Здесь были крупные обломки полей, окруженные свитами дробленой мелочи. Местамигусто напирали матерые, сглаженные временем многолетние торошенные льдины.Рядом с ними даже ледяные поля казались маленькими. Но над всем господствовалиредкие айсберги. Они здесь были патриархами. Родившись много тысячелетий назад,возможно, видевшие зарю человечества, знавшие далекую эпоху мамонта, онитысячелетия сползали с гор, разрезали свое земное ложе на ущелья, стирали впорошок скалы, пока наконец не достигали моря и не отдавались во власть теченийи бурь. Теперь, вплывая в Ледовитый океан и день за днем приближаясь к своемуконцу, эти памятники эпохи оледенения гордо возвышались над льдами,рожденными в море.
Айсберги мы встречали с особым почетом. Судя по надводной части, общая ихвысота была от 70 до 100 метров. Если бы они подошли близко к острову, тонеминуемо сели бы на мель и таким образом задержали бы подступающие морскиельды. Но они не оправдали наших надежд, не могли приблизиться к малым глубинами оставались на плаву. Поэтому и морские льды не могли здесь задержаться. Вночь на 24-е все льды, включая и айсберги, под напором северо-восточного ветравновь ушли за горизонт, и нас опять охватила тревога перед опасностьююго-восточного шторма.
Только в последних числах сентября к нашему острову подошли льды с юго-запада.На этот раз они покрыли все видимое пространство моря и уже не уходили.
Наступившие морозы сковали редкие разводья и спаяли отдельные льдины. Мореуспокоилось под ледяным панцирем.
Теперь и мы могли успокоиться. Никакой шторм для нас уже не был страшен.
Впечатления от здешнего сентября и тревога, связанная со штормами, неосвобождали нас от других забот. Весь месяц мы напряженно работали: достраивалидомик, разбирали снаряжение, устанавливали аппаратуру, готовили нашу базу кполярной зиме. Она нетерпеливо надвигалась с каждым днем - метельная, злая,темная и долгая.
В то же время мы исподволь готовились к первому походу на Северную Землю. Весьплан нашей экспедиции держался на необходимости использовать полярную ночь дляустройства продовольственных складов на будущем пути. Чтобы осуществить этуидею, нужно было в первую очередь найти Северную Землю и выяснить возможностидостижения ее в полярную ночь. Поэтому надо было, как только установитсясколько-нибудь сносный санный путь, выйти в разведочный маршрут. Подготовка кнему шла одновременно с подготовкой к зиме.
Одной из главных наших забот была заготовка на зиму достаточного количествамяса для собак. Собаки были единственным средством проведения в жизнь планаэкспедиции по исследованию Северной Земли. Без них мы были бы бессильны.Сохранить собачью стаю в рабочем состоянии значило не меньше, чем сохранитьздоровье членов экспедиции. Нужен был корм, и мы должны были добыть его.
Ежедневно к вечеру собаки, увидев нас, поднимали гвалт, и каждая из них визгом,лаем или просящим, почти человеческим взглядом требовала свой кусок мяса. Вобщей сложности эти куски составляли минимум тридцать килограммов мяса в сутки.Это означало, что до апреля, когда в маршрутных работах собаки будут кормитьсяпеммиканом, нам нужно было заготовить семь-восемь тонн мяса. Правда, мы имелипять тонн пеммикана и могли бы в крайнем случае почти целый год кормить имсвоих собак, но это было бы большим и ничем не оправданным риском. Пеммикан былнеобходим нам для больших походов на Северной Земле, а кроме того, мы должныбыли помнить и о возможной необходимости выбираться с Северной Земли внаселенные места на материке собственными силами, все на тех же собаках. В этомслучае если бы мы даже и имели запас мяса, то из-за громоздкости этого груза несмогли бы взять его в достаточном количестве.
Поэтому я поставил задачу - добыть мяса во что бы то ни стало, даже в томслучае, если охота в первое время пойдет в ущерб другим работам на базе, неставящим под угрозу основную задачу экспедиции - исследование Северной Земли.
С нами был прекрасный полярный охотник Журавлев. В районе водилось достаточнозверя. Прибудь мы сюда на месяц раньше, можно было бы совершенно незадумываться над мясной проблемой. Но теперь время было позднее. Короткоеполярное лето - время изобилия - уже кончилось. Вместе с ним кончался иохотничий сезон. Погода с каждым днем становилась неустойчивее. Осенние штормымогли отнять у нас много времени. Мы знали, что с замерзанием моря инаступлением полярной ночи "гостеприимная Арктика" превратится в злую мачеху инам будут попадаться только случайно одиночки-медведи. Убить зверя в темноте мысможем только в том случае, когда он сам полезет под пулю. Все это тревожилонас.
Лозунгом на сентябрь стало: "Добыть мяса". Дать его нам могла только самаАрктика.
Кладовая Арктики
Об Арктике широко распространено мнение как о ледяной пустыне. Растительностьпобережья Северного Ледовитого океана, арктических земель и островов впонимании жителей средних широт действительно бедная и жалкая. Возможно, чтоэто да еще зимний вид полярной тундры и Ледовитого океана, наряду со многиминеудачами и трагическими событиями в истории первых попыток европейцев познатьАрктику, послужили почвой для представления о ней как о пустыне. Однако этоневерно. Тот, кто видел Арктику в течение круглого года, никогда не согласитсяс этим укоренившимся, но глубоко ошибочным взглядом. Особенно это относится карктическим морям, их побережью, островам и землям, расположенным наконтинентальной отмели.
В весенние и летние месяцы здесь жизнь бьет ключом. Нигде ее пульс не бываеттаким полным, как в это время в Арктике. Каждый раз, когда летом входишь накорабле в полярные льды, поражаешься богатству здешней жизни. Тысячи и тысячиразнообразных чаек, кайры, чистики, люрики, глупыши, поморники, гагары, бакланыи кулики кормятся на разводьях и полыньях. Стаями, парами и в одиночку носятсяони над морем и кромкой льдов, наполняя воздух своим гомоном. Сотни тысяч утокзаполняют береговые лагуны. Тысячные стаи линных гусей откармливаются вприморских тундрах. Всюду шныряют юркие вертлявые кулики. В тяжелом полетепроносятся вдоль берега гаги. Белыми пнями, неподвижные, как часовые, навозвышенностях тундры маячат полярные совы, подстерегающие зазевавшихсялеммингов. Круглые сутки распевает свою бесхитростную, но жизнерадостнуюпесенку маленькая пуночка.
Не менее оживленно и море. Из воды то и дело высовываются круглые головытюленей. Часто можно видеть тюленей, отдыхающих на отдельных льдинах. Стадаморжей крепко спят под лучами незаходящего солнца. Нередко можно наблюдатьбредущего по льдам белого медведя. Заметив корабль, он идет прямо на него иподходит вплотную к борту, как бы желая проверить пришельцев. "Фонтаны",выбрасываемые китами, все еще не редкость при подходе к
полярным льдам. Разве можно, увидев все это, говорить о безжизненности Арктики?
И наоборот. Я плавал в морях Черном и Средиземном, Японском, Желтом иЮжно-Китайском, был в Тихом океане, пересекал Атлантический, потом прошел егопо меридиану от Англии до широты Буэнос-Айреса и дважды переваливал черезэкватор и тропики. Воды их, по сравнению с арктическими морями, казались мнепустыней - ласковой, теплой, изнеженной, но все же безжизненной пустыней.
Фауна в Арктике насчитывает сравнительно небольшое количество видов, но затокаждый вид птиц и животных представлен таким количеством особей, котороебуквально поражает наблюдателя.
Кто не слышал о полярных птичьих базарах, где сотни тысяч птиц на одной скалевыводят своих птенцов? Кто не знает о промысле гренландского тюленя, когда занесколько недель жиром и шкурами убитого зверя заполняются трюмы огромныхморских судов? А какую богатую добычу ежегодно берут промышленники Севера,охотясь на морского зверя! Редко кто, живя в Арктике, не наблюдал моря,"кипящего" от огромных стад белухи, насчитывающих иногда десятки тысяч голов. Аморж! В западной части Арктики он, правда, как и кит, столетиями подвергалсяизбиению и почти уничтожен, но в море Лаптевых его много и сейчас, а вБеринговом и Чукотском морях этот зверь водится в огромном количестве. Здесь янаблюдал скопления моржей в десять - пятнадцать тысяч голов. Тысячными стаямиморжи выходят на береговые лежки Чукотского полуострова и острова Врангеля.Обычен выход моржей на береговые косы и в море Лаптевых.
Особенно много зверя и птиц собирается летом у кромки полярных льдов, а также вприбрежных районах материка, земель и островов Арктики, где в летнее времяморские льды постепенно отодвигаются от суши.
Во время полярного дня воды, омывающие тающую кромку льдов, богаты питательнымисолями. Два-три-четыре месяца, в зависимости от географической широтыместности, солнце беспрерывно освещает море. А где солнце и питательная среда -там и жизнь. Непрерывное освещение и обилие питательных солей создают в верхнихслоях моря исключительно благоприятные условия для существования растительнойжизни. Начинается бурное развитие микроскопических, преимущественноодноклеточных, водорослей. Это так называемый фитопланктон. По выражениюбиологов, в это время проходит его "пышное цветение". Фитопланктон являетсяпервопищей в круговороте органической жизни. Наличие его служит базой длятакого же бурного развития зоопланктона, то есть мелких животных организмов,населяющих толщу воды и свободно носящихся вместе с ней. Обилие мелкихрастительных и животных организмов, как пиршественный стол, привлекает сюдарыб, вслед за которыми идут тюлени, а в погоне за ними бредут медведи. Сюда жеустремляются и гиганты моря - киты.
Большое количество разнообразных птиц, питающихся планктоном и рыбой, дополняетлетнюю картину изобилия жизни в Арктике. Вот почему новичок, попадающий сюда влетние месяцы, поражается богатству органической жизни и отбрасывает прочьранее сложившееся у него представление об Арктике как о мертвой стране, ачеловек, видевший тропические моря, делает сравнение отнюдь не в пользупоследних и воочию убеждается в правильности утверждения биологов о том, что посумме живого вещества полярные воды значительно богаче тропических.
Естественно, что не вся Арктика одинаково полна жизнью. Как всюду, здесьимеются районы более бедные. Различие географических широт, морскихтечений, проникновения теплых вод, глубин моря, горных пород и рельефаберегов, продолжительность покрытия льдами морских пространств- все это создает особые условия как в растительной, так и в животной жизниотдельных морей, островов и земель Арктики и иногда очень резкую разницу вбогатстве промысловыми животными. Наиболее благоприятно для промысла Баренцевоморе, являющееся в то же время и самым доступным из всех арктических морей.Основной добычей здесь является рыба (треска, пикша, сельдь, палтус и др.) игренландский тюлень. Другие моря советского сектора Арктики - Карское,Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское - беднее промысловой рыбой, так какпридонная фауна, являющаяся пищей для этих рыб, здесь развита слабо.Зато здесь наблюдаются почти еще нетронутые скопления промыслового зверя -нерпы, морского зайца, белухи, моржа, белого медведя и песца, а в некоторыхрайонах побережья и дикого оленя.
Считалось, что количество органической жизни в Арктике убывает по мерепродвижения от южной кромки полярных льдов к Центральному полярному бассейну.Фритьоф Нансен, например, несмотря на то что сам видел следы белого медведя на84° широты, а с дрейфовавшего во льдах "Фрама" участники экспедиции наблюдаликитов и в первое и во второе лето, все же писал:
"Арктический бассейн, покрытый в своей внутренней части почти сплошным покровомтолстых льдов, исключительно беден растительными и животными организмами.Солнечный свет поглощается льдом, и лучи, необходимые для растительныхорганизмов, почти не проникают через ледяные поля в подстилающие последниехолодные воды. Поэтому растительные организмы развиваются здесь во времякороткого лета очень плохо, главным образом в полыньях, между ледяными полями.А без растительных организмов не могут существовать животные организмы. Этувнутреннюю, постоянно покрытую льдом часть арктического бассейна можно считатьпустыней в океане, и ни животные, ни человек не могут найти здесь достаточнопищи. Во время нашей экспедиции на "Фраме" мы находили много видов животных, вособенности мелких рачков, но фауна была настолько бедна по количествуорганизмов, что наши планктонные сети могли висеть целыми днями за бортом, ихотя нас дрейфовало с порядочной скоростью, улов оказывался весьма малым, когдамы поднимали эти сети на палубу".
Резким контрастом по сравнению с наблюдениями Нансена выглядят наблюдения вцентральном районе полярного бассейна, сделанные советскими полярниками.Седовцы в 1938 году в своем дрейфе летом почти ежедневно видели тюленей и оченьчасто нарвалов. Из птиц наблюдались чайки и даже кулик. В последующее лето к"Седову" не раз подходили белые медведи, поблизости появлялись птицы. Тюленейне замечали, вероятно, лишь потому, что в районе видимости с корабля не былооткрытой воды.
Еще любопытнее оказались наблюдения, сделанные во время дрейфа станций"Северный полюс" в Центральном полярном бассейне. У самого полюса участникиэкспедиций наблюдали птиц; на 88-й параллели, около дрейфующих станций, виделиморского зайца и медведицу с медвежатами. Но самым интересным для познанияорганической жизни Центральной Арктики было открытие, сделанное П. П. Ширшовым.В высоких широтах он нашел бурное развитие микроскопических водорослей ицветение фитопланктона в течение всего августа. Это подсказывает мысль овозможности развития здесь и зоопланктона и существования более высоких формживотного мира, а следовательно, и необходимость значительных поправок кзаключению Нансена о полной безжизненности центральной части арктическогобассейна, являющейся, по его словам, "пустыней в океане". Поэтому теперь дажецентральную часть Арктики уже нельзя считать ледяной пустыней, хотя жизнь там ине может не быть значительно обедненной, а о безжизненности полярных морей,занимающих континентальную отмель, может говорить только полный невежда.
Все сказанное о богатстве Арктики органической жизнью вообще и промысловымзверем в частности далеко не означает, что Арктика представляет собой нечтовроде холодильника, заполненного готовым мясом, хотя и мяса и холода здесьболее чем достаточно. Тяжело расплачивается тот, кто решил, что он в любоймомент сможет получить из богатой кладовой Арктики нужное ему количествопродовольствия.
С наступлением зимы льды сковывают моря Арктики. Пелена полярной ночи накрываетстрану. Крепнут морозы. Бушуют метели. Все живое, словно подсолнечник, тянетсяза солнцем. Птицы еще до наступления морозов уносятся на юг. Туда же, вслед заотодвигающейся кромкой льдов, уходит гренландский тюлень, из некоторых районовоткочевывает и морской заяц. Из Чукотского моря вместе со льдами,прорывающимися к югу через Берингов пролив, уходит морж. Тысячными стадамидержится поближе к разбитой кромке льдов и белуха.
Жизнь прячется и замирает. Во многих районах полярных морей из морского зверяостается только нерпа. Но и она становится невидимой для человека: живет подльдом, а для дыхания пользуется отдушинами, или, как здесь говорят, лунками илипродухами. Проделав лунки еще с осени в молодом льду, зверь тщательноподдерживает их всю зиму. Снег скоро покрывает лунки сугробами. Здесь подснегом нерпа дышит, отдыхает и приносит потомство. Выходит она на поверхностьльдов и вновь становится видимой для охотника только поздней весной, когданачинает пригревать полярное солнце. На суше зимой остаются лемминг и песец.Лемминг строит ходы под снегом и там разыскивает себе пищу - стебельки икорешки полярных растений. Невидимый в темноте полярной ночи белый песецохотится за невидимым под снегом леммингом. Самцы медведи бродят среди льдов впоисках скрытых под снегом нерпичьих лунок или подкарауливают нерп околополыней и разводьев. По одному, по два песцы сопровождают владыку Арктики,чтобы попользоваться тушками нерп, так как сам медведь обычно съедает односало. Медведицы в начале зимы ложатся в снежные берлоги и выходят из них вместес юным потомством начиная с половины марта.
Из птиц кое-где на побережье океана и на некоторых арктических островах на зимуостается один ворон. В лютые морозы, оставляя за собой след кристаллизованногопара, он носится над тундрой, обросший большими намерзшими бакенбардами, иоглашает зловещим карканьем застывшие пространства.
Поэтому зимой Арктика кажется безжизненной. Добыть медведя при таких условияхможно лишь случайно, а подледный промысел на тюленя требует огромной затратысил и времени. Обычна в это время только охота на песца с помощью капканов иловушек. Этот промысел дает ценный мех, но не дает мяса. А мясо здесь бываетдороже самых ценных соболей.
Нужно сказать, что и летом, когда полярные моря кишат зверем, добыча даетсяздесь нелегко. Охота всюду трудна - и в тропических джунглях, и в горах, и всибирской тайге, и во льдах Арктики. Она требует от человека много упорства,здоровья, тренировки, выносливости, наблюдательности и настоящего тяжелоготруда. Я говорю не о любительской охоте, являющейся приятным спортом, или, поироническому выражению Журавлева, "благородной страстью", а о той охоте, откоторой зависит благосостояние человека, выполнение какой-либо намеченной имцели, тепло в его жилище, а иногда и собственная жизнь охотника. А в Арктикекак для местного населения, так и для русских промышленников и исследователейзачастую только такой вид охоты и существует. Это постоянная борьба. Суроваяприрода накладывает на нее особый отпечаток. Человек, живущий охотой, должениметь железный организм, верный глаз и сильную, твердую руку. Кроме привычки ктяжелому физическому труду он должен иметь силу воли, часто идти на опасность.Наблюдательность, опыт и знание природных условий уменьшают опасность, но неуничтожают ее. Приходится бороться и с природой и со зверем.
Все это в одинаковой степени относится к жителю Чукотки или острова Врангеля,выходящему в открытое море на кожаной байдарке на самую опасную охоту в Арктике- на моржа; и к охотнику побережья полярных морей, идущему в поисках зверя наморские льды и каждую минуту рискующему быть оторванным и унесенным в море; и кновоземельскому промышленнику, борющемуся в маленькой стрельной лодочке сознаменитым новоземельским "стоком"; и к помору, промышляющемугренландского тюленя на плавучих льдах; и к полярному исследователю,стремящемуся обеспечить свою экспедицию мясом силами участников самойэкспедиции.
Наиболее совершенное оружие само по себе не может сделать охоту удачной, еслионо не будет в надежных руках опытного полярного охотника. Поэтому-то памятьчеловечества упорно хранит так много трагедий из истории исследования полярныхстран. Нередко хорошо вооруженные иностранные экспедиции гибли от цинги иголода и даже доходили до людоедства в таких районах, где перед ними лежалинепуганые стада зверя.