* * *
В одной из зарубежных поездок (дело было в советские времена) группу наших художников сопровождал аккуратно стриженный светловолосый молодой человек с всегда безукоризненно чистыми ногтями и отсутствующим выражением серых глаз. Нам его представили как искусствоведа. На нем был строгий черный костюм, который сделал бы честь любым похоронам…
Поначалу он бдил неусыпно и неустанно. А когда понял, что я уж точно никуда сбегать не собираюсь, расслабился, проникся ко мне доверием и осторожно попросил:
- Подскажи мне несколько простых искусствоведческих фраз, чтоб я мог хоть как-то соответствовать профессии….
Я посоветовала:
- Подойди к скульптуре, прищурься и скажи: "Смотрится!" Потом отойди на несколько шагов, склони голову набок и скажи: "Вяжется!" Потом обойди и скажи: "Компонуется!" Смотрится - вяжется - компонуется! Запомнил?
Он так хорошо запомнил, что потом ездил уже на другие выставки в другие страны абсолютным искусствоведом. Но все равно в штатском.
Таких и других не менее остроумных и интересных историй у Гули множество - хватило бы жизни, я опубликовала бы их все. Они стоят того.
Честь имею, а денег снова нет…
Сняв "Фарфоровую затею", я почувствовала вкус к документальному кино. Родилась идея сделать цикл портретов под названием "Имею честь представить" - о ярких личностях, жизнь которых знаменует собою связь веков Девятнадцатого и Двадцать первого. Тогда их было еще много.
Так я попала к Никите Богословскому.
(К этому моменту у меня уже была своя приличная цифровая видеокамера "Сони". Мне подарил ее Эдик Саркисян, мой коллега по "Детектив-клубу" - "из уважения к твоим фильмам"…)
Фильм прошел по ТВ-6 в день рождения Никиты Владимировича. Бесплатно.
Конечно, вместить одного Богословского даже в два фильма невозможно - композитор, поэт, писатель, рассказчик, самый известный сочинитель розыгрышей, острослов, ценящий людей, "которые мыслят иронически и правильно говорят по-русски", а также Кавалер с большой буквы - все это Никита…
Ухоженный, изысканно одетый, лощеный, всегда вкусно пахнущий Господин. В ту пору, когда все вокруг были товарищами, Никита уже был Господин, и никак иначе.
"Блистательный дамский угодник в самом высоком смысле этого слова. Любитель и ценитель женской красоты и женских структур", - так сказал о нем Аркадий Арканов.
"Если за мной ухаживали дамы - я охотно шел им навстречу", - сказал о себе Никита Владимирович.
Однажды он "пошел навстречу" ленинградскому композитору, очаровательной женщине, которая моложе его на сорок лет - Алле Сивашовой. (У нее много известных песен и романсов. Мне очень нравится "Натали" и, конечно же, песня "Улыбнись, Россия!", которую она вместе с Никитой Владимировичем и поэтом Борисом Дубровиным подарила нашему фестивалю комедии.) Алла стала его женой, другом, любимой женщиной. И ссорятся они, по признанию Аллы и Никиты Владимировича, как молодые. А потом Богословский с мольбой о прощении пишет стихи о своей любви…
…Эти годы я прожил, как будто в раю,
Опираясь на нежную руку твою….
Я старик, но тебя я люблю всей душой,
Иногда обижая от дури большой.
………………………………………..Виноват пред тобой я, наверно, всегда,
Что испортил твои золотые года.
Да простит меня Бог, и ты тоже прости,
Что скрестились неровные наши пути…
………………………………………………Мне не жалости нужно, мне нужно любви.
И коль сможешь, ты снова меня позови.
И чтоб горькую боль от меня отвести,
Если сможешь - прости. Если хочешь - прости.
Твой навеки - Никита
Когда слышишь такие признания в Любви, невольно сверяешь свою жизнь с той, что рядом…
…Но что уж тут сверять…
"Поздно, Нора! Вы полюбили вора!" Поздно, Алла! У вас КИНО - сначала!
Шанс…
Через много лет после фильма "Рождение танца" (1975) я попыталась вернуться к жанру фильма-концерта.
Фокусник Рафаэль Циталашвили убедил меня, что такой фильм ждут в разных странах. Я тоже оказалась фокусником и убедила в этом продюсера - Александра Шкодо.
Шкодо, владеющий несколькими языками, физик по образованию, игрок по натуре, коллекционер старинного восточного оружия по хобби, не докучал мне мелочной утомительной опекой. Моя задача была уложиться в оговоренную смету.
Получился фильм "Дайте чуду шанс".
Потом Саша Шкодо исчез. Как фокусник. Наверно, на него "наехали". Иначе бы он не рванул отсюда. Его знали и любили. Он умел дружить.
Сижу как-то у Льва Новоженова в программе "Старый телевизор", говорю про сериал "Идеальная пара", ругаю НТВ за хамский показ. Вдруг звонок в эфир из Германии - Саша!
Понимаю, что грустно ему там, тоскливо и чего-то хочется пообещать - то ли денег на кино, то ли ужин в тайском ресторане…
Договорилась созвониться с ним вечером. Много вечеров прошло с того дня.
В тот период мне как-то позвонил мой Вова Бутылочное горлышко из Сочи. Он спросил:
- Линишна, я чего-то не пойму - ты кино бросила, что ли?
- Да нет, Володенька, пытаюсь…
- И где они, фильмы?
- С продюсерами не ладится.
- А давай я буду твоим дусером. Чо для этого надо?
- Ну, деньги…
- Маленько есть. Своих.
- Нет, надо много. И чужих. Так что копите, Володя, копите. Принимайте побольше посуды.
Мы - в шопе
Мне предложили снять рекламу для фирмы "Пост-шоп".
У них были необычные товары: термоноски, термоперчатки, всякие супы для похудания, эротические духи… Съел суп, надушился - и снял все проблемы.
Интересно было попробовать. Никаких жестких условий мне не ставили, и я согласилась. Придумала ноу-хау - рекламный сериал. Валя Азерников сочинил симпатичные скетчи для персонажей. Композитор Евгений Крылатов написал музыку, а я - слова к песне про "Пост-шоп". В этих словах и крылась моя главная "фенечка". Там был такой припев:
Мы в шопе, мы в шопе,
Сегодня мы в "Пост-шопе"…
Заказчик сначала чуть не поперхнулся. Но потом понял: клипы начнут крутить, и вся страна запоет "Мы в шопе". Чего еще надо? В рекламе же важен крючок, зацепка, манок - на который попадется зритель и слушатель.
Было сделано десять выпусков. В них снялись Лидия Николаевна и Маша Шукшины, ансамбль "На-На", Леня Ярмольник, Саша Пашутин, Толя Ромашин, Сережа Габриэлян и другие прекрасные актеры. Продавщицами в магазине "Пост-шоп" работали самые красивые студентки актерских вузов Москвы. Танцы ставила Марина Суворова. В общем, команда собралась нехилая… Даже я рискнула сняться в одном сюжете - но потом себя вырезала категорически: с точки зрения режиссера я эту роль не потянула - ни по красоте, ни по таланту.
Было весело и азартно.
Но мне опять не повезло с "дусером". Я нашла заказ, деньги, группу, а молодой человек, некто Игорь К., которого я позвала поработать, назначил себя продюсером, поставил себе крутую зарплату, взял себе в замы девочку - да и укатил по своим другим делам. Пришлось с ним расстаться.
Всю работу за Игоря и его девочку фактически сделал мой муж. Реклама получилась забавная. Но телевидение все-таки не рискнуло распевать на всю страну: "Мы в шопе!.." Леня Ярмольник утверждает, что именно поэтому мне рекламу больше не доверяют.
И все-таки…
И все-таки мои вынужденные каникулы закончились "Московскими каникулами". Хотя не сразу и не просто.
Сперва сценарий "Московских каникул" год пролежал у улыбчивого продюсера Олега Ч. Олег был силен в обещаниях и слаб в рукопожатии. Дело стояло. Вернее, валялось.
Как-то в коридорах "Мосфильма" меня встретил мой бывший художник Володя Королев, ставший президентом чего-то там. Он решительно сказал:
- Мне не нравится, что вы не снимаете. Я хочу, чтобы вы работали и получали деньги за свои картины.
- А как я этого хочу!
- Давайте делать кино вместе!
И вместе со сценарием мы с Эмилем Брагинским перекочевали к Королеву. Затем, взявшись за руки, пошли в Госкино к Армену Медведеву за господдержкой. Он нас "господдержал".
О сценарии "Московских каникул" Эмиль Брагинский как-то заметил: "Этот сценарий я писал не по заказу. А для собственного удовольствия. Каждый кинодраматург пишет один и тот же сценарий всю жизнь. Я пишу о любви в жанре так называемой городской сказки. Меня называют утешителем, а мое кино утешительным. Ничего плохого в этом я не вижу".
В фильме должна была прозвучать песня - от лица главного героя, московского интеллигента, кандидата никому-не-нужных наук. Я вычислила Андрея Макаревича - не просто как автора песни, но и как соавтора роли. Переговоры с ним провел Леня Ярмольник. Он же потом и спел эту песню в фильме.
…А над городом живет Бог.
Сорок тысяч лет и все - сам.
И конечно, если б Он мог,
Он бы нас с тобой отдал нам.
…………………………………..Но сойдет с Его лица тень,
И увидит Он, что я прав.
И подарит нам один день
В нарушенье всех своих прав…
Услышав ее, Эмиль сказал:
- Нам с вами повезло, госпожа Сурикова. Есть шанс сделать серьезную комедию. Если мы чего не доскажем картиной, Макаревич дотянет песней…
Русская звезда Сиона
Иру, Ирочку Селезневу, исполнительницу главной роли, я вычислила теоретически. Ведь героиня была иностранкой с русскими корнями. А Ира жила в Израиле, куда уехала вместе с тогдашним мужем, певцом и композитором Максимом Леонидовым. ("То ли мальчик, а то ли виденье…")
Я разыскала Максима в Москве. Спросила с наивностью продавщицы из овощного:
- А Ира красивая?
- По-моему, очень.
- А по-итальянски она, случайно, не говорит?
- Если надо - заговорит хоть по-китайски. За неделю.
Я Иру видела только в картине Михаила Швейцера. Она снялась в "Крейцеровой сонате", будучи еще студенткой ЛГИТМиКа. Роль ее в этой картине не вызвала у меня восторга. Но кандидатуру Селезневой поддержала Люба Горина, редактор почти всех моих картин. Она видела ее в израильском театре в спектакле по пьесе Гриши Горина.
Уехав в Израиль, Ира за один год выучила иврит. Стала играть и сниматься. Совершенно русская актриса стала израильской звездой.
Витя Шендерович рассказывал, как однажды в Израиле вместе с поэтом Игорем Губерманом они ехали с какого-то концерта.
Сильно подвыпившие. Их остановил полицейский за превышение скорости. А потом, обнаружив, что водитель Губерман еще и пьян, отобрал права и стал выписывать огромный штраф.
Мимо проезжали Ира и Максим (с того же концерта). Они остановились, вступились за земляков.
Полицейский тут же узнал Селезневу, растаял и вернул Губерману права:
- Езжайте тихо, осторожно.
Словно на иврите говорил наш гаишник.
Ира приехала в Москву на первую "пробную" встречу…
Она привезла с собой свою улыбку, талант и прелестный характер. Все это пошло в дело. Она стала итальянкой Лучаной.
Как ни пытались ее "испортить" мои коллеги - ничего не выходило.
Оператор Володя Нахабцев шутя подначивал Иру:
- Ну прояви характер! Ну топни ногой! Ну устрой скандал! Ты же главная героиня! Ты - примадонна! Ты должна капризничать, требовать, раздражать!
Лишь однажды, уже на озвучании, Ире удалось изобразить недовольство. Озвучивалась ее парная сцена с Табаковым. Олег Павлович записал ее раньше, и Ира работала одна.
- Ну почему? - спросила Ира капризно. - Почему одна?! Ведь вдвоем интереснее! И получается точнее.
- Вы правы, Ирочка. Но у Табакова - операция на связках. Извините.
- Это вы меня извините, - смутилась Ира.
…В школьные годы Ира была чемпионкой по плаванию. В душе она по-прежнему чемпионка. Ей много дано. Но она не станет топить окружающих, чтобы доплыть первой. Всегда протянет руку и поможет…
Попугай в холодильнике
Леня Ярмольник до этого снимался у меня только в ярко-комедийных ролях. Теперь я решила попробовать его в ином качестве - сделать героем лирическим. Открыть нового Ярмольника. Тем более что он давно не появлялся в кино.
Но мне предстояло преодолеть сопротивление некоторых коллег и, теперь уже можно признаться, Первоисточника… Со времени нашей последней картины Ярмольник стал шоу-бизнесменом. Организовал на телевидении свою развлекательную передачу, которая нравилась далеко не всем.
А киношники вообще перестали воспринимать Леню как своего актера. Тогда еще считалось зазорным для художника участвовать в откровенно коммерческих мероприятиях.
…Миша Козаков рассказывал, как однажды в Израиле он снялся для рекламы какого-то банка. За большие деньги, которые тогда ему, приехавшему жить в чужую страну, очень были нужны. Потом забыл об этой съемке.
- И вот, - говорит, - иду как-то на репетицию в свой театр. И - о ужас! - на каждой стенке вижу мое вдохновенно-идиотское лицо. Я рекламирую банк! Боже, как я войду в театр? В храм! В святыню!! Но делать нечего. Вхожу. Меня хлопают по плечу. Поздравляют. "О’кэй! Твое лицо хорошо смотрится. Это большой успех! Молодец!"
Ничего зазорного коллеги Козакова в рекламе с его "вдохновенным" лицом не обнаружили.
Одна известная актриса, которую я приглашала в картину, узнав, что будет сниматься Ярмольник, отказалась наотрез.
Но меня поддержал оператор Володя Нахабцев. Это вообще очень важно, когда актер нравится оператору. Ему ведь "в дырочку" виднее.
Я надела на Леню очки, приклеила усы. Они сделали свое дело - мы ушли от шоумена и приблизились к "шестидесятнику".
"Попугай в холодильнике" - так сам Ярмольник определил манеру своей игры в картине. В кадре он вел себя очень сдержанно и достойно.
- Не Ярмольник из телевизора, а прямо секс-символ какой-то, - заметила одна почтенная дама после премьеры "Московских каникул" в Доме кино (она до того не была его поклонницей).
- Мы вернули зрителю прекрасного актера, - согласился наш Первоисточник.
Конечно, у Лени достаточно завистников и недоброжелателей…
Есть пара актеров (с обоими я работала), которые не могут мне простить Ярмольника. Увидев меня, вместо приветствия они по-балаганному кричат:
- Смотрите! Вот идет режиссер, который снимает Ярмольника. А ведь была неплохим режиссером. Подавала надежды.
Интересно, будут ли они кричать то же самое Алексею Герману, у которого Леня играет главную роль в фильме "Трудно быть богом"…
Полковник Якубович
Роль начальника отделения милиции сыграл Леонид Якубович. Это большой риск - приглашать на роль в кино популярного ведущего самой популярной тогда телепрограммы. У Ярмольника все-таки кроме телешоу за плечами была богатая актерская кинобиография.
Здесь Нахабцев держался до последнего:
- Не надо!
А Эмилю Брагинскому до начала съемок я вообще не говорила, кто будет играть начальника…
…Начальник милиции появлялся первый раз в кадре спиной, буднично и по-деловому. Потом поворачивался - и зритель уже был наш.
Якубовичу сниматься нравилось. Леня был соучастником, со-придумщиком. Однажды в собственной машине он даже нелегально перевозил двух арестованных "убивашек" (его выражение) из одного отделения милиции в другое: на время съемок надо было освободить камеру для Лучаны, героини Селезневой. Причем Якубович был в форме полковника.
Эти задержанные хулиганы, которых он вез, были безумно счастливы. Всю дорогу они кричали:
- Приз - в камеру!
Вскоре после картины Якубович получил звание заслуженного артиста России. Артист? Ну конечно же! Он так артистичен на своем "Поле" и так доброжелателен к игрокам. От него идет положительный заряд. А сегодня это очень важно.
Как-то он позвонил мне и спросил осторожно:
- Твоя мама жива?
- Да. (Мама ушла из жизни совсем недавно.)
- Понимаешь, - сказал он. - У нас будет "Поле чудес" к Восьмому марта - с мамами известных людей.
- Ленечка, она, наверно, не сможет: возраст, депрессия. Но я спрошу на всякий случай.
Звоню маме, и она неожиданно говорит:
- К Якубовичу? Пойду! Он очень приятный.
Выпила элениум - и пошла.
В подарок or "Поля" как ветеран войны она получила кухонный комбайн, наборы косметики и витаминов. А мама подарила музею "Поля" мундштук, который в 1942 году вырезал влюбленный в нее солдат. Он лежал в госпитале, где мама была врачом.
А однажды Леня позвал меня на первоапрельское "Поле чудес". Просил придумать какой-нибудь розыгрыш для зрителей о наших с ним отношениях.
Я, как могла, во всем "созналась":
- Дорогой Леня! Настало время сказать людям правду о том, что произошло между нами в тот далекий романтичный день…
Звучала тихая музыка. Мы танцевали, глядя в глаза друг другу… Было красиво и нежно.
Прошли годы. У нас подрастает дочь. Ей примерно восемнадцать лет… Я прикинула: моральный ущерб, возведенный в степень утраченных иллюзий, с компенсацией инфляции, и все это умноженное на двенадцать месяцев в году - получается сто тысяч двадцать четыре доллара. Эти деньги, дорогой, я вложу в слово из четырех букв, первая буква "к", потом "и", "н" и, наконец, "о", которое сниму о нашей любви и посвящу его тебе…
Что у нас подрастает дочь, Леня поверил даже больше, чем зрители. Во всяком случае, когда я познакомила его с моей Кирой, они подружились настолько, что Леня взял ее однажды в самолет, пилотируемый им самим… А Кира прихватила с собой и трехлетнего сына Колю, которого Якубович прозвал "говорящая голова". Хорошо, что об этом полете я узнала гораздо позже их приземления…