Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин 27 стр.

A. Арбузов (драматург): "Меня этот спектакль потряс. Это одно из самых лучших представлений, которые когда-нибудь я видел".

Н.Эрдман: "Этот спектакль - лучший венок на могилу Мая­ковского в этот юбилейный год".

Б.Львов-Анохин (режиссер): "Сегодня у меня было одно из са­мых сильных потрясений".

B. Шкловский: "Вы открыли нашей молодежи Маяковского... Это исторический спектакль, он освежает нам историю настоящую и будущую, глубоко партийный спектакль. Маяковский любил го­ворить: "Поэт хочет, чтоб вышло, а чиновник, мещанин... как бы чего не вышло...""

А.Анастасьев (критик): "Мне думается, что у этого спектакля будет сложная судьба, и нам нужно всем постараться помочь про­бить ему дорогу".

А.Анастасьев как в воду смотрел - на разборе в Управлении культуры в назначенный понедельник спектакль запретили пока­зывать публике до внесения изменений. По их мнению: "...Выбор отрывков и цитат чрезвычайно тенденциозен. Например, обыватель-Калягин с торжеством заявляет, что В.И.Ленин похвалил толь­ко одно стихотворение Маяковского "Прозаседавшиеся", а вообще вождь ругал поэта, не любил его. Причем ленинский текст издева­тельски произносится из окошка, на котором, как в уборной, напи­сано "М", "...B спектакле Маяковского играют одновременно пять актеров. Но это не спасает положения: поэт предстает перед зрите­лями обозленным и затравленным бойцом-одиночкой. Он одинок в советском обществе. У него - ни друзей, ни защитников. У не­го нет выхода. И, в конце концов, как логический выход - само­убийство"".

Ю.Любимов не смог сдержать свои эмоции: "Все эти ваши вы­сказывания меня чрезвычайно угнетают и убивают за все эти три го­да, в течение которых я руководил театром. Не проходило ни одно­го спектакля, чтобы ваше Министерство культуры РСФСР все вре­мя тенденциозно не било в один бок, и било наш театр... Почему вы считаете, что вы всегда правы? Причем вы берете на себя необос­нованную смелость говорить от имени всего советского народа, от имени партии и всех советских зрителей. Вы говорите, что так нуж­но. А почему у вас нет никогда сомнений, почему вы думаете, что, может быть, в чем-то вы не правы".

В.Высоцкий: "Я хотел бы выступления, которые были с обеих сторон, прочитать в газете, чтобы вышел спектакль и я читал бы критическую статью о нем. Я хотел бы прочитать в статье, что возникает тема одиночества. Почему об этом говорят перед выпуском спектакля? Сейчас идет речь, чтобы спектакль начали играть, потому что мы год жизни отдали за него. Я так же волну­юсь, как все. Мы можем растерять все".

Из письма в театр от Управления культуры: "Просим Вас на­править в Главлит тексты к спектаклю "Послушайте!" В.Маяковско­го. Эти тексты в композиции залитованы, но так как их разбрасы­вают артисты в зрительный зал, необходимо отдельно послать их в Главлит".

Актеры по ходу действия раздавали зрителям листки со стиха­ми Маяковского. Это казалось опасным в эпоху, когда был запре­щен прямой эфир на телевидении, и если прямой контакт со зрите­лем нельзя было полностью уничтожить в театре, то его необходи­мо держать под контролем чиновников от культуры.

После всех баталий, тяжелых для обеих сторон - настоящей культурой и Управлением культуры - 16 мая 1967 года состоялась премьера поэтического представления в двух действиях, четырех частях: любовь, война, революция, искусство...

Из статьи критика Т.Шах-Азизовой, опубликованной в жур­нале "Театр" № 12 за тот год: "Кто сейчас один сыграл бы Маяков­ского, где найдется конгениальный актер? Слишком нетипичен, из ряда вон, несравним Маяковский. Мы поверим только кино- и фо­тодокументу. Актер самый яркий, все равно окажется непохож - а приблизительность в данном случае недопустима. Величина и веч­ность Маяковского для театра бесспорная истина. Это спокойное убеждение высказано однажды, в инсценировке "Юбилейного", но устами не кого иного как Пушкина.

Высоцкий читает "пушкинский" текст с мягкой стилизацией, юмором, в немного приподнятой, размеренной манере. На Пуш­кина - на памятник Пушкину - только легкий намек: характер­ная "поникшая" поза, цилиндр, плащ... Актеры вообще не думают о буквальном сходстве с оригиналами, но почему-то проникаешь­ся полным доверием к происходящему, как будто это действитель­но Маяковский "подсаживает" Пушкина на пьедестал. В этой сце­не, самой поэтичной в спектакле, охватывает высокое волнение. То ли чувствуешь "связь времен", то ли входишь в особый, возвышен­ный мир, где нет ничего житейского, где живут гении и существу­ет только поэзия.

...О чтении стихов. Нельзя, разумеется, требовать от актеров "Маяковского" темперамента, но донести эти стихи в их чеканном ритме, тяжелой значительности, на широком дыхании - актеры обязаны.

Высоцкий более опытный, чем другие, имеющий школу "Гали­лея". Он может быть и патетичным, и театральным - без фальши, при полной искренности, хотя не обладает, как другие, пламенным "нутром" трагика XX века. Или А.Калягин, остро изображающий разного рода "дрянь". Ему, как и Высоцкому, легка синтетическая форма, он свободно включается в сложный монтаж, все делает с за­разительным азартом".

По словам О.Ефремова, этот спектакль не только выявил мно­гих прекрасных актеров-мастеров Театра на Таганке, но продемон­стрировал наличие особой, любимовской школы актерско­го искусства.

Актеры школы Любимова не прятались за грим и жанр, они играли впрямую от себя. Персонаж и актер как бы существовали на равных, один был интересен, значителен для другого, а оба - для зрителей.

ДАВИД КАРАПЕТЯН

Общались мы с Владимиром не в ту­совках.

Родство душ дорого стоит.

Давид Карапетян

В третьем томе пятитомного издания Собрания сочинений Вы­соцкого, вышедшего через 17 лет после смерти поэта, есть такое стихотворение:

Тоска немая гложет иногда,

И люди развлекают - все чужие...

И далее:

Мой друг, мой самый друг, мой собеседник!

Прошу тебя, скажи мне что-нибудь.

Давай презрим товарищей соседних

И посторонних, что попали в суть.

В издании это посвящение датируется 75-м годом со знаком "?" и без обозначения лица, которому оно посвящено. И вот в 2002 году вышли воспоминания Давида Карапетяна, из которых все выясни­лось. Стихотворение было написано Высоцким в марте 70-го и по­священо другу - Давиду Карапетяну. Они дружили более 10 лет, но долгое время даже исследователям биографии и творчества Вы­соцкого этот человек был абсолютно незнаком. Никто из ближай­шего окружения и вездесущих журналистов никогда не обмолвил­ся о нем. Причины этому могут быть самые разные, и не будем их исследовать. Главное, что благодаря этим воспоминаниям проясни­лись многие белые пятна биографии поэта и актера.

Их свела Татьяна Иваненко, познакомившаяся с Давидом дву­мя годами ранее. Родители Татьяны были соседями молодой семьи - Давида и Мишель. Жена Давида - Мишель Кан - была граждан­кой Франции и по рекомендации Французской компартии работа­ла переводчицей в издательстве "Прогресс". Сам Давид к моменту знакомства с Высоцким заканчивал Институт иностранных языков им. Мориса Тореза и успел поработать переводчиком с итальянско­го на Московском кинофестивале в 65-м году. Потом работал в съе­мочных группах советско-итальянских фильмов "Красная палатка", "Ватерлоо", "Невероятные приключения итальянцев в России"...

Заочное знакомство Давида с Высоцким произошло после того, как Иваненко дала ему прослушать кассету с записями ранних пе­сен поэта. Таким образом, когда они встретились, Карапетян уже был влюблен в песни Высоцкого и понимал масштаб и значение его дарования. Знакомство, переросшее в дружбу, Давид назвал "самой счастливой "случайностью" в жизни", а для Высоцкого это была от­душина в часто посещавшем его одиночестве, возможность пере­дохнуть в гостеприимном доме на Ленинском проспекте от очеред­ного загула или после спектаклей. Здесь можно было встречаться с Татьяной. Среди их друзей почти не было семейных пар, а общать­ся с кем-то из Театра на Таганке - значит, давать повод для спле­тен. К тому же Таня не любила приятелей Высоцкого, ей казалось, что они его спаивают.

Д.Карапетян: "В любое время суток, чаще всего поздно, звонил телефон и раздавался дурашливый голос с хрипотцой: "Это Высесъкий. Я приеду, Давид, жди!" Я был счастлив оттого, что, как настоя­щий друг, оказался в этот момент ему нужнее, чем остальные".

Высоцкий часто ночевал здесь - в этой квартире у него был "его" персональный синий югославский диван.

Д.Карапетян: "Хотя Володя приходил без гитары, каждое появ­ление у нас было маленьким праздником. Обаяние его было беспре­дельным. Уже с третьей нашей встречи мы с Мишель были от него без ума. Он властно вошел в нашу жизнь. Навсегда".

Мишель вскоре превратилась в хозяйку богемного салона. Здесь стали бывать друзья Высоцкого - Артур Макаров с Жанной Прохоренко, кинооператор Алексей Чардынин, Андрей Тарковский, Лариса Лужина, актеры с "Таганки"...

Несколько раз Высоцкий принимал активное участие в устрой­стве на работу (то на "Мосфильм", то в Морфлот) Давида, выпущен­ного из института со свободным дипломом: "Он просто, без лиш­них слов, без эффектных прелюдий, добровольно поддерживал меня в трудную минуту. Какая вереница "друзей" и знакомых восполь­зуется впоследствии его добротой! Володя помогал, не унижая, на что способны морально очень чистоплотные люди".

Очень ценила эту дружбу Нина Максимовна. Она говорила сыну: "Может быть, он и плохой муж, зато хороший друг. К тебе он относится бескорыстно". Одну из книг воспоминаний о сыне она сопроводила надписью: "Давиду в память о нашем Володе, с глубокой благодарностью за доброе отношение к его творчеству и личности..."

31 мая этого года произошло еще одно очень важное событие в жизни Высоцкого и всего Театра на Таганке - творческий вечер Высоцкого в Доме актера ВТО - первое его официальное выступ­ление в Москве.

Он очень волновался в ожидании этого вечера. Были основа­ния: не было полной уверенности, что вечер состоится, что его не отменят, не запретят в последний момент, как это было совсем не­давно - в ноябре прошлого года. Никаких афиш, никакой рекламы практически не было - "а вдруг придет совсем мало людей, зал ока­жется пустым". Опасения оказались напрасными - народ толпил­ся у здания ВТО задолго до начала вечера.

Ю.Любимов был болен, и открыл вечер А.Аникст - член худсо­вета театра. Он начал с того, что он - в трудном положении. Обыч­но все знают хорошо того, кто представляет, и хуже - того, кого представляют. А тут, наверное, мало кто знает его, но зато все зна­ют Высоцкого. Аникст подчеркнул, что это первый вечер "Таган­ки" в ВТО. И сам Высоцкий, и его товарищи рассматривали этот вечер как отчет всего театра. И как это хорошо, что у входа такие толпы желающих, как и перед театром... Вот и начали с опоздани­ем, потому что он (Аникст) не мог войти. И только когда он сказал, что он и есть Высоцкий и без него не начнут, его пропустили. Зал развеселился.

Еще Аникст сказал, что вот пройдет несколько лет и в очеред­ном издании театральной энциклопедии мы прочитаем: "Высоц­кий Владимир Сергеевич, 1938 года рождения, народный артист" (из зала кто-то поправил: Семенович!).

Вот как это вспоминает сам А.Аникст: "...Директор театра Н.Дупак попросил меня открыть вечер Высоцкого в Московском Доме актера. Без ложной скромности скажу: я опытный оратор. Но в этот вечер мне пришлось испытать нечто для меня новое: я совершенно не мог овладеть аудиторией. Из зала шли новые волны настроения, которые нетрудно было разгадать: у всех была одна мысль - когда же он (то есть я) закончит и появится Высоцкий. Уступая нетерпе­нию собравшихся, я скомкал тщательно продуманное выступление и ушел под жидкие хлопки".

Вел вечер В.Золотухин.

Начали с "Антимиров", потом отрывки из "Павших...". Высоц­кий пел и читал и, чтобы дать ему чуть передохнуть, читали и пели другие актеры. Потом фрагмент из "10 дней..." с чередованием от­рывков из фильмов "Я родом из детства" и "Штрафной удар". Затем финал "Галилея" и много песен - песен самых последних...

Оценка вечера В.Смеховым: "... Вечер как вечер. Отрывки из спектаклей, фрагменты из фильмов, приятные речи, краткий бан­кет за кулисами. Аплодисменты, всем спасибо, разошлись... И все-таки это был отдельный случай - тот вечер в Доме актера. Да, мы сильны, когда мы вместе. Да, сегодня ты главный герой, а завтра - в массовке. Да, четкое распределение в основной позиции: богу - богово, актеру - исполнительство. И мы сильны, когда мы вместе. Да, но все-таки... первый вечер актера на этой легендарной сцене не на­зван был иначе, он назывался: "Вечер Владимира Высоцкого". И это справедливо. Не только потому, что кроме отрывков звучал солид­ный (впервые на официальном вечере!) блок песен поэта-певца, и не только потому, что на экране Дома актера показали фрагменты из фильмов с его участием. И не потому, что о нем говорилось перед занавесом. Важнее всего то, что он был - первым среди нас...

Вот хорошее слово - вожак. Высоцкий, играя главные роли, не становился премьером труппы, капризным баловнем славы и тол­пы, нет. Он оставался вожаком племени".

По воспоминаниям современников Высоцкого, когда он появ­лялся в какой-то компании, все настораживались. Он обладал энер­гией лидера. Даже когда он ее не проявлял во взрывной форме, как в песнях, - по своей психофизике он был тем центром, вокруг ко­торого тут же начинало что-то закручиваться. И хотя сам он дер­жался достаточно скромно, но такое ощущение у присутствующих оставалось.

Это желание быть первым, верховодить было в крови, может быть с самого раннего детства, а с возрастом утвердилось в харак­тере. Рассказывает однокурсник по Школе-студии Владимир Камратов: "...Он все время был озабочен тем, какое место он занимает в жизни. Я думаю, что до конца жизни это являлось основным свой­ством его характера. Огромное желание быть в числе первых ста­ло и его традицией, потому что он это всегда переживал. И в то же время оно вытолкнуло его, заставило совершенствовать себя..."

Знаменательным было и то, что в июне впервые в централь­ной прессе появилось печатное свидетельство о сольном выступле­нии Высоцкого. Этот творческий вечер, состоявшийся в московском Доме актера, вызвал отклик газеты "Советская культура". На пер­вой полосе газеты под заголовком "Поздравляем с успехом" была помещена небольшая рецензия Л.Львовой, в которой автор в част­ности отметила: "А потом песни под гитару, к которым он сам сочи­няет музыку и стихи, и так необычайно поет, броско, открыто, без ложной значительности, в стремительном темпе, без передышки".

К этому времени творчество Высоцкого-поэта начинает стре­мительно совершенствоваться: расширяется тематика песен, точнее становятся рифмы, появляется способность к философскому осмыс­лению событий и явлений. Стало явно просматриваться влияние те­атра на поэзию Высоцкого.

Театральный критик Н.Крымова позднее даст оценку этому взаимовлиянию: "Придя в театр автором "дворовых" песен, Высоц­кий стал художником-интеллигентом. В театре поэтический дар Вы­соцкого шлифовался, как наждаком, - Брехтом, Маяковским, Есе­ниным, жестким репетиционным методом Любимова, средой, нако­нец. Можно было бы проследить влияние поэтики любимовского театра на поэзию Высоцкого".

Летом Высоцкий принимает участие в работе над фильмом ре­жиссера Виктора Турова "Война под крышами" по роману Алеся Адамовича.

Роман Адамовича был посвящен людям не исключительным, а обыкновенным (но в ту пору и обыкновенные совершали подвиги); посвящен событиям, которые три долгих военных года были буд­ничными, но это были события трагические и героические. Режис­сер пытался рассказать о войне, о ее начале и о том, что происхо­дило на самом деле, - по документам, по действительным событи­ям, очевидцем которых был и он сам.

Фильм снимали на Браславщине в городке Друя, и Высоцкий несколько раз в этом году и в следующие два года наезжал туда для показа песен, заказанных Туровым для фильма. Две песни Высоц­кий предложил из своего старого репертуара - "Как призывный на­бат...", "У нас вчера с позавчера...". Специально была написана "Небо этого дня - ясное...", которая использовалась в фильме под титры. В одной из сцен Высоцкий снялся в массовке в роли полицая.

В это же время режиссер студии "Беларусьфильм" И.Добролю­бов заказывает Высоцкому песню для фильма "Иван Макарович". По сценарию это должна была быть "вагонно-эшелонная" песня, каких было множество в русском военном фольклоре. Ее в фильме должен был исполнять мальчик - герой картины. В октябре пес­ня "Полчаса до атаки, скоро снова - под танки..." была готова, ее вмонтировали в фильм... Однако неожиданно последовало распо­ряжение: песню из картины убрать. Причину никто не объяснил, а режиссер отстоять не смог.

Работая наездами на студии "Беларусьфильм", Высоцкий вме­сте со звукооператором К.Бакком записали для Турова большой цикл, где были почти все его "блатные песни". И каким-то обра­зом это разошлось по студии. Не существовало ни одной съемоч­ной группы, которая бы не имела этих записей. И когда во всех экс­педициях зазвучал голос Высоцкого, пошли доносы, что якобы все слушают чуть ли не антисоветские песни. Завели дело - стали вы­яснять: что? откуда? каким образом?.. Многие пострадали: кому выговор, кому строгий... Звукооператор студии С.Шукман получил строгий выговор с предупреждением, и был поставлен вопрос на партбюро о возможности его работы в этой должности.

В.Туров: "...у нас было очень много его записей - мы писали Володю во всех экспедициях. И я, прекрасно понимая и отдавая себе отчет, чем все это может кончиться, попросил сделать для себя ко­пию и сдал ее в фонотеку. И когда меня пригласили по этому пово­ду - мол, это еще что такое? - я ответил, что в силу своей профес­сии могу иметь любой материал, при условии что не буду его рас­пространять. Да, у меня есть копии, но отдавать я их не собираюсь. И в результате я оказался единственным, кто не пострадал, - ос­тальным крепко досталось: кому выговор, кому и похлеще. Вот та­кое отношение уже тогда было к песням Высоцкого".

Сезон на "Таганке" завершился 12 июля. По итогам театраль­ного сезона Любимов получил 1-ю премию за режиссуру спектак­лей "Послушайте!" и "Галилея", Высоцкий - 2-ю актерскую, Смехов и Золотухин - 3-ю актерскую.

Высоцкий выехал в Одессу на съемки картины "Интервенция". Его "одесский период" 67-го года был очень плодотворным: чуть позже он снимается в картине "Служили два товарища".

В то же самое время в Одессе снимались еще два фильма, ко­торые удивительно похожи степенью участия в них Высоцкого - в обоих он запечатлен на киноленте, но на экране не появился, в оба им были написаны песни, но ни в том, ни в другом фильме они не прозвучали. Единственное отличие: одна из песен широко извест­на, другая не выяснена.

Режиссер-постановщик фильма "Особое мнение" Виктор Жи­лин жил в гостинице по соседству с номером Высоцкого. Однажды он услышал, как Высоцкий пробовал свою новую песню - "Спаси­те наши души!" Эту песню Высоцкий написал под впечатлением рассказов Георгия Юматова о его службе на флоте во время войны. Жилин попросил песню для фильма и пообещал на фоне ее сделать большой развернутый эпизод с участием автора. Был написан эпи­зод о списании с флота подводника, получившего большую дозу об­лучения. Он сидит на берегу с гитарой. Поет песню. А вокруг ребя­тишки маленькие, слушают. Ночная рыбалка, костер...