Этот бой был проверкой моей выносливости, физической закалки. Без них меня, вероятно, не спасли бы ни опыт, ни даже замечательные качества моей машины. И опять мне вспомнился первый боевой вылет, когда у меня болели все мускулы и особенно шея - так я вертел головой и столько делал лишних движений. Сейчас у меня ничего не болело. Чувствовалась лишь усталость. Вот что значит тренировка!
58. Как на аэродроме встречают летчиков
Когда самолет приземлился, я еще не знал, удалось ли мне выполнить приказ - сбить ведущего. Это меня сильно беспокоило.
Я быстро пошел на КП и еще издали увидел большой плакат: на нем крупными красными буквами была написана фамилия Евстигнеева, а пониже - моя. Прошел мимо, спеша доложить командиру о выполнении задания.
Кирилл Евстигнеев заканчивал свой доклад о результатах боя, проведенного под его руководством группой в восемь самолетов. Они вели бой с тридцатью восемью "Юнкерсами-87", предпринявшими налет на боевые порядки наших войск. Группа Евстигнеева рассеяла бомбардировщиков противника. Немцы вынуждены были сбросить бомбы на свои же войска.
В этом мастерски проведенном воздушном бою наши летчики сбили четыре немецких самолета. Лично Кирилл сбил два.
Внимательно слушаю доклад Евстигнеева. Он, как всегда, сдержанно и скромно рассказывает о своей замечательной победе.
Кирилл закончил доклад и устало улыбнулся. Командир поздравил его. Я на ходу пожал руку старому другу и начал докладывать Ольховскому о выполнении боевого задания. Когда я сказал ему о том, что не уверен, сбит ли ведущий, Ольховский заметил:
- Успокойтесь, ведущий сбит. Он упал невдалеке от наблюдательного пункта и разбился.
У меня даже усталость прошла…
Евстигнеев ждал меня. Мы вышли вместе, делясь впечатлениями о сегодняшних боях. Остановились у плаката. Пока мы были на командном пункте, еще несколько летчиков нашей части одержали очередные победы, и на плакате появились их фамилии.
Вечером партийная организация устроила митинг, посвященный боям, успешно проведенным однополчанами в этот день.
И так бывало часто. Приземлишься, идешь докладывать на КП о результатах боя и вдруг видишь плакат об успешном выполнении группой задания. О сбитых немецких самолетах, о результатах боя ведущий обычно кратко сообщал по радио на командный пункт, еще находясь в воздухе. Быстро, оперативно отмечали политработники победы летчиков в воздушных боях: за несколько минут они успевали оформить и повесить у входа на командный пункт, в столовой, в общежитии, землянках яркие плакаты, сообщавшие об очередной победе летчиков.
59. Снова в Москву
За семь дней горячих боев на самолете имени Героя Советского Союза Конева мне удалось сбить восемь вражеских самолетов. Тогда я написал рапорт колхознику Коневу:
"Дорогой Василий Викторович! Спешу сообщить, что на вашем самолете я сбил восемь самолетов врага, из них пять хваленых "Фокке-Вульфов-190". Теперь на моем счету сорок пять лично сбитых немецких самолетов.
Позвольте закончить это письмо уверением, что мой боевой счет будет все время расти.
С горячим приветом капитан Кожедуб".
Немцы придавали большое значение нашему участку фронта. Он прикрывал пути к центральной Румынии и на Балканы. Поэтому-то фашисты и стягивали сюда крупные силы.
Но, несмотря на все ухищрения немцев: они массировали свою авиацию на главных направлениях, активизировали действия истребителей-"охотников", - им все же не удалось добиться господства в воздухе. Их тактика разбилась о возросшее мастерство летчиков сталинской авиации. Им противостояла наши более совершенные тактика и стратегия, умение искусно осуществлять строгое взаимодействие воздушных сил.
Наступило временное затишье. Шла подготовка наших войск к наступлению. Больших воздушных боев уже не было, и мы летали главным образом в разведку.
Войска сосредотачивались на направлениях предстоящих решительных боев.
В период затишья мы изучали карту района предстоящих боевых действий. Изучали способы самолетовождения в горах, метеорологические особенности района. Мы готовили себя к боям и одновременно вводили в строй молодых, недавно прибывших к нам летчиков. И Евстигнеев, и Амелин, и я много занимались с ними на земле и в воздухе. Для молодежи это была такая же школа, какую год назад, перед боями на Курской дуге, проходили мы сами.
Как-то вечером, в конце июня, меня вызвали к командиру. Я заметил, что Ольховский чем-то взволнован.
- Товарищ капитан, сейчас пришел приказ о вашем немедленном вылете в Москву. В чем дело - не знаю. Мне кажется, что вы получите новое назначение… Завтра утром полетите в Бельцы. Вас проводит Брызгалов на "По-2"… Не могу вам передать, как я огорчен! Не хочется отпускать вас. Но надеюсь, вы скоро вернетесь.
Никогда я не думал о том, что меня могут отозвать из родного полка. И сейчас, еще не зная, зачем меня вызывают в Москву, беспокоился только об одном: чтобы меня там долго не задержали и скорее отпустили в полк
…Однополчане устраивают мне проводы. Смотрю на лица боевых товарищей, и меня охватывает тоскливое чувство, которое всегда испытываешь перед разлукой с близкими.
Утром все собрались около КП. Меня обступили старые друзья - Евстигнеев, Амелин, Семенов, Мухин, Брызгалов. У Васи Мухина лицо растерянное. Он держит меня за руку:
- Как же так… неужели надолго от нас улетишь? Беляев говорит мне тихо:
- Скажите несколько прощальных слов, ребята ждут.
Собравшись с мыслями, я говорю о том, как тяжело мне покидать родную часть. За один год и четыре месяца я прошел с ней трудный путь от первого боевого вылета до сорок пятого сбитого вражеского самолета.
Со многими товарищами я учился бить врага. Мы вместе вели воздушные бои над Украиной, освобождая ее от фашистов. Мы вместе преследуем врага за пределами нашей любимой Родины, внося свою долю в выполнение гениального стратегического плана Верховного Главнокомандующего.
Мы жили дружной семьей. Гордились победами друг друга. Росли вместе.
В полку, на фронте, я, как и многие мои однополчане, стал большевиком, членом партии Ленина - Сталина, которая воспитала из нас бесстрашных советских патриотов, помогла нам, рядовым летчикам, вырасти до командиров эскадрилий.
И Евстигнеев, и Амелин, и я - все мы пришли в полк в один и тот же день. Сейчас у комэска Евстигнеева на счету сорок восемь сбитых вражеских самолетов. У моего ведомого Мухина, прибывшего к нам лишь год назад, - пятнадцать сбитых.
Мне не верилось, что улетаю надолго, но все же я закончил так:
- Друзья! Если случится, что я не вернусь в родной полк, мы все равно никогда не забудем друг друга. Где бы я ни находился, буду всегда вспоминать вас. Мне всегда будет казаться, что крыло к крылу с вами бью врагов в воздухе. До скорой встречи!
Однополчане были взволнованы не меньше меня. Гурьбой пошли к моему самолету.
- Ну, верный товарищ, - говорю я, обнимая Иванова, - следи за моей машиной, пока не вернусь!
- Постараюсь, товарищ командир! А вы уж старайтесь поскорее вернуться, - отвечает Иванов.
"По-2" готов к полету. Влезаю в кабину. Как несколько недель назад, когда мы летели с Брызгаловым за самолетом Конева, сажусь за управление.
- Полетим еще разок, Паша.
Взлетаем. Над боевым аэродромом круг делать нельзя, но я все же делаю полкруга. Ребята машут мне руками, и я, внимательно осматривая воздушное пространство, беру курс на ближайший тыловой аэродром. Линия фронта осталась далеко позади.
Часть пятая НА СВОБОДНОЙ ВОЗДУШНОЙ "ОХОТЕ"
1. Учебный аэродром
Генерал, к которому меня направили в Москву, совсем еще молодой человек, встретил меня тепло, словно мы уже давно были знакомы. Он начал расспрашивать о положении дел на нашем участке фронта.
Я все время думал: зачем же он вызвал меня? Но, отвечая на его вопросы, увлекся, стал рассказывать о товарищах, о боевых делах и забыл обо всем. Когда я закончил рассказ о самолете Конева, генерал неожиданно сказал:
- Товарищ капитан, вы назначены заместителем командира части на Первый Белорусский фронт. Ваши будущие однополчане, испытанные боевые летчики, живут дружно. В этой части найдете много интересного для себя.
Но до моего сознания дошло лишь одно: придется расстаться с родной частью. А там мой фронтовой учитель Семенов, мой ведомый Мухин… Там все мои друзья… мой самолет, к которому я так привык…
Я попытался убедить генерала, по виду такого мягкого и уступчивого, в том, что до дня окончательной победы мое место в полку, где я рос, закалялся, что я обязан туда вернуться. Но генерал был неумолим, он разбивал все мои доводы.
Он отпустил меня со словами:
- Подумайте до завтра. Я уверен, вы согласитесь со мной.
Всю ночь раздумывал я о том, как убедить генерала, чтобы он разрешил мне вернуться в свою часть, но ничего придумать не мог. Утром явился к генералу, и он, улыбаясь, протянул мне пакет:
- Вручаю вам новое назначение, товарищ капитан. С новыми товарищами вы подружитесь, слетаетесь. Вы там нужны больше. А пока направляйтесь на учебный аэродром, в тыл. Освоите новый самолет и полетите на нем в полк
Генерал дружески простился со мной и пожелал успехов.
Я был направлен на тот самый учебный аэродром, в тыл, где полтора года назад готовился к боевой работе.
Когда я сошел с поезда, на меня нахлынули воспоминания. Перед глазами встали Солдатенко, Габуния… Евстигнеев, Амелин в сержантской форме… "Ла-5" с надписью на борту "Имени Валерия Чкалова"…
Я прошелся по платформе маленькой знакомой станции. Сюда мы часто ходили гулять под вечер. Приятно было смотреть на тихие улицы.
Послушал радио: в моей старой части и на всем 2-м Украинском фронте затишье.
В штабе меня радушно встретил командир учебного полка:
- Рад видеть и поздравить с успехами, товарищ капитан! Ведь вы у нас уже бывали!
Я удивился его памяти.
- Знать и помнить каждого - моя командирская обязанность, - заметил подполковник. - Вам, верно, не терпится посмотреть на машины. У меня есть предписание разрешить вам выбрать самолет по вкусу. Посоветуйтесь с летчиками-инструкторами, выбирайте самолет и начинайте облетывать.
На аэродроме все было по-старому. На прежних местах, по дороге в столовую, стояли трофейные машины, к которым я так приглядывался полтора года назад. На месте была и наша землянка.
В линейку стояли замечательные отечественные истребители нового типа. Надо было выбрать проверенную машину. Подробно расспросил летчиков-инструкторов, механиков об особенностях новых самолетов. Вместе осмотрели несколько машин. Особенно одобрительно летчики отзывались о самолете за № 27. Я остановился на нем. Это и был тот самый самолет - мой верный боевой друг, который бессменно служил мне до последнего дня войны.
Сразу меня в воздух не выпустили.
Когда механик подготовил самолет, я сел в кабину и тщательно стал ее изучать. Проходил наземную подготовку, определял свое положение в самолете, как когда-то делал это в "По-2" на аэроклу-бовском аэродроме.
Через несколько дней вылетел с инструктором. Только после нескольких провозных полетов стал тренироваться самостоятельно.
В эти дни радио принесло радостные вести: наши войска наступали. На всех фронтах шли жаркие бои.
3 июля утром войска 3-го Белорусского фронта при содействии войск 1-го Белорусского фронта заняли Минск. Представляю себе, какой это праздник для моего друга - ведомого Василия Мухина!
Войска 1-го Белорусского фронта освободили Барановичи и двигались в направлении к Бресту. Советская Армия всюду выходила на государственную границу СССР.
27 июля наши войска освободили Львов, а 28-го - Брест. Советская Армия наносила фашистам удар за ударом.
С волнением я следил за действиями войск 2-го Украинского фронта. По-прежнему тянуло в родную часть. Войска 2-го Украинского фронта готовились к решительным боям по ликвидации яссо-кишиневского плацдарма немцев.
…С нетерпением жду из Москвы разрешения на вылет. Тренируюсь. Делюсь опытом с молодыми летчиками. Когда говорю с ними и вижу йх любопытные, горящие нетерпением глаза, вспоминаю, в каком радостном возбуждении находился и я перед вылетом на фронт. Стараюсь найти нужные слова и мысли, чтобы помочь новичкам в подготовке к боевой работе. Занят с утра до вечера, но задерживаться в тылу не хочется.
2. День сталинской авиации
В День воздушного флота я по обыкновению рано утром отправился в штаб узнать, нет ли разрешения на вылет Оказалось, оно только что пришло. Я был несказанно рад. Наконец-то после вынужденной передышки вернусь на фронт!
В эту минуту по радио передавали сводку: войска 2-го Украинского фронта перешли в наступление. У моих старых однополчан горячие дни!
Хотелось вылететь к месту назначения сейчас же. Но надо было "уточнить" погоду. Пока я выяснял, можно ли сегодня вылететь, в штабе появился командир:
- Вас-то я и ищу, товарищ капитан. От души поздравляю с награждением второй "Золотой Звездой"! - Он обнял меня и, широко улыбаясь, добавил, не дав мне вымолвить ни слова: - А наша учебная часть награждена орденом Красного Знамени за успехи в подготовке авиаторов… Я вас сегодня не отпущу. Да и погоды пока нет. Вы должны провести с нами вечер. Ведь вы, товарищ капитан, у нас начали готовиться к боевой деятельности. А завтра утром вас проводим. Решено?
Я был рад и за себя, и за учебную часть. Сколько ее питомцев воюют уже не один год на фронтах Отечественной войны!
Трудно выразить словами все, что я перечувствовал в тот день. Я думал о том, что буду драться с врагом, не щадя своей жизни, стоять насмерть за советскую Родину, что постараюсь отблагодарить партию, великого Сталина, что отныне обязан еще упорнее совершенствовать свою боевую выучку, бить врага храбро и умело; думал о том, как мало еще мною сделано и как много нужно сделать, чтобы оправдать высокую награду.
В семнадцать часов по приказу Верховного Главнокомандующего Москва от имени Родины салютовала советской авиации.
После салюта командир устроил праздничный вечер, а на следующий день рано утром я вылетел на 1-й Белорусский фронт.
Быть одному в воздухе - непривычно и томительно. Маршрут длинный - несколько сот километров.
Лечу над Белоруссией. Тяжело смотреть на развалины и пепелища. Останавливаюсь в родном городе Мухина - Гомеле. Он так разрушен, что трудно представить, каким он был раньше. Вспоминаются слова Василия: "У меня большие счеты с фашистами". Кончится война, и мы отстроим этот город и тысячи других советских городов. А пока надо сделать все, чтобы скорее уничтожить врага…
Позади уже Барановичи, Брест. Я лечу в прифронтовой полосе.
3. Новые друзья
Часть, куда я был направлен, находилась на аэродроме, расположенном у Вислы. Фронт - в двадцати километрах.
Приземляюсь. Знакомая обстановка фронтового аэродрома. Самолеты в капонирах. Командный пункт тщательно замаскирован.
Смотрю на часы -* 9.00. А на аэродроме полно летчиков. Все машины на местах. "Затишье", - думаю я.
В каждой части свои традиции, свой уклад, как в любой семье. Но, несмотря на это, чувство у меня такое, словно я попал домой. Вероятно, меня уже ждут и летчикам, как это водится в авиационных частях, уже все известно обо мне. Невольно волнуюсь: как встретят?
К моей машине подбежали несколько летчиков. Мы представились друг другу и все вместе пошли на командный пункт
- Давно тебя ждем! - кричит кто-то и трясет мне руку.
Это летчик Васько. Он одновременно со мной учился в школе истребителей. Я встречался с ним в 1942 году на учебном аэродроме. Он уже тогда был боевым летчиком, поэтому и Петро и я завидовали ему.
А вот еще один знакомый - летчик Александ-рюк. Он позже меня закончил училище. На его плечах погоны старшего лейтенанта. Узнаю, что он в паре с ведомым Васько летает с 1943 года.
Летчики рассказывают, что в районе Праги (предместье Варшавы) идут бои, но наша часть в них не принимает активного участия. Сейчас полк готовится, и вылетов бывает мало.
Из командного пункта выходит полковник, Герой Советского Союза. Он быстро направляется к нам.
- Это командир части Павел Федорович Чупи-ков, - говорит кто-то.
Подойдя к командиру, рапортую:
- Товарищ полковник! Капитан Кожедуб прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы.
Командир жмет мне руку и говорит, внимательно глядя на меня:
- Давно вас жду, товарищ капитан… Как летели?.. Теперь будем воевать вместе. Очень ждали вас, когда были горячие дни.
Герой Советского Союза полковник Чупиков подтянут, невысок. Судя по внешности, он человек большой силы воли. Взгляд его серых глаз зорок и внимателен. Он еще молод - ему лет тридцать. Но у глаз уже веером расходятся морщинки, как у всех летчиков, которые много летают и, прищурившись, глядят на солнце. Лицо загорелое, обветренное - значит, он с утра до вечера на аэродроме или в полете. В нем с первого взгляда чувствуется требовательный и вместе с тем заботливый командир.
Позже, поближе познакомившись с командиром, я узнал, что он прекрасный организатор. На фронте он с самого начала войны, имеет большой боевой опыт. Наш командир, испытанный летчик, обладающий прекрасной техникой пилотирования, скромен и трудолюбив.
Полковник очень дорожил честью полка и этого же требовал от летчиков. В полку его любили и уважали. Этот мужественный человек, беззаветно преданный делу партии, готовый на любой подвиг во имя победы над врагами Родины, храбрый воин, не страшившийся смерти, души не чаял в своей семье и в часы отдыха любил говорить о сынишке.
- …Да, у нас сейчас тихо. Стоим на ответственном участке. Готовимся к будущему наступлению, - говорил мне командир, когда мы сели друг против друга на КП и закурили.
И, обращаясь к офицеру штаба, Чупиков отдал приказ:
- Построить личный состав на аэродроме… Я представляю всему полку каждого вновь прибывшего. А то бывает так: появляется в полку человек, занимает определенную должность, а знают о нем только те, кто его непосредственно окружает. А надо, чтобы все знали каждого и каждый знал всех. Потом я вас более подробно введу в курс дела… А вот и начальник нашего штаба товарищ Топтыгин… Знакомьтесь, Яков Петрович. Наконец-то прибыл мой заместитель!
В первые же дни я увидел, что наш начальник штаба умеет не только поставить задачу, но и разъяснить ее летному составу - ясно, кратко и интересно. Он хорошо говорит, хорошо владеет пером - умеет Яков Петрович с бумагой обращаться, как говорит Чупиков.
Почти вся история полка прошла на глазах начальника штаба. Он тщательно записывает все события. Записи бережет; и если случится налет вражеской авиации, начальник штаба очень волнуется - не пропали бы его материалы: они представляют большую ценность, на них должно учиться молодое поколение летчиков.
…Чупиков представил меня однополчанам, собравшимся у командного пункта. Я вкратце рассказал им о себе. Затем командир повел меня осматривать аэродром:
- Покажу вам наше хозяйство.
По дороге мы встречаем летчиков, и Чупиков каждому дает короткую меткую характеристику.
Знакомлюсь с майором Шебеко. У него резкие, уверенные движения. Он широкоплеч и довольно грузен. Майор энергично трясет мне руку:
- Будем знакомы, товарищ капитан! Надеюсь, скоро в воздухе ближе познакомимся.