- У него такая милая жена Сумико и прелестная дочь Харуно.
- Не знаю, не слыхал, - рассеянно сказал Хидэо. - Архитектура - не моя область!
Глава IX. Почётный гость японского правительства
Качается, качается
На листе банана
Лягушонок маленький.
Кикаку
Условия контракта (Принцесса номер два)
По дороге не ссорьтесь,
Помогайте друг другу как братья,
Перелётные птицы!
Исса
- Приходите в Шимин-центр хотя бы на урок каллиграфии! - уговаривала Намико, - мы будем учиться писать иероглифы кистью, тушью, это так красиво!
Невозможно было отказать Намико, такой заботливой, такой славной. В вестибюле Шимин-центра рядом с Намико стояла маленькая женщина с огромной гривой чёрных вьющихся волос.
- Это моя ученица, Ве`роника! - представила женщину Намико.
- Вы русская! - всплеснула руками Вероника.
И радостно обняла её, поцеловала, соблюдая всё-таки осторожность - она ждала ребенка. Достав из кармана широкого платья листок, Вероника нарисовала план.
- Здесь наш дом. Смотрите, совсем рядом с Вашим! Приходите в гости. Сегодня же. Мой муж родом из Югославии. Он будет очень рад Вам! Очень!
Он и правда обрадовался. Радостно хлопнул себя в грудь.
- Я - Никола! Почти что русский Николай! - И засмеялся, подхватив на руки лёгонькую девочку лет четырех. - Это Элизабет! Моя принцесса номер один! А скоро у нас будет принцесса номер два! - И он погладил жену по животу.
Никола был серб по отцу, хорват по матери, и когда эти два народа принялись воевать, он уехал из Югославии. Потому что не знал, на чью сторону стать. Да и не хотел становиться ни на чью сторону.
- Я - человек мирный. На уроках военного дела всегда в молоко стрелял, - ворчал Никола. Он ненавидел войну. И хотел завести пять дочерей, пять принцесс. Такая у него была мечта. - Представляешь картинку: я - старик, а вокруг меня пять юных красавиц! - И он ласково обнял жену, воплощавшую в жизнь его мечту.
Когда в Югославии началась война, доктор химии Никола нашёл себе работу в Америке. Там он и встретил мексиканку Веронику. Окончив университет в Мехико, она, специалист по туристическому бизнесу, приехала на стажировку в Нью-Йорк.
- Погляди, какая красавица! - Никола взял жену за плечи, развернул лицом к свету. - Даже теперь, с бэби! А когда я впервые увидел её в Америке, так сразу и пропал. У меня в то время ничего не было - ни дома, ни денег, но я не смог устоять, женился! Погляди! Правда, как Голливуд?
На большой свадебной фотографии, украшавшей прихожую, молодые и впрямь были красивее кинозвёзд. После Америки они перебрались в Германию, потом в Японию… В Японию переезжали уже втроём, с Элизабет. И с контейнером мебели.
- Всё это мы привезли из Германии! - Никола показывал гостье бархатные диваны, зеркальные шкафы… - Перевозка контейнером стоила шесть тысяч долларов. Платили японцы. Таковы условия контракта. Мы тут хорошо живём. А почему мы должны жить плохо? В Югославии я привык жить хорошо. До войны мы очень хорошо жили.
Никола потащил её на балкон.
- Сюда посмотри, сюда! Да не на море! - Половину балкона занимала параболическая антенна. - Я люблю смотреть Си-Эн-Эн… В Америке привык. - А что, тут море недалеко? - Он посмотрел вдаль с интересом. - Не замечал. Мы ни разу туда не выбрались, некогда. Хотя мы тут уже второй год. Всё по магазинам ходим. Я в Америке так привык - шопинг, шопинг…
- Мы с ним все выходные ходим по магазинам, он всё, что видит, купить хочет. И я такая же, - смеялась Вероника.
Они жили душа в душу. Квартира была забита вещами тесно, не по-японски. Немаленькая квартира - две спальни с татами и третья комната, из которой хозяева выкроили кухню, столовую и гостиную, отгородив их друг от друга мебелью.
- Да разве это - большая квартира? - сокрушался Никола. - Та, что у меня в Загребе осталась, и то больше. Я её теперь сдаю. Конечно, для Японии и эта квартира огромная. Потому и дорогая. Я за аренду тысячу двести долларов в месяц отдаю, вдвое больше, чем ты, хотя разница в общем незначительная - паркет в гостиной, кафель в кухне, кондиционер, лифт… В Японии за любую малость бешеные деньги дерут, - ворчал Никола. И радовался: - Но платят здесь хорошо. Самое лучшее в Японии - это зарплата!
Японцы платили Николе щедро - около шести тысяч долларов в месяц - он этого не скрывал. Такую высокую зарплату ему обеспечивала специальная лаборатория, созданная японским правительством для изучения моря. Классных специалистов для неё набирали по всему миру.
- Меня пригласило японское правительство! - гордо выпячивал грудь Никола. - Потому что я прошёл хорошую школу в Германии, в Америке… - Там Никола выучился обращаться с прибором новым, модным. - Очень хороший у меня контракт! - шумно хвастался Никола. - И ещё Вероника подрабатывает… - Американский сертификат преподавателя английского языка вызывал у японцев уважение, Вероника преподавала на университетских курсах. И ещё давала частные уроки сыну хозяина дома. - Я тут отлично живу, - похлопывал себя по животу Никола. - Денег куча, и семья со мной. Что ещё человеку надо?
Обхватив мать за шею, Элизабет сказала ей что-то по-испански, подбежав к отцу, залепетала по-сербски. И обратилась по-английски к обоим родителям сразу - только этот язык и был общим у Николы с женой, - а потом стала беседовать со своими куклами по-японски.
- В детском саду научилась, - объяснила мать. - Садик при католической церкви, но говорят там по-японски.
- Пусть учится, - удовлетворённо кивнул Никола. - Японский язык - хорошая гимнастика для ума. В дочке три крови: сербская, хорватская и мексиканская. Родилась она в Германии, а говорит на четырёх языках - настоящая гражданка мира!
Никола гордо улыбнулся, а его жена вздохнула.
- Вот только болеет часто. Может потому, что возим её туда-сюда. В Германии сухо было, тут сыро. Она кашляет. Чуть не каждую неделю ходим с ней к врачу. Хорошо, что по контракту лечение всей семьи бесплатно.
В комнате уютно пахло поспевающим ужином, на татами копошилась с куклами девочка, а Никола говорил, говорил…
- Он скучает без таких разговоров, он у меня болтунишка! - ласково улыбнулась Вероника, доставая из микроволновки еду. - Не знаю, что тут у меня вышло…
Вышло неважно.
- Она не умеет готовить! - радостно сообщил Никола, чмокнув жену в щёку, и сознался, что ужинают они обычно в ресторанчике здесь же в доме, на первом этаже.
Никола достал из шкафа банку с сакэ, настоянном на горьких японских сливах. Из всех местных напитков он предпочитал именно её.
- Итадакима-а-а-с! - усаживаясь за стол, пропела Элизабет.
Так приучили её начинать трапезу в детском саду. Японцы переводили это по-разному, от "Начнём, пожалуй!" до "Возблагодарим Бога, пославшего нам пищу!" Всё общество с аппетитом принялось уплетать невкусное жёсткое мясо. Уходила она из этого дома неохотно. Все трое вышли её провожать.
- Отвезём тебя на машине! - заявила Вероника, не слушая увещеваний - до её дома было десять минут ходьбы.
В подземном гараже стояла машина Субару, мотоцикл, два велосипеда.
- Я везде устраиваюсь основательно, - солидно говорил Никола. - Мы всё время странствуем! Не на чемоданах же нам жить!
В воскресенье она приготовила борщ и котлеты с макаронами - семейный русский обед - и позвонила Веронике.
- А ты тоже хорошо живёшь, три комнаты! Значит, тебя тут уважают! - Никола удовлетворённо похлопал её по плечу, словно соглашаясь считать своим другом такого преуспевающего человека.
Элизабет привычно уселась на порожек прихожей, содрала ботинки, бросила их как попало, не по-японски, и помчалась по комнатам.
- Не бегай! - строгость у Вероники получалась неважно. - А то к сеньоре люди снизу придут! Помнишь, как наши соседи звонили папе на работу, когда ты шумела?
- Ну и нравы у них! - хмыкнул Никола. - Нет бы зайти к нам, да сказать по- человечески - не шумите! Так стали на работу мне звонить!
Он поставил на стол подарок - бутылку дорогого вина и принялся есть за обе щеки, не переставая всё же говорить. С трудом вклиниваясь в редкие паузы Николиной речи, она жаловалась, как трудно ей работается здесь.
- Тебя так волнует работа, - задумчиво протянул Никола. - А для меня Япония - просто ступенька к благосостоянию моей семьи, не больше. Проблем я здесь не имею, может, потому, что с мозгами у меня негусто. Я просто делаю то, что велит шеф. Хотя иногда он несёт такую чушь! Но я с ним не спорю. Зачем наживать врагов? Я дам ему умереть с его заблуждениями - это будет моя месть! - Никола засмеялся. И снова стал серьёзным. - А ты - настоящий учёный! А настоящий учёный должен страдать!
И он похлопал её по плечу, словно обещая не оставить один на один с неизбежным страданием.
Через пару месяцев ранним субботним утром её разбудил телефонный звонок.
- Дочь! У меня родилась ещё одна дочь! Принцесса номер два! - громыхал в трубке счастливый голос Николы. - Хочешь увидеть? Я заеду за тобой.
Она быстро оделась и вышла на улицу - ей срочно нужен был подарок для принцессы! Среди магазинов, закрытых в столь ранний час, выгружала из маленького фургончика свежий товар зеленщица. И хотя лавчонка начинала торговать с девяти, женщина с готовностью прервала свою работу, чтобы продать неожиданной покупательнице четыре крупных персика. А, услыхав слово "подарок", надела на каждый персик пухлую пластмассовую сеточку, уложила фрукты в коробку, повязала пышный бант - достойная упаковка для подарка имелась даже в овощном ларьке.
Никола вошёл злой, волоча за руку растрёпанную, зарёванную Элизабет. Платье на ней было надето задом наперёд.
- Замучила она меня! Всё я делаю не так! Не так, как мама, одеваю её, не так кормлю! Даже одеялом укрываю не так!
Она умыла девочку, переодела, накормила кашей. В машине Элизабет забралась к ней на колени и уснула, обвив ручонками. В трёх шагах от частной клиники, где рожала Вероника, нашёлся цветочный магазин. Должно быть, недостатка в клиентах у него не было. Никола купил большой букет, вручил дочке.
- Пусть привыкает дарить маме цветы…
Сама клиника оказалась крошечным двухэтажным домиком. Они вошли в незапертую дверь, переобулись в клеёнчатые тапочки, толпившиеся в безлюдной прихожей, поднялись на второй этаж, прошли по узкому коридорчику… И никто не встретил их, не остановил. Только юная, беленькая от чепчика до туфелек сестричка поклонилась, улыбнулась и посторонилась, уступая им дорогу. Толпа посетителей с букетами в родильном доме - такое невозможно представить себе в России! А здесь стерильность, кажется, никого не волновала. Но малышей от инфекций родственников и цветов всё-таки защищали - они располагались в застеклённой детской, куда не входил никто, кроме медиков и мам. Посетители могли любоваться новорожденными только через стекло, устроившись на диване в холле, пока мамы их кормили.
Ребятишкам кроме памперса полагалась ещё казённая рубашка с коротким рукавом - такая в родильном доме была униформа. Сморщенные красные ручки и ножки дёргались на воле, пугая непривычной для русского глаза обнажённостью.
- Закаливают, - пожал плечами Никола. - У японцев так принято.
Покормив дочку, Вероника уложила её на стол, служивший младенцам общей кроватью. Их было всего семеро, на большее здесь не рассчитывали.
- Потому Вероника и выбрала частную клинику - тут меньше пациенток и больше внимания к ним, - рассказывал Никола. - Со своим врачом она познакомилась несколько месяцев назад, он наблюдал за ней, а потом принимал роды. И ещё месяц станет осматривать её и дочку. Быть пациентом в частной клинике лучше, хотя и дороже - за неделю, которую Вероника проведёт здесь, мы уплатим четыре тысячи долларов, три четверти этой суммы - за роды. Конечно, это дорого, - сокрушался Никола. И улыбался. - Но ведь плачу не я! - Медицинская страховка, положенная по контракту, покрывала и роды. Не всякая страховка включала такое событие, но у Николы, сотрудника специальной лаборатории, был хороший контракт.
Из родильного отделения рядом с детской вышла медсестра с новорожденным на руках. Улыбаясь шире обычного, она склонилась к мальчику лет пяти, что возился с игрушками на ковре, показала братца. Молодой отец и пожилая женщина, оторвавшись от телевизора, терпеливо ожидали своей очереди, чтобы познакомиться с новым членом семьи.
- Мне тоже первой показали вчера сестру! - щебетала Элизабет.
- Мы с ней сидели тут весь вечер, - кивнул Никола. - Пока Вероника рожала, смотрели мультфильмы по телевизору, только поесть выходили. Тут ресторанчик неподалёку.
Из детской вышла бледная, счастливая Вероника.
- Какая ты красавица! - поцеловал жену Никола. - Ну кто поверит, что только вчера родила?
В палате, совершенно такой же, как в новых московских больницах, из четырёх кроватей были заняты только две.
- Хорошо, что мы решили не платить за двухместную, - рассудительно сказал Никола. И рассмеялся. - Я экономлю японские деньги!
Вероника пошла проводить гостей. В открытую дверь была видна большая комната с татами на полу, с полками вдоль стен. На полках тесным строем сидели куклы.
- Здесь нас учат ухаживать за детьми, - объяснила Вероника. - И рожать.
Эту часть работы брали на себя стоявшие между куклами телевизоры, магнитофоны, видео - целые горы аппаратуры, как везде, где чему-нибудь учат японцев. На стене висел экран, по комнате ходила взад-вперёд молодая женщина с большим животом. Не обращая внимания на глазевших, женщина вдруг опустилась коленями на татами, стиснула побелевшими пальцами стул…
- Схватки, - сочувственно произнесла Вероника. - Я тоже тут вчера гуляла. - И вдруг сказала с возмущением: - Когда я пришла в клинику, меня хотели заставить подписать бумагу, что во время родов я не буду кричать. Обязательство такое. Конечно, я отказалась! И кричала, как хотела. А японки подписывают. И молчат.
В родильном доме стояла мёртвая тишина. Крытая галерея с кафельным полом уходила от задних дверей клиники к новому большому дому, под боком у которого притулилась клиника.
- Госпиталь, - объяснил Никола. - В случае осложнений женщину могут отвезти в операционную, а не будь этого, никто бы сюда, наверное, и не пошел.
Через неделю в воскресное утро в её дверь позвонили. Никола с малышкой, пристёгнутой на груди, предложил:
- Поехали с нами в город за покупками!
- Тебе не рано по магазинам ходить? - спросила она Веронику, усаживаясь в машину. - И семидневной дочке лучше побыть дома.
Но счастливая мама улыбнулась.
- Я соскучилась по шопингу!
В супермаркете Элизабет привычно забралась в тележку.
- Везите меня! Я люблю гулять!
Никуда, кроме магазинов, гулять её не водили.
- Вся Америка так живёт! - пожал плечами Никола. - А куда ещё идти? Вот если бы мы жили в Токио, можно было бы сходить в Диснейлэнд.
Ещё через месяц они зашли попрощаться.
- Улетаем в Саппоро, на Хоккайдо! Выиграли поездку в лотерее в книжном магазине Марузен.
Малышку везли с собой.
- А какие проблемы? - удивлялась Вероника. - Мамина грудь и памперсы всегда с ней. Что ещё нужно?
Почётный гость японского правительства (Пять строк)
Словно копоть сметает,
Криптомерий вершины треплет
Налетевшая буря.
Басё
- И почему Вы так хотите, чтобы приехал муж?
Вопрос Хидэо звучал неожиданно, странно. Почему жена хочет увидеть своего мужа после долгой разлуки? Разве это надо объяснять?
- Хорошо, я подумаю, что можно сделать.
Хидэо говорил так, словно ему предстояло совершить нечто немыслимо героическое, хотя приглашение родственников было процедурой обычной, рутинной. От Хидэо требовалось только одно - написать приглашение, пять строк. Этот разговор случился в начале апреля.
- Я напишу приглашение, это нетрудно, - сказал Хидэо через месяц. - Но сейчас я занят.
Кончался май.
- Давайте надеяться, что Ваш муж сможет приехать, - отбил Хидэо её следующий натиск, странно улыбаясь.
Ей не понравились ни его улыбка, ни эта формулировка - "давайте надеяться…" Она совсем растерялась, отказываясь осознать очевидное - Хидэо, который был в их доме в Москве и называл мужа лучшим другом, почему-то его приезда в Японию не хотел.
- Нет, нет, что Вы! - смутился Хидэо. - Я вовсе не против визита Вашего мужа! Мы же друзья!
Но даже если бы мужа не связывали с сэнсэем никакие экстра отношения вроде дружбы, он обязан был написать приглашение для члена семьи иностранного сотрудника - таковы правила.
В июне она вошла в кабинет Хидэо особенно решительно.
- Объясните мне, наконец, почему я не могу пригласить мужа? -
- Можете, конечно, можете! - замахал руками Хидэо. - Вы - стипендиат государственного научного фонда! А значит, почётный гость японского правительства! Просто сейчас мне некогда этим заниматься.
Приняв свой новый титул "почётного гостя" как издевательство, она, из последних сил сохраняя вежливость, предположила, что приглашение в пять строк не отнимет много времени. В ответ ей пришлось выслушать наставление о том, что её суждения легкомысленны и что сэнсэй ни единой строки не пишет просто так, с панталыку, а только после тщательного и всестороннего анализа. На который в данный момент у него просто нет времени.
- Успокойтесь! - улыбнулся Хидэо. - Я просто стараюсь сделать всё наилучшим образом. Я даже запланировал проведение опытов, в которых может принять участие Ваш муж. В этом случае я смогу ему заплатить. Немного.
Прошла ещё неделя, не изменив ничего. А это означало, что если Хидэо протянет ещё немного, а японское посольство, как обычно, провозится с визой два месяца, то муж не сможет приехать вообще - осенью его не отпустят из Москвы служебные дела. Она рассказала это Хидэо чистосердечно, как другу. Он задумался. И отложил следующую беседу на две недели. Она заподозрила его в коварстве и заметалась, пытаясь найти другие пути, в обход сэнсэя. Может, попросить частное приглашение у Зухры - гражданки Японии? Или у Шимады?
- Вы - гость сэнсэя Кобаяси, - строго прервал её Шимада. - Приглашение должно исходить от него. Не пишет? Наверное, ему некогда. - Шимада завершил свою речь, как Кобаяси: - О, конечно, Вы имеете право пригласить членов своей семьи, ведь Вы - почётный гость японского правительства.
Японцы, словно сговорившись, издевались над ней! Бросив работу, она брела по городу, выбирая безлюдные улочки, чтобы никто не видел её слёз. Немолодая, скромно одетая японка подошла к ней, заговорила ласково.
- Отстаньте! - сурово ответила она по-русски.