– Товарищи колхозники! Односельчане! Умер наш дорогой вождь и учитель товарищ Сталин. Это огромная потеря для страны и для каждого из нас. Мы жили с этим именем, шли в атаку и побеждали. Это имя особенно дорого нам, фронтовикам, кто поднимался в атаку со словами: За Родину! За Сталина! Около семи лет прошло с момента окончания кровопролитной, разрушительной войны, а страна под руководством Сталина уже поднялась, появился достаток в каждом доме, стали снижаться цены. Сталин умер, но дело его живет. Мы должны еще плотнее сплотить свои ряды вокруг Коммунистической партии, вокруг нашего руководства, чтобы ни у кого не возникло сомнения в нашей решимости продолжить дело Сталина – строительство коммунизма. Мы сегодня произносим это, как клятву…
Митинг продлился почти два часа. Все выступающие выражали скорбь и горечь по случаю смерти Сталина. Люди расходились неохотно, молча, у многих на глазах были слезы…
Ваня и Аня ходили в школу. Ваню приняли в октябрята, и теперь он гордо ходил со значком, на котором был изображен Ленин.
– А у тебя такого нет, – хвастался он перед Аней.
– Я еще маленькая, – говорила Аня. – Вот пойду во второй класс, и меня примут в октябрята.
– А я тогда уже пионером буду, – парировал Ваня.
– Ваня, перестань дразнить Аню, – вмешалась мама. – Завтра воскресенье, весна на дворе, земля подсохла, будешь батьку помогать сажать деревья и виноград.
– У нас будет свой виноград! – радостно воскликнул Ваня. – Ура!!!
– Да, мы решили с батьком разбить сад и посадить виноград, – сказала мама. – Батько должен сегодня привезти саженцы деревьев и чубуки винограда. Завтра придут соседи, помогут, надо управиться в один день.
На следующее утро вся семья была готова к работе. Сосед Вовченко, у которого был свой виноград, как опытный виноградарь взялся руководить посадкой винограда.
– Николай, – обратился к нему батько, – бери Любу, Олю, других людей и занимайтесь посадкой винограда, а мы с Ваней будем сажать деревья.
Ваня был счастлив, что ему доверили такое ответственное дело. Он внимательно прочитал этикетки на саженцах и стал их раскладывать каждый вид отдельно.
– Ваня, – сказал батько, – бери ведро, будешь воду носить из колодца, а я буду ямки копать под деревья. Начнем с яблонь, потом груши посадим, сливы, абрикосы и последним персик. Его надо особенно аккуратно разместить, на самом солнечном месте. А еще у нас есть грецкий орех и шелковица.
Работа продвигалась споро и к двум часам по полудню близилась к завершению. В это время где-то во дворе раздался громкий визг свиньи и затих.
– Батьку, – спросил Ваня, – это наша Хрюшка визжала? Пойду посмотрю.
– Ваня, не надо туда ходить, – сказал батько. – Хрюшку дядя Панас заколол, сейчас будет смолить.
– Как заколол? – у Вани затряслись губы. – Зачем? Я же ее кормил!..
– Ваня, ну что ты как маленький, – сказал батько, положив руку на голову Вани. – Свинью мы зачем покупали? Чтоб было мясо, колбасу сделать. Вот у нас люди почти целый день работали на огороде, сажали виноград, мы с тобой деревья… Покормить их надо чем-то?
– И что, для этого надо было убивать Хрюшку? Я это мясо есть не буду…
И слезы покатились из глаз Вани.
– Можешь не есть, – сказал батько, – никто тебя заставлять не будет. Только пойми, голова и два уха, свинью и покупают для того, чтобы вырастить и иметь что-то к хлебу. Ты ведь сало любишь?
– Все равно я есть не буду мясо Хрюшки, – всхлипывая, проговорил Ваня.
Через какое-то время мама накрыла во дворе стол, разложила на столе хлеб, который сама испекла, расставила миски с кусками жареного свежего мяса. Аромат мяса разошелся по всему селу. Батько вынес из погреба несколько графинов вина, которое он купил у соседей. Вокруг стола расставили скамейки… Батько пошел на огород, чтобы пригласить всех за стол.
– Ну что, как тут у вас? – обратился батько к работающим. – Завершаем? Давайте досаживайте, мойте руки и за стол, будем обедать.
– Еще минут десять – пятнадцать и закончим, Игнат Иванович, – сказал дядя Митя Шелест.
Скоро все соседи, уставшие от работы, переговариваясь, появились во дворе дома. Все помыли руки. Батько всех пригласил за стол, и, когда все расселись, он наполнил всем стаканы вином.
– Дорогие соседи, – поднявшись, сказал батько, – большое вам спасибо за помощь. Сегодня мы сделали большое дело – заложили сад и посадили виноград. Пройдет три-четыре года, и вокруг дома все изменится, расцветет. Кроме мяса, у нас на столе будут свои и фрукты, и свой виноград, и свое вино. Знайте, что все, что вырастет на моем огороде, – это и ваше, сделанное вашим трудом. Давайте выпьем, чтобы все, что сегодня сделано, пустило свои корни в нашу землю. Будем все здоровы!
Все выпили. Выпил и дядя Митя, предварительно перекрестив стакан с вином, приговаривая: "Исчезни нечистый дух, останься один хмелечек!"
Ваня чувствовал запах свежего мяса, но к нему он даже не дотронулся. Перед его глазами была его Хрюшка, которую он кормил и которая всегда его встречала радостным похрюкиванием, когда он входил в сарай с пойлом или вареной картошкой…
Ване учеба давалась легко, второй класс он закончил на одни пятерки. Ольга Семеновна перед всем классом вручила ему похвальный лист. Всех ребят учительница поздравила с окончанием учебного года, напомнив, что теперь они ученики третьего класса.
Ваня за год перечитал практически всю библиотеку школы. Друг Вани, Вася Жарук, с которым Ваня за этот год еще больше сдружился, остался на второй год в третьем классе, и теперь в следующем учебном году им предстояло учиться вместе. Они встретились с Ваней на школьном дворе.
– Ну что, в третий класс перешел? – спросил Вася.
– Да, а ты? – спросил Ваня.
– А я в третьем еще на год остался, – пробасил Вася.
– Значит, в следующем году будем учиться в одном классе, – подбадривая Васю, сказал Ваня.
– Надоела мне эта школа, – сказал Вася, – если бы не мама, давно бросил бы.
– А что бы ты делал? – с удивлением спросил Ваня.
– Как что? Коров пас, меня даже в пожарные приглашали, – с не меньшим удивлением ответил Вася.
– А ты этим летом снова будешь коров пасти? – спросил Ваня. – Можно, я буду с тобой?
– Конечно, можно, я бы даже часть трудодней на тебя переписал, – с радостью в голосе сказал Вася. – Но тебе родители разрешат?
– Пока не знаю, думаю, что разрешат, – сказал неуверенно Ваня.
– Вот ты сначала узнай, а потом приходи ко мне, – прощаясь, сказал Вася.
Придя домой, Ваня показал похвальную грамоту, гордо заявив, что он теперь ученик третьего класса. Дома была только мама, которая на самодельной мельнице молола кукурузу на муку для мамалыги.
– Мамо, – сказал Ваня, видя, как у мамы на лбу выступил пот от работы, – давай я помелю.
– Ой, сынок, – ответила мама, – тяжело ее крутить, садись лучше, съежь мамалыги с кусочком сала.
– Сало есть не буду, – нахмурясь, сказал Ваня, – оно от Хрюшки.
– Ну, тогда налей себе молока, которое утром соседка тетя Аня принесла, – сказала мама. – Плохо без коровы. Надо бы купить, да денег нет и продавать уже нечего. Теперь до следующего урожая, когда отец вместе с девочками что-то получит на трудодни.
– Мамо, – жуя мамалыгу, – сказал Ваня, – я тоже хочу заработать трудодни.
– Да как же ты их заработаешь, – удивленно спросила мама, – и кто тебя возьмет на работу? Ты бы лучше дома помогал, вон деревья надо поливать, огород.
– Так это вечером делают, – ответил Ваня. – Я хочу с Васей Жаруком коров пасти, он обещал меня взять и трудодни на меня переписать.
– Ой, горе мое, – сквозь улыбку промолвила мама, – ну, какой из тебя пастух? Это ведь надо целый день под солнцем, вставать еще до восхода солнца, а то и ночевать в поле.
– Ничего, Вася ведь справляется. Он и прошлым летом пас колхозных коров. Вон сколько трудодней заработал!
– Не знаю, – сказала мама, поднимаясь из-за мельницы, – вот батько придет, ты с ним поговори. А пока возьми ведра и полей деревья.
Взяв ведра, Ваня пошел к колодцу, набрал в них воды и через калитку вошел в сад. Все деревья были убраны в молодую яркую листву. Солнце клонилось к горизонту, и каждый листочек торопился напоследок захватить его лучик.
Под каждое дерево Ваня вылил по ведру воды. Земля, согретая жарким майским солнцем, жадно ее впитывала. Подул легкий ветерок, разгоняя разогретый воздух вечерней прохладой. Листья деревьев, словно радуясь этому, весело зашелестели, как бы переговариваясь между собой. Ваня улыбнулся своим каким-то мыслям и, захватив ведра, пошел к дому, увидя, что с работы вернулся батько.
– Ну, как дела, Ваня, как в школе? – спросил батько, когда Ваня вошел на двор. – Вижу, ты деревья поливал, молодец.
– Нас отпустили на каникулы. Меня перевели в третий класс и похвальную грамоту дали, – сказал Ваня, – она там, в комнате.
– Верю, верю, – сказал батько, – молодец. Чем летом будешь заниматься? Надо за садом следить, виноград просапать.
– Я хочу заработать трудодни. Мама сказала, что хорошо бы корову купить, деньги нужны, – глядя на батька, проговорил Ваня.
– Трудодни – это хорошо, – удивленно сказал батько. – Только как ты собираешься их заработать?
– Буду помогать Васе Жаруку коров пасти, а он мне трудодни перечислит, – ответил Ваня.
– Ну, попробуй, – сказал батько, – трудное это дело, надо рано вставать, расти тебе еще надо… А потом, я договорился с председателем, колхоз нам в счет аванса выделяет телочку. Завтра можно уже будет забрать. Надо в сарае место подготовить.
– Я ее тоже назову Майкой! Урааа! – радостно воскликнул Ваня.
– Что за шум? – спросила мама, выходя из огорода. – Это правда, Игнат, про телочку?
– Да, сегодня председатель подписал мое заявление, и завтра надо забрать ее, – ответил батько.
– Завтра я пойду ее забирать, – подпрыгивая на месте, сказал Ваня.
– И я пойду, – вдруг раздался голос Ани, – и я хочу.
– Не женское это дело! Вот вырастешь, будешь ее доить, – рассудительно сказал Ваня.
– Нет, и я пойду! – настаивала Аня.
– Ладно, успокойтесь, пойдете оба – и Ваня, и Аня, – сказала мама, – вместе со мной.
– Ура, – захлопав в ладоши, крикнула Аня. – И я пойду, и я пойду…
И все же Вани удалось уговорить родителей разрешить ему пасти колхозное стадо с Васей. Теперь он даже иногда ночевал на летнем тырле, которое было организовано рядом с колхозным прудом. Ване очень нравилось смотреть за стадом, он научился доить коров. Мама ему давала в пастушью торбу большую краюху хлеба, которую он с большим аппетитом уплетал, намаявшись, запивая его надоенным собственноручно парным молоком от коровы, которую легко было доить и она подпускала к себе маленького дояра. Кроме хлеба, в торбе у Вани всегда лежала книга. Часто с собой он брал томик Т. Шевченко, стихи которого ему очень понравились и некоторые из них он знал наизусть.
Дывлюсь, аж свитае,
Край нэба палае,
Соловэйко в тэмним гаи
Сонцэ зустричае…
Ваня любил ночевать в пастушьем шалаше, засыпать под звонкое пение цикад, вдыхая терпкий запах южной украинской степи. Просыпался он рано, перед восходом солнца, садился возле шалаша на остывшую за ночь землю и смотрел на медленно поднимающийся краешек солнца. Над балкой рассеивался утренний туман, капельки росы на траве в лучах солнца начинали светиться яркими алмазами. Обворожительная, чарующая картина, наполненная щебетанием проснувшихся птиц!
Раздался шум телег, это на утреннюю дойку ехали доярки.
– Вася, просыпайся, доярки едут, – сказал Ваня похрапывающему Васе.
– Пусть едут, я еще немножко посплю, пока они будут коров доить, – ответил сонным голосом Вася и повернулся на другой бок.
– Соня! – сказал Ваня и поднялся навстречу приближающимся телегам.
К шалашу подъехали две телеги с доярками и бидонами.
– Здравствуй, Ваня, – крикнула тетя Дуся, спрыгивая с телеги. – Не спишь, волков боишься? Или, может быть, тут какая-нибудь красавица спать не дает?
– Ну что ты, тетя Дуся, какая красавица? Что ей тут делать? – ответил Ваня. – Вон Вася храпит, вот и просыпаюсь.
– На счет красавиц – это ты зря, Ваня, – смеясь, сказала тетя Дуся. – Они хуже всяких блох и Васиного храпа спать мешают. Подрастешь – узнаешь.
– Дуся, – смеясь, обратилась к ней Мария Поплавская, молодая, разбитная девка, – что ты к ребенку привязалась? Длинные языки не для болтовни, а для работы!
– Знаю я твою работу языком, полдеревни знает. Молчи уж! Смотри мне, я тебе его быстро вырву, если узнаю, что ты им и с моим Колей работаешь, – под смех других доярок сказала тетя Дуся.
– Нужен он мне, твой Коля, пенек старый, – отходя к стаду, сказала, смеясь, Мария.
Пока доярки доили коров, разливали молоко по бидонам, двое кучеров, Леня, парень лет двадцати пяти, и дядя Степан, мужчина небольшого росточка с рыжей бородой, стояли у телеги и курили, переговариваясь, периодически поднимая на телегу заполненные молоком бидоны.
Из шалаша выполз Вася. Он протер глаза и подошел к курящим.
– Дядя Степан, дай закурить, – сказал Вася просящим голосом.
– Рановато, парень, курить начал, – ответил дядя Степан, открывая кисет с табаком.
– Раньше начал, раньше кончу, – закручивая самокрутку, сказал Вася. – Может, отсыплешь немножко табаку, дядя Степан?
– Вот тоже еще один – дайте табаку, потому что так жрать хочется, что переночевать негде, – сказал дядя Степан. – Свой надо иметь. Тебе сколько лет?
– Скоро будет четырнадцать, – ответил Вася.
– Ну, что ты к парню пристал, Степан? – сказал Леня. – Дай ему табаку, пусть курит, что еще делать ему целый день.
– Да мне не жалко табака, – отсыпая табак в ладонь Васи, сказал дядя Степан, – а вот здоровья парня жалко.
– А свое почему не бережешь? – спросил Леня.
– Поздно мне уже о здоровье думать, – с какой-то грустью ответил дядя Степан.
Дойка закончилась, доярки уселись на телегу. Кучера тоже заняли свои места, и телеги двинулись в обратный путь.
– Ваня, – крикнул Вася, – гони коров пастись!
– Да они сами уже начали выходить, ответил Ваня. – Голод не тетка.
Ваня, а за ним и Вася двинулись вслед за стадом. Впереди стада шел огромный бугай краснобурой расцветки с кольцом в ноздре. Звали его тоже Вася. Он практически никого к себе не подпускал, но с Ваней подружился. Ваня его подкармливал хлебом и кусочками сахара, которые мама иногда клала ему в торбу. Своим шершавым языком он смахивал с Ваниной ладони хлеб, закрывал глаза от удовольствия, пережевывая пищу. Поэтому бугай позволял Ване почесать его между рогов, шею, огромный лоб… Вася каждый раз, когда видел, как Ваня общается с бугаем, говорил ему:
– Ох, Ваня, поднимет он тебя как-нибудь на рога. Лучше отойди от него.
– Не поднимет, – отвечал Ваня. – Я ему ничего плохого ни разу не сделал. Это ты бросаешь свою палку ему по ногам, вот тебе, Вася, к Васе подходить не стоит.
Солнце уже довольно высоко поднялось, и жар его лучей становился все ощутимее. Перестал петь свою утреннюю песню высоко в небе жаворонок, спрятавшись в тень кустарника. Там же пряталась и куропатка с выводком полосатеньких цыплят. На пригорке настороженно застыла косуля. Суслики сигналили друг другу свистом о кажущейся им опасности, став на задние лапки возле своих нор. Коровы рассредоточились по полю в поисках лучшего корма. Бугай Вася зорко следил, чтобы ни одна корова не пересекала только ему ведомую границу обозначенной им территории. И если какая-нибудь буренка в поисках сочной травы пересекала эту невидимую линию, то тут же получала от бугая хорошего тумака в бок от его огромной головы…
Вася тоже расположился под кустом в тени, скрутил самокрутку и, щурясь на пробивавшиеся сквозь листву лучи солнца, выпускал струйки табачного дыма изо рта.
– Садись, Ваня, – сказал он. – Что там у тебя в торбе?
– Хлеб, кружка, три кусочка сахара и книжка, – ответил Ваня.
– И что ты эти книги таскаешь? Не надоело? – глядя с некоторым удивлением, спросил он Ваню.
– Книги интересно читать, – сказал Ваня, – узнаешь много нового. Я люблю читать про путешествие, про разные приключения, про индейцев… Вот сейчас я читаю книжку "Похитители бриллиантов", о том, как в Африке добывают алмазы и какие приключения там бывают… Вот ты не читаешь, поэтому и остался на второй год в третьем классе…
– Ладно про книги, жрать хочется… Сбегай, надои молока, попьем с хлебом.
Ваня взял кружку и пошел доить "свою" корову.
Вскоре Ваня вернулся с кружкой, полной молока. Он вытащил из торбы краюху хлеба, отломил ломоть Васе, и они, по очереди отхлебывая еще теплое молоко, стали запивать хлеб, утоляя и жажду, и голод.
Сложив остатки хлеба в торбу, Ваня вытащил из нее книжку.
– Хочешь почитать, Вася? – спросил Ваня.
– Нет, я лучше покурю, – ответил тот. – Может, и ты закуришь?
– Ты же знаешь, что я не курю, – сказал Ваня.
– И что ты за пацан, уже большой, а не куришь? – с удивлением, глядя на Ваню, спросил Вася. – Попробуй!
– Батько узнает, будет ругать, – ответил Ваня.
– Батько узнает, – передразнив Ваню, сказал Вася. – Откуда он узнает, я закладывать никого не стану. Попробуй!
– И что хорошего в курении? – пытаясь отговориться от предложения Васи, сказал Ваня.
– Ты попробуй, на словах не объяснишь, – настаивал Вася.
– Ладно, давай попробую, – сдался Ваня.
Вася протянул ему прикуренную самокрутку.
– Смотри только дым не глотай, – посоветовал он Ване.
Ваня взял самокрутку в рот и потянул воздух в себя. Глаза его наполнились слезами, лицо покраснело. Какое-то время он не мог дышать, потом разразился кашлем. Из глаз потекли слезы.
Вася смотрел на Ваню и хохотал.
– Ну как, Ваня? – сквозь смех спрашивал он Ваню. – Я же говорил тебе, не глотать дым. Ну, ничего, это потому, что без привычки. Попробуй еще раз.
– Не буду, – вытирая слезы, сказал Ваня, – меня тошнит, и голова кружится.
– Я же говорю тебе, что это без привычки, пройдет, – успокаивал его Вася. – Два-три раза покуришь и привыкнешь. Ты же ведь уже большой.
Ваня сел под кустарник, обхватив голову руками, продолжая кашлять…
И все же Ваня научился курить. К концу лета он уже курил, как заправский курильщик. Денег у него, как и у Васи, не было на табак или папиросы, поэтому курили они с Васей "бычки" – недокуренные самокрутки или папиросы, собранные в разных местах. Родители до поры до времени не догадывались, что Ваня начал курить.
Лето пролетело быстро. Приближался сентябрь – школьная пора. Ваня за неделю до начала учебы перестал пасти колхозное стадо. Попрощавшись с бугаем Васей, угостив его остатками хлеба, он покинул тырло. Надо было подготовиться к школе, купить учебники, тетради, мама купила ему кое-что из одежды. Вася отписал ему треть заработанных трудодней. Это были первые трудодни, которые оказались на его счету и чем он был очень горд. Батько похвалил Ваню, и этим он очень тоже гордился.