Хрущев вынул из папки бумагу и зачитал. Из текста явствовало, что в армии созданы тайные диверсионные формирования для захвата власти в стране. Описывалось, как туда отбирали людей, совершенно секретно вели их обучение. Эти люди были вооружены всем необходимым для осуществления диверсий и переворота, с последующим уничтожением нежелательных элементов.
Жуков. Это не тайные диверсионные группы, а просто обычные формирования, созданные, кстати, по примеру американских, где в структуре армии имеются военные подразделения со специально обученным личным составом для ведения разведки и уничтожения ракетных установок. Вот и мне наши специалисты предложили создать такую группу для действий против вражеских ракетных войск.
- Большая эта группа?
- Меньше дивизии.
- А вы докладывали ЦК о создании такой специальной дивизии?
- Нет. Но не думал, что этому может быть придано такое значение. Это обычное в армейской жизни повышение боевой готовности.
Хрущев. А вот мы имеем другие подробные данные. Ведь их же обучали, тренировали в Москве, и, очевидно, они хорошо ориентируются внутри Кремля - в коридорах, кабинетах и так далее.
Жуков. Ничего подобного тому, что вы говорите, нет. Признаю только, что прежде чем создавать эти группы, лучше было бы посоветоваться.
Тут большинство присутствовавших обрушились на него.
Брежнев. После таких действий товарища Жукова какое может быть к нему доверие? Как можно теперь работать с ним, к тому же в высшем звене партии и государства? Его надо освободить от обязанностей министра обороны и члена Президиума ЦК.
Голоса. Правильно! Правильно!
Жуков сидел молча.
Хрущев. Нет других предложений?
Голоса. Нет! Нет!
Хрущев. У вас, товарищ Жуков, есть что сказать?
Жуков. Нет, Никита Сергеевич.
Хрущев. Тогда давайте так: товарищи Суслов и Брежнев, подготовьте необходимую информацию и проект решения. Есть предложение завтра созвать Пленум ЦК. Вы, товарищ Жуков, будете иметь полную возможность рассказать обо всем членам ЦК. Согласны?
Жуков. Согласен.
Хрущев. Тогда вы свободны. Ведь только что прилетели, отдыхайте. Завтра встретимся на Пленуме.
Жуков. Во сколько?
Суслов. В 11 часов, в Свердловском зале.
Жуков вышел. Хрущев предложил сделать десятиминутный перерыв. Кто курил, кто пил чай. Затем вновь собрались.
Хрущев(показывая папку). Вот материалы о поведении Жукова за рубежом. Это недостойно: рисуется, позер, огромное самомнение. Будто он в Советском Союзе один, это он победил Германию, выиграл войну. Это опасно. Вот подробная информация о его спецдивизии, готовой совершить переворот и захватить власть. Нужно уже сейчас установить наблюдение за его домом и телефоном - с кем общается, о чем говорит. Товарищ Брежнев, займитесь этим, поручите Серову и кому еще положено.
Брежнев. Хорошо, Никита Сергеевич.
Хрущев. Вот здесь донесения о его похождениях во всех странах, куда выезжал. Желающие могут ознакомиться. Окончательное мнение, видимо, будет такое: Жукова вывести из состава Президиума и снять с должности министра обороны. Докладчиком давайте утвердим товарища Суслова. Нет возражений?
- Нет.
Хрущев напомнил:
- Тогда, Михаил Андреевич, готовьте с Брежневым доклад и проект решения… Теперь о министре. Кого назначим? Быть может, товарища Малиновского? Он опытный военачальник, специалист, хорошо отличился на фронтах. Согласны? (Все "за".) Об этом тоже сообщим на Пленуме. Товарищ Суслов, явка будет обеспечена?
- Да, почти все уже собрались.
- Проверьте еще раз.
Из стенографического отчета октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС.
Н. С. Хрущев. Товарищи! Мне никогда не приходилось выступать против товарища Жукова. Конечно, я видел и некоторые отрицательные черты и многое делал, чтобы помочь ему преодолеть их. Только недавно на московском активе военных работников первый раз я выступил против него и вот выступаю сегодня. Причем то, что я думаю и знаю о товарище Жукове, я говорю открыто. Повторяю, что раньше никогда и нигде я не выступал против него. Правда, Сталин как-то приписал мне такую глупую мысль, что когда-то во время войны якобы я рассказал ему, Сталину, что Жуков, приезжая на фронт, берет землю, нюхает ее и определяет, можно наступать или нет. Когда я услышал об этом, то прямо сказал товарищу Сталину, что никогда такими глупостями Жуков не занимался, а я тем более не мог этого сказать. Возможно, что Сталин сам это выдумал. Товарищи Булганин и Микоян знают, что он об этом несколько раз говорил.
Голоса из президиума. Правильно, правильно.
Хрущев. Когда товарищ Жуков был в опале, то, казалось бы, почему мне не выступить против него, если его бьют, то почему и мне не лягнуть? Но я никогда не делал этого, так как считал, что в отношении товарища Жукова поступали тогда неправильно и это было бы противоречием моему пониманию оценки товарища Жукова…
Как военный - я и теперь так думаю - он показал себя достойно и должен сохраниться. Но как политический деятель товарищ Жуков оказался просто банкротом. И не только банкротом, а даже страшным человеком…
И докладчик, и все выступавшие на Пленуме товарищи, как члены ЦК, так и не члены ЦК, как гражданские, так и военные коммунисты правильно говорили, что Вооруженные Силы - это могучий страж безопасности нашей страны. После смерти Сталина наша страна выдержала большой экзамен. Если говорить о Центральном Комитете нашей партии, то он провел огромную работу, и его авторитет, как органа коллективного руководства, еще более возрос. Партия раскритиковала культ личности Сталина, раскритиковала Сталина за то, что он за последний период своей деятельности допустил много грубейших извращений. Перед ним дрожали, но в смысле незыблемости советского строя, нашей страны в народе говорили, что мы стоим за Сталиным, как за каменной горой. Это была суть всей его жизни. И Сталин перед смертью частенько говорил: вот умру, а вы как слепцы, вас как котят передушат, и вы не почувствуете врагов.
Но вот кончилась жизнь Сталина. Четыре с половиной года мы живем без Сталина. И наша страна, наша партия не стали за это время слабее. Наоборот, и страна, и партия еще более окрепли, набрали новую силу. Мы провели ХХ съезд партии, который явился проявлением ленинской мудрости и который принял такие решения, которые признаются как исключительно правильные и своевременные всеми коммунистическими партиями всех стран - и социалистических, и капиталистических. Враги пытались нас критиковать, но и они все же вынуждены были признать, что решения ХХ съезда КПСС являются действительно мобилизующими решениями, сильнейшим оружием, которое дано теперь в руки коммунистических и прогрессивных рабочих партий.
Посмотрим на изменения, происшедшие за это время в жизни нашей страны. Если раньше наше сельское хозяйство длительное время топталось на месте, было разорено, то теперь оно находится на крутом подъеме…
На хорошем подъеме находится и наша промышленность…
Больших успехов добился Советский Союз и в области развития культуры, науки. Ведь мы буквально ошеломили наших врагов, запустив искусственный спутник Земли. Американские и другие зарубежные газеты очень много пишут об этом, комментируют это событие огромного исторического значения. Буквально на днях одна американская газета писала, что вот, мол, русские запустили свой спутник Земли и этот спутник летает над миром, лукаво смотрит сверху на Америку и улыбается…
Кириченко. Издеваясь над Вашингтоном.
Хрущев. …И вот в этих условиях нам приходится на Пленуме ЦК КПСС рассматривать вопрос об ошибках, о неправильной линии товарища Жукова, которую он проводил, будучи министром обороны Советского Союза. Дорогой Георгий Константинович! Вот ты мне звонил в субботу, мы целый час с тобой по телефону говорили. "Ты лишаешься лучшего друга", - сказал мне товарищ Жуков. Но, товарищ дорогой, не обо мне ведь персонально идет речь. И дело здесь не в личных отношениях, а гораздо серьезнее и глубже. А ты все пытаешься свести к личным отношениям с тем или иным товарищем. И ко многим вопросам ты подходил именно с личной точки зрения, забывая, на какой пост тебя поставила партия. Когда личное становится выше партийного, общественного долга, это для государственного, партийного деятеля уже трагедия…
Когда развяжешь всю цепочку фактов, характеризующих поведение товарища Жукова, понимание им принципов партийности, просто неприятно и страшно становится. Венцом всего этого является его заявление: если будет нужно, я к армии, к народу обращусь, и они меня поддержат! Причем он говорил это к тому, что он, Жуков, может когда-то обратиться с призывом к армии, к народу помимо Центрального Комитета партии, помимо правительства. Разве это заявление партийного руководителя? Родион Яковлевич Малиновский мне сказал, что его как удар грома ошеломило такое заявление товарища Жукова. И вот когда мы сказали товарищу Жукову об этом, он нам ответил:
- Верно, я говорил так на собраниях. Но что же здесь такого? Я правильно говорил, я с антипартийной группировкой боролся!
А что в этом правильного, товарищ Жуков? Ведь и теперь ты мог бы обратиться к армии, к народу и сказать, что вот, мол, антипартийная группировка осуждает меня. Разве позволительны такие заявления партийному руководителю, стремление обратиться к армии и народу через голову Центрального Комитета? Я, мол, как Господь Бог, я Жуков, я сказал, значит, это и есть правда. А какая это правда? Любой произвол мог изображаться как правда товарища Жукова. А это - страшное дело, товарищи…
Товарищи, Вооруженные Силы - это очень важный и сложный инструмент нашей партии, нашего государства, это ответственный инструмент нашей политики. Поэтому такой инструмент должен быть не в руках одного лица, пусть самого уважаемого и доверенного, а в руках партии. Мы сперва вам доверили, товарищ Жуков, Вооруженные Силы страны, а сейчас убедились, что вы этого доверия партии не оправдали.
Партия должна иметь самую тесную, органическую связь по многим каналам с массами, в том числе и с армейскими коммунистами. А в армии и на флоте имеется сейчас 700 тысяч коммунистов. Как можно этих членов партии оторвать от партии, поставить в полную зависимость от военного командования, чтобы связь партии с этими коммунистами зависела только от желания министра обороны. А фактически ведь так складывались обстоятельства. Нельзя допускать такого положения. Надо, товарищи, решительно вытравить это.
Товарищ Жуков любит говорить, что в любом деле военные коммунисты поддержат Центральный Комитет партии. Никто не сомневается в том, что военные коммунисты поддержат Центральный Комитет партии, но если они будут поддерживать ЦК партии только по призыву, по приказу министра обороны, то тогда плохое положение будет у Центрального Комитета партии. Если Центральный Комитет партии позволил бы, чтобы коммунисты поддерживали Центральный Комитет только по приказу министра или его заместителей, то это означало бы смерть партийному руководству. Тогда все бы пошло по-другому. Мы должны полным голосом сказать о том, что должна была быть повседневная связь партии с военными работниками, с военными коммунистами, потому что они, коммунисты, посланы на военную работу партией. Армейские коммунисты всегда являлись и являются посланцами нашей партии, Центрального Комитета партии в армии, и они, конечно, всегда должны иметь самую тесную и крепкую связь с Центральным Комитетом партии, поддерживать и проводить политику партии, политику Центрального Комитета. В этом, товарищи, главное. (Аплодисменты.)
…Беда Жукова в том, что он очень самонадеянный человек. Когда его избрали в Президиум ЦК, он по всем вопросам стал давать советы и наставления, просто иной раз неприлично слушать. Ты узнай сначала суть дела, дай другим высказаться, а потом советуй. А он частенько сам как следует не разберется в вопросе, а уже пишет резолюцию. Нельзя же так, товарищи. Мы, руководители, будь то министр обороны или секретарь ЦК партии, как и другие руководители, мы охватываем своим руководством всю жизненную деятельность нашей страны. Поэтому мы слушаем все и по всем вопросам должны принимать решения: по ракетам, по запуску спутника, по сельскому хозяйству, по промышленности, по народному образованию, по медицине и даже по абортам. Это ведь тоже, товарищи, жизненный вопрос. И что же, по абортам вы тоже будете давать конкретные указания? Ведь это было бы смешно…
…Товарищи! Всех, очевидно, волнует вопрос, что теперь будет с единоначалием? Думаю, товарищи, что единоначалие в армии должно и дальше еще больше укрепляться, но оно должно укрепляться на основе развития самосознания бойцов, офицеров, командиров, чтобы они это единоначалие укрепляли сознательно, а не при помощи страха. Если ты не будешь меня слушать, я, мол, с тебя погоны сниму, лампасы сорву. Такое понимание ничего общего не имеет с политикой нашей партии. Укрепляя единоначалие в армии, мы должны в то же самое время развивать и самокритику. Она обязательно должна быть у армейских коммунистов, должен быть правильно решен вопрос критики и самокритики в армейских парторганизациях, потому что, если мы ее не будем иметь, если в армейских партийных организациях будет исключена должная критика и самокритика, это значит взять под защиту самодура.
Вот товарищ Жуков - он логичный человек. Контр-адмирала, который выстрелил в матроса и которого хотели судить, он взял под свою защиту, снизил его в звании, дал ему пенсию в 1500 рублей и сказал - иди. Но разве это коммунистический подход? Товарищ Жуков, что вы этим хотели сказать?
Жуков. Никита Сергеевич, это не совсем правильно, это надо разобрать, я к этому делу не имею отношения.
Хрущев. Товарищ Жуков, говорят, что в прошлом году или за этот год самодурами-командирами самочинно было убито семь солдат?
Голос. В Московском округе.
Хрущев. И Центральному Комитету партии об этом, между прочим, не было доложено, мы узнали это только после недавнего актива. Должно ли это насторожить министра обороны, заставить его обратить внимание на тот факт, почему это командиры стреляют в своих солдат? Конечно, должно. Ведь одно время у нас не было смертной казни даже для убийц, а здесь командиры солдат расстреливают. Если дать такое право, что командир должен добиваться повиновения своих подчиненных путем принуждения, вплоть до применения огнестрельного оружия, то каждый самодур может свести свои счеты с любым неугодным ему человеком… А вас, товарищ Жуков, это не беспокоит, потому что такое положение вытекает из вашей политики, которую вы проводите. Партия не может мириться с такими явлениями. И чтобы не допускать их, партийная работа должна всегда быть на высоком уровне…
Вспомните, товарищи, Гражданскую войну, когда только что созданная Красная Армия громила всех врагов Советской власти. Какое там было единоначалие, какая была тогда у нас армия с точки зрения сплоченности, каков был уровень наших красноармейцев? В сравнении с сегодняшним днем, когда Советскому государству исполняется 40 лет, все это было тогда в младенческом состоянии. И эта армия, в которой не было единоначалия, разбила офицерские части, разбила Колчака, Врангеля и прочих генералов и адмиралов, разбила вооруженные до зубов войска интервентов и вышвырнула их вон с нашей советской земли.
Чем же побеждала тогда Красная Армия, чем громила она всех своих врагов? О товарище Буденном Семене Михайловиче - нашем народном герое, когда он разгромил Мамонтова под Воронежем, - белогвардейцы писали, что Буденный - это генерал, перешедший на сторону красных. Они не могли допустить мысли, что бывший фельдфебель старой армии мог их разбить.
Буденный. Старший унтер-офицер царской армии.
Хрущев. Извините, Семен Михайлович, что я неточно назвал тот чин, который был у вас в царской армии. Но дело не в этом. Враги не могли допустить мысли, что красные войска под командованием старшего унтер-офицера громят армии генерала Мамонтова, Шкуро и всяких там шкурников. Чем же била своих врагов Красная Армия? Тем, что моральная сила народа была на стороне Ленина, на стороне нашей партии, а это главный залог победы, товарищи. (Аплодисменты.)
…Но не могу не сказать и о следующем. Сам я не слышал, но мне говорят, что товарищ Жуков не раз заявлял: "Я за время войны не имел ни одного поражения". Ну, товарищи, а кто же имел поражения, как же мог быть без поражения маршал, который был начальником Генерального штаба всей нашей армии, когда началась война и наша армия откатывалась к Москве, к Сталинграду? А товарищ Жуков говорит, что поражений он не имел. Кто же тогда их имел?
…Мы члены партии и должны брать на себя и неудачи, и удачи. Мы берем ответственность и за то, что отступали, берем и славу того, что разбили после этих отступлений врага. А ты хочешь только красоваться на белом коне на фоне Бранденбургских ворот. Но ты, мил человек, покрасуйся и на фоне развалин наших городов и селений, разрушенных фашистскими захватчиками. Наши войска, сражаясь с врагом, вынуждены были отступать, нести потери. Отступали они и под твоим командованием. Конечно, не только под твоим, но и под командованием других генералов, маршалов. Но нельзя так делать - славу брать себе, а всякие поражения, неудачи приписывать другим. Это недобросовестно, нечестно, не по-партийному.
Конечно, у нас были крупные ошибки во время Отечественной войны. Одной из таких ошибок было то, что Павлов, этот малограмотный человек, пьянчужка, командовал Белорусским фронтом. Теперь мы реабилитировали его в политическом отношении. Уверен, что врагом он не был, но и умным тоже никогда не был. А в результате того, что этот человек был поставлен на такой ответственный пост, мы понесли очень крупное поражение.
Мы должны правильно оценивать действия наших войск и, следовательно, действия нашего командного состава с тем, чтобы верно и по заслугам оценить каждого, а главное, чтобы в результате делового анализа выявить как сильные, так и слабые наши стороны, которые сложились в ходе войны. И нельзя ошибки, которые были тогда допущены, сваливать на кого-то одного.
Ошибки были и у таких хороших генералов, как товарищ Жуков, у которого много достоинств, но имелись и большие недостатки…
…Я уже говорил о том, как разрабатывались планы Сталинградской операции. Помню, как-то на Воронежском фронте мы беседовали с товарищем Кузнецовым Ф. Ф. о Сталинградской битве. Он мне и говорит: "Замечательная была операция! Сталин очень хорошо разработал Сталинградскую операцию". По простоте душевной я ему и говорю: "Не Сталин. Убежден в том, что разработка планов Сталинградской операции шла коллективно. Много было предложений от командующих фронтами. Генеральный штаб, и это вполне закономерно, обобщил все предложения, выбрал все лучшее, разработал единую операцию, которая была проведена блестяще"…