Невзирая на относительную молодость Уильяма и Кейт, журналисты все чаще и чаще начинали рассуждать о перспективах их помолвки. Эти вновь распространившиеся разговоры о браке будущего короля, в сочетании с разговорами о расходах на обеспечение безопасности еще одного будущего члена семейства (а все расходы, разумеется, в конечном итоге ложатся на плечи налогоплательщиков), вызвали вполне предсказуемый ажиотаж в стане республиканцев. Свое слово поспешили вставить даже представители правительства. Гордон Браун, тогда занимавший должность министра финансов, был вынужден отреагировать на высказывание своего старшего советника, заявившего, что дети принца Уильяма должны будут посещать государственную школу. Похоже, этот советник-социалист слишком поспешил с выражением своего мнения, потому что принц еще даже не был женат. Когда бывший лейбористский министр Майкл Уиллз, главный спичрайтер Гордона Брауна, выступил с необычайно резкой критикой в адрес самого института монархии, его внимание в первую очередь было обращено на принца Уильяма.
Главной темой речи Уиллза было требование радикального пересмотра основных привилегий королевского семейства. Уильяму и Кейт, должно быть, особенно интересно было слушать его рассуждения по поводу их еще не родившихся детей. Согласно одному из наиболее неоднозначных предложений этого оратора, будущие наследники трона должны посылать своих детей в обычные государственные школы, а не в дорогие частные, такие как школа Ладгроув в Беркшире, обучение в которой стоит 16 000 фунтов стерлингов в год и где обучались Гарри с Уильямом, пока им не исполнилось тринадцать лет, после чего их отправили в Итонский колледж. Уиллз был непреклонен в своем стремлении лишить будущих наследников трона образования, доступного лишь крохотной доле населения. Он также подверг критике самого принца Чарльза, обвинив его в нарушении конституционного долга придерживаться политического нейтралитета. Принц Чарльз выразил свое несогласие с лейбористским законопроектом о запрете на охоту и тем самым, по мнению Уиллза, переступил черту. Свою речь Уиллз произносил в Лондонском институте исследования общественного мнения, славящемся своей левой ориентацией, и потому его слова были встречены аплодисментами. На этом он не остановился и предложил отменить древнюю коронационную присягу, требующую от короля поддерживать протестантскую веру, а также сам запрет на то, чтобы трон занимали католики. Право первородства, согласно которому наследники мужского пола имеют приоритет над своими сестрами, по его словам, также следует отменить. Все это поставило в весьма двусмысленное положение самого Гордона Брауна, назначившего своим ведущим помощником если не откровенного республиканца, то человека антимонархических взглядов. Браун был вынужден выступить с заявлением, что никогда не обсуждал подобные вопросы с Уиллзом, но что касается Уильяма и Кейт, то Рубикон уже был пройден.
Какими бы экстравагантными ни казались предложения и замечания Майкла Уиллза, они свидетельствовали об одном очень серьезном факте: членам королевской семьи ничто нельзя было считать само собой разумеющимся. Особенно Уильяму, какой бы популярностью он ни пользовался. Быть сыном принцессы Дианы - этого еще не достаточно, чтобы иметь гарантированную поддержку народа. Ему нужно было самому доказывать, на что он способен. Решение Уильяма пройти военную подготовку стало знаком компромисса и свидетельством того, что он признал свои королевские обязанности. Каждый шаг в грязи, каждая холодная ночь в спальном мешке, каждый приказ, которому он должен был повиноваться, стиснув зубы, напоминали ему о том, что он не выбирал эту жизнь - она была навязана ему самим фактом рождения. Уильям уже давно говорил, что если ему придется пойти в армию, то он хочет стать пилотом вертолета в Военно-воздушных силах. В отличие от брата Гарри, Уильяма не интересовала более традиционная служба в гвардейском полку.
Но получилось так, что более образцовым солдатом и прирожденным лидером оказался Гарри. И это стало сюрпризом для всех, кто всегда считал Гарри легкомысленным шутником. Многие слишком привыкли называть его беззаботным младшим братом, без определенного призвания, без чувства ответственности и без угрызений совести. Но в Сэндхерсте Гарри буквально расцвел. Он произвел впечатление на старших по званию и завоевал популярность среди сверстников, хотя святым его тоже назвать было нельзя. "Иногда он страшно ленится", - признавался один старший офицер. Но все же время, проведенное Гарри в Сэндхерсте, не ознаменовалось никакими из ряда вон выходящими событиями, за что, вероятно, многие сотрудники Кларенс-Хауса ежедневно возносили молитву Господу.
Пока братья проходили военную подготовку, Кейт отметилась на одном снимке, который дал ей еще больше прав считаться частью королевского окружения, будь то в присутствии принца или вовсе без него. Это случилось 17 марта 2006 года на Золотом кубке в Челтнеме. Подносить кубок победителю должна была Камилла, так что это событие было отмечено в ее дневнике и в дневнике Чарльза как официальное мероприятие, требующее обязательного присутствия. Кейт прибыла на пятничные скачки с подругой и с родителями подруги; они вошли через вход для рядовых посетителей и быстро смешались с толпой. Фотограф-ветеран Марк Стюарт заметил в толпе эту модно одетую девушку с восхитительной внешностью и указал на нее Аманде Невилль (ныне Аманда Форест), долгое время служившей в пресс-группе принца Чарльза. Как вспоминает Стюарт, Аманда была несколько удивлена присутствием Кейт.
Ко второму забегу, к еще большему удивлению фотографов, Кейт появилась на балконе королевской ложи, где друг принца, лорд Вести, выставил закуски для Чарльза и Камиллы. Там же находились дочь Камиллы Лаура и ее тогдашний ухажер Гарри Лопес; кроме них в ложе были Том Паркер-Боулз и его жена Сара, Зак Голдсмит, Бен Элиот и Томас ван Страубензее, один из ближайших друзей Уильяма. Он-то и был занят разговором с Кейт. Впервые за все время Кейт пригласили на такую исключительную встречу одну. И она приняла приглашение. Конечно, главной героиней оставалась Камилла, для которой это было официальное мероприятие, но, похоже, она вовсе не смущалась из-за присутствия рядом с собой другой, более молодой женщины, которая отвлекала часть внимания на себя. Даже напротив - похоже, что Камилле это нравилось. Если кто и понимал, какое волнение в тот момент испытывала Кейт, так только сама Камилла, у которой был большой опыт публичного присутствия рядом с членами королевского семейства без собственного четко определенного статуса.
Фотографии того дня, на которых Кейт казалась одним из равноправных участников, продемонстрировали публике своего рода "новое" королевское семейство. Новое, свежее и на удивление привлекательное семейство, состоящее из более разнородных представителей, отражавших различные социальные реальности. Каждому здесь было что рассказать: у кого-то за плечами была история супружеской неверности и борьбы за счастье в браке; кто-то мог поведать о юношеской любви, другие - об утраченных, но позже вновь обретенных привилегиях. Это был как бы "новый состав труппы": любовница в роли жены, раздражительный принц в роли заботливого приемного отца, любящего мужа и, возможно, будущего свекра.
Марк Стюарт вспоминает: "Поразительно, насколько раскованно и уютно чувствовала себя Кейт рядом с приближенными к трону людьми. Это только доказывало всю серьезность ее отношений с Уильямом. А также и то, как к ней относится Камилла. В конце концов, это был первый год, когда Камилла вручала Золотой кубок, но, похоже, ее нисколько не стесняло присутствие Кейт".
Неудивительно, что неожиданное появление Кейт в королевской ложе породило различные слухи, чем и воспользовались некоторые букмекеры. Одна контора предлагала заключить пари, что бракосочетание Кейт и Уильяма состоится в следующем году при ставках от 40–1 до 25–1.
Спустя несколько дней Кейт вновь оказалась в центре внимания. Через несколько лет тщательного соблюдения дистанции на публике пара снова отбросила все опасения, не смущаясь возможностью слухов и пересудов. Во время увольнения Уильям должен был посетить Итонский колледж и сыграть там в полевую игру - нечто среднее между регби и футболом с маленьким мячом. Кейт появилась на этом мероприятии с подругой; одета она была в повседневную одежду: джинсы, свитер, стеганый жилет и ботинки. Но наблюдателей удивило не столько само ее появление, сколько уверенность, с какой она демонстрировала свои чувства. Она подошла прямо к принцу, одетому в синюю спортивную форму, поцеловала его и нежно провела рукой по ежику волос, который оставил на голове Уильяма армейский парикмахер.
Как вспоминает один очевидец: "Оба они выглядели чрезвычайно довольными. После окончания матча он обнял ее, а она тут же обняла его в ответ, опустив руку пониже. Они казались идеальной парой, не стесняющейся показывать окружающим свою любовь".
Вскоре после этого выяснилось, что Чарльз разрешил Уильяму и Кейт разделить комнату в Хайгроуве, где она уже стала регулярной гостьей. Конечно, требование "только не под моей крышей" выглядело бы странным со стороны человека, уличенного в адюльтере. И все это был шаг, который Чарльз сделал навстречу Уильяму, признавая зрелость своего сына и серьезность его намерений. Королева также негласно признала их, когда выделила молодой паре романтический коттедж в поместье Балморал, в горной Шотландии, и приказала начать работы по его реконструкции стоимостью 80 000 фунтов стерлингов. Этот коттедж, которому уже сто двадцать лет, находится в дальнем уголке королевского поместья, неподалеку от собственной резиденции Чарльза в Беркхолле - это поместье чрезвычайно нравится как Чарльзу, так и Камилле, после свадьбы они даже выразили пожелание встречать там каждый Новый год. На протяжении долгого времени Балморал напоминал Чарльзу о разногласиях с Дианой. Ему нравилось гулять по лугам и лесам, лениво сидеть рядом с закинутой для вида удочкой; он мог часами наблюдать за тем, как течет река. Диана этого совсем не понимала. Она ненавидела скучную жизнь в такой, как ей казалось, "душной глуши"; она терпеть не могла сидеть часами и ничего не делать. А вместе с Камиллой они гуляли по пустошам, как обычная семейная пара, - настоящие "мистер и миссис Уэльские". Возможно, отчасти симпатия Чарльза к Кейт объяснялась еще и тем, что в ней он нашел подходящую Уильяму пару для прогулок по шотландским холмам - вместе они, к взаимному удовольствию, исследовали бы дальние тропинки и возвращались домой, чтобы спокойно провести вечер у камина. Так что факт передачи "горного" дома Уильяму говорил о многом: здесь явно не обошлось без влияния Чарльза. Хотя счет оплатила королева, она, вероятно, не сделала бы этого без благословения отца Уильяма.
Этот коттедж, формально часть поместья под названием "Бродху", оставался необитаемым на протяжении многих лет. Некоторое время его использовали для хранения дичи, но теперь эту резиденцию принялись перестраивать и снабжать различными удобствами, включая большую круглую ванну, в которой свободно могут разместиться два человека. На втором этаже расположены обширные спальни с видом на восхитительные сосновые рощицы. Тройные стекла надежно защищают от пронизывающего шотландского ветра по ночам, а роскошная кухня обогревается печкой, которую топят дровами. Кроме того, скорее в целях безопасности, нежели комфорта, потребовалось установить и деревянный забор.
Все эти признаки, похоже, свидетельствовали о том, что пара идет к давно ожидаемой стабильности. Тем не менее в характере второго по старшинству наследника престола всегда присутствовали нотки неподчинения и своеволия. Конечно, Уильяма затмевал его более беспечный и временами даже бесшабашный брат Гарри, похождения которого иногда попадали на первые полосы газет, но, как говорят некоторые хорошо осведомленные наблюдатели, эти черты в характере Уильяма также требуют пристального внимания. Именно они заставляют отдельных приближенных к королевской семье людей выражать беспокойство по поводу того, что произойдет, если Уильям не женится на Кейт. Предполагается, что женитьба не то чтобы подрежет ему крылья, но скорее остепенит и окажет на него положительное воздействие. Кейт умеет веселиться, ей нравится танцевать и посещать вечеринки, но она умеет держать себя в рамках и ее не слишком привлекает эта сторона жизни. В этом отношении Уильям более непредсказуем. Чем старше он становился, тем больше тревог вызывал тот факт, что он в некоторых отношениях похож на свою беспокойную мать, а это, в сочетании с определенной капризностью и своеволием отца, ставит под сомнение будущую стабильность монархии.
В своей авторизованной биографии "Диана. Ее истинная история" мать Уильяма некогда писала, что страстно мечтает о том времени, когда сможет пройтись по пляжу без следующего за ней по пятам полицейского. Фраза довольно эффектная, хотя и немного лукавая - ее старший охранник, инспёктор Скотленд-Ярда Кен Уорф, часто позволял ей гулять одной, при условии, что она будет поддерживать с ним связь по радио и не снимать платок с головы. Однажды она даже дошла до нудистского пляжа на Стадленд-Бей и громко смеялась по радио, описывая Кену Уорфу свое местонахождение. Как утверждают люди, близкие к принцу Уильяму, он всегда отличался тем же стремлением к анонимности и свободе. Но если его мать довольствовалась неспешными прогулками, то Уильяму нужна гонка на скорости. При каждом удобном случае он облачается в кожаную куртку, надевает шлем и выводит на шоссе свой мотоцикл "Хонда CBR 1100 XX Блэкберд". Это один из самых быстрых дорожных супербайков, способный развивать скорость более 260 км/ч. Неудивительно, что такое опасное увлечение Уильяма беспокоит как Чарльза, так и королеву, которые поначалу считали его сродни прихоти принца Филиппа, которому нравилось сесть за руль зеленого такси "хэкни" и поколесить по улицам Лондона. Если учесть трагическую гибель его матери и риск быстрой езды на мотоцикле, такое заигрывание с "нормальностью" может закончиться для монархии весьма плохо.
Принц Чарльз разрывается между желанием опекать сына и желанием позволить ему проявлять самостоятельность. Он понимает, что нельзя растить сына в тепличных условиях, но Уильям - не обычный молодой человек. Его отчаянное стремление к свободе и независимости, доходящее порой до почти прямого вызова, является одновременно и привлекательной стороной, и недостатком его характера. Это касается и его увлечения мотоциклами. Как говорит сам Уильям: "Ездить на мотоцикле опасно, но в мире столько всего опасного. Конечно, мотоцикл - это не самая безопасная вещь на свете, но если пройти соответствующую подготовку, то в этом нет ничего плохого. Нужно просто знать, что делаешь, вот и все". Как я уже сказал, поначалу его близкие воспринимали интерес к мотоциклам как очередное преходящее увлечение. Но когда Уильям перешел от небольших моделей к более мощному "Триумфу", а затем, весной 2006 года, и к "Хонда Блэкберд", это уже стало головной болью как для членов семьи, так и для полицейских. Точно так же, как планы по защите Кейт предусматривали самые разные аспекты, от сохранения тайны личной жизни до физической безопасности, так и увлечение Уильяма скоростью требовало предусмотреть различные аспекты его безопасности. С одной стороны, он мог получить тяжелую травму или нанести травму другим людям; с другой - он мог непреднамеренно или специально ускользнуть от охраны, что также повышало риск для его жизни. Такое мощное транспортное средство - уже само по себе повод для беспокойства. Полицейские из отдела SO 14 не были уверены, что Уильям достиг такого уж большого мастерства в обращении с тяжелым дорожным мотоциклом. Им казалось, что он буквально нарывается на неприятности. Они предлагали отправить принца на специальные курсы езды на мотоцикле в Хендоне, на севере Лондона. Были приняты меры предосторожности, и одному из охранников Чарльза - инспектору Иану Макрею, умелому мотоциклисту и члену элитного отряда SO 14, - предложили возглавить группу из четырех полицейских, наблюдавших за принцем всякий раз, как тот выезжал на дорогу. Любое предупреждение со стороны отца или охранников Уильям мог принять в штыки и только еще более утвердиться в желании настоять на своем. Для этого у него была припасена коронная фраза: "Мой отец не хочет, чтобы меня растили в тепличных условиях", произнесенная с интонацией, несвойственной для официальных интервью.
Как сказал мне один придворный: "Уильям - себе на уме. Его никто не остановит, разве что королева. Он ее очень уважает, и если она на чем-то будет настаивать, то он, как я думаю, послушается". Никто из простых смертных, за исключением тех, на кого возложен огромный груз ответственности, не понимает до конца, что значит родиться будущим королем или будущей королевой. Временами у них возникает отчаянный вопрос: "Почему я?" Все, что остается делать в такой ситуации, - обращаться за советом к тем, кто оказался в таких же условиях. В случае с Уильямом это его отец и его бабушка. Но как бы он ни уважал их и как бы ни старался следовать их советам, в его душе всегда найдется место бунтарской искре, и весной того года она как раз дала о себе знать. В апреле он оказался втянутым в происшествие иного рода, менее угрожающее физической безопасности и более свойственное молодому человеку его возраста, хотя большинство наблюдателей встретили его с изрядной долей удивления. 14-го и 15-го числа этого месяца многие таблоиды вышли с громкими заголовками, более привычными для его младшего брата, хотя героем дня на этот раз стал Уильям.
По сути дела, это был день Гарри: 14 апреля офицер-кадет Уэльский заканчивал обучение в Сэндхерсте и становился младшим лейтенантом Уэльским Королевского полка конной гвардии. Парад по этому случаю принимал сам монарх - или "бабушка", как привык называть его Гарри. Подготовка к параду среди кадетов сопровождалась неизбежными шуточками, вроде "Смотрите, как Гарри покраснел, вот-вот в обморок упадет… а нет, это не от этого…".
Но все понимали, что Гарри заслужил свой момент славы и признания после сорока четырех недель суровой военной подготовки. Он также определенно заслуживал, чтобы этот день не был омрачен никакими скандалами и пьяными выходками. И жаль, что все произошло не совсем так. Королева, как и ожидалось, выступила перед кадетами с речью, посвященной "этому великому событию". "Это день знаменует начало вашей успешной карьеры. Я молюсь за вас и верю в вас", - сказала она, после чего наградила Мечом Почета лучшего кадета, а также вручила некоторым отличившимся Медаль за морскую службу и Королевскую медаль. Впервые за пятнадцать лет она лично принимала парад, и все прекрасно понимали, чем она руководствовалась в своем решении.