С избранием командующим войсками Обороны, Никольский никогда не пытался поставить себя над Уисполкомом и не проявлял диктаторских замашек. "Никольский, будучи командующим, естественно, хотел видеть наши вооружённые силы дисциплинированными и хорошо обученными, чтобы каждый боец беспрекословно выполнял приказы Военного совета, а не устраивал неуместные в период военных действий митинги и собрания <…>. Но его поддержали не все, некоторым была милее "партизанщина". Никольский, хотя и был человеком скромным, но в то же время и твёрдым в проведении своей линии. Это вызывало трения с отдельными командирами эскадронов и рот самообороны. Подогреваемый любителями самоуправства, по Обороне начал распространяться слух о якобы имевшемся у Никольского желании стать диктатором. Так этот слушок, искажающий образ замечательного борца за Советскую власть, вполз на страницы некоторых воспоминаний и попал в исторические книги".
Далее Г.Т. Харченко делает заключительный аккорд в характеристике М.А. Никольского: "Имя Мстислава Александровича самым тесным образом связано с Черкасской обороной, в героические дела которой он вписал свою яркую страницу. Именно он был её душой, умом и твёрдой рукой на начальном этапе, пока под давлением прокулацких элементов его не сместили с поста командующего. Но у него никогда не было каких-то затаённых обид на черкассцев. Он добросовестно, со всей страстью сердца выполнял любые задания, был прекрасным, кристально честным человеком, добрым, любящим семьянином, стойким бойцом за Советскую власть, до конца преданным революции".
Кто прав из участников этого диспута - по прошествии лет судить трудно. Мне кажется более убедительной и достоверной характеристика Г.Т. Харченко. Деятельность М.А. Никольского, несомненно, способствовала бы успеху обороны и, возможно, при нём многие тяжёлые для обороняющихся проблемы были бы решены лучше.
Тем не менее оборона советского района в тылу белых войск, продержавшаяся около полутора лет - с июня 1918 по октябрь 1919 года, - началась. После оставления крестьянами сёл Покровского и Покатиловского, территория обороны включала: в западной части - сёла Антоновское, Черкасское и Петропавловское, в которых были сосредоточены главные силы, в северной части - сёла Андреевское, Осиновское и Колпаковское, в восточной - село Глиновское, в юго-восточной - село Константиновское. Остальные сёла Черкасской обороны находились внутри этого района.
Общая численность бойцов Обороны составляла примерно 4–5 тысяч человек, из них 1500 - конных, остальные - пешие.
Площадь района обороны - около 3 тысяч квадратных километров.
С возникновением Черкасской обороны планы белых в короткий срок захватить всё Семиречье рухнули. Продвинуться далее станицы Абакумовской они не смогли.
Основные силы повстанцев и красногвардейцев в Семиречье были сосредоточены в селе Гавриловском и по линии Капал - Чимбулак - Кызыл-Агач.
Отряд - Дивизия - Армия
Об отряде Анненкова, а затем и о его дивизии, ходили легенды. Всех шокировали его отказ от традиционного порядка взаимоотношений солдат и офицеров и установление нового, нигде не бывалого, учреждение своих, тоже новых, невиданных форм одежды, знамён, шевронов, эмблем, присвоение частям пышных, извлечённых из далёкого прошлого, наименований - "Чёрные гусары", "Голубые уланы", Егерский, Атаманский и другие полки, его категорическое неприятие подчинения своего формирования кому бы то ни было.
В отряде были свои традиции и правила. Золотых погон не носили, слово "господин" было заменено на "брат", на приветствие отвечали "Привет!", на благодарность - "Стар!", на поздравление - "Благодар!", вместо "Так точно", "Никак нет!" и "Слушаюсь!" отвечали "Да!", "Нет!", "Есть!". Обращение друг с другом было только "на ты". Рукоприкладство строго каралось. Сестёр милосердия в отряде не было. Женщины, в том числе и жёны офицеров, в расположение не допускались.
В отряде велась беспощадная борьба с пьянством. Продажа спиртных напитков запрещалась. Виновные в их изготовлении и продаже предавались военно-полевому суду. Пьяных арестовывали на 2 недели, на них налагали штрафы в размере 1000 рублей. Эти суммы расходовались очень разумно и гласно: 500 руб. - в лазарет, 300 - "в общество", 200 - в пользу поимщика.
Такая же борьба велась со сквернословием.
Имея воинское звание, Анненков предпочитал называть себя атаманом. Некоторые исследователи обвиняют Анненкова в самозванстве. В действительности самозваным атаманом Анненков не был. По сообщению В.В. Клавинга и по другим источникам, Анненков был избран атаманом Сибирского казачьего войска в станице Атаманской (под Омском) в марте 1918 года нелегально созванным Войсковым кругом сибирского казачества. Наверное, это избрание действительно имело место, хотя документальных материалов мне не встречалось. Если Анненков был избран, то с нарушением всех установленных для этого акта процедур. Анненков понимал юридическую шаткость своего избрания и никогда не называл себя атаманом Сибирского или другого казачьего войска и не применял этот титул, подписывая документы. Но атаманом он называл себя по праву, потому что так называлась должность командиров партизанских отрядов, одним из которых он командовал в 1-ю мировую войну. Продолжая называть себя атаманом, Анненков подчёркивал преемственность своего отряда (дивизии, армии) от того партизанского отряда.
Осуждали военные и название отряда партизанским, а его солдат - партизанами.
Перебесится! - полагали многие. Но Анненков и не думал "пере", упорно материализуя свою идею.
Одним из принципов, которым он руководствовался, создавая своё формирование, было добровольчество. Парадоксально, но факт, что в то время как призывной контингент, как чёрт от ладана, бежал от мобилизации и в Белую, и в Красную армии, в отряд Анненкова не иссякал поток добровольцев, и уже в феврале 1918 года численность отряда превысила 200 человек. А на Верхне-Уральском фронте вокруг этого отряда-костяка стали складываться роты и батальоны, сотни и эскадроны, полки. Понимая, что добровольцы - наиболее стойкая и дисциплинированная часть любой армии, потому что воюет за те интересы, которые, собственно, и заставили её взяться за оружие, Анненков всячески поощрял их, создавая им гораздо лучшие условия службы, чем для мобилизованных.
Стремясь сделать свой отряд целиком добровольческим, Анненков издал приказ, разрешающий мобилизованным переходить в партизаны-добровольцы. Этим он рассчитывал повысить боевую стойкость отряда, заставив солдат и офицеров драться до конца и не рассчитывать на плен, потому что все знали, что противник с добровольцами не церемонился и, как правило, ставил их к стенке. Вербовщики от Анненкова не стеснялись переманивать мобилизованных из других частей, согласившиеся быстренько оформлялись добровольцами, давали об этом подписку и направлялись в отряд атамана. Анненков рассказывал, что однажды при формировании полка к нему поступило 2,5 тысячи мобилизованных, изъявивших желание стать добровольцами, о чём они дали подписку и были оформлены приказом. При поступлении в отряд (дивизию) и добровольцы, и мобилизованные давали присягу. Вот один из её текстов:
Присяга
Я, нижеподписавшийся подхорунжий атамана Анненкова Иван Дубакин, принимаю настоящую присягу в том, что я добровольно соглашаюсь всю свою жизнь служить с атаманом Анненковым верой и правдой и ни при каких обстоятельствах никогда от него не уходить. Служить буду не за страх, а за совесть. В случае неисполнения этой присяги, атаман имеет полное право лишить меня жизни.
Присягу исполнять всегда клянусь добровольно, в этом подписуюсь.
27 января 1921 года. Гучэн.
В дальнейшем для вербовки добровольцев Анненков создал так называемые штабы пополнений, которые располагались в крупных городах, в частности, в Омске, Новониколаевске, Павлодаре, Семипалатинске, Усть-Каменогорске и в других. Завербованных они направляли в Семипалатинск к Анненкову.
Штабы пополнений приносили много беспокойств местным властям, которые постоянно слали Анненкову жалобы. Анненков журил, но этим всё и заканчивалось.
В советской литературе об анненковских добровольцах содержится много вымысла. Не удержался от него и государственный обвинитель на процессе Анненкова П.И. Павловский. В своей работе по материалам Семипалатинского процесса он пишет: "Внешним признаком преданности добровольцев были эмблемы анненковского отряда, которые выжигались на теле в виде причудливой татуировки. На груди - крест, под крестом - череп и две скрещённые кости и затем - змеи, извиваясь и обтекая тело в различных направлениях и причудливейших формах, были символом верности атаману и братства отрядников". Это неправда: во время боевых действий в Семиречье на такие татуировки у анненковцев просто не было времени. Такой рисунок был нанесён на тело Анненкова в китайской тюрьме, однако считать этот единственный экземпляр тату универсальным символом братства анненковцев и верности атаману нет никаких оснований.
По-новому подходил Анненков и к формированию командного ядра своего отряда. Стремясь приблизить командира к солдату, он старался выращивать командиров из солдатской среды, пренебрегая назначением на командные должности кадровых офицеров и унтеров. Даже царских генералов Анненков считал, как он выражался, хламом и относился к большинству из них, в том числе и к Верховному правителю А.В. Колчаку, пренебрежительно. Офицеров, поступавших в отряд, он вначале ставил на должности рядовых, и лишь после проявления соответствующих качеств в бою они могли рассчитывать на дальнейшее продвижение. Офицерские звания он присваивал сам.
Все эти порядки не могли нравиться кадровым офицерам, и они старались обходить его отряд стороной или, как выражался Анненков, избегали явок. Но это не помешало ему в короткие сроки создать мощное боеспособное формирование. А офицеры всё-таки пришли, и многие из них, при офицерских погонах, тянули солдатскую лямку под командованием своих бывших фельдфебелей и вахмистров.
Формируя свои части, Анненков совершенно не копался в душах добровольцев, его совершенно не интересовали ни их так называемые идейные убеждения, ни политические платформы: ему было достаточно одного: лишь бы у добровольца были причины и готовность воевать против советской власти.
На Семипалатинском процессе, характеризуя кадровый состав анненковского отряда и дивизии, государственный обвинитель Павловский говорил, что он подбирался строго по классовому принципу. Первые добровольцы отряда были представителями верхушки казачества, интеллигенции и сынками представителей торгово-промышленных классов. В дальнейшем же кадры демократизировались, и общественный обвинитель Ярков уже характеризовал отряд как шайку "бандитов, сброда всевозможного уголовного и прочего элемента: китайцев, спекулянтов, торговцев, хунхузов, головорезов из белогвардейских офицеров и наиболее резко выраженного уголовного и деклассированного элемента".
Яркову вторил другой общественный обвинитель - Паскевич:
"Уголовные преступники, мелкие дворянчики, люди, потерявшие честь и совесть, - лучшие бойцы анненковкой армии. Стоило кому-нибудь убежать из тюрьмы, он мог найти службу добровольцем у Анненкова. Ему давали пособие, обмундирование, знаки отличия отряда - череп и кости, им разрешалось убивать всех, кто мог являться разоблачителем недавнего их уголовного прошлого".
Эта характеристика личного состава отряда и дивизии Анненкова сильно утрирована и политизирована. Противоборствующие силы в Гражданской войне в России не были стерильно классовыми. На той и другой стороне сражались представители всех классов, одни из которых защищали своё утраченное положение, другие хотели его изменить и построить справедливое, на их взгляд, общество, третьи были откровенными авантюристами, четвёртые, к которым принадлежал и Анненков, отстаивали Великую, Единую и Неделимую Россию. Кто будет стоять во главе государства после победы: царь или коллегиальный орган, - этот выбор они предоставляли народу в лице Учредительного собрания.
Во время нахождения на Урале небольшой отряд Анненкова превратился в значительную боевую силу. При убытии на Семипалатинский фронт в его состав входили: 1-й Оренбургский казачий полк, 1-й Верхнеуральский полк, один стрелковый партизанский полк, один Сибирский казачий полк и две батареи при восьми орудиях. По сути, это была дивизия, но официально она называлась партизанским отрядом.
Формирование отряда было продолжено в Семипалатинске и в Усть-Каменогорске. В Семипалатинске были сформированы полки Чёрных гусар, Голубых улан, запасной пехотный и конно-инженерный полки, в Усть-Каменогорске - два Сибирских казачьих полка, один пехотный и один сводный полки.
Следует сказать, что не все эти полки вошли в состав отряда Анненкова, часть их была подчинена непосредственно 2-му Степному корпусу. В связи с подготовкой наступления на Семиречье, отряд Анненкова 23 октября 1918 года был объявлен дивизией при сохранении названия партизанской.
Организация анненковской дивизии представляется в следующем виде:
- Личный конвой - полусотня (30 человек);
- Лейб-атаманский полк - 12 сотен, 1600 сабель, командир полка - сотник, затем - полковник Размазнин (Анненков называет его Размазин);
- Стрелковый партизанский полк. В конце Гражданской войны был переформирован в полк Голубых улан. Командир полка - Раутский;
- Полк Чёрных гусар - 350–400 человек. Сформирован из призывников добровольцев Славгородского и Ново-Николаевского уездов. Командир полка - Даниленко, Мандрыкин;
- Полк Голубых улан - 700 человек. Сформирован из призывников-добровольцев Барнаульского уезда. Формирование полка было начато в Барнауле капитаном Андрющенко;
- Конно-егерский полк;
- Оренбургский полк - 4 сотни, 600 сабель, командир полка - войсковой старшина Спасский;
- Верхнеуральский полк;
- Кирасирский полк - 900 человек, командир полка - полковник Иларьев;
- Драгунский полк - 4 сотни, 600 сабель;
- 3-й конно-киргизский (алашский) полк - 4 сотни, 600 сабель. Сформирован на базе 3-й Семиреченской (Сергиопольской) алашской сотни, командир полка - войсковой старшина Николаев;
- Маньчжурский полк - 700 человек. Первый командир полка - капитан Бин Линжен, в дальнейшем - Яо Тайчжу - дезертировавший из китайской армии в 1916 году, помощник Ван Дякан. Китайцев принимали на условиях служить не менее 6 месяцев за плату 25 руб. сибирскими деньгами. Первым командиром Маньчжурского Егерского полка был капитан Бан Линжен, с февраля Яо Танжу, дезертировавший из китайской армии в 1916 году;
- Инженерный (сапёрный) полк, командир - Пильщиков;
- Жандармский батальон;
- Две конных батареи по 4 орудия в каждой;
- Две казачьих батареи по 4 орудия в каждой;
- Автомобильный взвод и другие вспомогательные подразделения.
Были в дивизии и другие подразделения, которые будут названы ниже.
Полки Чёрных гусар, Голубых улан, Конно-егерский, Кирасирский, Драгунский полки были легкокавалерийскими, предназначались для нанесения удара холодным оружием в конном строю и отличались друг от друга только формой. Следует отметить, что все они были малочисленны и назывались полками лишь для солидности и с перспективой их дальнейшего развёртывания.
Лейб-атаманский полк предназначался для охраны штаб-квартиры самого атамана, обеспечивал его безопасность в боях, походах и в других условиях. Полк набирался исключительно из добровольцев. Это были рослые, физически развитые, наиболее благонадёжные бойцы. Шефом полка был сам Анненков.
В русской армии конвой - это воинское подразделение, или команда, сформированное (назначаемое) для охраны и сопровождения особы командующего армией, наблюдения за порядком и безопасностью главной квартиры, штабов, курьеров, следующих с особо важными поручениями и т.п. Эти же задачи выполнял и личный конвой Анненкова. Форма одежды конвойцев, как и всё в дивизии Анненкова, была броской: шашка, черкеска, красный башлык.
Сохранилась фотография Анненкова с его конвойцами. На снимке - девять чубатых парней, расположившихся перед объективом пирамидой, и Анненков, тоже с чубом, сидящий во втором ряду. Венчает пирамиду молодой красавец, за спиной которого - штандарт с надписью "С нами Бог", с костями и черепом, и пятиполосный флаг. Все, в том числе и Анненков, одеты в куртки с деревянными палочками-пуговицами, у всех на головах - лихо сдвинутые на затылки фуражки. На сидящих в первом ряду - сапоги, у одного - с розетками на голенищах. У их ног - простейшая собачонка. Мужики как мужики, никакой бравады, никакого геройского вида. Впрочем, вид есть, и у всех он - усталый. Снимок, видимо, сделан уже в Китае.
Анненков был тонким психологом и умел подбирать людей, которые будут ему преданы. Предметом особой заботы у него был конвой. В него он брал самых сильных, смекалистых, статных парней. Большинство конвоя составляли его любимые казаки. Но не только из своего воинства подбирались конвойцы. Нередко сюда брались и пленные красноармейцы, что вызывало крайнее удивление и у белых, и у красных.
- Ваш личный конвой состоит наполовину из красноармейцев изменных? - не то спрашивает, не то утверждает защита.
Причину взятия в личный конвой пленных красноармейцев пытается объяснить, конечно же с большевистских позиций, Ярков, редактор Семипалатинской газеты "Новая жизнь", выступавший на её страницах с подробнейшими (может быть, с самыми подробными в стране) репортажами с процесса: