следующие роли: (перечислены пять номеров в "Антимирах", шесть ролей в спектакле "Десять дней..." и другие)...

В новых работах театра В.С.Высоцкий репетирует центральные роли. В.С.Высоцкий часто выступает на концертах. Многие зрите­ли знают его и как автора ряда песен. Некоторые из них использо­ваны в спектаклях нашего театра, в кинофильмах..."

Его первые концерты были даже не концертами в прямом смысле слова, а скорее лекциями на тему "Поэзия и музыка в те­атре и кино".