Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана, начавшая свою работу в1910 году, имела задачей дать правильные карты, лоцию и сведения о состояниидоступной для навигации части вод этого океана. В состав экспедиции входили дваспециально построенных ледокольных транспорта- "Таймыр" и "Вайгач". В 1913 годуэкспедиция под начальством Б. А. Вилькицкого намеревалась пройти вдоль всегопобережья Северного Ледовитого океана от Берингова пролива до Баренцева моря.
Двигаясь с востока, экспедиция 1 сентября приблизилась к северной частиТаймырского полуострова. Здесь, в 11 километрах от мыса Челюскина, кораблямпреградили путь непроходимые, неподвижные льды. Но моряки не остановились передпреградой. Предполагая, что льды представляют собой береговой припай, онирешили вести суда вдоль кромки льдов, уходящей на северо-восток, в надежде, чтонедалеко от материкового берега припай кончится и можно будет обогнуть его ссевера.
На другой день, идя вдоль этого мнимого припая, моряки неожиданно увидели насвоем пути неизвестную низменную землю. Это был остров Малый Таймыр. Длина егооколо 30 километров и ширина 8-10 километров. К северу от острова находилсямноголетний плавучий лед с достаточным количеством разводьев, позволявшихпродвигаться в северо-западном направлении. Было решено следовать в этомнаправлении, чтобы при первой возможности повернуть на запад и затем на юг.
Скоро среди полей и обломков многолетнего морского льда экспедиция встретилаайсберги, достигавшие высоты 10-13 метров над уровнем моря. Это было полнойнеожиданностью. Никто никогда не встречал айсбергов в Северном Ледовитом океанемежду Беринговым проливом и Таймырским полуостровом. Моряки терялись вдогадках. Высказывались предположения, что айсберги занесены сюда ветрами сНовой Земли или даже с Земли Франца-Иосифа.
В пять часов 3 сентября экспедиция почти на курсе судов увидела землю. На этотраз были видны высокие, массивные горы. Скоро корабли приблизились к берегамнеизвестной до сего времени гористой, местами покрытой снегом земли. Ее берегуходил на северо-запад до самого горизонта.
Осматривая и нанося на карту берега, 4 сентября экспедиция миновала глубокую,забитую льдами впадину, по предположениям, огромную бухту, и назвала ее заливомШокальского. В полдень того же дня корабли стали на ледяной якорь у одного измысов, получившего название мыса Берга.
Здесь экспедиция торжественно отметила новое открытие. Все свободные от работычлены судовых экипажей выстроились на берегу. Остальные стали во фронт наверхних палубах кораблей. Одновременно на берегу и на кораблях был зачитанприказ начальника экспедиции, в котором говорилось:
"При исполнении приказания начальника Главного гидрографического управленияпройти после работ на запад, в поисках Великого Северного пути из Тихого океанав Атлантический, нам удалось достигнуть места, где еще не бывал человек, иоткрыть земли, о которых никто и не думал.
Мы установили, что вода на север от мыса Челюскина не широкий океан, как егосчитали раньше, а узкий пролив. Это открытие само по себе имеет большое научноезначение, оно объяснит многое в распределении льдов океана и даст новоенаправление поискам великого пути..."
Позже участник этой экспедиции доктор Л. М. Старокадомский писал:
"Велика была радость экспедиции, так как открытие новой большой земли вЛедовитом океане, к тому же вблизи наших владений, казалось имеющим большоезначение".
После поднятия русского флага экспедиция по широкой полынье продолжала путь насеверо-запад вдоль берегов земли. На следующий день моряки увидели, что горысменились плоской низменностью. На широте 80°53' им показалось, что берег,загибаясь ровной дугой, повернул на запад.
Морские льды в это время начали уплотняться. Дувший до сих пор отжимной ветер,благоприятствовавший плаванию, теперь стих.
Не рискуя забираться дальше на север или пробиваться к западным берегам вновьоткрытой земли, хотя на севере и северо-западе все еще было видно "водяное"небо, свидетельствовавшее о крупных пространствах вскрытых льдов, и опасаясь,что подуют ветры с моря, которые вместе со льдами прижмут корабли к берегамземли, начальник экспедиции повернул на юг, к мысу Челюскина, и без остановкипровел корабли вдоль уже осмотренных восточных берегов земли.
Не увенчалась успехом и попытка пройти к южному берегу земли. Здесь по-прежнемустояли недоступные для судов льды. Экспедиция вновь посетила остров МалыйТаймыр, а с восточной стороны его открыла новый небольшой кусок суши, названныйостровом Старокадомского.
Безрезультатной оказалась и последняя попытка пробиться через льды на запад умыса Челюскина. Надежда пройти в Карское море рухнула. 13 сентября экспедицияповернула в обратный путь на восток, к Берингову проливу.
В следующем, 1914 году экспедиция возобновила свое плавание, намереваясь пройтиСеверным морским путем из Тихого океана в Атлантический.
1 сентября суда экспедиции вновь подошли к мысу Челюскина. Пролив Вилькицкогона этот раз оказался вскрытым.
Пока "Таймыр" был занят установкой морского знака на мысе Челюскина, "Вайгач"пошел дальше с намерением заняться съемкой северо-западного берега Таймырскогополуострова. Однако здесь корабль встретил большое ледяное
поле, мешавшее ему склониться к западу. Зато прекрасно был виден южный берегземли, открытой в прошлом году. Моряки, пользуясь хорошей видимостью,беспрерывно пеленговали берег для нанесения его на карту. Здесь земля быланизменной, и берег уходил на юго-запад по направлению к архипелагуНорденшельда. Исследователи открыли и положили на карту юго-западнуюоконечность земли.
Здесь опять были встречены три огромных айсберга. Они имели правильную форму инапоминали гигантские ящики. Моряки удачно окрестили их "комодами". Теперь ужене было сомнений, что "комоды" местного происхождения и оторвались от ледниковоткрытой земли.
4 сентября, когда оба корабля стояли на якоре у юго-западной оконечности земли,доктору "Таймыра" Л. М. Старокадрмскому
с несколькими спутниками удалось сделать короткую экскурсию на берег и привезтиоттуда образцы горных пород. На этом закончились работы экспедиции по съемке иисследованию вновь открытой земли. Простирание земли на север и запад, как и впредыдущем, 1913 году, осталось невыясненным. Так русские моряки открыли веверном Ледовитом океане большую, неизвестную до этого времени землю. Открытаяземля была названа Землей Николая II.
В сентябре 1916 года русское правительство обратилось к правительствам "союзныхи дружественных держав" с нотой, в которой объявлялось о географическихоткрытиях русской гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в1913-1914 годах и о включении вновь открытых земель во владения России.
После Великой Октябрьской социалистической революции, в период борьбысоветского народа с белогвардейщиной и интервенцией, некоторыеимпериалистические державы протянули свою хищную лапу и к полярным владениямСоветского Союза. Канада и Англия сделали попытку включить в свои владенияостров Врангеля. По этому поводу народный комиссар по иностранным делам 4ноября 1924 года обратился к отдельным правительствам с меморандумом, в которомперечислялись открытые в 1913-1914 годах русскими исследователями острова иподтверждалась их территориальная принадлежность РСФСР.
11 января 1926 года Президиум ЦИК Союза ССР своим постановлением переименовалЗемлю Николая II в Северную Землю.
Мечты русских географов об исследовании открытых земель долго оставалисьнеосуществленными. Первая мировая война, затем гражданская война надолгооттянули посылку специальной экспедиции для исследования открытой земли.Проходили годы, а Северная Земля оставалась неизученной, таинственной инедоступной, всегда манившей взоры и мысли русских географов.
На карте существовали очертания только южных и восточных берегов Земли, причемлишь южный берег был заснят более или менее точно. Восточный же берег былнанесен на карту весьма приближенно. Сплошная линия очертаний берега на большихпространствах переходила в неуверенный пунктир, да и он иногда прерывался иоставлял незаполненные места.
Л. М. Старокадомский писал по этому поводу: "...открыв Северную Землю, мысмогли проследить и нанести на карту только часть ее восточного берега,ограничиваясь при этом описью береговых пунктов, доступных наблюдению с моря, иоставляя пробелы в тех местах, где береговая черта имела значительные изгибы всторону суши или вовсе прерывалась. Так и не удалось решить - являются лизамеченные разрывы линии берега только отступанием береговой черты в видезалива, бухты или эти разрывы говорят о наличии отдельных островов"
Оставались неизвестными простирание Северной Земли к северу и западу иочертания здесь ее берегов. Не было ответа и на вопрос, представляет ли Земляодин огромный остров, или это ряд островов с проливами, может быть, пригоднымидля прохождения судов. И совсем неизведанным оставалось внутреннее строениеЗемли, ее геологическое устройство, растительный и животный мир, климат иледовый режим моря вокруг нее.
Наибольший интерес открытие Северной Земли вызвало в связи с проблемойСеверного морского пути. Норденшельд и Нансен категорически утверждали, чтоиспользование Северного морского пути в качестве регулярно действующей воднойартерии невозможно.
Прохождение мыса Челюскина "Вегой" и "Фрамом" рассматривалось как счастливаяслучайность.
Открытая Северная Земля, отделенная от Таймырского полуострова сравнительноузким проливом, рассматривалась скептиками как непреодолимый барьер на Северномморском пути и еще более укрепляла их в своем скептицизме. Они рассуждали: небудь Земли, тяжелые льды, встречающиеся У Таймырского полуострова, можно былобы обойти с севера; но раз Земля существует и попытки русской гидрографическойэкспедиции обогнуть ее с севера кончились неудачей, то отпадает возможностьхотя бы сколько-нибудь регулярного плавания вдоль всего Северного морскогопути.
Таким образом, будущее исследование Северной Земли имело не только чистогеографический, отвлеченно-научный интерес, но и большое практическое значениев намечавшемся освоении Северного морского пути как регулярно действующейводной артерии, имеющей важное народнохозяйственное значение.
Интерес к Арктике возрастал. Северная Земля оставалась в центре вниманиярусских полярных исследователей. Один за другим рождались проекты экспедицийдля исследования Земли, раскрытия ее тайн.
Еще в 1914 году Академия наук готова была отправить экспедицию для исследованияСеверной Земли и просила Морское министерство о заброске экспедиции на"Таймыре" и "Вайгаче". Однако министерство отказало в такой просьбе, мотивируятем, что суда имеют оперативное задание на прохождение Северного морского путии не могут отвлекаться побочными заданиями.
В советский период мысль наших исследователей продолжала работать уже на новойоснове над вопросом достижения и изучения Земли. В 1923 году, то есть послеизгнания из страны последних интервентов, специальная комиссия Государственногогеографического общества и Полярная комиссия Академии наук занялись разработкойплана исследования Северной Земли.
Экспедицию предполагалось отправить на парусно-моторной шхуне летом 1924 года.Ряд причин, главным образом финансовые затруднения страны, заканчивавшейвосстановление своего хозяйства, не дал возможности осуществить этомероприятие.
В 1925 году в Академию наук представляет свой детально разработанный проектисследования Северной Земли известный полярник, писатель и художник, участникэкспедиции Г. Я. Седова к Северному полюсу Н. В. Пинегин, еще ранеепредставлявший проект в Географическое общество. По плану Пинегина, экспедициядолжна была на парусно-моторной шхуне, приспособленной к зимовке во льдах,достичь берегов Северной Земли или же зазимовать у берегов Таймырскогополуострова и отсюда санным путем выйти на Северную Землю и провести ееисследование.
Состав экспедиции предполагался в семь человек с 30 собаками и сполуторагодовым запасом продовольствия. Однако и эта экспедиция не состоялась.
Существовало еще несколько проектов. Но все они, как правило, Требовали длясвоего осуществления постройки или приобретения специально приспособленныхсудов, предусматривали зимовку кораблей у берегов Северной Земли или близинее вместе с их экипажем, большой состав экспедиции, а следовательно, и крупныезатраты. Проекты в то время не могли быть проведены в жизнь. Северная Земляпо-прежнему оставалась неисследованной, таинственной и необитаемой - землей, нехоженной человеком.
Мой путь к Северной Земле
Я начал работу в Арктике, когда слово "полярник" еще редко встречалось в нашемязыке. Советская работа в полярных областях только развертывалась.
Мне давно хотелось увидеть страны полуночного солнца, побывать в морских льдах,поохотиться на моржей и белых медведей и особенно увидеть полярное сияние. Ямечтал об этом с тех пор, как, будучи еще подростком, прочитал несколько книжеко путешествиях в полярные страны. И тогда я начал грезить этим, потому чтолюбил суровую природу, преодоление всяких трудностей, борьбу со стихией иприключения. А их я узнал с детства.
Уже с десяти лет я нередко сопровождал старших братьев на охоте на крупногозверя в дальневосточной тайге. Здесь я впервые увидел могучие паводки таежныхрек; бывали случаи - спасался от грозной, но захватывающей по красоте стихиилесных пожаров; в лунном свете августовских ночей видел лося, отзывающегося назвук охотничьей трубы; отсиживался на березе от разъяренной медведицы;прислушивался к шороху змей в травах Амурских болот; следил за распусканиемпочек весной и за переходом зелени в багрянец осенью; спал в зимние морозы укостра и наблюдал в ночной темноте фосфорический свет рысьих глаз, а вдвенадцать лет увидел прыжок тигра, смертельно раненного охотником.
Встречался я здесь и с таежным людом - с золотоискателями, с охотниками назверя и за женьшенем, с выходцами Китая, летом тайно засевавшими среди тайгимаковые юля для сбора опиума. В тайге всем хватало места. Здесь могливстретиться и подонки капиталистического общества, боровшиеся с нимполитические ссыльные, и личности, скрывавшиеся под общей кличкой челдонаили именующие себя Иванами Непомнящими.
Часто природа была здесь враждебной - необходимо было беречься зверя, непогоды,непролазной чащобы. Мальчишкой я наблюдал или инстинктивно угадывал, какизобретательны были люди в борьбе с природой, с каким упорством противостоялией, подчиняли ее, с какой энергией прокладывали тропы там, где не ходил дажезверь. Это был сильный и смелый народ. Слабым, изнеженным и нерешительным здесьне было места. Но главное - все эти люди любили тайгу, умели понимать ее ипо-своему наслаждаться природой. А какие рассказы можно было слышать отохотников у ночного костра - голова кружилась!
Среди таежников я получил первую жизненную закалку и старался подражать сильными смелым и учился любить природу.
Случай однажды свел меня с интереснейшим человеком, более значительным, чемвсе, кого я видел. Пятнадцати лет я оказался в роли полевого рабочего, илискорее мальчика на побегушках, в отряде В. К. Арсеньева - знаменитогоисследователя Уссурийского края, знатока и тонкого ценителя природы,превосходного писателя. Он вытащил меня из хабаровского ночлежного дома,"комфортом" которого в течение двух зим я вынужден был пользоваться во времяучебы в городском училище, добывая скудные средства на существование "веселой"работой уличного продавца газет.
Целое лето я провел в тайге бок о бок с этим замечательным исследователем,учась у него разбирать сложную жизнь природы, заслушиваясь по вечерамувлекательнейшими рассказами о путешествиях.
Скоро грянула социалистическая революция, очистившая воздух старого мира, какгроза, пронесшаяся над тайгой. Я одним из первых почувствовал блага революции -получил возможность поступить в школу. Государственная стипендия окончательноизбавила меня от омута ночлежного дома.
Потом гражданская война - участие в партизанском движении, а следовательно,вновь родная тайга. Только не в Биробиджане, как раньше, а в Приморье и наТихоокеанском побережье.
Теперь я полюбил отвоеванную народом землю и природу, еще больше и глубже хотелее познать. Любовь к природе переплелась с мыслями о переустройстве,процветании и могуществе обновленной революцией родины. Мечты о путешествияхприобрели новую окраску, наполнились новым содержанием. Арктика стала заниматьв них главное место потому, что на карте полярные страны выглядели огромнымледяным венцом нашей страны. Они были наши, эти мало исследованные просторы, сих своеобразной природой. И на фоне этой природы передо мной рисовалисьсильные, упорные русские люди, наши старинные землепроходцы, о которых теперьуже многое знал. Они ничем не уступали самым
прославленным иностранным путешественникам; превосходили их смелостью,пытливостью и инициативой и напоминали понятных и близких мне людей,встречающихся с детства в дальневосточной тайге. Я знал также, что СтранаСоветов будет продолжать дело их патриотов - освоение Крайнего Севера: Чукотки,Камчатки и побережья Ледовитого океана. А чтобы осваивать эти далекие советскиеземли, надо в первую очередь знать их - знать природу, географию, население,условия освоения и возможного в будущем переустройства. Но чтобы знатьвсе это, надо туда поехать. Именно это и стало главным стимулом моей поездки вАрктику. Я добился того, чтобы попасть туда, и в 1926 году оказался начальникомэкспедиции на необитаемом острове Врангеля, где мне было поручено организоватьсоветское поселение. Так я стал полярником.
Готовясь к экспедиции на остров Врангеля и изучая материалы о нем, я не мог неузнать о попытке империалистов отторгнуть остров от Советского Союза. В.Стефансон заявлял:
"Фолклендские острова лежат у берегов Аргентины и должны были бы принадлежатьей. Но они принадлежат Британии. Хотя в настоящее время их значение уменьшеноСуэцким и Панамским каналами, все-таки они важны для империи как промежуточнаябаза на пути от одной колонии к другой для развития морской торговли. В мирноевремя они представляют собой звено в морском могуществе Британской империи. Мыхотим иметь остров Врангеля для развития воздушных путей, чтобы он был базойдля дирижаблей и самолетов точно так же, как Фолклендские острова служат базойдля наших кораблей и крейсеров".
Кто мог поручиться, что империалисты не покусятся и на Северную Землю под видомее "исследования"? Проекты достижения неведомой Северной Земли уже рождались заграницей и, как обычно, широко рекламировались буржуазной прессой.
Северная Земля была самым замечательным географическим открытием первойчетверти нашего столетия. Открытие было сделано русскими людьми. Земля лежала уберегов Советского Союза. Мысль о том, что ее могут "исследовать" иностранцы,была нетерпимой. Достоинство и патриотизм советского человека повелевали взятьэто дело в свои руки. Исследование Северной Земли для советских людей являлосьделом чести и патриотическим долгом перед своей страной.
Так работала моя мысль. И еще на острове Врангеля я начал готовиться кэкспедиции на Северную Землю.