Государственного обвинителя Томаса Дьюи зал встретил бурными аплодисментами. Началась длительная процедура отбора и приведения к присяге двенадцати заседателей. На утверждение состава присяжных ушло полдня.
Глаза всех присутствующих устремились на государственного обвинителя, который должен был открыть процесс своей вступительной речью. Чтобы привлечь к себе всеобщее внимание и прежде всего внимание присяжных, Том Дьюи вышел на середину зала.
- Ваша честь! Господа присяжные заседатели! Леди и джентльмены! Без долгих предисловий позвольте мне перейти к сути разбираемого дела. Разумеется, проституция в Нью-Йорке существовала всегда. Это бесспорный факт. Во все времена находились несчастные женщины, волею различных обстоятельств становившиеся на путь падения. Но хочу подчеркнуть, что они шли на это сознательно, без постороннего принуждения.
В Нью-Йорке, как и в любом другом городе Америки, проституция никогда не считалась особенно выгодным бизнесом. Годовой оборот самых фешенебельных борделей на 42-й улице не превышал ста пятидесяти тысяч в год. Я утверждаю, что до 1933 года термин "организованная проституция" вообще не существовал. Прежде всего вошло в обиход понятие "белая рабыня". Его истинное значение гораздо лучше меня разъяснят вам, дамы и господа, свидетели обвинения, которые вскоре предстанут перед вами. Меня же, как прокурора, интересуют исключительно факты, имеющие значение для разбираемого дела.
Далее Дьюи подробно рассказал присяжным о роли Дэвида Бэтилло в создании индустрии разврата, а также о том, что без покровительства Чарльза Луканиа подобное было бы невозможно.
- Что же означает термин "организованная проституция"? Хаотичный, никем не контролируемый рынок разврата становится единой корпоративной структурой. Собственно говоря, зарождается новый вид рэкета - рэкет проституции. Деньги более не остаются в руках содержателей, а идут дальше, в карманы главарей рэкетирской группировки, и еще дальше - к главному боссу Лючано, который осуществлял полный контроль и за рынком разврата, и за рэкетирами. Однако жалкие сто пятьдесят тысяч в год не смогли бы заинтересовать врага общества номер один, Чарльза Лючано. Ему были нужны миллионы. Чтобы выжать из проституток такие деньги, необходимо, во-первых, увеличить их количество и, во-вторых, увеличить поток клиентов. Для выполнения первой задачи были созданы фирмы и агентства по найму, предлагавшие девушкам престижную, высокооплачиваемую работу, а также специальные группы боевиков, приводившие обманутых девушек в повиновение. Публичный дом становился для них тюрьмой. Преступники заставляли девушек круглосуточно заниматься своим ремеслом. Вдумайтесь, дамы и господа, одна девушка принимала в сутки по 15–20 клиентов! И так день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Индустрия разврата в прямом смысле слова разрушала тела и калечила души несчастных. Но это еще не все. Преступники, желая навсегда привязать девушек к этому гнусному бизнесу, насильно вводили им героин путем инъекций. Ваша честь, я хотел бы огласить содержание справки, составленной компетентными специалистами Федерального бюро по борьбе с наркотиками.
Один из помощников спешно подал Дьюи нужную бумагу.
- "Героин является наиболее опасным наркотическим веществом группы опиатов. Формирует у человека непреодолимую физическую и психическую зависимость в самых тяжелых формах. Уровень токсичности в 1000 раз больше морфина. Стойкое привыкание к героину развивается после первой недели регулярного употребления путем инъекций. Длительное (более полугода) его употребление приводит к необратимым последствиям: разрушению печени, значительной потере веса, пороку сердца, гниению вен и артерий. Общий износ, старение организма человека, употребляющего героин, происходит в 25 раз быстрее, чем у здоровых людей. Прекращение приема наркотика хотя бы на сутки влечет за собой абстинентный синдром, при котором возникают жестокие боли, судороги в суставах, галлюцинации. Современная медицина не располагает методикой излечения героиновой наркомании". Как видите, дамы и господа, употребление героина равноценно убийству. Но для этих чудовищ - рука Дьюи вытянулась в сторону обвиняемых - человеческие жизни ничего не значили. Двести пятьдесят публичных домов и семь тысяч женщин эксплуатировал обвиняемый Лючано при посредстве своего подручного Бэтилло. А ведь эти семь тысяч - не просто статистическая цифра, это семь тысяч загубленных жизней! По установленным данным, чистая прибыль индустрии разврата составляла восемнадцать миллионов долларов в год. В заключение хочу подчеркнуть, что все сказанное мною подтвердят восемьдесят свидетелей. Будет доказано, что именно Лючано возглавлял эту чудовищную преступную организацию, а все остальные обвиняемые только выполняли его волю. Благодарю за внимание.
Едва Дьюи успел занять свое место, как адвокат Джордж Леви, в свою очередь, обратился к присяжным. В его голосе было с избытком яда и иронии:
- Все сказанное господином прокурором доказывает только одно - наличие у него богатой фантазии. Ну и, конечно же, непомерного честолюбия. Мистер Дьюи создал себе имидж непобедимого обвинителя и ради его поддержания готов оперировать фактами сомнительного происхождения, к тому же ничего общего не имеющими с содержанием обвинительного заключения. На всякий случай напоминаю, что дешевые потаскухи обвиняют мистера Лючано в том, что он якобы заставлял их заниматься проституцией. Само по себе это просто смешно! Что общего может быть между преуспевающим бизнесменом мистером Лючано и жалкими шлюхами из манхэттенских трущоб? Где они могли встречаться? О чем они могли разговаривать? Господин Дьюи утверждает, что у него 80 свидетелей. Свидетелей чего? Того, что мистер Лючано приходил в публичный дом и заставлял шлюх продавать себя похотливым мужикам? Или того, что мистер Лючано вкалывал шлюхам героин? Господа, но это же абсурд! Мистер Лючано занимается строительным бизнесом, импортом оливкового масла и английских спиртных напитков. Кроме того, он является владельцем двух развлекательных комплексов. Вы представляете, какое количество времени ежедневно уходит на управление этой махиной? Насколько насыщен день делового человека? Господа присяжные заседатели, в законе четко определено, что действительным признаком преступной организации является наличие устойчивых связей между ее членами. Но, простите, мистер Лючано абсолютно не знаком ни с кем из обвиняемых. На чем же основывается утверждение господина прокурора о том, что мистер Лючано имеет отношение к индустрии разврата? Неужели на показаниях сутенеров и проституток? Если это так, то я требую прервать процесс до тех пор, пока обвинение не подберет более чистоплотный свидетельский корпус.
- Вы заявляете ходатайство, господин защитник? - уточнил судья Маккук.
- Да, ваша честь.
- Отказываю. В законе не содержится никаких требований насчет чистоплотности свидетелей. У вас все?
Леви молча поклонился. Маккук ударил молоточком по столу:
- Объявляю начало судебных прений!
Дьюи довольно быстро удалось доказать, что Бэтилло и 12 его сообщников действительно руководили индустрией разврата. Впрочем, здесь никто не чинил ему препятствий. Элленштейн, Балитцер, Уинер и Маркус струхнули и признали себя виновными. Остальные все отрицали, но Дьюи был им не по зубам. Главное сражение разгорелось вокруг Лаки Лючано. Взяв в руки мел, Том Дьюи на время превратился в школьного учителя и стал старательно вычерчивать на доске структурную схему индустрии разврата.
- Организация имела четкую иерархическую структуру, - пояснил он, - общее руководство осуществлял Бэтилло; Фредерико, Ле Торре, Уоркман, Монтана и Беркман составляли нечто вроде совета директоров при главном боссе. В среднее звено входили контролеры секторов - Балитцер, Элленштейн, Уинер, Маркус, Спиллер и прочие. Они непосредственно контактировали с содержателями публичных домов.
- Возможно, все это и было на самом деле, - заметил Джордж Леви, - но при чем же здесь мистер Лючано?
- Лючано обеспечивал неприкосновенность преступной организации, - не колеблясь, ответил Дьюи, - его политические связи служили щитом для нее. Лючано выступал по отношению к Бэтилло таким же рэкетиром, как тот по отношению к содержателям борделей. Вам ведь известно правило преступного мира: кто сильнее, тот и прав.
- Возражаю!
Немедленно вспыхнула жестокая свара. Только когда судья Маккук пригрозил оштрафовать обоих юристов, перебранка стихла. Процесс перешел к следующей стадии - перекрестному допросу свидетелей.
- Обвинение вызывает свидетеля Милдред Харрис! - громогласно объявил Дьюи.
На свидетельскую трибуну поднялась молодая миловидная женщина, одетая в дорогое шелковое платье. Глядя на эту вполне респектабельную даму, никто не подумал бы, что она начинала как проститутка и еще сравнительно недавно каждый вечер сидела в витрине под красным фонарем. После приведения свидетеля к присяге Дьюи приступил к допросу:
- Ваше имя?
- Милдред Этель Харрис.
- Мисс Харрис, знаком ли вам кто-либо из обвиняемых?
- Да. Питер Балитцер - мой муж.
- Вон оно что, - прошипел Лаки Лючано и склонился к уху Леви, - послушай, Джордж, я вспомнил эту суку. Она была проституткой. Окуни ее мордой в дерьмо.
- А чем она занимается сейчас?
- Не знаю.
- Хорошо, мы сейчас это проверим. - Леви вышел из зала.
- Знаком ли вам еще кто-либо из обвиняемых? - продолжал допрос Дьюи.
- Да.
- Кто именно?
- Чарльз Лючано.
- При каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
- Я с ним незнакома. Мой муж однажды посетил Лючано в его резиденции в отеле "Ритц".
- Когда, с какой целью, при каких обстоятельствах?
- Это было в сентябре прошлого года. Мой муж решил уйти из преступного мира. Но Бэтилло запретил ему даже думать об этом. Тогда Питер отправился к Лаки Лючано.
- Почему именно к нему? - спросил Дьюи.
- Потому что Лаки Лючано был главным боссом, он мог приказать Бэтилло.
- Возражаю! - заявил Полакофф. - Ваша честь, Питер Балитцер в настоящий момент находится на скамье подсудимых, что как нельзя более ярко иллюстрирует его истинные намерения. Преступления, в которых он замешан, вызывают серьезные сомнения насчет наличия у него хотя бы отдаленных признаков морали. Склонение к употреблению наркотиков! Принуждение несовершеннолетних девушек к занятию проституцией! И вдруг этот подонок прозрел, захотел жить честно и праведно. Я призываю господ присяжных заседателей объективно оценивать факты.
- Ваша честь, - спокойно парировал Дьюи, - в данном случае истинность либо ложность намерений Питера Балитцера не имеет значения, так как он признал свою вину и раскаялся. Показания мисс Харрис позволяют выдвинуть на первый план имя организатора индустрии разврата, поскольку имена основных исполнителей суду уже известны.
- Возражаю! - крикнул было Полакофф, но судья, не дожидаясь новой перепалки, стукнул молоточком:
- Господа юристы, призываю вас к порядку! Я отклоняю протест защиты, но вместе с тем прошу обвинение оперировать только доказанными фактами.
- Обвинение больше не имеет вопросов к свидетелю, - заявил Дьюи.
- Желает ли защита допросить свидетеля?
- Да, ваша честь, - ответил адвокат. В этот момент в зале появился Джордж Леви и попросил разрешения задать свидетелю несколько вопросов.
- Пожалуйста, - ответил судья.
- Мисс Харрис, скажите, чем вы занимались до того, как стали женой Питера Балитцера?
Это был удар ниже пояса. Милдред Харрис занервничала.
- Ну что же, если вы не хотите ответить, я сделаю это за вас. До замужества мисс Харрис была проституткой и под прозвищем Давалка работала в публичном доме Джесси Каплер. Я могу объяснить суду, почему ее так прозвали…
- Возражаю! - поспешно сказал Дьюи. - Ваша честь, это не имеет никакого отношения к существу разбираемого дела.
- Нет, позвольте, - перебил Леви, - господа присяжные заседатели имеют право знать, что, согласно справке департамента полиции Южного округа Манхэттена, в настоящее время госпожа Харрис содержит собственный публичный дом и лично обучает девушек половым актам в извращенной форме.
- А ты-то сам, жидовская харя, разве не любишь полизать у девочек между ног?! - взвизгнула "мамаша" Милдред.
Назревал скандал. Находчивый секретарь суда ударил в гонг, объявляя перерыв.
Вторым свидетелем обвинения оказалась Коки Фло Браун. Увидев эту тучную, безвкусно и кричаще разодетую "мадам", напудренную без меры, Лаки Лючано злобно оскалился. На вопрос Дьюи: "Знаете ли вы кого-либо из обвиняемых?" - Фло ответила:
- Да я всех их знаю.
- Ваша честь, - вмешался Полакофф, - я требую отвода столь недостойного свидетеля. Фло Браун - небезызвестная в Манхэттене "бордель-мама". Она сама активно участвовала в создании индустрии разврата, и место ей не на свидетельской трибуне, а на скамье подсудимых!
"Мадам" Фло за словом в карман не лезла:
- Эй, мистер, тебе неплохо бы сделать обрезание языка!
- Потрясающе! - восхитился сидевший во втором ряду богатый скотопромышленник Джордж Вайнер, немец по происхождению и ярый антисемит. - Браво, Фло! - Он зааплодировал.
Прежде чем секретарь суда успел ударить в гонг, Мозес Полакофф выдал "мамаше" Браун достойный ответ:
- Зачем ты пудришься, Фло? Все равно нельзя понять, где у тебя рожа, а где ж…!
Гонг прервал дальнейшие оскорбления. Разъяренный Дьюи бомбой влетел в свидетельскую комнату. С полсотни проституток и семь "бордель-мам" ожидали своей очереди давать показания.
- Придержите ваши чертовы языки! - потребовал Дьюи. - Не давайте себя провоцировать. Они на это и бьют! Еще один такой срыв - и возможно прекращение процесса. Если это случится, я гарантирую каждой из вас от восьми до пятнадцати лет заслуженного отдыха! Думайте, шевелите мозгами, прежде чем соберетесь что-то сказать. Понятно?
По истечении пяти минут судья разрешил продолжить разбирательство.
- Итак, мисс Браун, - приступил к допросу прокурор, - расскажите суду, когда, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с господином Лючано.
- Это было в октябре 1933 года в Чайна-Тауне. Мистер Лючано собрал тогда всех самых известных "мадам" и объявил, что наши заведения вливаются в Организацию.
- Возражаю! - загремел Полакофф. - Это оговор. Защита неоднократно заявляла о том, что мистер Лючано незнаком ни с кем из этих людей и никогда их ранее не видел.
- Может ли подсудимый Лючано доказать свое утверждение? - строго спросил судья Маккук.
- Ваша честь, согласно статье пятидесятой уголовно-процессуального кодекса штата Нью-Йорк, мистер Лючано не должен и не обязан что-либо доказывать. Все сомнительные моменты, возникающие в ходе рассмотрения дела, трактуются в пользу обвиняемого. Принципом американского правосудия является прежде всего гуманность.
- Принципом правосудия прежде всего является объективность, - встрял Дьюи.
- Ваша честь!
- Господа, ведите себя спокойнее, - рассердился судья. - Может ли свидетель доказать свои утверждения?
- Мы там протоколы не крапали, - проворчала Фло.
Дьюи поспешно вмешался:
- Показания мисс Браун подтвердят другие свидетели.
- Ваша честь, - закричал Полакофф, - это недопустимо! Оскорбляется само понятие правосудия! Все свидетели обвинения - закоренелые преступники, личности в высшей степени аморальные. Я вынужден повторно просить вашу честь об отводе недостойных свидетелей.
- Ваша честь! - взъярился Дьюи. - Если мы, в свою очередь, начнем оценивать личностные качества господ Полакоффа, Леви и Адамса, то, боюсь, можем зайти слишком далеко. Одно лишь то, что господа адвокаты столь рьяно защищают особо опасного преступника Лючано, наводит на некоторые выводы насчет их морального облика.
- Ваша честь, я прошу оградить защиту от оскорблений! Согласно Конституции Соединенных Штатов, каждый гражданин имеет право на защиту своих интересов, в какой бы форме это ни выражалось.
- Ваша честь, обвинение заявляет о попытках защиты воспрепятствовать установлению истины! Моральность либо аморальность свидетелей не имеет абсолютно никакого отношения к существу разбираемого дела. Кроме того, закон разрешает преступникам, добровольно изъявившим согласие сотрудничать с правосудием, переходить из статуса подозреваемых в статус свидетелей.
- Объявляю перерыв, - бросил судья Маккук. Он явно устал от бесконечной грызни обвинения и защиты.
Слушание дела возобновилось через полчаса. Одна за другой на свидетельскую трибуну поднимались содержательницы публичных домов - Дженни Фэктори, Мэгги Рулетт, Люси Иран Тон Тан, Лили Фуэтоз, Дебби Рафаль, Нэнси Петит Мэн, Флавия Ривьер. Все они показали, что именно Лаки Лючано созвал сходку в Чайна-Тауне в октябре 1933 года, во время которой объявил, что берет под свой контроль секс-бизнес в Нью-Йорке. Незавидное положение обвиняемого еще более усугубили свидетельства более чем пятидесяти проституток, которые подробно рассказывали о бесчеловечной эксплуатации, побоях, истязаниях, унижениях, настоящем терроре, развернутом в публичных домах, принадлежащих Организации.
Из показаний Нэнси Прессер:
Вопрос: Ваше имя?
Ответ: Нэнси Прессер.
В.: С какого возраста занимаетесь проституцией?
О.: С тринадцати лет.
В.: Это было ваше собственное решение?
О.: Да.
В.: Вы можете назвать причину такого решения?
О.: Да. Героин. Мне нужно было зарабатывать на дозу.
В.: Почему вы начали употреблять наркотики?
О.: Один красавчик посадил меня на иглу. Помню, его звали Майкл. У него это очень ловко получилось. Через месяц я была на крючке и задолжала ему много денег за героин. Он сказал, что убьет меня, если я с ним не рассчитаюсь. При этом разговоре присутствовал вербовщик Джеймс Руссо.
В.: Кто такой Джеймс Руссо?
О.: Содержатель большого публичного дома в нашем квартале.
В.: Что было дальше?
О.: Вербовщик сказал, что я могу легко заработать много денег. А мне было уже все равно, где их взять, лишь бы уколоться. Потом девчонки рассказали мне, что этот Майкл тоже работал на Руссо и многие из них попали в бордель из-за него.
В.: Вы хотите сказать, что все девушки были наркоманками?
О.: Не все, но многие.
В.: А много ли среди них было ваших ровесниц?
О.: Да, много. У Руссо были специальные клиенты, предпочитавшие 13- и 14-летних девочек.
В.: Сколько клиентов вы обычно принимали за день?
О.: По пятнадцать-двадцать, иногда двадцать пять и больше.
В.: Каждый день?
О.: Каждый день.
В.: Куда же смотрели ваши родители?
О.: Они были безработными и все время пили. Им было не до меня.
В.: О’кей, что дальше?