Эталон – сборная СССР
– В Остраве вы сказали, что ищете команду, которую могли бы возглавить после окончания контракта с "Интером" в мае 2002 года. При этом речь шла об одной из мужских европейских сборных – итальянская исключалась, так как у Андреа Анастази срок контракта истекал позже, после Игр в Афинах. Я тогда спросил, может ли в числе кандидатов оказаться российская команда. Вы ответили: "Я жду предложений".
– Все так и было. Но предложение последовало не из России, а из Чехии. Что же касается российской сборной, то любому тренеру было бы лестно возглавить команду с такими историей и традициями. Только в Москву меня никто не звал. Если бы позвали – согласился бы, не задумываясь, и на приемлемых для обеих сторон условиях. Потом были итальянские клубы, сборная Испании, наконец, национальная команда Ирана.
– Руководимые вами сборные не раз встречались с нашей национальной командой, которой в разные годы руководили известные специалисты, причём, не только российские. Что, на ваш взгляд, объединяло эти сборные и что отличало одну от другой?
– Долгие годы эталоном для всех была советская сборная Платонова, у которой учился весь волейбольный мир в конце 70-х-начале 80-х. Аргентинские тренеры начали, образно говоря, "посещать интернациональную школу" с чемпионата мира 1974 года в Мексике. Тогда в этой стране высадился солидный десант из наших специалистов – 27 тренеров и три игрока. Мы старались заснять на пленку как можно больше матчей и тренировок. Видео тогда еще не было, снимали на кинокамеры. Ну и общались – в основном с советскими, польскими, японскими игроками и тренерами. При этом мы не накидывались с вопросами толпой в 20 человек на какого-то одного, а делились на группы и потом передавали друг другу собранную информацию. Так мы увидели мировой волейбол, выяснили, в каком направлении он движется. И по возвращении домой еще долго обсуждали увиденное и услышанное.
А в 1982 году, когда чемпионат мира проходил в Аргентине, в центре внимания, разумеется, был ваш Платонов. Вы даже не представляете, как наши тренеры приставали к нему с вопросами. Как он делает то, как это. И Платонов делился с нами своим опытом… Кстати, в Италии, где я вскоре оказался, процесс "тренерского образования" происходил иначе. Они никуда не ездили – наоборот, к ним в восьмидесятые годы прошлого века понаехало множество волейбольных мэтров. Американец Дат Бил, бразилец Бебето, швед Кристиансен, я, Лосано. Я уже не говорю про игроков-звезд со всего мира, включая СССР. Мы дискутировали, заимствовали друг у друга какие-то вещи, придумывали что-то новое. При этом каждый оставался самим собой, не терял лица. Так образовались аргентинская и итальянская тренерские школы. И теперь специалисты из этих стран востребованы по всему миру. А вы знаете, кого сейчас не хватает на мировой тренерской кухне? Новых российских тренеров. Такое впечатление, что Россия расположена где-то очень далеко и варится в своей "кастрюле".
Такие непохожие русские
Что меня вообще поражает в российском волейболе, так это обилие сильных, хорошо подготовленных технически волейболистов, которые постоянно появляются в сборной и могут без проблем заменить тех, кто сходит. Это всегда было присуще всем вашим командам. Хотя во все времена после Платонова у вашей сборной было одно проблемное качество – отсутствие стабильности. Повторяю, я был удивлен, увидев, как в финальном турнире выигранной россиянами Мировой лиги-2002 одни и те же игроки демонстрировали в течение нескольких дней совершенно несхожий волейбол. А вот если ваша сборная во всех матчах стала бы действовать так, как в полуфинале и финале в Белу-Оризонти, она могла бы побеждать всех, вся и всегда.
На каждый большой турнир у вас приезжала, как правило, сильная команда. Но в большинстве случаев приходилось удивляться, почему она не попала на пьедестал, не говоря уже о победе. Российская культура волейбола имеет многолетние и прочные корни, но им не хватает какой-то свежей подпитки, если хотите, современного удобрения, – чтобы получить максимальный урожай. Например, Бернардиньо, когда пришёл в мужскую сборную Бразилии в первый год нового столетия, ничего не изобретал. Он сохранил национальные волейбольные традиции, но совместил их с постановкой блока, принятой в европейских командах. Могу и про себя сказать. Когда в восьмидесятые годы прошлого века я приехал в Италию, то добавил ко всему, что было накоплено в волейболе этой страны, новые идеи. Причем скопированные не в Аргентине, а в мировом волейболе вообще. Прежде всего – в российском, или, точнее, в советском. Тогда волейбольная мода шла именно от вас, из вашей страны. Я, мой первый помощник в сборной Италии, позже работавший самостоятельно, Даниэле Баньоли и другой аргентинец Рауль Лосано – да не только мы трое, все вообще по крупицам собирали то новое, что появлялось в мировом волейболе, перерабатывали и применяли на практике.
Спросите меня сегодня, как играла сборная СССР, в которой солировали Зайцев с Савиным, и я все в подробностях расскажу. Помнится, с большим трудом доставал материалы про ту непобедимую команду Платонова. Изучал всю имевшуюся литературу про физическую подготовку советской сборной. И не только ее. Про японцев, поляков, американцев – тех, кто задавал тон в 70–80-е годы. Мы не стыдились учиться, и это принесло плоды.
– Вы работали со сборными многих стран – в Италии, Чехии, Испании. В 2013-м приезжали в Москву со сборной Ирана, а через год уже с командой Аргентины. Что послужило причиной вашего переезда из Азии в Южную Америку, на родину?
– Я не сомневался, что поеду на чемпионат мира в Польшу со сборной Ирана, и готовил эту команду с расчётом занять там как можно более высокое место, ведь до этого, на предыдущих аналогичных турнирах, иранцам ни разу не удавалось пройти дальше первого группового этапа. Но когда последовало приглашение из Аргентины, я не мог отказаться: три десятка лет работать вне родного дома тяжело. Я прекрасно понимал, что придётся пахать и пахать, чтобы вновь вывести аргентинскую сборную на мировой уровень.
– И всё-таки, с кем было работать интереснее?
– Наверное, в Иране я получал больше удовольствия, чем до этого. Особенно в первый год работы в этой стране. Там все было по-другому, не так, как в Старом Свете. Пришлось не столько приспосабливаться самому к новым условиям, сколько пытаться переубедить своих учеников изменить их видение игры.
– Мой следующий вопрос как раз и касается этого самого видения волейбола: вы почувствовали разницу между азиатским и европейским подходом к игре? Или все-таки различие это в большей степени условное?
– Да нет, никакое не условное. Иранцы старались прежде копировать именно азиатскую манеру волейбола. И пришлось немало поработать, чтобы они не просто почувствовали разницу между тем, как действуют азиатские команды и лучшие европейские сборные, а также команды США и Бразилии, но и постарались демонстрировать на площадке игру, отличную от той, что показывали сборные Китая, Японии, Кореи. Нам удалось выйти на новый уровень игры. Волейболисты стали гораздо техничнее, совершали меньше ошибок на приеме и на блоке, стали иначе мыслить. И почувствовали вкус побед. Так что достаточно быстро я отчетливо увидел плоды своей работы – иранцы играли совсем не в азиатский волейбол. Может быть, еще не до конца европейский, но близкий к таковому.
Все на волейбольные арены!
– У вас огромный опыт работы со сборными. Как долго тренер должен оставаться во главе национальной команды?
– Существуют на сей счёт разные мнения. Но я давно вывел для себя одну формулу: идеально работать со сборной четыре года, один олимпийский цикл, потому что уже во второе четырёхлетие ты переживаешь определённые трудности. Но два олимпийских цикла – это, мне кажется, предел. Почему я и отказался продлить контракт с итальянской федерацией после Олимпийских игр в Атланте, хотя мне предлагали остаться во главе сборной этой страны. Бразилия и её тренеры в этом отношении исключение: они со своими командами навыигрывали много всяких соревнований, наверное, именно это их так долго у руля и удерживает.
– Возможно ли вообще придумать что-то новое в таком консервативном спорте, как волейбол?
– В нашем виде спорта очень сложно чем-нибудь удивить. Вместе с тем волейбол как игра достаточно молод. Футбол, баскетбол, тот же теннис – постарше. Потому волейболу еще предстоит проявить себя и завоевать зрителя. Нет, больших перемен быть не может. Полтора десятилетия назад в волейболе уже произошла революция, когда ввели новые правила, появился либеро, были отменены переходы подач, и каждое касание мячом площадки стало приносить очко. Игра стала динамичнее, живее, привлекательнее для зрителей. Думаю, можно и еще кое-что подправить. Но действовать надо именно в этом направлении, если мы хотим, чтобы волейбол встал в один ряд со "старшими братьями". Нашему виду нужно громче заявлять о себе, чаще появляться на телеэкранах. Тогда пойдут спонсоры, появятся деньги, как в футболе, баскетболе и теннисе.
Чемпионаты мира, Европы, Мировая лига – это хорошо. Но волейболом должны увлечься как можно больше людей. Он должен вернуться во дворы больших городов. Я понимаю, что в современных условиях добиться этого непросто. Однако первые шаги мы, люди волейбола, должны сделать сами. Мы просто обязаны посещать сколько-нибудь значимые волейбольные матчи. Если не мы, то кто это должен делать? И приводить на них своих детей, всех знакомых. Те, в свою очередь, потянут за собой своих друзей. Так наша игра обретет нового зрителя. Я уж не говорю, что все тренеры, которые работают с волейболистами разных возрастов, должны быть на трибунах вместе со своими учениками и их родителями. Давайте начнем с этого. Я призываю всех, кто имеет отношение к нашей игре, последовать моему совету. Вперед, на трибуны волейбольных арен!
Волейбольный король из Калифорнии
Его признали лучшим волейболистом XX века. И сей факт никто оспаривать не будет. Потому что в мире нет второго такого игрока, который бы выигрывал олимпийское золото в зале и на песке. Имя этого уникального спортсмена – Карч Кирай.
Во время первого образовательного семинара молодых журналистов, пишущих о волейболе, который был организован в Анкаре весной 2011 года совместно ЕКВ и УЕПС, Европейской конфедерацией волейбола и Европейским союзом спортивной прессы, и на котором мне довелось преподавать, поинтересовался у семинаристов из разных стран, могут ли они назвать имя лучшего волейболиста XX века, официально объявленного Международной федерацией волейбола. Увы, никто даже угадать не пытался – все признались, что не знают. Пришлось рассказать о выдающемся игроке, фамилия которого с венгерского переводится, как "король".
Карч родился 3 ноября 1960 года в калифорнийской Санта-Барбаре в семье эмигранта Ласло Кирая, игравшего в своё время за волейбольную сборную Венгрии. И не удивительно, что Кирай-младший начал заниматься волейболом под руководством отца. За студенческую команду UCLA Bruins выступал с 1979-го по 1982-й. Трижды становился чемпионом NCAA и все четыре сезона признавался лучшим игроком Лиги. В 1983 году окончил университет по специальности "биохимия". Помимо трёх олимпийских титулов (1984, 1988, 1996) выиграл одно золото чемпионата мира (1986). Женат, двое сыновей.
Мусс из креветок на закуску
Первые встречи с "королём" у меня произошли в 1986 году в Москве на Играх Доброй воли и во Франции во время чемпионата мира. А ближе мы познакомились через два года, когда советская команда совершала американское турне в преддверии олимпийского турнира в Сеуле – играли вначале на Восточном побережье США четыре спарринг-матча в Портленде, Спрингфилде, Филадельфии и Вашингтоне, а потом перелетели на Тихоокеанский запад и сыграли на турнире в Лос-Анджелесе. Две команды тогда вместе переезжали и перелетали из города в город, жили в одних гостиницах, участвовали в совместных раутах – приёмах, вечеринках, разумеется, общались между собой.
С той поры сохранились несколько фотографий и один любопытный артефакт – меню из вашингтонского ресторана Anton's. На первый взгляд ничего особенного: перевязанные розовой ленточкой две странички плотной бумаги, почти картонки. Внизу на обложке с эмблемой питейного и едального заведения, на которой изображена группа джентльменов в одеяниях начала минувшего века с бокалами в руках, скромная надпись на английском, вовсе не требующая перевода: USA/USSR VOLLEYBALL TEAM DINNER. И дата JUNE 18, 1988.
А внутри на одной стороне на русском, а на другой на английском было приведено меню "обеда в честь советских волейболистов". Готов привести его русский перевод полностью, но полагаю, не всем это перечисление блюд может понравиться. Как почти тридцать лет назад, когда я передал в "Советский спорт", газету, где тогда работал редактором отдела, очередной репортаж из США и привёл дословно всего несколько из обозначенных в меню блюд, дабы подчеркнуть гостеприимство хозяев. Это было время потепления отношений после "холодной" войны.
А через несколько часов меня разбудил телефонный звонок из Москвы, и коллега Михаил Дмитриев, в то время редактор международного отдела, обматерил меня почём зря: "Ты что, с ума сошёл? Забыл, в какой стране живёшь? У нас народ голодает, полки магазинов пустые, а ты хочешь, чтобы наших ребят возненавидели из-за того, что они жируют на американских харчах?"
Наверное, я тогда и вправду несколько погорячился, написав название нескольких обеденных блюд так, как они значились в меню. Читатель спортивной газеты мог неправильно истолковать моё восхищение увиденным и съеденным. Но сейчас-то время другое, и угощениями тридцатилетней давности сегодня мало кого удивишь. Впрочем, судите сами.
На закуску нас потчевали "муссом из креветок, обёрнутым в аляскинскую камбалу с соусом из калифорнийского рислинга с лимоном и чёрным перцем". Из трёх вторых блюд на выбор предпочёл "мясо печёное "Шатобриан" (16 унций) с острым техасским соусом, с печёным картофелем "Айдахо" со сметаной и маслом и початками молодой кукурузы из штата Теннеси". На десерт нас ждал "заварной ванильный крем по-баварски", который подавался с соусом из малины, настоянной на русской водке. И всё это сопровождалось тремя сортами вин: калифорнийскими белыми "Пайпер Сонома" и "Крэстон Мэннор", а также орегонским десертным "Пино ну ар".
А потом был олимпийский Сеул, где наш герой во второй раз завоевал олимпийское золото, и постолимпийский Сингапур, где в декабре 1989 года олимпийские победители Сеула – мужская сборная США и женская СССР встречались со сборными мира, где опять-таки пообщались с Кираем накоротке.
И с той поры долго не виделись. Знал, что он ушёл из сборной, но ещё играл за хорошие деньги несколько лет в клубных командах на Апеннинах, пока не решил окончательно перейти на пляж. И в Атланте, где бич-волей дебютировал, выиграл третье олимпийское золото.
В 1998-м на Играх Доброй воли в Нью-Йорке мы разговаривали в последний раз в прошлом веке. И встретились после этого только в 2010-м на женском чемпионате мира в Японии, где Карч исполнял обязанности ассистента Хью Маккатчена, который выиграл в Пекине олимпийское золото с мужской сборной США, а после этого стал тренировать женскую национальную команду "звёздно-полосатых".
– В 2000 году мне исполнилось 40, – рассказывал волейбольный король, отвечая на мои вопросы, – но я продолжал играть в бич-волей. Правда, не в соревнованиях FIVB, а в американском профессиональном туре AVP, который регулярно проводится в моей родной Калифорнии. Навыигрывал кучу турниров с разными партнёрами. До 47 лет продолжал выступать на песке. А потом перешёл на тренерскую работу. Занимался с обычной молодёжной командой в одном из калифорнийских университетов. Да, чуть не забыл, в 2008-м я ещё работал на телевидении. Комментировал соревнования по бич-волею на каналах ESPN и NBC. Как аналитик участвовал в трансляциях из олимпийского Пекина. К тренерской деятельности меня подтолкнули сыновья. Играя с ними, я понял, что могу чему-то научить молодых. Поверьте, это для меня настоящий вызов: хочу воспитать лучших волейболистов XXI века!
– Я и не мечтал работать в национальной сборной, – продолжил свой рассказ Кирай. – Но когда Маккатчена пригласили переключиться с мужского волейбола на женский, и он начал набирать помощников, у меня раздался звонок с предложением стать правой рукой главного тренера. Я почти не раздумывал. Ведь это шанс поработать бок о бок с одним из корифеев американской тренерской школы, пусть и новозеландцем по национальности.
– А почему всё-таки предпочли женский волейбол мужскому?
– Сейчас большинство мужских команд придерживаются одного и того же стиля. Это мне не нравится. В женском волейболе присутствует вариативность, свобода действий и мысли. Потому женский волейбол зрелищнее и интереснее, мяч дольше находится в воздухе. А в этом и состоит ценность волейбола! Причём сборная России, которая закономерно победила в Японии в 2006-м и в 2010-м, исповедует свою манеру, бразильянки – несколько иную, японки вообще творят что-то невообразимое. И к каждому матчу приходится готовиться по-разному. Это очень интересно для меня как тренера, только-только начинающего свой путь в большом волейболе. У мужчин ничего похожего нет. Там если и существуют различия, то они невелики. На чемпионате мира-2010, когда я помогал главному, меня просто заворожила игра японок в полуфинале с Бразилией. Ничего подобного в жизни не видел! Поскольку нам на следующий день предстоял матч с проигравшей командой, я записывал наиболее интересные комбинации. Но то и дело отрывался от блокнота и аплодировал японкам! Рекомендую всем тренерам показывать запись этого матча своим ученицам как эталон современного женского волейбола.
– Как складывается судьба ваших партнёров по золотой олимпийской сборной США 80-х годов прошлого века?
– Тренеров среди них практически нет. Большинство стали успешными бизнесменами, обзавелись семьями. И что меня радует – почти у всех дети играют в волейбол! Причём очень хорошо. Сыновья Дата Парти, Боба Ствртлика, Джеффа Сторка. Они учатся в колледжах или университетах и играют за студенческие команды.
– То есть, через несколько лет мы можем вновь увидеть в сборной США знакомые имена?
– Вполне возможно. Вон в сборной Аргентины вновь появились парни с известными фамилиями – Кирога, Конте, Кантор. А американцы чем хуже?
– И тренером у них будет Карч Кирай!
– Почему бы и нет?
– Помните противостояние сборных США и СССР?
– Такое не забывается! Причём мы соперничали только на площадке, а в жизни были приятелями. Все русские – симпатичные ребята. Мы много играли в Союзе, ваши регулярно приезжали на матчи в США. Как не помнить Савина, Зайцева. Или этого высокого центрального… Имя вылетело из головы.
– Вилде?
– Да-да. Раймонд Вилде. Был ещё Сороколет, прочие классные игроки. Мы относились друг к другу с огромным уважением. А после окончания турниров, как правило, вместе выпивали по рюмке-другой водки. Только у ваших парней это лучше получалось. Что естественно.