Исполнение Высоцким этой роли показало, что из характерного актера он превратился в актера социального звучания, способного играть самые масштабные и сложные роли. На этом этапе роль Галилея была вершиной, к которой он стремился через остальные роли. Это был его первый персональный театральный портрет. И второй персональный портрет "Таганки". Первый был создан З.Славиной в "Добром человеке из Сезуана". Ю.Любимов поставил две пьесы Брехта с разрывом в три года и выделил в них двух персонажей и две актерские индивидуальности.
И была еще взята одна вершина - удалось на какое-то время прекратить пить. Он совершил это восхождение не в одиночку, это было восхождение коллектива театра. Беда Высоцкого была общей бедой театра, победа Высоцкого стала общей победой.
Влюбившись в этот - теперь уже СВОЙ - театр, Высоцкий потянул за собой друзей: Жору Епифанцева и Севу Абдулова. Оба набирались актерского опыта в славном МХАТе, но поддались уговорам Высоцкого и сбежали к Любимову, репетировали в "Жизни Галилея". Однако, поняв, что это не их театр, через несколько месяцев вернулись к системе Станиславского...
Сезон 65-66 годов в Театре на Таганке был знаменателен двумя гастрольными поездками. Первая - совсем короткая - в Тулу 23 - 26 апреля, где на сцене Дворца культуры железнодорожников был трижды показан спектакль "Добрый человек...". Высоцкий участвует во всех трех, продолжая пока играть роль Мужа.
Слава "Таганки" и зрительский ажиотаж у театральной кассы еще не докатились до провинции, и труппу здесь ждало разочарование. Вспоминает актер театра А.Васильев: "Мы, которые потрясли весь мир, все такие "таганцы" и прочее, поехали в Тулу и - провалились. Это был не скандал, а просто провал. Мы вошли в зрительный зал все победителями (Ю.П.Любимов сделал в спектакле так, что мы шли через зал) и смотрим - мест что-то много пустых. Это было для нас просто удивительно. У нас там, в Москве, нельзя взять билеты - убийство за ними, и вдруг здесь - пустые места. А во втором антракте пошли и увидели, что уже треть зрителей в зале осталась. Эти гастроли были еще знамениты и тем, что второй спектакль "Добрый человек..." был сыгран вместо трех часов пятнадцати минут за два часа десять минут. То есть мы так "лупили" текст потому, что в зале к концу спектакля осталось человек десять".
О вторых гастролях можно судить по грузинской прессе:
"Вчера представители театральной общественности города встречали Театр на Таганке. Сегодня театр начинает гастроли спектаклем "10 дней, которые потрясли мир"" ("Вечерний Тбилиси", 24.06.66);
"На встречу, которая состоялась в редакции нашей газеты, пришли Ю.П.Любимов, артисты З.Славина, В.Золотухин, В.Высоцкий, В.Смехов.
Владимир Высоцкий - не только талантливый актер, но и композитор, и поэт. Песни его хорошо знакомы москвичам. Тбилисцы слушали его музыку в спектаклях "10 дней..." и "Антимиры". На этот раз Высоцкий исполнил несколько своих песен, каждая из них небольшая новелла, несущая большую смысловую и эмоциональную нагрузку. Сегодня спектаклем "10 дней..." театр завершает свои гастроли и выезжает в Сухуми, где продолжит свои выступления до 17 июля" ("Заря Востока", 7.07.66).
В Тбилиси таганцы выступали на сцене академического театра им. Ш.Руставели.
Газета "Молодежь Грузии" 2 июля 1966 года поместила обзорную статью рецензента Г.Чантурия с достаточно подробным анализом актерского творчества Высоцкого. Столь подробных и доброжелательных статей в центральной прессе о Высоцком тогда не печатали. Г.Чантурия, в отличие от своих предшественников, уже не ограничивался перечислением ролей Высоцкого, он дал их оценку, начиная свой рассказ об актере со студенческих работ, сопоставил его актерскую манеру с игрой Н.Губенко.
Зная грузинское гостеприимство и возможные последствия его для Владимира, в эту гастрольную поездку напросилась Людмила. И совсем не напрасно...
В.Высоцкий - И.Кохановскому: "Я с театром на гастролях. Грузины купили нас на корню - мы и пикнуть не смей, никакой самостоятельности. Все рассказы и ужасы, что вот-де там споят, будут говорить тосты за маму, за тетю, за вождя, и так далее, - все это, увы, оправдалось! Жена моя Люся поехала со мной и тем самым избавила меня от грузинских тостов аллаверды, хотя я и сам бы при нынешнем моем состоянии и крепости духа устоял. Но - лучше уж подстраховать, так она решила. А помимо этого, первый раз в жизни выехали вместе.
Остальных потихоньку спаивают, говорят: "Кто не выпьет до дна - не уважает хозяина, презирает его и считает его подонком". Начинают возражать: "Что вы, как это, генацвале?" А вечером к спектаклю - в дупель".
Кроме того, грузинские зрители показали пример "фанатизма и фетишизма" по отношению к прославленным в будущем актерам - в гостинице воровали не только деньги, но и нижнее белье у Людмилы Абрамовой, туфли на пляже у Готлиба Ронинсона и почти всю одежду у Бориса Буткеева...
Присутствие Людмилы не помешало Высоцкому совершить безрассудный поступок. 6 июля был очень жаркий день. Решив искупаться в быстрой и холодной Куре, он не учел особенностей горной реки, крутизны берега, на который практически невозможно было выбраться, и чуть не утонул. Его спас отлично плавающий Георгий Епифанцев, который в то время работал в Театре на Таганке и был на этих гастролях.
Театр, проведя гастроли в Тбилиси и Сухуми, сумел завоевать симпатии грузинской публики, но гораздо важнее то, что именно тогда Высоцкий получил приглашение на Одесскую киностудию, куда вылетел из Сухуми 18 июля сразу после окончания гастролей.
И еще... Во время гастролей он пишет три песни на темы научной фантастики - "Песня космических негодяев", "В далеком созвездии Тау Кита" и "Каждому хочется малость погреться...".
Это было воплощение страстного увлечения научной фантастикой. Он собирал вместе с Людмилой библиотеку по этой тематике и, самое главное, верил в "тарелки" и пришельцев... Поэтому настоящим подарком для него было очное знакомство с писателями-фантастами Аркадием и Борисом Стругацкими. Когда Высоцкий спел свои "космические" песни, Аркадий Натанович выразил неимоверный восторг и был удивлен перекличкой песни про Тау Кита с только что написанным собственным романом. В дальнейшем было еще несколько встреч с А.Стругацким, который был большим другом семьи Абрамовых.
А несколько ранее - в октябре 65-го - Высоцкий был приглашен на встречу с польским фантастом Станиславом Лемом в один из дней пребывания его в Москве. Встреча с автором "Соляриса" состоялась на квартире страстной почитательницы творчества Высоцкого писательницы Ариадны Громовой. Ариадна Григорьевна сама писала фантастику и переводила Лема. Среди приглашенных был космонавт Борис Егоров. Высоцкому нравились романы Лема - "Астронавты", "Дневник, найденный в ванне", "Солярис"... С.Лем читал переводы нескольких песен Высоцкого, сделанные А.Громовой, слушал его записи и сам выразил желание встретиться с поэтом, который "тонко чувствует космос". На этой встрече Высоцкий пел свои песни, а писатель подарил ему книгу "Bajki robotow" ("Сказки роботов") (Krakow, 1964) с автографом - "Z najwyzszym uznaniem i wdzi^cznosci^ znakomitemu Wolodi Lem Moskwa 65" ("С наивысшим уважением и благодарностью знаменитому Володе. Лем. Москва 65"),
В "Песне про Тау Кита" есть такая строчка - "Там таукитайская братия свихнулась, по нашим понятиям". Это был переход от фантастики к действительным событиям в мире. В этом году руководимый Мао Цзэдуном Китай вступает в фазу своего "великого перелома" - большого террора под названием "культурная революция". Главная движущая сила культурной революции - хунвэйбины (красные охранники) - бойцы отрядов учащейся молодежи, громившие все и убивавшие всех, на кого указывал Великий кормчий. По данным пекинского отделения МГБ Китая, только в Пекине с 23 августа по конец сентября 1966 года хунвейбины убили 1772 человека. Эти зверства сопровождались циничными заявлениями со стороны китайских властей. Ну как тут Высоцкому не похулиганить в ответ, тем более отношения с Китаем - главная головная боль Советского правительства в то время:
Вот придумал им забаву
Ихний вождь товарищ Мао:
Не ходите, дети, в школу -
Приходите бить крамолу!
И ведь главное - знаю отлично я,
Как они произносятся,
Но что-то весьма неприличное
На язык ко мне просится:
Хун...вэй...бины.
Первые отряды хунвэйбинов были сформированы в мае 1966 года, а уже осенью того года прозвучала эта песня.
Переплетение фантастики с действительностью часто присутствует в творчестве Высоцкого. Ученые всего мира давно спорят о реинкарнации - многих воплощениях человека после его смерти. И этому вопросу Высоцкий посвящает свою "Песенку о переселении душ":
Пускай живешь ты дворником,
родишься вновь прорабом,
А после из прораба до министра дорастешь.
Но если туп, как дерево, - родишься баобабом
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь.
В этом же году Высоцкого опять приглашают на "Беларусьфильм". После работы в фильме "Я родом из детства" на студии остались записи песен Высоцкого, и режиссер В.Четвериков, прослушав их, решил пригласить автора в свой фильм "Саша-Сашенька". Из Театра на Таганке он также пригласил В.Золотухина и Н.Шацкую. Золотухина впоследствии сменил Лев Прыгунов, а Шацкая и Высоцкий снялись в эпизодических ролях опереточных артистов. По мнению Высоцкого, "фильм получился очень плохим". Его в фильме переозвучили, а по прихоти "запретителей Высоцкого" его фамилия не попала в титры - ни в эпизодах, ни в ссылках на то, что он является автором текстов песен.
Для фильма Высоцкий написал две песни: "Песня у монумента космонавту" и "Колыбельную". И еще одну песню - "Дороги, дороги...", написанную в 63-м году, - переделал для фильма. Музыку к текстам написал композитор Е.Глебов, с которым Высоцкий сотрудничал в фильме "Я родом из детства". В фильм вошла также песня "Стоял тот дом...", явившаяся совместной работой Высоцкого и Таривердиева. Песня предназначалась для оперы М.Таривердиева "Кто ты?". Либретто (М.Чурова) было составлено по романам В.Аксенова "Апельсины из Марокко" и "Пора, мой друг, пора". Эта опера планировалась для дипломного спектакля выпускного курса ГИТИСа, который вел главный режиссер Большого театра Б.Покровский, и была поставлена в 1966 году в Камерном музыкальном театре. Клавир этой оперы был издан в 76-м году издательством "Советский композитор". Однако песня туда не вошла. Возможно, причина в том, что эта песня была откликом на волюнтаризм Н.Хрущева, который в свое время разрушал памятники истории, претворяя в жизнь "Сталинский план реконструкции Москвы" - "...перекраивая Москву, мы не должны бояться снести дерево, церквушку или какой-нибудь храм":
Стоял тот дом, всем жителям знакомый, -
Его еще Наполеон застал.
Но вот его назначили для слома...
......................................
Нет дома, что два века простоял,
И скоро здесь по плану реконструкций
Ввысь этажей десятки вознесутся -
Бетон, стекло, металл...
Весело, здорово, красочно будет...
В этот период сокурсник Высоцкого Георгий Епифанцев пишет пьесу для телевидения "У моря моего детства". Главный герой - молодой парень, боксер. У него все сложно, выгоняют с работы, но он все равно тренируется. Для этой пьесы Высоцкий написал две песни - "Боксер" ("Удар, удар, еще удар...") и "Песню про конькобежца на короткие дистанции...". Пьесу сначала приняли на телевидении, и Высоцкий был очень рад за друга, но потом из плана убрали. А песни, как всегда, остались жить в исполнении автора.
Большинство "непроходов" того времени объяснялось, конечно, отношением "высоких инстанций" к ранним песням Высоцкого. Но кроме "инстанций" были и люди, которые имели тонкое поэтическое чутье и были способны оценить поэзию и предвидеть будущее этой поэзии.
Однажды Любимов довольно буднично сообщил Высоцкому и Смехову о том, что их ждет к себе на ужин Николай Робертович Эрдман.
Ю.Любимов: "Эрдман был заинтригован и хотел познакомиться с Володей: "Юра, не сможете ли вы пригласить Володю в гости? Может быть, он споет мне, меня поражает, как он пишет свои песни! Я понимаю, как сочиняет Булат Окуджава, как пишет Саша Галич, но никак не пойму, как этот человек рождает такие необыкновенные словосочетания, такие необыкновенные обороты отыскивает, оригинальность оборотов речи..." И я его привел".
В тот вечер на улице Чайковского в квартире Эрдмана были друзья театра М.Вольпин и Л.Бадалян.
В.Смехов: "Высоцкого слушали долго, с явным нарастанием удивления и радости. С особым удовольствием принимали знаменитую стилизацию лагерного и дворового фольклора. Автор по просьбе хозяина дома бисировал: "...Открою Кодекс на любой странице и - не могу - читаю до конца...""
Тогда, в 66-м, Николай Эрдман принял Высоцкого безоговорочно - как равного себе. Любимову Эрдман с восторгом говорил: "Это, Юра, черт знает что... Я ведь видел поэтов. Среди них были люди с блестками гениальности. И все-таки я понимал, как они работают... Как работает Высоцкий, я понять не могу, откуда извлекает свои песни - не знаю... Его секрета я постичь не могу".
"ВЕРТИКАЛЬ"
Альпинисты считали его своим.
Верили, что он опытный восходитель.
А он увидел горы впервые за два месяца до того,
как написал ставшие такими популярными песни о горах.
С. Говорухин
Постепенно роли Высоцкого в кино становятся чуть больше по метражу, но его фамилия по-прежнему шла в общем списке исполнителей. Кино предлагало ему невыразительные роли, а к официальным выступлениям, к записям на диски его не допускали. И вот в его жизни появляется Одесская киностудия... Именно отсюда пошла его зримая слава, и, несмотря на то, что он уже снимался до этого в фильмах всех основных киностудий страны, именно одесская "Вертикаль" и роль, о которой говорилось, что "ее могло не быть", дополненная его песнями, впервые продемонстрировала уникальную полифонию его одаренности. Этот фильм для Высоцкого стал судьбоносным, ибо миллионы людей, уже хорошо знакомых по магнитофонным записям с его песнями, впервые узнали, что, во-первых, Высоцкий поет не только про мелких и крупных нарушителей закона, но интересуется и другими темами, а во-вторых, что сам он - актер, а не представитель блатного мира.
И не только киностудия и ее гостиница "Куряж" на Французском бульваре станут для Высоцкого домом родным, но и сам город, хранящий дух Пушкина, на протяжении дальнейшей жизни будет у него на особом счету. Здесь у него было много друзей, здесь его любили... Рядом с киностудией на Пироговской жил друг по Каретному Олег Халимонов: "Там часто бывал у нас Володя - иногда один, иногда с Мариной. Заходил он туда, когда я бывал не дома, а в море. Родители жены всегда ему были рады и старались покормить чем-нибудь вкусным". Одесса стала решительным, давно необходимым поворотом в жизни. "А мне в Одессу надо позарез!" - пожалуй, ни об одном другом городе он так не пел.
На Одесской студии выпускники Высших режиссерских курсов Н.Рашеев и Э.Мартиросян должены был снимать фильм об альпинистах - людях, которые, по обывательскому представлению, без явной необходимости рискуют жизнью, играют с опасностями. Сценарий с вызывающим названием - "Мы идиоты" - написали кинодраматурги С.Тарасов и Н.Рашеев. Студийному начальству сценарий не понравился, и режиссеры были отстранены от работы над картиной. В то время киностудия, как завод или фабрика, имела свой производственный план, и к концу года предстояло выпустить в свет еще одну "единицу". Как раз в план был забит именно этот фильм.
С.Говорухин: "В 66-м году мы приехали с Борисом Дуровым на Одесскую киностудию делать свою дипломную работу. Нам нужно было снять две короткометражки - "Морские рассказы" - по произведениям местного автора. Вдруг нас вызывает директор: "Горит сценарий! Сейчас апрель, а в декабре надо сдать картину. Возьметесь?"
...Дальше началась мура собачья. Мы попытались написать новый сценарий. Написали все совершенно по-другому, но такую же лабуду, и поняли, что фильм прогорит. Потом нас вдруг осенила идея построить весь фильм на песнях, сделать такую романтическую картину".
Новые авторы изменили название на более сдержанное - "Мы одержимые". В конце концов, фильм вышел под названием, направленным на поэтические ассоциации, - "Вертикаль" и с кардинально измененным сценарием...
Первым, к кому обратились режиссеры, был Юрий Визбор, известный не только как популярный автор и исполнитель негромких, мягких и светлых, как акварели, сердечных песен, но и альпинист, тренер по горнолыжному спорту. Визбору сценарий не понравился, и он отказался сотрудничать. Кроме того, Визбор в то время работал над своим первым документальным фильмом.
Б.Дуров стал искать подходящую кандидатуру по картотеке на "Мосфильме". Наткнувшись на фотографию и фамилию Высоцкого, он спросил у начальницы отдела:
- Не он ли пишет песни?
- Он! Он! - в ужасе замахала она руками. - Но не думайте его снимать! Он у нас недавно сорвал съемку!
- А что, он любитель? - и Дуров выразительно щелкнул себя по горлу.
- Любитель? - усмехнулась женщина. - Профессионал!
Несмотря на это, Дуров встретился с Высоцким, предложил участие в фильме и рассказал о разговоре на "Мосфильме". "Это правда, - печально сказал Высоцкий. - Бывает. Но на вашей картине не будет. Даю слово. Мне очень нужен фильм с моими песнями".
Появившийся в середине июля на пробах в Одессе подтянутый, обаятельный молодой московский актер сразу завоевал симпатии группы.
С.Говорухин: "Сначала я услышал запись. Кто он? Откуда? Судя по песням - воевал, много видел, прожил трудную жизнь. Могучий голос, могучий темперамент. Представлялся большой, сильный, поживший... И вот первое знакомство. Мимолетное разочарование. Стройный, спортивный, улыбчивый московский мальчик. Неужели тот самый?"
Говорухин и Высоцкий подружились надолго - до конца жизни. У них было много общего: оба не сразу пришли в искусство - Говорухин вначале учился на геолога (в 1958 году окончил геологический факультет Казанского университета), а Высоцкий - на строителя, оба жадно искали встреч с интересными людьми и находили их. Впоследствии они много работали вместе. По заказу Говорухина Высоцкий напишет песни к фильмам "Контрабанда", "Ветер надежды". А в конце жизни предложит Говорухину стать режиссером фильма по роману братьев Вайнеров "Эра милосердия".
Песни, которые пел Высоцкий в то время, в стране уже знали, но у многих еще не было представления об облике певца, да и представляемый облик никак не вязался с самим Высоцким. Это и проявилось в самом начале съемок "Вертикали". Консультантом и тренером на фильме был строитель Метростроя, мастер спорта по альпинизму - Леонид Елисеев. Получилось так, что на первом организационном сборе киногруппы, который проводил 21 июля директор Одесской студии Г.Збандут, Высоцкий и Елисеев сидели рядом. И вдруг радист гостиницы включил на полную громкость по радиотрансляции песни Высоцкого.
- Ну, надо же! И здесь мои песни, - сказал Высоцкий.
- Как так? - не понял Елисеев.
- Это мои песни. Я их написал.