Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин 9 стр.

Филиппов вспоминает, что ему было интересно работать с Вы­соцким, он почувствовал в нем талант. Молодой актер не только по­нимал, что от него требуется, и выполнял это, но и предлагал свою трактовку. Персонаж у него получился живой, самостоятельный. Роль была резкая, нахрапистая, и Высоцкий сумел сыграть такого человека - прямого, недалекого, мыслящего инструкциями и ло­зунгами. И по типажу он очень подходил для этой роли. Эпизод с этим персонажем был введен в сценарий, хотя в повести Н.Евдоки­мова его не было. И после того как не только были сделаны пробы, но и пройдены съемки, оказалось, что данный эпизод не отвечает общей задаче картины, и его убрали. Однако по чьему-то недосмот­ру фамилия Высоцкого попала в титры "в эпизодах".

Неудача постигла Высоцкого и на пробах к фильму Андрея Тар­ковского "Иваново детство". Основой для фильма послужила пре­красная повесть В.Богомолова "Иван", которая появилась накану­не. В мае 61-го года Тарковскому разрешили приступить к режис­серской разработке сценария. Андрей предложил Владимиру роль капитана Холина. Было сделано несколько фото- и кинопроб. Од­нако на эту роль утвердили Валентина Зубкова. По официальной версии предполагалась чисто внешняя причина - персонаж дол­жен выглядеть умудренным человеком, с большим жизненным опы­том. Высоцкий того периода на роль не подходил...

Из воспоминаний О.Халимонова: "Андрюше нравились пес­ни Володи, не все, а выборочно, но, положа руку на сердце, он не считал Володю большим актером, а Володя очень хотел бы снять­ся у Андрея".

Неудачи в кино, когда после удачных проб по непонятным и необъясняемым причинам Высоцкому отказывали в съемках, бу­дут сопровождать его до конца жизни. Зарубки на сердце остава­лись и после того, когда заказанные или предложенные песни вы­брасывались из фильмов.

Высоцкому нравилась работа в кино, он был рад, когда его при­глашали сниматься даже в эпизодах. Поэтому он тут же согласил­ся на участие в фильме Григория Никулина "713-й просит посад­ку", который снимался на "Ленфильме" летом - осенью 61-го года. В июле второй режиссер фильма Анна Тубеншляк пришла на спек­такль в театр Пушкина, чтобы подобрать актера в картину. Выбор пал на Высоцкого. Сразу был заключен договор, сопровождаемый краткой характеристикой Б.П.Чиркова: "Он парень очень одарен­ный, но ты с ним натерпишься..."

Здесь ему повезло - и пробы прошел, и сыграл, и не выреза­ли. Это была небольшая, но через весь фильм роль американского морского пехотинца. И это была его первая роль, в которой критика смогла выделить актера Высоцкого из безымянной массовки.

В основу сценария фильма легли реальные события - гибель индийского авиалайнера "Принцесса Кашмира" с делегацией китай­ских коммунистов на борту. Тогда об этом фильме писали, что он сделан в жанре политического детектива, сейчас назвали бы "фильмом-катастрофой". Сюжет фильма разворачивается в самолете, в котором была усыплена вся команда летчиков. Американский пе­хотинец, пытающийся вести себя даже в салоне самолета, как в ок­купированной стране, приставал к кому-то, потом врывался в ка­бину и пытался посадить самолет на воду. А его за это отшвыри­вал персонаж, которого играл Отар Коберидзе. Удары Коберидзе были ощутимее, чем у Демьяненко в "Карьере Димы Горина". Ре­жиссер говорил, что искусство требует жертв, а Высоцкий подстав­лял в дублях свой подбородок, чтобы, наконец, у Коберидзе полу­чился настоящий "американский" удар. Они очень подружились во время съемок, мечтали сняться вместе еще в каком-нибудь филь­ме... Владимир подарил Коберидзе свою фотографию с подписью: "Отар! Помнишь, как ты бил меня в "713". Больше никому этого не позволяю, но с тобой встретился бы даже так. Обнимаю! Воло­дя Высоцкий".

Во время съемок Высоцкий случайно знакомится с писателем-сценаристом Эдуардом Володарским. Э.Володарский: "Мы познако­мились с Володей в 1962 году в Ленинграде. Он снимался в фильме "713-й просит посадку". Остановился в гостинице "Советской", где жил и я. Иду как-то утром в буфет, похмелиться. Стоит Высоцкий, выбирает, что взять подешевле. Денег у него тогда не было. Я зака­зал два коньяка. И - покатилось!" На протяжении жизни их будут связывать многие творческие проекты.

В сентябре, после летних проб, приехала в Москву А.Тубеншляк с сообщением, что Высоцкому нужно утрясти уже спланиро­ванный график работы в театре, чтобы срочно ехать в Ленинград на съемки. Высоцкому собираться долго не нужно. Он был всегда на­легке, в своем знаменитом буклированном пиджаке, во внутренних карманах которого неизменно были зубная щетка и паста - весь его багаж. В этой же "Стреле" ехала очень красивая молодая женщи­на - Людмила Абрамова, - студентка третьего курса ВГИКа, кото­рая тоже должна была сниматься в этом фильме. Ни Владимир, ни Людмила еще не знали, куда привезет их этот поезд...

ЛЮДМИЛА

Из досье, составленного журналистом В.Перевозчиковым: "Людмила Владимировна Абрамова родилась 16 августа 1939 года. Закончила ВГИК в 63-м году (мастерская М.Ромма). Дебютирова­ла как киноактриса в фильме "713-й просит посадку" (Ленфильм, 1962). Снялась в фильмах: "Восточный коридор" (Беларусьфильм, 1967), "Не жить мне без тебя, Юстэ" (ЦТ, 1969). Людмила стала вто­рой женой Высоцкого, матерью его сыновей".

Хотя Высоцкий и Абрамова вместе приехали сниматься в филь­ме, познакомились они не на съемках. Поздним прохладным ве­чером 11 сентября 1961 года Людмила возвращалась с дружеского ужина и у входа в гостиницу "Выборгская" встретила подвыпивше­го молодого человека. Пока она соображала, как обойти его сторо­ной, он попросил у нее денег. Вид этого парня - ссадина на голове, расстегнутая рубашка с оторванными пуговицами - не очень-то располагал к знакомству. Но каким-то внутренним чутьем Люд­мила поняла, что ему нужно помочь. Денег у нее не было, и она дала парню золотой перстень с аметистом, подаренный ей бабуш­кой. Деньги Высоцкому (а это и был Высоцкий) понадобились, что­бы замять скандал в гостиничном ресторане. Там произошла бур­ная сцена с битьем посуды, с угрозами сдать его в милицию и со­общить на студию. Он отнес перстень в ресторан, с условием что утром его выкупит.

После этого он поднялся к Людмиле в номер и с порога пред­ложил ей стать его женой. В тот же вечер, чтобы что-то о себе ска­зать, как-то заявить себя, Высоцкий ей пел. Пел много... Две собст­венные песни, а в основном чужие - "Вышла я да ножкой топну­ла, а у милого терпенье лопнуло"... А утром они вместе спешили на студию, как оказалось, сниматься в одном фильме.

В период съемок они часто ездили или летали в Москву. В один из таких приездов Люся привела Владимира к себе домой на Бе­говую аллею. В этой семье очень чтилась принадлежность к науке, высшему образованию, искусство воспринималось не как профес­сия, а лишь как развлечение. Поэтому приход человека, бедно одето­го - старенький свитер, простенький пиджачок, - разговариваю­щего на простом, не литературном языке, был встречен без восторга и поначалу даже шокировал эту "профессорскую" семью (дед Люд­милы был профессором-энтомологом, почитал культуру Востока, верил в благородство людей и терпеть не мог Маяковского).

К себе домой Владимир привел Людмилу со словами: "Мамоч­ка, познакомься, это Люся Абрамова, и посмотри, какая она краси­вая..." Мать приняла Люсю тоже сдержанно - еще не был расторг­нут брак с Изой. Однако их совместная жизнь началась, и прожи­ли они вместе семь лет.

Это были очень трудные годы для них. Во-первых, потому, что жизнь с таким человеком, как Высоцкий, не могла быть спокойной, размеренной, благополучной. Но такова была его натура... Кроме того, жить им было, в общем-то, и негде, и не на что. Жили они то у Нины Максимовны, то у Семена Владимировича, то на Беговой - там для них был выгорожен закуток в двухкомнатной квартире, где жили бабушка, дедушка и родители Людмилы. Иногда несколько дней, а то и недель, жили у ее двоюродной сестры - Елены Щербиновской... И все это было временным жильем.

Людмиле тогда казалось, что, где бы ни существовал Высоц­кий, он всегда обязывает, заставляет всех придерживаться собст­венного графика жизни, своего режима, что он - человек неудоб­ный, ночной, и все его терпят, любя и испытывая при этом боль­шие неудобства.

Высоцкий часто сочинял по ночам и каждую песню обязатель­но пропевал, проигрывал Людмиле. По словам Е.Щербиновской, Владимир ценил ее мнение, ее советы, дорожил ее оценкой своего творчества. Ей нравились почти все его песни.

Но кроме песен была еще самая обычная, самая прозаическая жизнь, которая была не просто трудной - это была жизнь в постоян­ном напряжении, в постоянной тревоге, жизнь, в которой им обоим приходилось проявлять большое терпение. В этой жизни было много настоящих радостей и настоящего горя. И трудно сейчас сказать, чего больше. По выражению самой Людмилы, в их семейной жизни была какая-то "безбытность", когда вместо регулярных обедов и штопанья носков случались спонтанные гитарные переборы и кухонные поэти­ческие дуэли между знатоками Гумилева и Мандельштама.

Безработный отец еще не родившегося ребенка, будущая мать - студентка ВГИКа, никаких перспектив и "света в конце тон­неля"... Так встречала Новый, 1962 год молодая семья.

МОСКОВСКИЙ НОВЫЙ ТЕАТР МИНИАТЮР

В сентябре 1959 года был создан Московский новый театр ми­ниатюр (МНТМ) под руководством Владимира Соломоновича По­лякова. Это была попытка восстановить традиции знаменитого "Кривого зеркала" - театра миниатюр, существовавшего в Петро­граде в период с 1908 по 1931 годы под руководством А.Кугеля, в труппе которого тогда состоял сам В.Поляков.

Самый простой, обыкновенный зритель долгое время не пред­полагал, что эстрадные артисты говорят чаще всего то, что написано для них другими людьми. Тогда самые остроумные тексты Райкина были написаны писателем-сатириком В.Поляковым. Это он ввел в русский язык знаменитую "авоську". А после рязановской "Карна­вальной ночи", автором сценария которой был В.Поляков, он при­обрел громкую славу ведущего сатирика страны. Это уж потом для А.Райкина будет писать Михаил Жванецкий.

14 февраля 1962 года театр Полякова отправлялся на гастроли в Свердловск со спектаклями "Путешествие вокруг смеха" и "О вре­мена, о нравы!". За три дня до этого Высоцкий явился для "показа" в Центральный клуб железнодорожников на Комсомольской пло­щади, где Поляков в то время арендовал помещение. Вспоминает член худсовета Театра миниатюр А.Кузнецов: "Помню, что он очень интересно читал монолог из "Бани", он показывал Победоносикова и Бельведонского, а потом еще присоединил кусочек Оптимистенко - потому что Поляков очень любил, чтобы человек представ­лялся в разных ипостасях. Читал он быстро, мобильно, с хорошей характерностью, убедительно и достаточно смешно". Владимир по­лучил работу, а в компании Большого Каретного временную клич­ку - "Вовчик-миниатюр".

Тем же приказом в труппу был зачислен Рудольф Рудин (Айзеншток). Он вспоминает: "Артистов в театре было мало: восемь ребят и семь девочек - вот и вся труппа. Я спросил у Полякова:

- Вы, я слышал, еще какого-то артиста берете?

- Да-да, еще одного берем - молодой артист из театра Пуш­кина. Высоцкий. Играл у Равенских до этого.

- А он артист какого плана?

- С гитарой".

После нескольких репетиций уже в Свердловске Высоцкий был задействован на выходах в спектакле А.Тутышкина "О времена, о нравы!". Сохранилось несколько писем к жене, по которым можно судить об этом периоде жизни Владимира.

20 февраля 1962 г. ...Сели в поезд. Все шло как обычно: пъянъ у мужиков (кроме меня), вязание у баб, гитара с песнями у меня. Все пленились блатными песнями, особенно "Татуировкой", звали вы­пить, но я придумал грандиозную версию: сказал, что у меня язва, печень, туберкулез, астения и перепетуум мобиле. Отстали.

23 февраля 1962 г. ...Уже сыграно несколько спектаклей. Я почти ничего не делаю и отбрыкиваюсь от вводов, потому что все-таки это не очень греет, и уйти уйду обязательно. А чтобы было безбо­лезненно, - надо меньше быть занятым.

...А вообще - грустно. За все это время ни разу не посмеялся, ничего не произошло, даже песни не пою и не пишу.

28 февраля 1962 г. ...Репетируем "Сильное чувство", "Гастро­ли Рычалова", а недавно дали мне Зощенко и "Корни капитализма". Это уже репетировал парень, ноу него не!!! выходит. Так что кому-то наступаю на мозоль. Уже есть ненавистники. Но мне глубоко и много плевать на все.

4 марта 1962 г. ...Относительно алкоголя!!! Нет его, и не пред­видится. Если так пойдет дальше - государство начнет терпеть убытки. Вот!

...Я считаюсь очень крупный специалист-песенник, во всех об­ластях этого жанра: блатной, обыкновенный и Окуджавы. Идут пачками, мешают мыслить, учатся, переписывают, перенимают. Уже один купил гитару. Хотят еще 3-е. Все взбесились. Я в расте­рянности. Платные уроки сделали бы меня миллионером. Но нет, - я наш человек. Я задаром. Я - такой...

...И еще: хотят инсценировать мою "Татуировку". Сделать па­родию на псевдолирику и псевдо же блатнягу. Я буду петь, а в это время будут играть то, что там есть: например, "Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху, и гляжу, гляжу часами на тебя!" Актер, иг­рающий Лешу, рвет на груди рубаху - там нарисована женщина-вампир, или русалка, или сфинкс, или вообще бог знает что. Другой становится на колени, плачет, раздирает лицо и глядит, а сзади часы - стрелки крутятся. Можно, чтобы он глядел 7, 8, 9, 10, И, 12 (больше нельзя) часов. Так всю песню можно сделать. Но это - проект. И потом - мне немного жаль Алешу, Валю и самого, у кого душа исколота снутри.

Каждый спектакль этого театра состоял из множества миниа­тюр, каждый актер играл по пять-шесть, а иногда и более ролей и эпизодов. Это была хорошая школа для перевоплощения.

В спектакле "Путешествие вокруг смеха" Высоцкий участво­вал в миниатюре "Ревность". Это был фарс - платяной шкаф ста­новился убежищем для мнимых поклонников дамы, пребывающей в доме отдыха. В сцене было занято много артистов, Высоцкий иг­рал одного из любовников - Леву Июльского. По сюжету, он дол­жен был пить воду из вазы для цветов... Это, скорее, было похоже на цирк, нежели на театр.

В другой миниатюре - "Благородный поступок" (автор А.Га­лич) - главную роль играл Марк Захаров, а Высоцкий участвовал в массовке, где был задействован чуть ли не весь актерский состав...

Исповедующий "абсолютную трезвость", в конце гастролей Вы­соцкий сорвался... Вспоминает Р. Рудин: "Мы все выпивали, а Во­лодя не пил ни капли. Как мы его ни уговаривали, он все равно не пил. Потом выяснилось, что человек он пьющий, но пить ему нель­зя. И однажды мы его все же уговорили, и он напился. Полякова в это время не было, т. к. он уехал в Москву. А нас уже ввели в ста­рые спектакли на маленькие роли. Мы шли всей толпой на спек­такль. Володя не мог идти, он просто падал в гостинице. Тогда мы его взяли на руки, вытащили на улицу, на мороз, сняли с него шап­ку и стали ему уши тереть снегом... Думали таким образом как-то довести его до "игровой" кондиции, чтобы он мог выйти на сцену. И головой его в сугроб окунали, и снова уши терли... Через несколь­ко дней приехал Поляков, и ему тут же доложили, что Высоцкий не явился на спектакль. Поскольку Володя для Полякова оставался чу­жим, он, никого не слушая, отчислил его".

12 марта В.Поляков написал приказ об увольнении артиста Вы­соцкого.

Историю его ухода рассказал З.Высоковский: "Поляков не пил. И верил, как ребенок, когда похмельное недомогание артисты объ­ясняли простудой. Но когда Полякову "добрые люди" нашептыва­ли истинную причину головной боли, худрук свирепел: "Домой от­правлю! По шпалам!" Издавал свои знаменитые приказы. Так он уволил Высоцкого... Володя подписал на бумаге кровью клятву - не пить. Завязал. Но на гастролях в Свердловске сильно развязал. Поляков кричал: "По шпалам в Москву! Бандитизм!" И в результа­те приказ № 113/66: "Уволить артиста Высоцкого в связи с полным отсутствием чувства юмора"".

Надо отдать должное Полякову - в самой формулировке при­каза был юмор в стиле писателя-сатирика. Фраза "Ничего не пони­маете в юморе!" была у Полякова дежурной при всех неудобных для него обстоятельствах. Да и Высоцкому этот театр не подходил - аб­солютная творческая несовместимость.

Впереди его ждали два с половиной года еще большей неопре­деленности.

Приехав с гастролей, Владимир как раз успевает на похоро­ны - 14 марта 1962 года умер дед Владимир Семенович. Сравни­вая фотографии обоих Владимиров, можно найти много общего, да и характерами они были во многом похожи.

В конце апреля Высоцкий пытается поступить в ефремовский "Современник". Этот театр был создан в 1956 году и стал первым театром после войны, который возник по инициативе снизу.

Показ, проводимый при приеме в театр, был делом чрезвычай­но трудным для поступающего. Абитуриент лишен обычной атмо­сферы спектакля, лишен беспристрастного зала и его реакции, иг­рая перед носом у главного режиссера и придирчивых главных ар­тистов, членов худсовета. Кроме того, "Современник" всегда был переполнен желающими в нем служить. Туда попадали самые луч­шие и способные молодые актеры.

Высоцкий был допущен сразу во второй тур, где нужно было играть что-нибудь из репертуара театра. Для показа он выбрал ко­мическую роль Маляра - пятидесятилетнего мещанина, отца тро­их детей - из комедии М.Блажека "Третье желание" и Глухаря из пьесы на уголовную тему "Два цвета" А. Зака и И. Кузнецова. В его положении это был шанс, которым нужно было воспользоваться. Он очень ответственно и тщательно готовился, досконально изучил роли, придумал жесты, походку... Волнения, которое обычно испы­тывает поступающий, у него не было. Роли чешского алкаша и оте­чественного хулигана им были старательно сыграны в трудных ус­ловиях показа.

Позволили сыграть и один спектакль. Это был настоящий де­бют: на сцене, при полном зале. На спектакле были Людмила Абра­мова и друзья с Большого Каретного: Левон Кочарян, Инна - его жена, Олег и Глеб Стриженовы, Анатолий Утевский... Высоцкий не удержался, чтобы и здесь не похулиганить. По ходу действия он ре­шил ввести в текст роли своих друзей: "Вся эта ростовская шпа­на - Васька Резаный, Левка Кочарян, Толька Утевский..."

Через два дня сообщили, что в театр "Современник" его не взя­ли. Причину отказа не объяснили. Мнения разделились...

Впечатление М. Козакова: "Высоцкий сыграл неплохо, но и не блистательно..."