Не мотай!
Любитель цветов!
Ты стал неприметно
Рабом хризантем.
Бусон
- Вы неправильно покупаете, - журила её Галя. - Они уговорились вместе пройтись по кооперативному супермаркету. Галя вызвалась научить соотечественницу японской бережливости. - Вы берёте всё подряд. Здесь так никто не делает, все ищут красные таблички сэйла, - наставляла Галя, называя английским словом "сэйл" распродажи по сниженной цене. - Вот смотрите, сегодня можно купить на десять процентов дешевле макароны, на пятнадцать майонез… Вам не нужно? Но будет нужно завтра, и Вы заплатите дороже. Вчера тут продавали чай за полцены, сегодня тот же чай идёт по полной… - Галя положила в свою тележку мясо. - У меня есть запас, но уж очень хорошо его сегодня уценили.
На специальной полке были выставлены продукты с истекающим сроком годности - сок, которому осталось жить неделю, обещавшее прокиснуть послезавтра молоко… Но основной причиной сэйлов был дефицит складских помещений. Вновь поступающий товар негде было хранить. Поэтому кроме больших, регулярных распродаж, например, одежды в конце сезона, магазины время от времени сбрасывали по дешёвке то завалявшиеся конфеты, то застоявшееся вино… Эти уценки - маленькие, случайные невозможно было предвидеть и трудно отследить, даже если понимаешь объявления по телевизору, в газетах, на афишках, брошенных в почтовый ящик. Поймать их помогало только неустанное хождение по магазинам.
- Я каждый день провожу в торговом центре часа по три, - признавалась Галя. - Экономлю на распродажах процентов пятнадцать семейного бюджета, а раньше отпетой растетёхой была, в Японии превратилась в экономную хозяйку. Здесь легко экономить, всё можно заранее рассчитать, страна упорядоченная. И дорогая. Поэтому экономить выгодно - чуть поприжал и тысяча йен в кармане!
Галина взволнованная речь свидетельствовала, что купить подешевле - в Японии наука, искусство и вид спорта, который поглощал все мысли, чувства и время здешних дам. Сэйл был поприщем, где бушевала их деловая активность. Сэйл служил неиссякаемым источником дум и разговоров, полем для творчества, для битвы за каждую йену. Это была главная здешняя доблесть и даже страсть - экономить. Японки проводили немало времени в магазинах, исследую, сравнивая, вычисляя. Иностранки, пожалуй, даже опережали японок, поскольку не тащили на себе груз местных предрассудков.
- Профессорские жёны не во всякий магазин могут войти, опасаются за репутацию мужей. Вот, например, в "Сто йен" им путь закрыт. А в городе целая сеть таких лавчонок, где любая вещь - хозяйственная мелочь, еда - стоит сто йен.
Галя знала адреса этих лавок назубок. И посещала магазин, где раз в месяц продавали сахар вдвое дешевле, чем обычно. Там давали только по два килограмма в руки, и Галя приходила с сыном, чтобы купить четыре кило. За полгода она так поднаторела в науке распродаж, что умудрялась покупать с уценкой всё: холодильник, мебель, телевизор…
- Я хочу ещё музыкальный центр купить, - созналась Галя. - Да всё никак не дождусь, когда его уценят, ради этого каждый день в Дайе хожу. Пока что на видеокамеру напала. Мы о ней и не думали, да она по сэйлу так дёшево шла, что грех было не взять! - Со скидкой Галя покупала даже золото. - Конечно, в Питере оно дешевле. Да надо же и тут в чём-то ходить! - Галя поправляла на шее толстую золотую цепь. - И ахала у полки с кофе: - Не успела! Пропустила распродажу! Вчера уценка кончилась! - Галя горевала так, словно речь шла о чём-то серьёзном, а не о сотне йен. - Сто йен - не так уж мало, целый доллар, - обиделась Галя, протягивая кассирше вместе с деньгами бумагу с зелёным деревом.
В одной из пятнадцати клеток таблицы на листке кассирша оттиснула красную печать. И не дала Гале пластиковую сумку, в которую складывают покупки. Галя достала из кармана заранее приготовленную старую авоську и объяснила - печать означает, что магазин должен покупателю пять йен - цену сумки. Когда таблица заполнится, из стоимости покупки вычтут сто йен: семьдесят пять за сэкономленную упаковку плюс двадцать пять - премия за бережливость.
- Хотите, я попрошу у кассирши такую же бумажку для Вас? - предложила Галя.
Но она не согласилась возиться со старыми пакетами из-за крошечной суммы в сто йен, которая к тому же обещала скопиться через месяц. А японки экономией в сто йен не брезговали и протягивали кассирше бумажки с деревцами. На улице Галя остановилась возле витрины обувного магазина.
- Правда, хорошенькие туфли? Я давно их присмотрела, но платить за них двенадцать тысяч йен не хочу! Жду конца сезона, они обязательно подешевеют тысяч до четырёх.
Об экономии Галя могла говорить бесконечно, как японка.
- Почему Вы не сказали мне, что Вас интересуют сэйлы. - расстроилась Намико, - я могла бы рассказать Вам, я стараюсь вести хозяйство экономно. - Не слушая возражений, Намико потащила её в магазин. - Вот соус, например, я всегда покупаю только маленькими бутылками. Они дешевле. И автобусную карточку беру за три тысячи йен, не за пять.
В пересчёте на килограмм соус в мелких пузырьках стоил процентов на пятнадцать дороже того, что налит в большие бутылки, а скидка на пятитысячную карточку была на пять процентов больше, чем на трёхтысячную. Но Намико этих сложных вычислений не понимала.
- Я не могу потратить сразу много денег, я планирую расходы на каждый день. - После визита в магазин, Намико, приняв приглашение на чай с пирожными, пожурила расточительную иностранку: - Зачем Вы покупаете пирожное в магазине? Это же так дорого! Я пеку сама, получается намного дешевле.
Торты здесь и впрямь стоили не меньше пяти тысяч йен - дорого даже для жены профессора с годовым доходом в сто тысяч долларов. Намико призналась, что ни разу в жизни не купила в магазине торт. И плоды гинко для соуса Намико не покупала, а собирала в парке недалеко от дома, экономя пару сотен йен. И тофу она брала со скидкой - муж её сестры содержал маленькую фабрику соевых продуктов. А чай Намико присылал брат из провинции, там он дешевле. Мандарины привозила невестка, её родители жили на юге. И на зубного врача Намико не тратилась - пользовалась услугами жены брата, а с сестрой обменивалась одеждой. Большие японские семьи йену на сторону не выпускали.
- Мы, японцы, говорим "моат-тай-най", - рассказывала Намико.
По-русски это звучало как "мотай", но по-японски было предостережением и призывом: не мотай! экономь! Намико советовала повесить в туалете полотенце и положить мыло. Здешние сливные бачки крышками не накрывались, труба, через которую набиралась вода, шла снаружи, наподобие крана, чтобы мыть руки. На унитазе было два положения сливного рычажка: большой поток и слабый. Дух экономии витал над Японией… По улицам ездил фургончик, который обменивал на туалетную бумагу связки старых журналов и газет. Их выносили из всех домов, даже из самых богатых. В вестибюле университета стояла машина, превращавшая исписанную бумагу в компактные мокрые таблетки. Их увозила каждое утро машина.
В честь дня своего рождения она угощала коллег магазинным тортом.
- О, как щедро! - прищурился Хидэо.
И улыбнулся странно - слово "щедрый" в Японии не похвала. Оно звучит здесь подозрительно, вроде "страшный мот". Здесь похвальное слово - "бережливый". И "скупой" - не ругательство. Вечером она смотрела по телевизору, как повар использует в пищу всю рыбу, без остатка. Вырезав куски для сашими, из обрезков и головы он варил уху, а чешую жарил в масле и поливал этим соусом рис.
Риск - дело не благородное!
Наша жизнь - росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь - и всё же.
Исса
Японская бережливость оказалась штукой заразительной. Она стала посещать распродажи, откладывая сэкономленные денежки. Но в Москву удобнее было везти не экзотические йены, а доллары. И стоило поинтересоваться, почём их тут продают. Меняли деньги только в банках. В валютном отделе против значка доллара светилось число "100". А в день приезда в аэропорту ей дали за доллар сто десять йен. За пару месяцев валюта стабильнейшей страны укрепилась на десять процентов? Удивившись, она зашла в другой банк, в третий - курс йены везде был абсолютно одинаков. Она решила, что напала на какое-то удивительное совпадение. Но обход банков через две недели дал тот же результат - за доллар повсюду давали абсолютно одинаково, но теперь уже девяноста восемь йен. И ещё одно поразило её в своём банке "77" - на электронном табло светилось очень странное число - годовой процент по вкладам составлял 0.62. Конечно, крошечный процент - свидетельство спокойной надёжности процветающей японской экономики, но всё же…
- Да вы отдаёте свои деньги банку даром! - в университете она поделилась своим открытием с Хидэо. - Он пожал плечами - процентом он не интересовался. - Зачем держать деньги в таком банке? - не унималась она. - Может, пойти в другой?
- В другой? - Хидэо растерялся. - И тут же спохватился, заговорил строго: - Вы не можете пойти в другой! Университет платит зарплату только через один банк! Вы обязаны подчиняться нашим правилам! - И добавил неуверенно: - В другом банке, наверное, тот же процент. Скорее всего, тот же…
Хидэо вообще не очень хорошо представлял себе, что такое годовой процент. И обсуждать эту странную проблему не хотел. Его интересовали дела практические.
- Сегодня вечером я приведу к Вам сына и его жену знакомиться. Опыт общения с людьми с Запада полезен для молодых. К тому же это позволит им попрактиковаться в английском.
Высокий серьёзный юноша вошёл в её квартиру, смущаясь.
- Нацумэ - мой сын, - представил его Хидэо. - А это моя невестка Митиё. Они поженились два месяца назад.
Молодая нарядная красавица оказалась бойчее мужа. И по-английски говорила лучше. Не особенно стесняясь, Митиё сообщила, что они приехали в гости к родителям мужа из Осаки, где оба трудились в одном банке. С сотрудниками банка вполне уместно было обсудить поразившие её японские открытия - единодушный курс доллара, смехотворный процент по вкладам… Митиё тут же уступила слово мужу - тема была сложная, не женская. К тому же Нацумэ работал в отделе финансовой политики банка. С трудом подыскивая английские слова, Нацумэ говорил напряжённо, как на уроке:
- Единый обменный курс всем банкам сообщают из Токио. И процент по вкладам тоже. Да, он низок… - Нацумэ вдруг улыбнулся. - Но если бы я предложил начальству финансовый проект с высоким доходом, его отказались бы провести. Наши банки неохотно берутся за высокодоходные проекты - в них всегда больше риска, а наше руководство не любит рисковать. Оно предпочитает надёжность и мирится с малым доходом. Отсюда и низкий процент…
Хидэо молчал, прислушиваясь, и вдруг прервал сына, словно не одобрял его слова.
- Низкий процент? Это неважно. Мы, японцы, не заботимся о таких вещах. Мы не тратим зарплату полностью, а сэкономленные деньги вносим в банк. Мы с Намико тоже ежемесячно откладываем определённую сумму. К пенсии мы должны скопить немного денег на старость. - Слово "скопить" он произносил привычно, твёрдо. - Мы, японцы, всегда откладываем на чёрный день.
На этом всеяпонском тоскливом ожидании чёрного дня, наверное, и покоились несметные богатства здешних банков. Может, потому такая грусть была разлита над процветанием Японских островов?
- Японские банки - первые в мире, - читала она в газете на английском языке "Джапаниз Таймс". - Первые по количеству хранящихся в них денег, но не по эффективности.
В первой десятке самых богатых банков мира мелькали японские названия, в первой сотне самых эффективных - ни одного. Японские банки не хотели идти на риск. Они предпочитали отдать дешёвые кредиты японским предприятиям, которые наверняка произведут продукт и получат прибыль, пусть небольшую. И японцы несли в банки деньги, соглашаясь отдавать их почти бесплатно, чтобы работала экономика их страны, привыкшей жить не спекуляциями, а своим трудом.
Озаботившись рекордным ростом йены, она стала регулярно изучать экономическую страничку "Джапаниз Таймс" в факультетской библиотеке. Зал газет был странный - подшивки, висящие на толстых палках корешками вверх, столы - наклонные, как парты, и вместо стульев низкие наклонные скамеечки, на которые читатели опирались коленями. Странным было и то, что печатала газета. Йена резко поднималась. Через месяц доллар уже можно было купить всего за девяносто йен, потом за восемьдесят с небольшим. Соответственно, её зарплата в долларах с момента приезда выросла почти на треть! В сегодняшней России это вызвало бы бурю страстей и переполох в обменных пунктах…
В валютном отделе банка было пусто. Только старичок со старушкой пересчитывали тощенькую пачку долларов, наверное, собирались в путешествие. Изумлённая, она вернулась в университет. Попробовала поговорить с коллегами. Предмет интереса не вызвал - о фантастическом росте йены не знал никто.
- Сколько стоит доллар? - Митико пожала плечами, улыбнулась.
Хидэо посмотрел презрительно, бросил на бегу:
- Мне некогда!
А Шимада вяло сказал:
- Мы, японцы, не следим за такими вещами. Изменения курса интересует только компании.
При слове "компании" Шимада показал рукой на потолок. Это означало, что деловая жизнь Японии происходит успешно, но где-то там, наверху, где ей и должно происходить. А университетским людям полагалось заниматься наукой. На финансовом же фронте им полагалось ограничиться тем, чтобы экономить, а сэкономленное нести в банк. Что они и делали, не интересуясь выгодой этого предприятия и не сомневаясь, что банк распорядится их деньгами наилучшим образом. Японские граждане доверяли родной стране.
На скачок йены не обратили внимания не только люди, но и цены. Напечатанные на упаковке типографским способом, они не шелохнулись, пока доллар, упав до отметки почти в восемьдесят йен, плавно пополз вверх. В валютных отделах банков по-прежнему было пусто. Граждане продолжали спокойно работать и экономить, и никто не спешил сказочно увеличить своё состояние, обменяв йены на дешёвые пока доллары, а, подождав, пока они подрастут, снова превратить их в йены. Может, гражданам это просто не приходило в голову? Или они боялись риска? Но йена ползла плавно и активно путешествующие японцы могли бы, по крайней мере, запастись долларами для предстоящих поездок. Но и этого не делал никто. Японцы, кажется, считали неприличной эту возню. Они словно брезговали нечистой наживой. Это русские, потерявшие корни, оказались беззащитными перед западной заразой ростовщичества. Она собрала весь свой скудный запас йен и обменяла их на стремительно дорожающие доллары. А потом удовлетворённо следила по газете, какую выгодную операцию она провернула.