Третьего мая 1942 года Ахмедов неожиданно для всех добровольно явился в турецкую полицию и заявил, что официально просит политического убежища. Объясняя сотрудникам турецкого инспектората безопасности причины своего решения, он сказал, что возмущен начавшимися в Советском Союзе репрессиями против крымских татар, которые коснулись и его лично, так как недавно был арестован его отец. Но, надо думать, это заявление Ахмедова не имело ничего общего с истинными причинами, толкнувшими его на предательство. Скорее всего, он посчитал, что поражение СССР в войне неизбежно и решил спасти таким образом свою шкуру.
Пытаясь заслужить признательность и доверие турок, Ахмедов рассказал им все, что знал о работе резидентур ГРУ и ИНО НКВД в Анкаре и Стамбуле, выдал двух нелегалов, с которыми работал в Турции. Кроме того, он дал подробные показания о так называемом "деле Папена" - о неудавшемся покушении на немецкого посла в Турции, бывшего рейхсканцлера Германии Франца фон Папена. Оно имело место 24 февраля 1942 года в 10 часов утра на главной улице Анкары - бульваре Ататюрка.
Покушение на фон Папена было организовано советской разведкой по прямому указанию Сталина. Причина - активная деятельность фон Папена по заключению сепаратного мира между Германией с одной стороны, и Англией и США - с другой. Кроме того, союзники видели в фон Папене нового руководителя Германии также и в том случае, если бы заговор немецких военных против Гитлера увенчался успехом. Разумеется, Сталин не мог этого допустить, так как подобное развитие событий исключало СССР в будущем из числа ведущих мировых держав.
Двадцать четвертого февраля 1942 года болгарский боевик турецкого происхождения, некий Абдурахман, попытался совершить на фон Папена покушение. Но мина, замаскированная под приемник "Телефункен", взорвалась раньше времени у него в руках. В результате взрыва сам Абдурахман погиб, а еще несколько человек было ранено. Однако фон Папен и его жена отделались легким испугом, они всего лишь были сбиты с ног взрывной волной. Турецкая полиция нашла на месте взрыва каблук от башмака Абдурахмана с клеймом гостиницы, где он провел несколько дней накануне этой акции. В результате был арестован руководитель Абдурахмана - некий Исхан, который вскоре признался, что в октябре 1941 года посетил советское посольство. Там он имел встречу со старшим помощником военного атташе майором авиации Новиковым, которому предложил купить документы о подготовке покушения на Сталина. Однако Новиков слушать его не стал и выгнал вон. Но вскоре Исхан изменил показания и стал утверждать, что после отказа Новикова купить документы он вместе с Абдурахманом отправился в Стамбул, где и был завербован сотрудниками советского генерального консульства и торгпредства Корниловым и Павловым.
Турки немедленно предъявили советскому посольству ультиматум о выдаче Павлова и Корнилова для предания их суду. Первоначально советские официальные представители отклонили это требование, однако после четырехдневной осады посольства были вынуждены согласиться. Турецкие власти с необычайной поспешностью провели расследование и уже через пять недель передали дело Павлова и Корнилова в суд, который проходил с 1 по 30 апреля 1942 года. На суде Павлов и Корнилов категорически отрицали свою вину, в то время как двое турецких граждан, оказавшихся вместе с ними на скамье подсудимых, ее подтверждали. В результате суд признал Павлова и Корнилова виновными и осудил каждого на шестнадцать лет тюремного заключения.
Спустя два года, в связи с изменившейся ситуацией на фронтах Второй мировой войны, турецкие власти пересмотрели свое отношение к делу о взрыве на бульваре Ататюрка. Президент Турции Исмет Иненю своим указом амнистировал Павлова и Корнилова, а также сто захваченных турецкими спецслужбами советских агентов, работавших на ГРУ, НКВД, фронтовые и армейские разведорганы. В августе 1944 года Павлов и Корнилов были освобождены из анкарской тюрьмы и возвратились в Москву.
Давая показания турецким спецслужбам о "деле Папена", Ахмедов сообщил, что организатором покушения на немецкого посла был знаменитый Н. Эйтингон (действовавший в Турции под фамилией Наумов), и что его ближайшими помощниками были два других сотрудника ИНО НКВД - резидент ИНО в Турции Лев Василевский (Тарасов) и Георгий Мордвинов. А непосредственную работу выполняла группа болгар, работавших на советскую военную разведку, которой руководил И. Вина-ров. Прибыв в Турцию двумя партиями в сентябре - октябре 1941 года, эта группа и совершила неудавшееся покушение на фон Папена. Причиной же того, что покушение не удалось, была, по словам Ахмедова, крайне низкая подготовка Абдурахмана. Он слишком рано снял предохранитель мины, в результате чего взорвался сам. Узнав о предательстве Ахмедова, Москва приказала немедленно отозвать в СССР ряд оперативных работников турецких резидентур ГРУ и ИНО НКВД. А советское посольство в Анкаре потребовало от турецких властей немедленной выдачи предателя. Турецкие власти ответили отказом и переправили Ахмедова на Принцевы острова в Мраморном море. После окончания войны он принял ислам и взял себе новое имя - Исмаилэге. В 1948 году турецкий инспекторат безопасности передал Ахмедова американской разведке. При повторных допросах он не только повторил свои прежние показания, но и сообщил все, что знал о работе и структуре резидентур и центрального аппарата ГРУ в предвоенное время. Позднее он работал консультантом по России в разведшколе ЦРУ в США, где помогал готовить агентуру для заброски в СССР. О своей работе в ГРУ он написал книгу под любопытным названием "Внутри и вне сталинского ГРУ: побег татарина из разведки Красной Армии".
Говоря о случаях предательства со стороны сотрудников советских спецслужб в годы Великой Отечественной войны, нельзя обойти стороной один из самых трагических провалов в истории зарубежной стратегической разведки - разгром берлинской агентурной сети "Коро", которая больше известна под названием "Красная Капелла".
Эта агентурная сеть возникла в середине тридцатых годов, когда один из ведущих экономистов немецкой организации "Артплан" Арвид Харнак посетил Советский Союз. Учитывая его прокоммунистические настроения, ИНО НКВД начало работу с ним, и в 1935 году начальник ИНО А. Артузов дал указание о вербовке. Первым куратором Харнака в Берлине стал сотрудник ИНО Н.М. Белкин. Расширение этой агентурной сети и ее безопасная работа во многом стали возможны из-за наличия у ИНО агента в гестапо - Вилли Лемана, проходившего под псевдонимом БРАЙТЕНБАХ и завербованного еще в 1929 году.
Но в 1938 году в связи с непрекращающимися чистками разведки связь с группой Харнака, с Леманом и многими другими агентами, была прервана. И только перед самой войной заместитель резидента НКВД в Берлине А. Коротков смог установить контакт с Харнаком и объединившейся с ним антифашистской группой под руководством сотрудника разведки люфтваффе Харро Шульце-Бойзеном.
После начала военных действий оказалось, что радиопередатчики, доставленные группе Коротковым, слабосильны и не могут обеспечить связь с Москвой. Тогда руководство ИНО обратилось за помощью к ГРУ, в результате чего в Берлин для помощи в установлении связи в октябре 1941 года был направлен нелегальный резидент Разведупра в Бельгии Анатолий Маркович Гуревич (КЕНТ). Но и его помощь не улучшила ситуацию.
Тогда было принято решение доставить группам Харнака и Шульце-Бойзена новые, более мощные передатчики при помощи агентов-парашютистов. К лету 1942 года для выполнения этого задания были подготовлены два человека, говорящие по-немецки. Было решено сбросить их над советской территорией, оккупированной немцами, откуда им предстояло направиться на запад под видом немецких рабочих. Старшим в этой паре был Альберт Хесслер, бывший член КПГ, воевавший в Испании и прошедший там подготовку в разведшколе под руководством Орлова. Хесслера, получившего оперативный псевдоним ФРАНЦ, сопровождал еще один агент ИНО НКВД немецкого происхождения - Роберт Барт, действовавший под псевдонимом БЕК. Приземлившись на занятой немцами территории, они должны были раздельно направиться в Берлин, где Хесслеру предстояло вступить в контакт с Куртом Шульце или Шумахерами из сети Щульце-Бойзена, а Барту встретиться с Леманом.
Успешно приземлившись с парашютами 5 августа 1942 года у Брянска, они уже через неделю были в Берлине. Хесслера укрыли в своей квартире Шумахеры, откуда он послал свою единственную радиограмму. Но уже в конце августа "Красная Капелла" была разгромлена гестапо. 31 августа был арестован Шульце-Бойзен, а 3 сентября Харнак. Причиной провала стала ошибка сотрудников центрального аппарата разведки, которые в шифротелеграмме, адресованной КЕНТУ, где ему предписывалось установить связь с группой "Коро", указали точные домашние адреса Харнака и Шульце-Бойзена. Эта перехваченная радиограмма через 11 месяцев была дешифрована и послужила началом арестов.
В числе прочих арестованных оказался и Барт. В отличие от Хесслера, мужественно державшегося под пытками, он не выдержал, выдал шифры (и свой и Хесслера) и согласился на сотрудничество с гестапо. Уже 8 октября 1942 года он принял первое участие в радиоигре с Москвой, посылая в Центр дезинформацию, подготовленную гестапо. Более того, он выдал и В. Лемана, о котором, кроме него, никто не знал. Позднее Барт работал на немцев на оккупированной территории Западной Европы, что было документально зафиксировано британской разведкой. Весной 1945 года он попал в плен к американцам, а те передали его сотрудникам НКВД, На следствии при помощи трофейных протоколов допросов, проводившихся в гестапо, было доказано, что после своего ареста Барт предал Хесслера и Лемана. По приговору военного трибунала в 1945 году Барт был расстрелян за измену.
Были в период Великой Отечественной войны и случаи предательства, совершенные агентами, завербованными агентурными отделениями разведотделов штабов фронтов и армий. Говорить о всех них излишне, а в качестве примера можно привести следующий случай.
В апреле 1944 года разведотделом 1-го Украинского фронта в тыл к немцам в район польского города Кракова была заброшена с самолета разведгруппа с задачей вести разведку вдоль реки Висла и в окрестностях Кракова. Возглавлял группу ЮЗЕК, поляк, родом из Силезии, хорошо знавший немецкий и русский языки. После того как в Советском Союзе была сформирована польская дивизия имени Тадеуша Костюшко, ЮЗЕК вступил в ее ряды. Заместителем ЮЗЕКА была АНКА и радистом группы ОЛЬГА (Елизавета Вологодская). По легенде, ЮЗЕК должен был выдавать себя за родственника украинского националиста Богуславского, оставшегося в Луцке после событий 1939 года. Ольга была его женой, а АНКА - свояченицей.
Благополучно приземлившись, группа своевременно прибыла в Краков и вышла на связь с Томашем Сендером, братом Петра Сендера, воевавшего в дивизии имени Костюшко. Тот устроил ОЛЬГУ и АНКУ в селе Могила под Краковом, а сам Юзек остался в городе. Однако вскоре стало известно, что у Юзека в жандармерии служил родной дядя, с которым они ежедневно посещают рестораны. В сложившейся непростой ситуации неожиданно на помощь ОЛЬГЕ и АНКЕ приходит польское подполье. Члены подполья Юзеф Зайонц и его жена Валерия Глембска переводят девушек в селение Рыбна и устанавливают за ЮЗЕКОМ постоянное наблюдение, в результате чего выясняется, что он действительно предатель. Поэтому подпольный комитет выносит ЮЗЕКУ смертный приговор. Приговор привели в исполнение члены подполья Янек Касперкевич и Франек Чекай, застрелившие ЮЗЕКА на улице Вьечистой в Кракове и сами погибшие от рук фашистов.
Дальнейшая судьба АНКИ сложилась трагично. Во время проверки документов она была арестована и отправлена в концлагерь Освенцим, откуда уже не вернулась. А ОЛЬГА (Е. Вологодская) с августа 1944 года находилась в разведгруппе "Голос" 1-го Украинского фронта под командованием капитана Е. Березняка и до самого освобождения Кракова выполняла обязанности радиста.
Еще один предатель из числа сотрудников разведки в годы войны известен под именем Игоря Григорьевича Орлова. Настоящая фамилия его неизвестна, но, по словам его жены, в одной из анкет он записал своих родителей под фамилией Навратиловы.
Игорь Орлов, известный в разное время как Александр Копацкий и Франц Койшвиц, родился в январе 1922 года в Киеве. По словам жены, он окончил военное училище в Сибири, возможно, в Новосибирске. С августа 1941 года служил в советской военной разведке в звании лейтенанта. В декабре 1943 года его забросили на территорию Германии, но во время спуска на парашюте был ранен в ногу и шею и оказался в плену. Он находился на излечении в госпитале до апреля 1944 года и там был завербован абвером в качестве связника с армией Власова. После выздоровления и выписки из госпиталя он служил в звании лейтенанта вермахта в "Штабе Валли". В марте 1945 года Орлов был переведен в разведку РОА, где и служил до мая 1945 года. По окончании войны он попал в плен к американцам и был заключен в концлагерь Дахау. Именно тогда он взял себе польское имя и фамилию Александр Копацкий, дабы избежать депортации в СССР. В Дахау в 1946 году он был завербован американской разведкой.
У вдовы Орлова сохранилась собственноручно написанная им автобиография, уместившаяся на одном листке. Вот она:
"Игорь Григорьевич Орлов родился 1 января 1922 года в Киеве, Советский Союз. Натурализован 6 сентября 1962 года в Александрии, штат Вирджиния, документ о натурализации № 8 440 855.
Военная или гражданская служба:
Август 1941 - дек. 1943. Лейтенант советской разведки,
дек. 1943 - апрель 1944. Пленный в немецком госпитале,
апр. 1944 - март 1945. Лейтенант немецкой разведки, "Штаб Валли",
март 1945 - май 1945. Разведка РОА (армии Власова),
1946–1948. Разведка США,
1950–1961. Оперативник ЦРУ".
В 1946–1947 годах Орлов под фамилией Копацкий работал на американскую разведку в Пуллахе, под Мюнхеном, где бывший генерал вермахта Рейнхард Гелен создавал под руководством и контролем американцев новую немецкую разведслужбу, а в 1948–1949 годах - под руководством сотрудника ЦРУ Дэйва Мэфри на мюнхенской оперативной базе ЦРУ, специализируясь на украинском направлении. В июле 1948 года он женился на Элеоноре Штирнер, немке, отсидевшей пять месяцев в том же Дахау как член гитлерюгенда. Они зарегистрировались как Александр и Элеонора Копацкие.
В 1949 году, во время создания берлинского воздушного моста, Орлов был переведен в Западный Берлин. Там Орловы-Копацкие по настоянию ЦРУ сменили имена и фамилию и стали Францем и Элен Койшвиц. В Берлине Орлов занимался вербовкой женщин легкого поведения. У него на связи было одиннадцать проституток и однорукий пианист, которые работали в одном из баров советского сектора. Они сообщали Орлову о всех сплетнях, которые представляли военный или разведывательный интерес, основной же целью была вербовка с помощью девушек советских военнослужащих. В 1954 году у Орловых родился сын Роберт и Элеонора потребовала прекратить кочевую жизнь по меблированным комнатам. Поэтому в 1956 году Орловых перевели во Франкфурт и предложили сменить паспорта на американские.
С паспортами, однако, произошла заминка, так как Франца Койшвица арестовали за нарушение правил дорожного движения. Поэтому в ЦРУ снова сменили им фамилии, и они получили паспорта на имя Игоря и Элеоноры Орловых. Во Франкфурте они оба работали на ЦРУ: Э. Орлова - в отделе перлюстрации почты, курсирующей между СССР и Западной Германией, а И. Орлов пытался на основании полученных путем перлюстрации данных вербовать лиц, имеющих контакты с Советским Союзом. В апреле 1957 года в связи с предстоящим рождением второго ребенка Орловы выехали в США, где 9 августа появился на свет их второй сын Джордж. Вскоре они вернулись во Франкфурт и продолжили работу на ЦРУ.
Но в 1959 году возникли разногласия между Орловым и Николаем Козловым, бывшим советским гражданином, также работавшим на. ЦРУ. Однажды, вернувшись из командировки в Вену, Орлов обнаружил, что его сейф вскрывали. Козлов знал кодовую комбинацию, и Орлов, уверенный, что именно он открывал сейф, написал рапорт на имя своего начальника Соголова. На его беду, Соголов оказался близким другом Козлова, и это губительным образом сказалось на карьере Орлова в ЦРУ.
В январе 1961 года Орловы прибыли в Нью-Йорк, где им была обещана новая работа. Но в Нью-Йорке Орлову заявили, что работы для него нет, и не продлили с ним контракт. (Все эти годы, с 1946 по 1961 год, Орлов работал на ЦРУ по контракту и не был штатным сотрудником управления.) Надо было как-то жить, и Орлов устроился водителем грузовика в издательство "Вашингтон пост". К 1964 году семья Орловых накопила достаточно денег и смогла открыть в Александрии магазин картинных рам.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Дело в том, что в декабре 1961 года из Хельсинки бежал в США заместитель резидента КГБ А.М. Голицын. (Подробно о нем см. главу 5.) Он внушил ЦРУ идею тотального проникновения КГБ во все поры западного общества, в том числе и в разведку. Эта идея нашла отклик у шефа контрразведки ЦРУ Джеймса Энглтона, и в ЦРУ началась масштабная охота на "кротов" КГБ, так как по сведениям Голицына у КГБ был "крот" в ЦРУ. "Крот" этот имел псевдоним САША, был русского происхождения, его фамилия начиналась на "К", и он работал в Германии. Орлов походил по всем признакам на искомого "крота", и в 1964 году контрразведка ЦРУ начала его разработку. А в середине 1964 года дело Орлова было передано в ФБР.