Так выглядела северная оконечность Северной Земли в день первого достижения еелюдьми. Этими людьми были мы - посланники советского народа. Только Вася Ходовне присутствовал здесь, но и его труды в немалой доле были вложены в это дело.Наши общие усилия привели нас сюда, И теперь, остановив собак и сидя на санях,мы долго молча смотрели на открывшуюся картину и вновь переживали все трудностии радости пути.
Наш лагерь, черневший на девственном белом поле льдов, несмотря на суровостьокружающего пейзажа, был в этот день оживленнее, чем обычно. Мы праздновалинаше достижение крайней точки Северной Земли.
Крайнюю точку Северной Земли мы должны были закрепить на карте особеннотщательными астрономическими наблюдениями. Естественно, что эту работу хотелосьсделать поскорее. Но погода стояла преимущественно пасмурная, и никакихпризнаков быстрого улучшения ее не было. Поэтому в лагере устраивалисьосновательно, с расчетом на возможную длительную стоянку. И не ошиблись.
Трое суток мы оставались в этом лагере. В первый день из-за облачности вообщене удалось приступить к наблюдениям. 17 мая почти беспрерывно держаласьпасмурная погода, дул легкий северо-восточный ветер, налетал туман и порошилснег. Солнце лишь изредка проглядывало сквозь облака. Его края были настольконечетки, что вести наблюдения было совершенно невозможно. Все же на короткоевремя облака разбежались, и это дало возможность определить широту. Ноопределение долготы и в этот день сделать не удалось.
Мы вели наблюдения за морем или сидели в палатке, просматривали путевыезаписки, занимались починкой одежды и пока довольно благодушно поругивалипогоду. К концу дня все это начало надоедать. Журавлев попросил разрешениязаглянуть вперед, на западный берег Земли, и посмотреть, нет ли там медведей. Смаленькой запасной палаткой он отправился вдоль склона ледника, с расчетомкилометрах в 15 от нашей "деревни" заложить свой "хуторок". Мы с НиколаемНиколаевичем решили заняться своим туалетом - устроить баню, помыться ипостричься.
Со дня выхода с базы у нас не было возможностей заняться собой, и, признаться,выглядели мы не очень привлекательно. Рубашки и штаны из шелковой прорезиненнойматерии, защищавшие от сырости наши меховые костюмы, уже давно потеряли свойпрежний вид, покрылись пятнами яшра, обтрепались и во многих местах успелипорваться. Ввиду того что не было сильных морозов, мы не обращали внимания насвои бороды, и они у нас сильно отросли.
Последнюю неделю мы мечтали о бане. Устроить ее было не так-то просто. Но чемуне научит необходимость! Даже в условиях санного похода в Арктике можноустроить баню. Для этого надо набрать плавника, разжечь на галечной косебольшой костер с таким расчетом, чтобы площадь костра была несколько большеплощади, занимаемой под палатку. Через несколько часов горения костра, даже присильных зимних морозах, галька не только оттает на некоторую глубину, но иразогреется в такой мере, чтобы заменить парную каменку. Теперь остаетсяотгрести в сторону оставшиеся от костра головешки, угли и золу, а на горячееместо быстро поставить палатку. При морозах до 12-15° вполне достаточно толькополотнища палатки, а при более низких температурах лучше накрыть ее ещебрезентом. Чтобы не обжечь ноги, надо бросить на горячую гальку старую моржовуюшкуру или, еще лучше, крышку от продуктового ящика - и баня готова. Если вы незабыли, пока горел костер, согреть необходимое количество воды, теперь можно нетолько помыться, но и попариться. Достаточно плеснуть на раскаленный полхолодной воды, чтобы вся палатка наполнилась горячим паром, ничем не уступающимпару в любой бане.
К сожалению, здесь в нашем распоряжении не было не только ни одногоплавникового ствола, но даже и маленькой щепочки. А если бы были даже сотникубометров дров, то все равно мы не смогли бы нагреть ледниковый щит, слагающийкрайнюю точку Северной Земли и лежащий у нас под ногами. Зато были другиеблагоприятные условия. Термометр показывал всего лишь около 10° мороза. Мырешили, что у нас нет никаких причин лишать себя удовольствия помыться.
Палатку накрыли брезентом. Разожгли оба имевшихся примуса. В трехлитровыхбанках из-под пеммикана, в чайнике и в бидоне из-под керосина нагрелидостаточно воды, натопленной из льда. Под ноги бросили фанерные крышки отящиков, защитив ступни от льда. И прекрасно помылись.
После "бани" на ледниковом щите мы были по-настоящему счастливы. Справедливостиради необходимо предупредить: если недостаточно опытный человек попадет вусловия, сходные с нашими, и решит искупаться по такому же методу, то он долженсоблюдать следующее: начинать купание надо с ног, пока не снимая шерстянойфуфайки и меховой шапки. Сделать это можно лишь после того, как нижняя частьтела будет не только помыта, но и достаточно тепло одета. Если не послушатьсяэтого мудрого совета и начать мыть в первую очередь голову, то придется, чтобыне оледенели волосы, сейчас же надеть на мокрую голову шапку. И второй совет:хорошо после такого "купания" выпить чаю с коньяком (для любителей невозбраняется, конечно, и чистый коньяк, если он имеется в достаточномколичестве) и поплотнее закутаться в спальный мешок, что помогает человеку,вышедшему из "бани", поскорее согреться, перестать стучать зубами и крепкозаснуть.
Проснувшись через несколько часов после купания, мы увидели вокруг себя ту жекартину, что и раньше. По-прежнему небо было обложено облаками. Началосьтомление от безделья. Утром 18 мая я записал в свой дневник:
"Заманчиво открыть северную оконечность Северной Земли, Лестно раскинуть на нейсвой лагерь. Приятно пережить гордое чувство первооткрывателя. Но сидеть здесьбез дела и скучновато и досадно. Прошло трое суток, как мы остановили здесьсвои упряжки. Солнце в нужные моменты, словно нарочно, закутывается в облака итуманы, а мы не можем уйти отсюда, не увидев светила. Надо точно определитьгеографические координаты крайней точки Северной Земли.
То и дело смотрим на небо. В определенное время, приготовив хронометры, стоим утеодолита и, подняв к небу лица, начинаем просить: "Ну, солнышко! Ну, милое,хорошее! Покажись же!"
Ничто не помогает. Минуты, нужные для наблюдений, проходят даром. Возвращаемсяв палатку и начинаем заниматься кухней, потом засыпаем. Проснувшись, вновьвыжидаем время наблюдений, опять смотрим на небо. А солнца все нет и нет. Дажене видно, в какой стороне оно находится,- настолько плотны скрывающие егооблака. Определить его местонахождение можно только с помощью хронометра икомпаса.
Провести наблюдения опять не удается. Мы идем в палатку и принимаемся зачаепитие. Не полярное путешествие, а какой-то сплошной курорт. Но намнеобходимо продолжать путь. Каждый лишний день вынужденного бездействиябесполезно расходуется продовольствие, собачий корм и топливо, а главное -драгоценное время. Сейчас мы находимся лишь на половине северного маршрута, аведь нам предстоит еще другой маршрут - в центральную часть Земли. Когда же мысможем в него выйти?
Кто не возражает против лишнего дня стоянки, так это наши четвероногие друзья.Они полностью получают свои порции пеммикана, наслаждаются относительным тепломи лежат, вытянув лапы, а для развлечения время от времени ворчат иперелаиваются между собой.
Надо признать, что наши собаки оказались совсем не плохими работниками иполностью рассеяли все первоначальные сомнения в их достоинствах. За этот походпогиб только один Серко, да и то не от работы, а в драке с Бандитом; потомотбился в дороге Гришка - толстый, жирный лодырь, не желавший работать.Остальные усердно трудятся и честно зарабатывают свои порции пищи. Несмотря насолидную нагрузку, если нет на пути торосов или глубокого, рыхлого снега, мыпочти всегда можем сидеть на санях.
Пока в этом маршруте мы путешествуем с достаточными удобствами и не отказываемсебе ни в чем, что может быть доступным в санном путешествии. Нет опасений, чтоэти условия могут резко измениться и в будущем. Мы располагаем достаточнымизапасами продовольствия и силами, чтобы обогнуть с запада эту часть Земли ивыйти к продовольственному депо на мысе Серпа и Молота. Но все-таки времядорого. "Великое сидение" начинает нервировать. Хоть бы скорее увидеть солнце итронуться к западным берегам Земли!"
Эту запись я закончил в 10 часов, когда затянутое тучами небо не обещалоизменений в погоде. Но скоро, словно вняв нашим мольбам, оно начало очищатьсяот облаков. Появилось долгожданное солнце. Сейчас мы были рады ему больше чемкогда бы то ни было. К вечеру Николай Николаевич закончил определениеастрономического пункта.
Воспользовавшись отличной видимостью, мы еще раз поднялись на самую высокуюточку ледникового щита и вновь осмотрели море. Оно было таким же, как и три дняназад. Совершенно чистая от льдов вода уходила за пределы горизонта. Потом мыподъехали к самой воде.
Глубина моря, примыкавшего вплотную к ледниковому щиту, была незначительной.Вероятно, часть ледника лежала в воде, а настоящий, низменный берег, возможно,находился где-то под ледниковым щитом, несколько южнее современной черты моря.Температура морской воды едва достигала -1,8°. По-прежнему здесь было многоптиц и, как прежде, отсутствовали тюлени.
Открытое море продолжало интересовать нас. По-видимому, это явление былоцеликом связано с общим дрейфом льдов из моря Лаптевых в Центральный полярныйбассейн и с тем, что льды, вскрытые постоянным ледовым потоком с юго-востока,отогнаны ураганом, пережитым нами 10 мая.
В 1913 году суда Гидрографической экспедиции были близки к этой точке свостока, а в 1930 году почти так же близко с запада подходил к ней "Седов". Ксожалению, в обоих случаях не ставилась задача обхода Северной Земли, и,возможно, лишь поэтому северная оконечность не была открыта до нас.
Мысль о возможности прохождения здесь кораблей была очень заманчивой.Воображение рисовало суда на фоне ледникового щита. Но реально нельзя было несчитаться с постоянной тяжелой ледовой обстановкой в Карском море и снеминуемой борьбой со льдами, выносимыми в Центральный полярный бассейн из моряЛаптевых. Ясно было лишь одно - много еще предстояло работы советскимисследователям, много еще в Арктике было нерешенных проблем.
Теперь, когда солнце не так уж было нужно, оно ярко светило всю ночь. И толькоутром, когда мы собирались покинуть лагерь, оно опять скрылось за облаками.
На астрономическом пункте надо было поставить какой-нибудь прочный знак, чтобыв будущем найти точное место наших наблюдений. Обычно мы выкладывали каменныйгурий, но здесь не было ни камня, ни другого материала, кроме льда. Сами мытоже никакими строительными материалами не располагали. Поэтому в точке, гдестоял теодолит, пришлось поставить всего лишь тонкую бамбуковую вешку. Под нейвкопали в лед бидон из-под керосина, к ручке его привязали бутылку с запиской онашей экспедиции, пройденном пути, открытии северной оконечности Земли, сосведениями о наших дальнейших намерениях и запасах продовольствия.
19 мая мы покинули северную оконечность Земли. Она осталась такой же, какой мыее увидели впервые - белой, строгой и суровой. Долгие века этот кусочек землиждал человека, пока его не достигли советские люди.
Веселый месяц май
Поворотный пункт нашего похода остался позади. Мы повернулись затылком к северуи двинулись назад, но не по проторенной дороге, а вновь по целине. Наши собакибежали на юго-запад, вдоль отлогого склона ледника. Начались западные берегаЗемли, не виданные даже нами, а ведь мы уже вправе были считать себяаборигенами здешних мест.
На десятом километре увидели "хуторок" Журавлева. Маленькая палатка темнойточкой маячила на ледяном поле и казалась безжизненной, точно заброшенная впесчаной пустыне юрта кочевника. При нашем приближении собаки подняли гвалт ииз палатки показался сам "хуторянин".
Охотник был не в духе. Угадать причину его настроения не представляло труда.Около палатки не было видно свежих медвежьих шкур, а пустые консервные банкисвидетельствовали о том, что он по-прежнему кормил своих собак пеммиканом, а немедвежатиной. Журавлев много, но безуспешно рыскал по окружающим льдам. Кроместарых медвежьих следов да иногда пролетавших чаек, он за все время не виделздесь других признаков жизни.
- Это не край земли, а край света,- наискосок через улицу от самого черта! -ворчал охотник.- Сюда даже звери не заходят!
Раздраженный отсутствием зверя, он явно преувеличивал. Многочисленные старыеследы медведей опровергали его выводы.
Но сейчас, если не считать птиц, живности здесь действительно было мало. Приналичии вскрытых льдов и больших пространств воды можно было бы рассчитывать нагораздо большее. За одиннадцать суток со дня ухода с мыса Ворошилова мы лишьдва раза пересекли свежий медвежий след, убили одного и подарили жизнь пятизверям, бродившим недалеко от наших стоянок, севернее мыса Розы Люксембург.Кроме того, дважды видели след песца и ни разу не замечали следов лемминга, аза четыре последних дня наблюдений за открытым морем увидели только одну нерпу.
Отсутствие лемминга было понятно: сплошные ледники и разделявшая их узкая,лишенная растительности полоса песков и илистых отложений не могли бытьблагоприятными для жизни этого зверька. А с леммингом неразрывно связано исуществование песца. Если в середине зимы песцы бродят в поисках пищи и поморским льдам, то теперь, после спаривания, они выбирают места, богатыелеммингами и птицами. В этом мы убедились в районе фиорда Матусевича и на южномберегу пролива Красной Армии.
Труднее было понять почти полное отсутствие тюленей. Мы знали, что в районеостровов Седова тюлени хотя и немногочисленны, но все же водятся на протяжениивсей зимы, и еще в марте били их на открытой воде у острова Голомянного.Расстояние, отделявшее нас от тех мест, было не таким большим, чтобы игратькакую-нибудь роль. Единственно, чем можно было объяснить исчезновение нерп, этооткочевкой их к северу вместе с кромкой плавучих льдов. Предыдущей осенью мы нераз были свидетелями отхода тюленей от берега при появлении на горизонтеледяных полей, а возвращался зверь вместе с приближением льдов к островам.Кромка льдов летом изобилует жизнью. Но сейчас тюлени вряд ли моглирассчитывать там на обильный корм, так как до периода цветения планктона былодалеко. По-видимому, только выработанный тысячелетиями условный рефлекс иинстинкт гнали сейчас животных к кромке плавучих льдов.
Малочисленность медведей объяснялась легче. Они обычно ищут добычу средиплавучих льдов и вместе с ними были унесены к северу в бурю 10 мая.
Все эти рассуждения, казавшиеся вполне логичными и достаточно обоснованными, яизложил Журавлеву. Но никакая логика не могла убедить охотника.
Солнце, словно выполнив свои обязанности, уже скрылось за сплошными облаками.Стояла сырая, теплая погода. Сани скользили легко. Отдохнувшие собаки уносилинас все дальше.
Край ледникового щита отвернул на восток, в глубь Земли. Его сменил опятьнизкий и голый берег, ничем не отличающийся от берега восточной стороны Земли.Так же как и там, перед нами тянулись отмели с многочисленными, напоминавшимимуравейники буграми, слабо поднимающимися над уровнем моря. Иногда отмелизаканчивались почти у самого берега, уступая место грядам многолетнихторошенных льдов, а порой они расширялись до семи-восьми километров и в этихслучаях сменялись молодыми льдами со всеми признаками зимнего торошения. Наберегу, среди песков, мы нашли обломки окремнившегося дерева. Происхождениеэтих находок пока оставалось для нас загадкой.
По мере удаления от старого лагеря мы уходили и от открытого моря. К полуночирезко очерченный край темного "водяного" неба уже прерывался насеверо-северо-востоке. К западу море сплошь покрывали сильно торошенные льды,неподвижные в пределах видимости. Еще реже здесь попадались старые медвежьиследы.
Мы в это время были уже в 36 километрах от северной оконечности Земли. Этонеплохой переход. Пора было раскинуть новый лагерь.
Устройство на ночлег заняло немного времени. Накормив собак и поужинав,забрались в спальные мешки и тут же заснули. Но через четыре часа былиразбужены воем ветра. Палатку лихорадило. Ее наветренная юго-западная сторонанадувалась, точно парус, а противоположная оглушительно хлопала. За парусинойкрупными хлопьями хлестал густой снег. Он успел засыпать большую часть собак.Метель бушевала в полную силу. Так развлекался здесь веселый месяц май.
Пришлось покинуть спальные мешки и закрепить палатку. После этого ничего неоставалось делать, как вновь поглубже запрятаться в спальные мешки. Но уже неспалось. Метель означала лишнюю задержку. Уходило драгоценное время, убывалипродукты. Рассчитывать на успешную охоту здесь не приходилось. Невольнодумалось о запасах собачьего корма - хватит ли его на предстоящий путь.
Только к полудню 20 мая снегопад сменился густым, сырым туманом, большепоходившим на мелкий моросящий дождь. Температура воздуха поднялась оченьзначительно. Барометр упал. Но ветер все же начал стихать. Наконец, к 14 часамвидимость улучшилась настолько, что мы смогли покинуть стоянку. К полуночиуспели положить на карту новых 25 километров берега.
В пути несколько раз попадали в шквальный ветер и метель. Ветер бил прямо влоб.
К полуночи заметно похолодало. Поверхность снега оледенела и подламывалась.Боясь, что собаки изрежут лапы, мы решили удовлетвориться 25-километровымпереходом и остановились. К тому же и видимость опять ухудшилась, а ближайшиечасы не обещали просветления.
Собаки на переходе несколько раз "брали дух" какого-то зверя, настораживались,начинали метаться, но тут же успокаивались, так как чутью мешал менявшийсяветер. Журавлев начал было рыскать вдоль торошенных льдов, но, боясь потерятьсяв метели, вынужден был бросить это занятие. Перед остановкой собаки снованасторожились. Зверь был где-то близко. Я начал осматривать льды в бинокль итут же увидел медведя, спокойно шагавшего параллельно нашему пути. Журавлев напустых санях помчался в погоню. Вскоре охотник вернулся с добычей. Это быланевзрачная тощая медведица. Но для голодной собаки не существует голой кости.Эту поговорку не замедлили подтвердить наши четвероногие помощники.
О дальнейшем пути рассказывают страницы дневника. В них мало веселого. Май небаловал нас погодой.
21 мая 1931 г.
Ни о чем не могу писать, как только о желании идти вперед и абсолютнойневозможности это сделать. На исходе сутки, как беспрерывно воет ветер, аснегопад сменяется непроглядным туманом, или все это вместе давит на нас общимисилами. Рассмотреть что-либо дальше 20 метров нет никакой возможности. Какая жетут съемка, когда не отличишь, где небо и где земля. Да еще при здешнихберегах. В хорошую-то погоду иногда приходится думать и гадать - гденаходишься: на земле или в море.
Лежим в палатке, не отрываем глаз от барометра. Его стрелка дошла до цифры737,7 и точно примерзла. Стукнешь по стеклу пальцем, стрелка вздрогнет иотодвинется на одну десятую миллиметра вверх; щелкнешь второй раз - она, точнов испуге, отпрыгнет на две десятых обратно. Вечером охотник задал вопрос -насколько прыгнет стрелка, если по анероиду хорошенько тяпнуть топором... Я быс удовольствием "тяпнул", если бы это хоть сколько-нибудь нам помогло.