Статья посвящена разбору двух постановок в Московском театре сатиры - по пьесе Г. Мдивани "Кто виноват?" (о плохом сбыте обувной продукции фабрики "Победа") и по пьесе Галича и Мунблита. Насколько автор расхваливал первую пьесу, настолько же негативно и чуть ли не презрительно отзывался о второй: "Та же сцена, тот же зрительный зал, те же артисты. Но будто мы переселились в мир, в котором не обязательны и даже излишни нормальная логика и правда характера. Мы знакомимся почти со всеми главными персонажами пьесы в спальном вагоне. Едущие в Москву директор одного крупного завода Куприянов (артист Г. Менглет) и главный инженер завода Ларин (артист Б. Горбатов) намерены добиваться в министерстве разрешения на строительство самостоятельного цеха металлургического литья на своем заводе, потому что директор завода-смежника Бабченко не выполняет аккуратно заказы на литье, чем срывает всю работу. Надежды зрителя увидеть содержательное и поучительное действие быстро развеиваются: выясняется, что авторы равнодушны и к выбору темы, и к ее разработке".
Однако выводы, сделанные Ю. Калашниковым, говорят о том, что Галич и Мунблит отнюдь не равнодушны к разработке темы, просто делают они это не с позиций соцреализма, а с позиций общечеловеческих, и поэтому их пьеса удостаивается ярлыка "буржуазно-развлекательная": "Московский Театр сатиры пытается одновременно следовать традиции идейной, реалистической комедии и традиции буржуазно-развлекательной комедийности, безуспешно приспосабливаемой к разработке тем нашей действительности. Именно поэтому театр ставит подряд такие противоположные по своим устремлениям пьесы, как "Кто виноват?" Г. Мдивани и "Положение обязывает" А. Галича и Г. Мунблита".
В результате этих публикаций спектакль "Положение обязывает" сняли с репертуара и потребовали от авторов переделать пьесу в соответствии с "требованиями эпохи". Галич, только что переживший публичный разнос пьесы "Вас вызывает Таймыр", посадку своего отца и сам едва не попавший под каток борьбы с "космополитами", решился пойти на этот шаг. А что из этого вышло, можно узнать из выступления директора Театра имени Моссовета Михаила Никонова во время дискуссии деятелей культуры, состоявшейся в 1952 году: "Пьеса эта писалась четыре года тому назад, и проблемы, затронутые в ней, были актуальны; может быть, в меньшей степени, но они актуальны и сегодня. Важно было только яснее показать в пьесе, что в возникшем конфликте побеждает новое, коммунистическое отношение к делу. Вместо этого Комитет по делам искусств, репертком, театр, авторы стали "смягчать" остроту поставленного вопроса: "Как могло быть, что Куприянова, чего-то не понимавшего, назначили министром?" Стали переделывать. Теперь Куприянов все понимал. Понимал и Бабченко. Да и остальные персонажи, едва начиная заблуждаться, сразу прозревали. Из пьесы убиралось все злое, сатирическое. В конце концов все они хорошие советские люди… И получился спектакль ни о чем. Персонажи были в конце такими же, как в начале. Не было движения, не было злости. От этого отрицательные персонажи стали положительными, а положительные, которым не с кем было бороться и с которыми все были согласны еще до того, как открылся занавес, были похожи на Дон-Кихота, сражающегося с ветряными мельницами. Спектакль "Положение обязывает" получился аморфный и безыдейный".
В итоге полноценная постановка спектакля состоялась лишь в 1957 году в Театре имени Маяковского под руководством Андрея Гончарова.
Дела семейные
Во второй половине 40-х годов дочь Галича Алена часто ездила в Иркутск в гости к своей маме Валентине - ее туда возила няня Агаша. Собирался навсегда поехать к жене и Галич вместе с дочерью, но неожиданно взбунтовалась Фанни Борисовна: мол, квартира большая, всем хватит места, но если они хотят жить отдельно, то пожалуйста, но во всяком случае не в Иркутске, и добавила, что "не позволит таскать ребенка "по сибирям"". Галич особо сопротивляться не стал и остался с дочерью в Москве.
Тем временем в Театре сатиры поставили его пьесу "Вас вызывает Таймыр", появились деньги, и Галич стал звать Валентину обратно в Москву. Но та отвечала, что нет времени на письма - много работы в театре, хотя на самом деле у нее начался роман с артистом Юрием Авериным. В 1949 году они вдвоем уехали в Брянск и стали играть в местном драмтеатре. Там Аверина заметил Игорь Ильинский и предложил ему работу в московском Малом театре.
Вскоре Аверин и Архангельская приехали в Москву, и кто-то из знакомых сообщил Валентине, что у Галича роман с Ангелиной. Валентина была так потрясена, что у нее начались галлюцинации. Через некоторое время она пришла к Галичу разбираться и поставила вопрос о разводе, а тот, желая помириться, произнес неосторожную фразу: "Валя, все бывает в жизни, но ради Алены мы должны сохранить семью!" Валентина возмутилась: "Ах, ради Алены? Нет, этого не будет!" - и уехала. На развод никто из них не явился - оба прислали своих адвокатов.
Вскоре Галич женился на Ангелине, а Валентина вышла замуж за Аверина. Каждый нашел свою судьбу.
До 16 лет в метрике Алены была записана фамилия "Гинзбург", однако в школу она ходила как Архангельская. А когда ей надо было получать паспорт, возник пресловутый "пятый пункт" - фамилия "Гинзбург" в паспорте могла повлечь за собой в будущем множество проблем, поэтому Валентина написала Галичу записку (поскольку они не общались между собой): "Разреши Алене официально носить мою фамилию - Архангельская". Галич написал заявление: "В связи с тем, что я ношу псевдоним Галич, прошу разрешить его носить моей дочери, либо фамилию ее матери Архангельская". Алена отнесла это заявление в райисполком, где тогда решались подобные вопросы, и вскоре в ее метрике появилась новая запись: Александра Александровна Архангельская.
Смутное время
В начале 50-х годов у Галича в творческом отношении были не самые лучшие времена. После серии неудач с театральными постановками и разгромных отзывов в официальной прессе Галич понял, что нужно искать другой способ заработка. До этого он уже попытал счастья в кино, но ряд его сценариев ("Спутники", "Первая любовь") был запрещен, поэтому теперь он решает написать заведомо проходимый сценарий по мотивам повести Петра Павленко "Степное солнце" (1949) - о славных трудовых буднях юных пионеров-колхозников. В 1950 году по этому сценарию на Московской киностудии имени Горького режиссеры Б. Бунеев и А. Ульянцев сняли фильм "В степи".
Хотя здесь играли такие актеры, как Марк Бернес и Всеволод Санаев, в целом картина сделана полностью в духе тогдашней пропаганды и особого интереса не представляет. Однако в нее вошли две песни на стихи Галича: "Высокое солнце, вставай над дорогой…" и "Незнакомым дальним краем…". Даже в этих песнях, несмотря на всю их бесхитростность, Галич оставался самим собой - неисправимым романтиком. Причем вторая песня будет перенесена им в комедийную пьесу "Ходоки" (1951), также посвященную колхозной тематике. А в сценарий "Гость с Кубани" (1954), написанный Галичем по рассказу Юрия Нагибина "Комбайнеры", войдет стихотворение "Счастье, счастье - в темноте не светится!", которое уже встречалось в сценарии "Степного солнца" наряду с многочисленными частушками. Однако ни одна из частушек, включенных Галичем в сценарий "Гость с Кубани", в фильм не вошла, а вошли частушки и песни драматурга Вадима Коростылева, да и автором сценария в титрах почему-то указан Нагибин…
Что же касается пьесы "Ходоки", написанной в 1951 году специально для московского Театра сатиры и посвященной деятельности "укрупненного колхоза "Новый путь"", то в ней присутствуют уже серьезные стихотворные монологи, произносимые от лица персонажей, что продолжает линию "Походного марша". Этого аспекта мы коснемся позднее, когда будем говорить об истоках авторских песен Галича, а сейчас расскажем о том, как "Ходоки" проходили цензуру.
Начальник Мосреперткома Александр Свитнев отмечал, что в этой пьесе "много сделанного ради смеха, с одной стороны, и мало показано величие нашей действительности, с другой стороны. Автору даны указания". Галич переработал пьесу, и в концовке очередного протокола ГУРК от 24 апреля 1951 года теперь говорилось: "Внесенные изменения сделали более четким идейное звучание пьесы". Под этим протоколом стоит резолюция старшего политредактора Ю. Криушенко: "РАЗРЕШИТЬ с куп. по стр. 30 и 39", а еще ниже - заключение начальника отдела театра и драматургии А. Сегеди: "В настоящем виде не разрешаю".
Обратимся к первой из упомянутых купюр. Секретарь райкома Ремезов сообщает, что у него вчера родился сын, что вызывает удивление персонажа по имени Федор: "Сын? У вас?" - "У меня. А ты что так удивился? Секретарям райкома тоже, брат, не аисты детей приносят!" Эти две последние фразы в тексте зачеркнуты, так же как и в следующем фрагменте:
КЛАВА. Хороший?
РЕМЕЗОВ. Сын? Не видал. Пытаюсь, вот, вторые сутки, прорваться к жене, а главврач меня не пускает. И не столько даже не пускает, сколько просто-напросто в шею выталкивает!
НАСТЕНЬКА. Она беспартийная, что ли?
РЕМЕЗОВ. Кандидат.
В другой машинописи (на странице 36) после этой реплики Ремизова следует еще одна, также зачеркнутая: "ФЕДОР. Кандидат?! Боевая!"
Что же касается купюр на странице 39, то они связаны с "ростом общественного животноводства" и доходят буквально до смешного - Настенька обращается к секретарю райкома Ремезову с просьбой позаботиться о поросятах:
НАСТЕНЬКА <…> Скажите, Максим Петрович, тете Саше, чтобы она не сразу поросят от матки отнимала, а постепенно. А когда отнимет, чтобы следила за маткой. Если у ней будет молоко в вымени, так пускай она еще раз поросят к ней подпустит. Скажете?
ФЕДОР. Настасья!
НАСТЕНЬКА. Ну - что?
ФЕДОР (сердитым шепотом). Какая-то ты, честное слово, ненормальная со своими поросятами! Максим Петрович к нам по партийным делам едет, а ты…
НАСТЕНЬКА. А что - я? И я про партийные дела говорю! Правда?
В двух последних репликах слова "партийным" и "партийные" зачеркнуты, и над ними напечатаны соответственно "важным" и "важные".
Однако самым интересным и самым острым произведением Галича, созданным им в тот период, был сатирический водевиль "Сто лет одиночества" по мотивам водевиля Федора Алексеевича Кони "Петербургские квартиры" (1840), над которым он закончил работу весной 1950 года. Постановка должна была состояться в Московском театре сатиры и Ленинградском театре комедии, но зритель ее так и не увидел. Машинописный вариант пьесы хранится в РГАПИ. На первой странице - авторская пометка от руки: "Данный экземпляр мной проверен и выправлен. Александр Галич. 29 марта 1950 г.".
Водевиль представляет большой интерес, в первую очередь, своими многочисленными стихотворными вкраплениями, в которых явственно проглядывают истоки будущих сатирических песен Галича. Наиболее острые фрагменты мы процитируем позднее, когда будем говорить о Галиче-барде, а сейчас приведем "Предисловие в стихах", хотя и перечеркнутое карандашом, но тем не менее позволяющее в полной мере оценить авторское чувство юмора и мастерское владение словом наряду с нарочитой небрежностью стиля: "Сегодня в старом водевиле / Мы распотешить вас должны. / Дела минувшей старины!.. / Но мы, признаться, текст забыли! / А впрочем, это не беда! / Беда, коль самый текст вода! / Запнуться в сцене не грешно! / Но если вовсе не смешно?! / И если зря разворошили / Мы сочинений старых пыль? / Поговорим о водевиле, / Уж раз мы ставим водевиль! / Сатира - вот его основа! / Газета - вот его родня! / И к жизни воскрешенный снова / Он, в самом лучшем смысле слова, / Не может жить без злобы дня! / Чем нынче заняты умы?! / В чем нынче страсти не остыли?! / Совсем не Кони и не мы - / СЕГОДНЯ - автор водевиля! / И как забавно, между строк, / Читать и узнавать… А впрочем, / Пора, пора кончать пролог, / А то мы скуку напророчим. / И нас ругнет за вздорный стиль / Прилежный зритель-завсегдатай. / Итак - Старинный Водевиль. / Век прошлый. Год пятидесятый. / Но все права на честный бой / Мы оставляем за собой! / И мы готовы лечь костьми, / Но будем драться до победы! / И пусть бранят нас Кониведы, / Коль есть такие, черт возьми!"
Вряд ли найдется человек, который, прочитав две последние строки, удержится хотя бы от мысленной улыбки…
2
Здесь будет уместно рассказать еще о двух несостоявшихся работах Галича, к которым, правда, цензура не имела никакого отношения.
18 ноября 1952 года замначальника Главного управления по производству художественных фильмов В. Брянцев написал письмо директору "Мосфильма" С. А. Кузнецову (копия - директору студии им. Горького А. Ф. Калашникову): "Заместитель Министра кинематографии СССР тов. Семенов Н. К. разрешил передать киностудии им. Горького договор с автором А. Галичем на сценарий короткометражного художественного фильма "Зайчик"".
Галич начал работать над этим сценарием, однако 24 апреля 1953 года вынужден был известить начальника Сценарного отдела студии имени Горького С. П. Бабина: "Уважаемый Сергей Петрович! В связи со своей крайней занятостью и согласно нашей договоренности прошу Вас передать все права на написание сценария по мотивам повести "Зайчик" самому автору повести - Алексею Николаевичу Гарри".
Но если бы все было так просто…
29 января 1954 года и.о. директора киностудии имени Горького Г. Бритиков и начальник Сценарного отдела С. Бабин сообщают Галичу, что, поскольку он не работает над сценарием "Зайчик", студия вынуждена расторгнуть с ним договор и предлагает ему вернуть студии первый аванс в размере 3750 рублей.
18 июня этого же года директор киностудии имени Горького А. Калашников и начальник Сценарного отдела С. Бабин вторично напоминают Галичу о необходимости вернуть первый аванс за сценарий "Зайчик". Но Галич этого сделать не может, поскольку, как сообщила 21 июня начальнику Сценарного отдела студии С. Бабину мать Ангелины Николаевны Галина Прохорова: "Уважаемый тов. Бабин!
В ответ на ваше письмо от 18.6 с/г. сообщаю, что т. Галич А. А. находится в настоящее время в отъезде, на санаторном лечении, в котором он ввиду болезни сердца крайне нуждается, и вернется в Москву в конце августа. Немедленно по его возвращении я передам ему ваше письмо. Передать же его в санаторий я не могу, т. к. врачи категорически запретили беспокоить его".
5 октября, вскоре после возвращения из санатория, Галич предлагает директору студии Горького А. Калашникову "разрулить" ситуацию с авансом следующим образом: "…сценарный отдел студии, по согласованию с Л. Лагиным, обратился ко мне с просьбой в качестве соавтора написать сценарий по мотивам повести Лагина "Старик Хоттабыч". Эту работу я обязуюсь сдать студии до 1 января 1955 г. и прошу аванс, полученный мной за сценарий "Зайчик", учесть при перерасчете гонорара за "Старика Хоттабыча". Таким образом и будет погашен мой долг Студии".
Однако 11 октября энтузиазм Галича быстро охладили и.о. директора студии имени Горького Г. Бритиков и начальник Сценарного отдела С. Бабин: "Уважаемый Александр Аркадьевич!
Мы приветствуем выраженное вами согласие включиться в качестве соавтора в работу по написанию совместно с Л. Лагиным сценария "Старик Хоттабыч" и просим оформить это соавторство соответствующей надписью на договоре студии с Л. Лагиным.
Вместе с тем сообщаем, что работу по сценарию "Старик Хоттабыч" мы не имеем никакой возможности ставить в какую-либо связь с расчетами по сценарию "Зайчик", и без того недопустимо затянувшимися, что неоднократно отмечено ревизующими инстанциями.