Что касается авторства высказывания о запрещении компартии, то оно принадлежит г-ну Березовскому, еврею, секретарю совета СНГ. Это очень богатый человек, который, естественно, боится доктрин компартии. Вот образец использования служебного положения в личных и националистических целях.
Прочел писания В.С., это потрясающе, как глубоко, серьезно и искренне. Какой удивительный диагноз времени! Я думаю, это произведение окажет довольно серьезное влияние на литературу. Стоящий рядом Солженицын сильно ей в письме и искренности проигрывает. Я почему-то предвижу, что с этим номером "Нового мира" произойдет то же, что в свое время с номером, в котором были напечатаны Бондарев и я. "Моя" часть номера в библиотечных экземплярах в отличие от бондаревской была совершенно замызгана. Не хочу этими своими высказываниями умалить ни большое дыхание Солженицына, ни поразительный талант Бондарева.
13 ноября, пятница.
Сегодня хоронили Николая Стефановича Буханцова. Погода в Москве стоит ужасная, снег и мороз, даже до больницы в конце Кутузовского проспекта проехали с некоторым трудом. Федя загрузил в свою "газель" пятнадцать человек, да еще троих привез я на "Жигулях". Сначала состоялась в морге больницы небольшая гражданская панихида, потом отпевание в соседствующей с моргом часовне. Все выступившие - Смирнов, Гусев, Архипова - говорили хорошо и сердечно. Портрет вырисовался довольно верный честного, не хватающего звезд с неба человека, в известной мере умятого временем: сначала был парторгом института, потом профоргом, председателем месткома. От власти отойти боялся, как мне казалось, хотел жить по совести, но жил по времени. В своем слове опирался я на цитату из Писания: "Хромые внидут первыми", которую рассматривал как некое обозначение человеческих свойств. В наше время совесть - это тоже причина рефлексии и недостаток. Вот эта рефлексия, может быть, Николая Стефановича и убила.
В четыре часа в институте в столовой у Альберта Дмитриевича начались поминки, было человек пятьдесят. Все меня очень благодарили, говорили о христианском поведении, но мне мотивы такой исступленной благодарности были непонятны - если в институте были деньги, то почему бы не сделать. Похороны, кажется, нам обойдутся долларов в 600. Родня размахнулась и купила очень дорогой гроб, с откидывающейся крышкой. Надо было предупредить, чтобы не выходили за рамки.
Не успел я принести на работу публикацию В.С., как началось повальное чтение. "Болезнь" В.С. отличается одной особенностью - прочитав первую страницу, оторваться от вещи невозможно. Вот она, притягательная сила "теплых" вещей.
14 ноября, суббота.
Сегодня день моего годового "заработка" - итог конкурса Пенне. На этот раз финалистами стали, как я, наверное, писал, Евгений Носов за небольшой рассказик, Андрей Волос за цикл рассказов, тематически связанных с распадом Союза (действие рассказов, несмотря на тонкие литературные вуали, происходит в Таджикистане). Лауреатом стал Борис Васильев за совершенно беллетристический роман с библейским названием. Здесь полный, столь ценимый нынче набор: царь, коронация, влюбленные, какие-то просвещенные меценаты, Ходынка. Публика вынесла свой вердикт - проголосовала за имя. Это тот случай, когда публика не права, когда демократия лжива и несодержательна. Но во всем случившемся виноваты и мы, жюри. Мы все, кто читал, поставили Васильеву, чтобы не ссориться, потому что результаты наших голосований становятся известны, поставили по нескольку баллов. Двое-трое поклонников этого клана в литературе и этого беллетристического направления, не читая романа, поставили по восьмерке или девятке, а в результате Васильев попал в шорт лист. Попадать в шорт лист такая литература не должна бы. А публика, мальчики и девочки, проголосовали за кино, за былое.
Прием был дорогой, представительный, но еда, несмотря на высокую планку ресторана, невкусной.
На приеме Чупринин просил у меня материалы академии. Скандалы вокруг академии назревают, к сожалению, я пойду подельщиком и стану расхлебывать вину.
Сегодня "Независимая" напечатала рецензию на первую главу моего романа о Ленине. Некий С. Поваляев назвал рецензию так: "Титан и ректор", в целом тон уважительный и рецензия положительная. Интересна мысль: "предсовнаркома диктует ректору".
15 ноября, воскресенье.
Ездил к Владиславу в Егорьевск. Только что у него прошла предзащита докторской. Живет он плохо: двухкомнатная квартира на первом этаже с отоплением от АГВ, без ванной комнаты, без горячей воды, с крошечной кухней. У него трое мальчишек, старший, Алеша, учится в Бауманском, он приезжает по субботам домой, и каждый раз ему надо 30 на дорогу и 100 рублей на неделю. Галя по-прежнему работает в школе, преподает в начальных классах. Владислав работает на две или три ставки, но совершенно не жалуется и не считает, что живет плохо. Все живут надеждами. Об их образе существования говорит обед, которым они меня накормили: маринованные грибы, салатик домашнего консервирования, суп с маленьким кусочком мяса, жареная картошка. Пить чай мы с Владиком ходили к его теще. В этом деревенском доме на окраине Егорьевска, как я вспомнил, играли его свадьбу. Мы все тогда были молодые, я только научился водить и приезжал на первой своей машине, на "запорожце".
В автобусе и метро прочел дипломную работу Кати. Она написала, еще, правда, сырую, повесть о лесбиянках. Такой смелости я от нее не ожидал. Прочел также несколько замечательно выписанных вещей Бойко. Много откровенного, выписанного до уровня стихотворений. Его путь, конечно, это документальная проза, для большой прозы он слишком опытный стилист, и слишком много в душе его знаний и усталости.
На обратном пути в метро купил вчерашнюю "МК": "Депутат Кобзон уже вторую неделю не может спокойно войти в Думу. Парами прогуливаются перед входом в парламент старушки с портретами Макашова на груди и не дают известному певцу прохода. Нет, они не просят у него автографа. "Жидовская морда", - кричат они". Тоже глас народа. Старушки представляют, как певец разбогател, они видят, как разбогател Березовский, Ходорковский, которых им регулярно представляет Миткова, а они, старушки, их дети не разбогатели…"
16 ноября, понедельник.
Сегодня с 9 часов утра в общежитии. Каждую копейку для института приходится добывать с боем. Уже два месяца у нас в общежитии живут латыши - молодые актеры из русско-латышской студии Олега Табакова. Платят они много, значительно больше, чем мы берем в обычном порядке. Но они были недовольны туалетом на этаже, даже не они, а их дирекция. Возможно, здесь играла роль и какая-то интрига, может быть даже и некая маржа при снятии в наем других апартаментов. В общем, ребят переселили, но на новом месте им не понравилось, и студийцы вернулись. Тем не менее проблема туалета осталась, если мы хотим в течение пяти лет получать по 900 долларов ежемесячно. Подрядчики за переустройство туалета и умывальной комнаты брали бешеные деньги. Я отчаянно торговался и вместо 50 тысяч сторговал все за 35. Во время этого торга было и озарение, и восторг, и удовлетворение от победы.
В двенадцать часов дня сам вместе с Еленой Алимовной принимал экзамены у Напрюшкина и Раджабова. Вмазали ребятам по трояку, но тем не менее Раджабов сделал невероятные успехи. Этот темный дагестанский парень вдруг заговорил о принципе контаминации в римском фарсе. Как я рад, что не дал себя уломать нашему деканату дневного отделения. Не интеллигентный я человек. Но если я и грешен перед Богом, то много мне простится именно за то, что я боролся за каждого способного человека. За каждого ребенка, которому не был родителями выдан стартовый материал.
17 ноября, вторник.
Ходил пешком на Поварскую в Содружество, к Пулатову. На углу бывшей Герцена и бывшей Наташи Кочуевской обратил внимание на жилой дом, в котором жили знаменитые актеры. Внизу, на первом этаже, был прекрасный магазин театральных принадлежностей с прекрасным книжным отделом. Теперь здесь "Механнефтьбанк".
На объединенном семинаре обсудили Тронину. Первому курсу она понравилась больше, чем пятому.
Вечером занимался Лениным. Звонила Эмилия Алексеевна, требовала от меня третью главу и говорила, как они счастливы от того, что "Независимая" дала рецензию.
Забыл написать, что Леша попал в небольшую аварию, когда вместе с Федей ездил на базу ремонтироваться. По словам Феди, он не виноват, и в той ситуации, которая случилась, вел себя идеально. Но ведь с утра от него пахло перегаром, и я сам сел за руль. А под вечер в нашем гараже появился Лешин друг по Усолью Паша, тот самый, который приезжал с ним раньше и который потом за какое-то хулиганство сел. Вышел по амнистии. Я сразу отрезал, что устраивать Пашу не буду и пусть он на следующий день уезжает из Москвы. Как показывают обстоятельства, он не уехал.
18 ноября, среда.
Вот она, сила влияния. День ознаменовался тем, что Алексей пришел домой в три часа ночи и пьяный, а утром я его по-черному ругал. А когда я пришел домой, то обнаружил, что все его личные вещи собраны и его нет. Что-то сразу же меня тут ожгло. Я кинулся к потайному ящичку, где хранил резервные деньги, собранные в свое время на операцию В.С. Толстенькая пачечка отчаянно исхудала. Я долго буду рассуждать о психологии вора и о соблазне. Черт с ним! Малые несчастья хранят нас от больших.
19 ноября, четверг
Умер в больнице наш студент Саша Костюк. Мне об этом позвонили домой. Саша вел у нас секцию тэквандо. Умер от саркомы лимфатической системы. Почему так внезапно и рано умирают молодые, может быть, от огорчения? Лучше пусть умирают придурки, зачатые в хмелю, которые насилуют принципы жизни. Возвращаясь к моей ситуации, я все время задумываюсь: почему? Я не могу понять эту неблагодарную природу человека, не могу постичь это иждивенчество по отношению к жизни.
Утром был на внеочередном съезде "Духовного наследия". Мне всегда одиноко среди политиканов. Все время думаю: зачем мне все это? Зачем я им? Приходится полагать, что мы одинаково страдаем за родину. Тем не менее другие, кажется, не рефлектируют. Был весь наш патриотический набор: Зюганов, Подберезкин, Тарасов, Говорухин, Драпеко. Как сумело наше время придать новый смысл знакомым словам! Я имею в виду разделение на патриотов и демократов. Разве патриоты не демократы, разве патриоты не либералы? Но демократами себя называют Чубайс и Гайдар, значит, мы не демократы. Я ведь тоже человек консервативно-либеральных взглядов, но если слово "либеральный" приватизировал Жириновский, то я не либерал.
Интересно на съезде говорил Зюганов, хотя сейчас, когда я пишу эти строки, я не могу ничего вспомнить. Но вот помню хорошо одного из выступавших священников и его мысль, что кризис не в государстве, а в мозгах. Это очень совпало с моей мыслью о кризисе этики, которая имеет главенствующую роль во всех земных делах. Забыв о ближнем и сострадании, президент подписывает указы, а простой народ пьет и грабит друг друга. Очень интересно для меня говорил дважды Герой Советского Союза космонавт Аксенов. Он так же, как и я, пытается в начало всех размышлений о власти и государстве поставить нормальную, всех объединяющую идею.
Вечером позвонила мать лешиного друга Сергея и интересовалась Пашей. Я сказал ей правду о Паше и его судимостях, начертанных на его руках, и вчерне о поступке Леши, укравшем деньги. Они, оказывается, не уехали, как я предполагал, в Самару, хотя наказывали сказать, если я позвоню, что уехали. Уже заранее я злорадствую, представляя как через две или три недели, когда все потратит, пропьет и прогуляет, когда или посадят, или будет на грани того, Леша примется переживать, что никогда не сможет вернуться в дом, который живет другой жизнью. Зла против него у меня нет, в конечном итоге тем, что так небрежно храню большие деньги, я его соблазнил, но есть некое злорадство: я-то потерял только деньги, которые наживу, а ты единственный в своей жизни шанс. Но ушло идеалистическое представление, что кого-то можно перевоспитать. Вот она, сила семьи, в которой многие сидели. И ничего с этим не поделаешь. Поколение песни.
20 ноября, пятница.
Приехал на работу своим ходом, потому что у Феди разные хозяйственные по институту дела и занимать в этом случае машину под свою персону мне не хотелось. Вот и почувствовалось отсутствие второго шофера.
Встречался с китаистом Дмитрием Николаевичем Воскресенским, давним приятелем Александра Ивановича. Говорили о Китае и о принципах набора на китайский семинар. Я не устаю удивляться таким идиотам, как я. Государство уже давно не заботится о государственных интересах, а только о собственности, детях и внуках президента, а мы все еще думаем о государственной политике, как мы ее понимаем.
Вечером, как член комиссии по премиям мэрии, ходил в цирк на Цветном бульваре, дирекция выставила лишь один дурно названный аттракцион "На слонах вокруг света". Конечно, принимали льстиво, как умеют принять в цирке и театре, усадили в ложу директора, поставили в антракте и вино, и шампанское, и фрукты. Я ограничился чашкой фруктового чая, а вот Саша Великодный, мой студент, с которым я ходил, смел половину блюда с бутербродами.
Кажется, единственное, что в стране не за последние демократические времена, - это цирк. Я даже подобрел к покойному Юрию Никулину. Прекрасное представление, хорошая атмосфера. Цирк, в котором я был много лет назад, показался мне больше и праздничнее. Но как работают слоны! Как работают дрессировщики! Все кажется мне сказочным. Дрессировщиков и основных артистов номера Таисии и Алексея Чернова будто бы и не видно. Я невольно этих слонов, среди которых редкостная африканская слониха Флора только что не говорит, сравнивал со своей собакой. Да разве она так послушна, так терпелива, так внимательна? Совершенно великолепен был и, кажется, сын дрессировщиков, молодой актер, исполняющий в аттракционе роль, несколько похожую на Паганеля. Такой немыслимый темперамент и такая милая ненавязчивая раскованность. Выставили ли на премию и его? Феноменальный был и еще один номер - "Гимнаст на ремнях" (Антон Беляков). Если Корниловы - это цирковая династия с наработанной репутацией и связями, то Беляков, видимо, новенький, за него некому попросить. Попытаюсь сыграть роль Деда Мороза и выдвину его сам.
21 ноября, суббота.
Я опять занимаюсь политикой - на II съезде НПСР (Народно-патриотический союз России). Съезд проходил в Колонном зале. Над сценой написанные синими буквами слова: "Возродим великое Отечество".
Билет был с печатью. Зюганов - председатель движения, а Рыжков, председатель исполкома. Началось все с ошеломляющего для меня известия - смерть Г.В. Старовойтовой. Ее убили, как я узнал потом, накануне в Ленинграде из автомата. Много есть версий убийства, но, конечно, есть попытка связать это все с ее политической деятельностью и каким-то образом соединить еще и с антисемитской истерией, начатой газетами. Был город Ленинградом - там не убивали депутатов парламента. По одной из версий она везла с собой крупную сумму денег для проведения выборной кампании. Чувство сожаления у меня огромное, потому что она живой была человек и хорошо поляризовала, выявляя тенденции политической жизни. Отчетливо помню, что сыграла покойная существенную роль в развале Союза, подталкивая, в частности, к этому Армению, отчетливо чувствую, как не любила она все русское, но жаль, очень жаль. В конце концов свою смерть она же и посеяла.
После двух первых часов работы я ушел. Доклад Зюганова был хорош, с отчетливо читающимися стилистическими правками Проханова. Прозвучало несколько выступлений, где вещи назывались своими именами, но за всем этим чувствовалась усталость, стремление все сделать не своими руками, а при помощи газет. Невольно сравниваю с голодной агрессией социал-демократов начала века. Импотентность выдается за цивилизованность. В зале патриотов всегда пахнет старой одеждой. Выписывал словосочетания у Зюганова: "бездарные реформы", "чикагские мальчики", "русскоговорящие банкиры", "сирены свободного рынка", "либеральный погром", "всевластие уголовщины".
К понятию "русскоговорящие". И любят Россию, и любят язык, и зарабатывают здесь, но сердце и все приоритеты в другом месте. Ролан Быков православие принял за два или три дня до смерти. Какой актер пропал! Какой делец ушел из жизни!
Перебирая достижения культуры в патриотическом лагере, Зюганов говорил об Орле и о многочисленных премиях, которые возникли в провинции. В этой связи вспомнил рассказ Гусева, как М. выбивал себе премию, кажется, Бунина. К премиям этим у меня отношение брезгливое: мы выдаем их сами себе. Здесь царство большевизма.
Один из следующих докладчиков, кажется, председатель Аграрной партии Михаил Лапшин, назвал цифру: 600 тысяч сельских ребятишек не посещают школу. Это значит, что через десяток лет у нас будет 300 тыс. неграмотных солдат.
Интересный факт: губернатор Саратовской области Аяцков, прославившийся тем, что ввел у себя в области куплю-продажу земли, на выборах прошел лишь потому, что выдавал себя за противника права собственности на землю. Это к вопросу, хотел ли бы я быть политиком.
Я сидел рядом с космонавтом Аксеновым, чье выступление так мне понравилось на съезде "Духовного наследия". Он интересно говорил о духовных приоритетах, на которых только и может стоять государство, о религии, о дарвинизме, о необходимой нам системе выборов президента, которая не позволила бы подтасовывать и фальсифицировать выборы.
23 ноября, понедельник.
Вечером без машины, которая поехала в Шереметьево встречать делегацию китайских писателей, пришлось ехать в общежитие. С этими писателями надо было поужинать, а потом взглянуть, как там обстоят дела: во вторник хоронят Сашу Костюка, смерть впервые в нашем студенческом общежитии.
Очень рад был встретить снова Лю Сяопина, я уже привык к его хитроумной физиономии. За ужином, который накрыли внизу в пустом баре, он мне сказал, что говорил о моей книжке, и консультант издательства, ведущий русскую литературу, предложил включить в эту переводную книжку "Стоящую в дверях" и еще пару рассказов. Меня поразило, что в Китае знают "Стоящую" по журнальной публикации. Повесть не была напечатана и во время своей поездки в Китай я о ней не говорил.
По своему обыкновению, китайцы не пили. Все заготовленное для них спиртное, а его заготовили немало, тут же ночью допивал персонал.
24 ноября, вторник.