Глава 3
Девушка Рая
В. Болдин:
- Трудно сказать, как бы сложилось будущее Михаила Сергеевича, если бы в его жизни не появилась Раиса Максимовна. Может показаться удивительным, но позиция, характер жены сыграли определяющую роль в судьбе Горбачёва и, полагаю, в значительной мере в судьбе партии, всей страны.
Раиса Максимовна - человек с твёрдым, жёстким и властным характером - умела подчинять своей воле других, добиваться желаемого всеми силами и средствами. Она быстро стала первой дамой страны, во всяком случае, значительно быстрее, чем М.С. Горбачёв по-настоящему почувствовал себя лидером партии и государства. Не стесняясь, звонила и давала поручения помощникам генсека и некоторым членам руководства страны, особенно тем, кого знала. Как полновластная хозяйка, Раиса Максимовна немедля взяла на себя функции лидера и организатора созвездия супруг руководителей партии. Заняла руководящий пост в союзном Фонде культуры, а по существу, была его лидером. По её поручениям во многих структурах и органах культуры, массовой информации устанавливались правительственные телефоны. Связью на уровне генсека была оборудована и её машина, машины сопровождения охраны КГБ.
Отец
Весной 1929 года 22-летний юноша Максим Титаренко из города Чернигова отправился на заработки в Сибирь - прокладывать железную дорогу на Алтае. Он и подумать не мог, что его женой станет деревенская безграмотная девушка из таёжной деревни. Это была любовь с первого взгляда. Саше в ту пору стукнуло шестнадцать лет. С восьми лет она пахала землю наравне со старшими братьями, а по ночам ткала. В девятнадцать лет Александра в городе Рубцовске Алтайского края родила первого ребёнка. Девочку по имени Раиса.
Р.М. Горбачёва:
- Отец мой 1907 года рождения, украинец. Он всю жизнь проработал в системе железнодорожного транспорта. В автобиографиях я всегда писала: отец - служащий-железнодорожник. Беспартийный. Да-да, беспартийный. Вера в партию пришла к моему отцу вместе с Михаилом Сергеевичем - моим мужем. Несмотря на разницу в возрасте, он стал для него коммунистом, олицетворяющим правду и справедливость.
В Сибирь отец приехал весной 1929 года. Сам он из Чернигова, а весной 29-го приехал в Сибирь. Приехал на строительство железной дороги. Первой железной дорогой, которую отец строил, была дорога Рубцовск - Риддер на Алтае. Его родители - отец, Андрей Филиппович, и мама, Мария Максимовна, бросили в селе землю и перебрались на жительство в город - Чернигов. Бросили, оставили землю, потому что не могли прокормиться с неё. А отец мой в поисках работы приехал с товарищами в Западно-Сибирскую область - так она тогда называлась. Сейчас это Алтайский край. Приехал на строительство железной дороги. Строительство этой дороги проходило через село, где родилась моя мама: Веселоярск.
В одном из интервью Михаил Сергеевич сказал обо мне, что я родом из Сибири, с Алтайского края, из Рубцовска. И там проявили интерес ко мне, к моей маме. Меня трогает этот доброжелательный интерес. Так вот, здесь, в Веселоярске, и сошлись судьбы моих родителей. Вёл-вёл отец дорогу и привёл - прямо к свадьбе.
Отца Раисы Максимовны мобилизовали на фронт, но он туда не попал, вернулся в военной форме домой: железнодорожный транспорт был переведён на военное положение. Требовалось спешно строить новые железные дороги - для того же фронта. Из семьи Титаренко воевали брат матери Раисы Максимовны и мамина сестра: она была военврачом.
Р.М. Горбачёва вспоминала, что своих родителей она никогда не называла "отец и мать". Только "мама и папа". "Батюшка и матушка" - тоже не называла, не было принято. "Папа и мама". И - на "вы". Не припомнит случая, чтоб родители были по вызову в школе. И домашние задания они никогда не проверяли. Только отец иногда рассказывал, как учился сам. Он был человек грамотный. Рассказывал, что были годы "новаторских школьных реформ", когда из класса в класс учеников переводили голосованием. "Итоги" голосования на классных собраниях утверждали учителя. А уроки школьники отвечали только по желанию. "И вот высокий результат такой системы", - заканчивал он рассказы, весело тыча себя пальцем в грудь.
Отец редко бывал с детьми, очень редко. В те годы работали без выходных, без отпусков. Отец всегда "компенсировал" отпуск. Было такое выражение: компенсация за неиспользованный отпуск. Он никогда и не ходил в отпуск, а просто получал дополнительные деньги и продолжал работать круглый год. И так - год за годом.
Отец, очень любивший всех своих детей, всё-таки всю жизнь был особо привязан к ней. К своему первенцу. И очень гордился ею. Последние месяцы своей жизни, находясь в больнице, здесь, в Москве, говорил ей, что почему-то всё время вспоминает свою мать и её, её - маленькую. "Я ведь знал, чувствовал, что именно ты будешь спасать мою жизнь", - говорил он ей в больнице. К сожалению, надолго спасти его не удалось. У него была сложная операция. В 1986 году отца не стало.
Кем же он был? Раиса Максимовна ни разу не назвала его должность. О ней можно судить по её следующим словам, произнесённым во время рассказа о детстве: "В то время гостиниц в небольших городках, посёлках не было. И приезжие останавливались у знакомых. И у моих родителей таким частым постояльцем был один из сослуживцев отца".
Максима Андреевича Титаренко похоронили в Краснодаре, где он жил последние годы после выхода на пенсию.
Ноябрь 1999 года. Вопрос Людмиле Максимовне Титаренко, младшей сестре Раисы Максимовны:
- Ваш отец всю жизнь был беспартийным, не убедил ли его зять вступить в партию?
- В партию отец не вступил, но вера в неё к нему пришла. Хотя папа был иронично настроен к советской власти.
А что думает М. Горбачёв про своего тестя? После окончания университета, собираясь переезжать в Ставрополь, они решили навестить родителей Раисы Максимовны.
М. Горбачёв:
"Надо было "замаливать грехи". Встретили нас соответственно: не то чтобы недоброжелательно, но обиды своей не скрывали - ведь мы сообщили им о нашей женитьбе лишь постфактум. Сегодня, как отец, я это вполне понимаю. А тут мы добавили и новую весть - московская аспирантура дочери срывается, я увожу её в неизвестность, в какую-то ставропольскую "дыру".
С младшим поколением семьи, братом и сестрой Раисы Максимовны - Женей и Людой, которая как раз окончила 10-й класс, всё было в порядке, сразу же возникла взаимная симпатия. С родителями было сложнее. Отец держал себя более спокойно, а вот с матерью, Александрой Петровной, сначала не получалось. Это у нас потом сложились добрые и сердечные отношения. Особенно подружились наши отцы - Максим Андреевич и Сергей Андреевич".
Неславянское имя
Р.М. Горбачёва:
- Я была первым ребёнком в семье. По православной традиции меня крестили. Не в церкви - какая уж там церковь в 1932 году, в самый разгар борьбы с ними, церквами, - а на квартире у священника. Правда, имя выбрали не из святцев. Вы же знаете традицию: раньше священник предлагал имя, отыскивая в святцах. А моё имя выбирали уже сами родители. Отец выбрал. Известно, как много у нас красивых народных, славянских, русских имён. А тогда уже появились и новые имена. Новые имена нового времени. Среди моих сверстниц много Октябрин, Владилен. Стали появляться и имена новой интеллигентской волны - Нелли, Жанна, Алла. А отец назвал меня Раисой. Раечка. Он мне потом объяснил, что для него оно означало "рай". Райское яблочко.
Действительно, она была изящная, миниатюрная девушка ростом 157 сантиметров.
"Дед наш сильно пил. И прадед тоже…"
Людмила Максимовна Титаренко, младшая сестра Раисы Максимовны, 1999 год:
- Наш младший брат Евгений много пил и много месяцев проводил в больнице. Мама считала, что это наследственность. Дед наш сильно пил, прадед тоже…
Р.М. Горбачёва, запись 1990 года:
- Родители матери Пётр Степанович и Анастасия Васильевна - тоже потомственные крестьяне. Легко ли им жилось? "Не верь, - говорит мне сейчас мама. - Не верь, что процветали крестьяне в прошлом! Тяжкий, беспросветный труд. Земля, скотина, скудная еда. А бедная твоя бабушка!" - восклицает всякий раз моя мама, Александра Петровна. Каторга у неё была, а не жизнь! Каторга! Пахала, сеяла, стирала, шестерых детей кормила. И всю жизнь молчала.
Мамина сестра - Вера - умерла в шестнадцать лет. Почему? Точно никто не знает. Лечения ведь никакого не было. Старший брат - Александр - умер в двадцать шесть. Почему? Тоже не знают.
Землю родителям дал Ленин - так всегда говорит моя мама. Раньше у них своей земли не было. Сказали, вспоминает мама, бери, сколько хочешь, сколько можешь обрабатывать. Но в начале 30-х годов семья деда была раскулачена, лишилась земли и дома, стала жить временными заработками. А затем деда, говорит мама, обвинили в троцкизме, арестовали, и он бесследно исчез.
Да-да, не удивляйтесь. Мама до сих пор не знает, кто такой Троцкий, а дед и тем паче не знал. И вообще до сегодняшнего дня мать не может понять, в чём провинился её отец. Наша общая трагедия - все мы её пережили. Почему я и сегодня так боюсь призывов, раздающихся с разных сторон, "искать виновных". Ведь это - новый кровавый круг!
Бабушка умерла от горя и голода как жена "врага народа". И оставшиеся четверо детей были брошены на произвол судьбы. А вообще дед, Пётр Степанович, учил своих сыновей. Старшего, Александра, умершего в 26 лет, выучил на экономиста. Учил и младшего, Ивана. Образованию дочерей по российской традиции особого внимания не уделялось. В крестьянских семьях женщины почти сплошь были неграмотны.
Мать
Р.М. Горбачёва, запись начала 1991 года:
- Моя мама с восьми лет пахала, ткала. Уже будучи замужем, окончила ликбез. Помогла своей младшей сестре получить фармацевтическое образование. Мама у меня - человек природного, острого, одарённого ума. Отсутствие образования всю жизнь считает трагедией в своей судьбе. А главной целью своей жизни видела - дать настоящее образование собственным детям. И действительно всем детям дала хорошее образование.
Мама не работала на производстве, была домохозяйкой. Бесконечные переезды семьи вслед за отцом-железнодорожником, хлопоты, связанные с этим, случайно доставшиеся квартиры - каких "гнёзд" у нас только не было: и бараки, и щитовые сборные домики… Хотя нет, был и прекрасный, большой деревянный дом на Урале. Он достался нашей семье в годы войны - я уж и не помню, какой оказией. А какое-то время была и "квартира" в помещении бывшего монастыря. Представляете? Война. Да и после семья по-прежнему жила, как живут перелётные птицы. Только через 40 лет работы отец и мать получили, причём с большим трудом, постоянное жильё.
Мама была домохозяйкой ещё и потому, что к двадцати пяти годам уже имела троих детей. Но я не помню с детства и по сегодняшний день, чтобы мама не была чем-то занята. Чтобы сидела, как говорят, на лавочке. Всю жизнь, всю жизнь шила, перешивала, штопала, вязала, варила, вышивала, чистила. Всё сама ремонтировала, убирала, работала в огороде, держала, когда можно, корову или козу, чтобы у детей было молоко. Так и сегодня, хотя уже в преклонных годах.
По характеру мама у нас строгая и требовательная. Помню сцену, когда провожали на фронт отца. Этот переполненный вокзал - а я действительно из детства так ярко, так остро помню именно вокзалы с их неповторимой горестной атмосферой - женщины, дети и слёзы. Многие женщины даже теряли сознание. И свою маму помню, застывшую от горя. Её слова: "Кто нас будет поднимать? Надо держаться!"
Л. Титаренко, 1999 год:
- Я была тогда совсем маленькая. Помню только, мама, куда бы мы ни переезжали, всегда возила с собой старенький буфет, который достался ей от бабушки. Мы были настолько бедны, что приобрести новую мебель было не по карману.
После смерти папы мама в 1988 году перебралась жить в Уфу, стала жить вместе со мной. Она была женщиной очень простой и скромной. Когда муж Раисы стал президентом, положения своего стеснялась. Во время перестройки, когда было сложно с продуктами и одеждой, ходила, как все старушки, в магазин с талонами, стояла в очередях, а вечерами любила посидеть на скамейке у дома с соседками. Она ни разу не воспользовалась прикреплённой к ней служебной машиной, ни разу не сходила в обкомовский буфет. Единственная привилегия, которую себе позволила, - обслуживание в спецполиклинике.
Когда знакомые спрашивали что-то о зяте, Александра Петровна была крайне скупа в высказываниях. Она ни за кого не просила. Даже в больнице, где она лежала перед смертью, никто так и не узнал, кто она такая.
Школьные годы
Раиса сменила много школ, всегда была "новенькая". Поэтому в её памяти не осталось ярких впечатлений о школьных годах.
Картинки её детства лишены цельности. Они как бы рваны. Возможно, одна из причин - бесконечная перемена мест.
Это, конечно, создавало определённые трудности. Каждый раз новые учителя, разный уровень преподавания, разные требования, другой школьный коллектив. И - в общем-то - неизбежный в подобных случаях повышенный интерес к новичку.
Впоследствии она так вспоминала школу своего детства:
- Это не современная школа, с её оборудованием, обстановкой. Она совсем другая. Школы были, повторяю, разные и всё же в главном - одинаковые. Грубо сколоченные парты, самодельные счётные палочки, самодельная азбука, а в годы войны и самодельные тетрадки, в основном из газетной бумаги. И даже самодельные чернила.
Да-да, из сажи… Учебник на четверых - пятерых. В годы войны - ежедневная миска жидкой похлёбки на обед. Вспоминаю всех нас, тогдашних детей, одетых в фуфаечки, телогреечки, в лучшем случае - в курточки и "пальто" из домотканой или бумажной материи. Был такой материал - саржа. Первое настоящее пальто получила в подарок от отца с матерью, когда была уже студенткой университета. С каракулевым воротничком, "бостоновое", как уверяет мама. Носила я его долго. Пальто помнит вся семья. Тогда отец по облигации выиграл тысячу рублей. И знакомые, рассказывает мама, помогли в сельпо купить его. Дефицит! Все помнят пальто - это была прямо веха в истории семьи. Даже подруги мои студенческие, и те вспоминают его. Ведь все мы приехали в университет кто в чём - кто в материнском пальто, кто в чьей-то куртке. Так было.
И всё-таки это была моя школа - тем, как и детство, она мне и дорога. Мои любимые преподаватели. Мои подруги. Репетировали в школьном хоре. Пели. Ставили спектакли на школьных сценах. В спектаклях вместе с нами играли учителя и директор школы. Сейчас такое уже почти невозможно. Люди и их отношения были естественнее, проще. Впрочем, может быть, мне так кажется?
Строили физкультурные пирамиды. Причём меня поднимали всегда на самый верх - наверное, как наиболее лёгкую. Маршировали. Собирали металлолом, макулатуру, озеленяли школьный двор, выпускали стенгазеты. Устраивали школьные вечера. Танцевали. И получали первые записочки, первые признания в любви.
Что ещё в памяти от школьных лет? Помогали семьям погибших. Торжественные клятвы давали друг другу: быть верными, быть всегда вместе, помогать, не скрывать ничего друг от друга. Скрепляли клятвы "честным пионерским", "честным комсомольским". И ещё смешивали капли крови, надрезая себе пальцы. Я это тоже помню.
Айрат Тизадулин, одноклассник Раисы по школе в Стерлитамаке (Башкирия), запись 1999 года:
- Многие из тех, кто заканчивал нашу Школу, переехали в другие города, кого-то уже в живых нет. Я хорошо помню Раю. Она была самой красивой в школе и чересчур активной девочкой. Она принимала участие в школьных спектаклях, пела в хоре. Помню, как-то мы давали друг другу детские клятвы, скрепляли их "честным пионерским" и "честным комсомольским". Так Рае это показалось ненадёжным. Она предложила надрезать пальцы и смешать капли крови. И что вы думаете? Все согласились.
Л. Титаренко, запись 1999 года:
- В 1944 году я пошла в свердловскую школу, проучилась там три класса. А потом мы переехали в Башкирию, в город Стерлитамак. Там сестра закончила десятилетку и поехала поступать в Москву.
Золотая медаль
Р.М. Горбачёва, запись начала 1991 года:
- Десятый класс я закончила в городе Стерлитамаке, в Башкирии. И, как сказано в аттестате зрелости, "за отличные успехи и примерное поведение награждена золотой медалью". Это давало, опять цитирую тогдашний аттестат, "право поступления в высшие учебные заведения Союза ССР без вступительных экзаменов". То был второй год, когда вручали золотые медали. Вузом для себя выбрала Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова.
Шел 49-й год. А мне - семнадцать лет.
Её родители вскоре перекочевали из Башкирии в Донбасс, потом в Краснодарский край, где и осели, получив хорошую двухкомнатную квартиру.
На учёбу в столицу
Р.М. Горбачёва:
- Итак, 1949 год. Я еду в Москву. Учиться. Поездом. Вагоны переполненные. Полки все - и "плацкарта", и "сидячие", и багажные - "висячие" (третий этаж) - заняты. Это сейчас там, наверху, чемоданы. А тогда и наверху были люди. Какие полки! Люди едут и стоя - в проходах, тамбурах. Поезда ползут медленно, с долгими и частыми остановками. Не только наш - все поезда в стране были такими. Постельного белья нет, но его никто и не спрашивает. Вместо вагона-ресторана станционный бак с кипятком и привокзальный базар, куда все толпой выбегают во время остановок.
К поезду выносили продавать варёную картошку, молоко, яйца, буханки хлеба, самогон, водку, яблоки, колодезную воду - пять копеек за кружку. Солёные огурцы, ягоды. Правда, всё было очень дорого. Рассчитывать в дороге приходилось в основном на материнский узелок.
Это был второй послевоенный набор студенчества. Её поколение, поколение семнадцатилетних, пришло в университет со школьной скамьи. Но среди первокурсников было и много взрослых, тридцати- и даже тридцатипятилетних. "Стариков", как их тогда называли. Те, кто в годы войны по разным причинам прерывал учёбу: находился на оккупированной территории, работал где-то, партизанил, был эвакуирован или просто не мог раньше учиться. Но большинство "стариков" - это были демобилизованные фронтовики, так и не снявшие шинель, военную форму за все годы студенчества. Так и не переодевшиеся. И потому, что не во что особенно было переодеваться, и потому, что не торопились расставаться с фронтовой юностью и фронтовым братством. Это хорошо схвачено в "Тишине" Юрия Бондарева, в "Студентах" Юрия Трифонова, в других романах и повестях о той поре. Кое-кто из её сверстников, вспоминая их, "стариков", первым делом отмечал, что они водку пили - фронтовики. Пили, конечно. Но эти люди несли с собой в студенческую среду и нечто более значимое. Несли особое - прилежание, трудолюбие, ответственность и реализм жизни, человеческих отношений. Своего рода университет в университете.
Р.М. Горбачёва:
- Университет собрал нас из самых разных уголков страны. Русские, узбеки, украинцы, белорусы, казахи, азербайджанцы, евреи, армяне, латыши, киргизы, грузины, туркмены и все-все… Сколок самой страны.
Учились с нами и иностранцы. Албанцы, болгары, югославы, чехи… Они и жили в одних комнатах с нами. Немцы, испанцы, корейцы, китайцы, вьетнамцы…