Нет, я даже не понял поначалу. Я как раз по телефону пытался созвониться, да там все тетушки с певучими голосами подключались - этакие роботы-полуроботы с готовыми текстами. А плохо мне было, хоть волком вой. В очередной раз накатило. То есть видел - ребята кругом, тепло, сытно, уютно, чего вроде бы надо? А вот словно дыру кто в груди пробил, и воздух - сколько ни набирай - все наружу уходит. Душно, тошно и страшно. Чуть не до дрожи. Стоишь где-нибудь в закутке и понимаешь, что ты один - совершенно один - на всем белом свете. И никому на хрен не нужен. Ну вот нисколечко! Друзья - оно, конечно, неплохо, но с ними ты точно одной стороной лица разговариваешь. Этакой полумаской. А перед самим собой маску ведь не наденешь. Все просто и неприкрыто. Короче, стоял, подрагивал изнутри, зубами скрежетал и гадал, что лучше - головой об стену вдарить или на Каймана с кулаками броситься. А тут шаги по коридору - как раз мимо закутка. Но только не мимо, а прямиком ко мне. Я и не увидел сперва, кто это. Только меня словно одеялом горячим накрыло. Выглянул наружу, а там этот тип стоит. Честное слово, сначала чуть не ударил его. Мне ведь много приходилось в Ковчеге драться, так что с этими делами у меня долго не задерживалось. Только я на глаза Тошибы напоролся. Он так на меня глядел - чуть не плакал. И я вдруг понял, что это ведь он МЕНЯ жалеет! И пришел специально ко мне. Чтобы помочь и утешить. У меня даже в голове помутилось. Тепло от Тошибы в этот момент прямо обалденное исходило. Мне словно дыру в груди пробкой заткнули. Я и задыхаться почти перестал. А Тошиба шагнул ко мне, за руку взял и что-то такое принялся говорить. Я его через слово понимал. Да вроде как и не нужны были слова - и так все было предельно ясно. Он ведь не просто жалел, он лечил! Латал мои ржавые внутренности, выскребал горечь и яд, что скопились за долгие месяцы. Но главное, что с того самого дня мне действительно стало легче. И Тошибу я окончательно взял под свое крыло. Дуста из-за него дважды побил, Чебура затолкал на чердак и запер. Даже Гольяну пригрозил, что стулом огрею, если он будет доставать парня. Кажется, только Скелетон все сообразил сходу. Не зря он у нас вожаком был - просекал такие вещи на раз. А когда Тошиба еще и на флейте заиграл, последние вопросы отпали. Музыки у нас до него не знали. Ну, то есть слушали какой-то эфирный бред, но разве ж это музыка? А Тошиба играл сам! - безо всяких нот. Мог импровизировать, а мог и на заказ сыграть. Даже Хобот приходил к нам в палату послушать его исполнение. Практичный Гольян тут же предложил переименовать Тошибу в Музыканта, да только к старому прозвищу уже попривыкли, поздно было что-либо менять…
Словом, дружок мой, Тошиба, играл на флейте, Мятыш пел, а парни слушали, пораскрыв рты. Только Скелетон не забывал о главном - расположившись в сторонке, деловито и неспешно обгрызал соломинки, подбирая одну короткую и семь длинных. А может, мудрил с этими самыми соломинками - мухлевал умело. Он ведь был настоящий вождь, а вождям без мухлежа управлять трудно…
* * *
Жребий на этот раз вытянул Гольян. Как только короткая соломинка вынырнула на свет, парни разом выдохнули. Не то чтобы очень тряслись и боялись, но все же… Ну а Гольян был парнем твердолобым - мог и стену головой прошибить, если нужно. Так что никто за него и не волновался даже. Добравшись до железки, мы залегли возле насыпи и почти сразу же загудели, завыли рельсины. Удачно, стало быть, подгадали. Гольян лихо выскочил на железнодорожное полотно, а я поспешил отвернуться. Знал ведь, что Гольян тормознет эту махину грамотно и хладнокровно, а все равно не хотел смотреть. И Тошиба тоже опустил глаза в землю. Хотя ему-то в первый раз, может, было бы и полезно.
Разумеется, Гольян справился. А кто бы сомневался! Заскрежетало железо, завизжала невидимая вагонная требуха, и состав замер. Совсем ненадолго, но и этой короткой минутки нам хватило. Ватага с разбега штурманула ближайшую вагонную площадку, и один за другим мы перебрались на крышу. Дальше поехали весело и с ветерком. Правда, вопить, как обычно, не вопили. Тот же Скелетон загодя предупредил, что веселье вагонное скоро могут прекратить. Потому как уже копают вовсю - пытаются доискаться, что да как. В каком-то из своих погружений он это успел увидеть. Составы-то опаздывают! А у них хронометраж до секунды, и тут такой спотык! Абсолютно непонятный - и непременно раз в месяц. Пока докопаться до истины у них не получалось, но ясно было, что рано или поздно сообразят. Найдется кто поумнее - свяжет с близостью ДВЗ и устроит нам цирк до востребования…
В общем, доехали до Нагорной, а там поезд всегда притормаживал перед поворотом. На ходу попрыгав с вагона, вошли в мертвую деревню. Здесь даже Мятыш подобрался. Уже не пинал мусор и не отходил далеко от общей колонны. Мне тоже было в этих местах не слишком уютно. Потому что, странное дело, иные избушки могли при живых людях жить и две, и три сотни лет, но стоило жизни покинуть деревню, и начиналась стремительная агония. Заборчики перекашивались, стекла лопались, постройки ветшали и темнели. Это напоминало эпидемию: домишки умирали один за другим, теряя крыши, проваливаясь внутрь себя, а то и вовсе опрокидываясь на сгнившие бока. Странно, но теперь они даже в большей степени напоминали живых существ, потому что заканчивали свой век мучительно и некрасиво, - совсем как люди, теряли былую стать и крепость, стремительно обращались в труху. Наверное, поэтому в Нагорной мы никогда не задерживались. Вот и сейчас, быстро проскочив деревушку, мы торопливо углубились в лес. Пару раз останавливались, сверяясь с направлением. Карты нам преподаватель, понятно, не дал, но мы и без карт неплохо ориентировались. Бедный Хобот и не подозревал, что одного рассказа окажется достаточно, чтобы погнать нас к загадочному озеру. Скелетон с Гольяном и тут расстарались - раздобыли где-то распечатку. Мутную, неясную - еще с древних времен, но худо-бедно разобрать значки было можно. Думали добежать быстро, да не тут-то было! Мятыш на чернику набрел - прямо целые заросли! - и задержались, понятно. Скелетон пытался попугать нас, сообщив, что свинца в ягодах многовато, но народ только дружно посмеялся. Даже пошутили на тему полезности стронция и свинца для наших растущих организмов, после чего попадали на четвереньки и с энтузиазмом принялись пастись среди черничника. Ягоды лопали, наверное, не меньше часа! Вкуснотища была необыкновенная! Несмотря на свинец, стронций и прочие дурные радионуклиды. Иной раз попадалась и земляника - уже переспевшая, даже не красная, а темно-бордовая, с ноготь большого пальца. Такую и рвать было боязно, - работали, точно саперы с детонатором. Зато, если доносили нераздавленную да необроненную до рта, то и зажмуриваться было не стыдно. Даже Скелетон, послушав общее чавканье, не удержался и принялся рвать ягоды. Он, конечно, парень чудной, но и ему, как выяснилось, ничто человеческое не чуждо. Украдкой поглядывая в его сторону, я видел, что черника ему нравится.
- Паца, муравьи! Настоящие! - пропищал восторженно Мятыш. Передвигаясь на четвереньках, он чуть ли не столкнулся с жилищем муравьев - и впрямь здоровенным таким холмиком, каких давно мы уже не встречали.
- Чудила! Муравьев не видел?
А Мятыш и впрямь не видел. Насколько я мог судить, он был в Ковчеге самым младшим. Да и раньше - до Ковчега то есть - из города, скорее всего, не вылезал. Так что ему все было в диковинку - и черника с лесными шишками, и жуки с муравьями да улитками.
- Только гляньте, какую они домину отгрохали! - ухал и ахал он. Глаза у Мятыша светились, точно фонарики, и пацаны, отрываясь от черники, невольно ухмылялись, ощущая себя взрослыми и мудрыми. Только Вика глядела на Мятыша по-особенному. Мне казалось, я даже ревновать ее начинал. К этим взглядам и ее явной симпатии. И непонятно было, кого и к кому я ревную, потому как Мятыш мне и самому нравился, ну а Вика… С Викой все обстояло много сложнее…
- Гля-ка, все бегают, носят чего-то. Щепки какие-то, иголки еловые. А этот, смотрите, муху волочет! Маленький, а такую мухенцию! И не отдыхает даже!
- Да уж, сиднем не сидят, как некоторые, - пашут и пашут…
"Пашут" послужило ключевым словом. Оно, видимо, и привело Скелетона в чувство. Поднявшись с травы, он решительно отряхнул колени и ищуще повернул голову. Точно радаром что-то прощупывал.
- Пора? - Гольян первым уловил настроение вожака и тоже вскочил на ноги. - Куда двигаем?
- Туда, - Скелетон уверенно указал направление.
- Все! Хорэ объедаться! Дальше погнали! - заорал Гольян, и парни нехотя стали подниматься. Только Мятыша пришлось отдирать от кустов силой.
- Да я сейчас… Только это место оберу… Возле муравейника, смотрите, сколько ягод!
- Успеешь еще… - Мятышу дали шлепка, и сопротивление прекратилось.
От черничника ватага скатилась в овраг, миновала березовую рощицу, вышла на прогалину.
- Стоп! - Скелетон остановился. Рядом с ним тотчас возник Гольян. Он слегка принюхивался - совсем как собака-ищейка.
- Впереди?
- Ага…
- Я тоже их чувствую.
- Шагов триста.
- Они нас видят?
Скелетон медленно помотал головой.
- Похоже, нет.
Мы медленно двинулись вперед и вышли к просеке. Здесь ржавыми громадами стыли великанские опоры высоковольтной. Старой, уже давно не работающей. И там, в мареве знойного воздуха я разглядел тех, про кого говорил Скелетон.
Трое среди желтой выгоревшей травы. В камуфляжной пятнистой униформе, с компактными рюкзачками за спинами, в боевых касках. Они стояли истуканами и глядели, казалось, прямо на нас. Двое мужчин и одна женщина. У женщины в руках что-то вроде боевой базуки, у мужчин - лучеметы.
- Охотнички, блин! - Дуст фыркнул.
- Почему они не двигаются? - громким шепотом поинтересовался Хома.
- Почему, почему… По кочану! - буркнул Гольян.
- Они там случаем не того? Не прижмурились?
- Живые, не волнуйся.
- Никак на перезарядке?
- Вроде того… - Скелетон криво улыбнулся. - У них это теперь чаще и дольше.
- Первый раз вижу, что сразу толпой и так долго.
- А ты замечал, как преподы по кабинетам запираются?
- Хобот вроде не запирается.
- Тоже запирается. Только реже. Он ведь это…
- Что это?
- Ну, тоже не совсем из них.
- Ты-то откуда знаешь?
- Значит, знаю.
- Может, подойдем да распишем им физии? - задиристо предложил Дуст. - У меня маркер есть. Вечный, фиг отмоешь.
- Тебе это надо?
- Ну, так… Удовольствие получу.
- Если очухаются раньше, то уже они удовольствие получат.
- Здрасьте! Что они такого нам сделают?
- А что ты сделаешь, если, проснувшись, увидишь, как тебе краской морду размалевывают?
- Ну… Это ж я!
- А это они. Тем более что при оружии. Может, и похуже что случится, - Скелетон умудренно качнул головой. - Стороной пойдем. На всякий пожарный.
- Жаль, я бы с ними хорошо пошутил, - Дуст, выпрыгнув вперед, задиристо замахал руками, словно дразнил замерших на отдалении военных. - Эй, жирафы меднолобые! Сюда идите!
Мятыш скакнул было за ним, но его сграбастал Кайман. Ну а Дуста попотчевал пендалем Гольян.
- Еще один звук, и к березе привяжем!
Дуст присмирел. А Скелетон уже шагал, решительно забирая влево.
- Шустрее давайте. Озеро близко…
* * *
- Так вот это и начиналось, - продолжал рассказывать Скелетон. - Хочешь играть, покупай комп, а хочешь иметь комп и выбираться в Сеть, стань, как все, обзаведись защитой, обновляйся вместе с провайдером, с социальной тусней общайся, со всем, стало быть, цивилизованным миром. - Он чуть помолчал, обгрызая травинку. - Когда-то на Земле курил каждый второй, и это тоже считалось нормой. Никто и думать про это не пытался отстраненно. Взрослые седобровые дяди совали в зубы табачные огрызки, поджигали и затягивались дымом. Сейчас-то ясно, что смехота и блажь, но ведь миллиарды этим переболели. И думать не думали, что похожи на клоунов. И повсюду так было - в жизни, на экранах, в книгах. Наверное, и впрямь аборигены Америки отомстили таким образом за свое уничтожение.
- Ну а компьютеры нам кто подсунул? - возмутился Дуст. - Сами, небось, выдумали.
- Может, сами, а может, и подсказал кто…
- В смысле?
- Ну, это уже не ко мне, - Скелетон кисло улыбнулся. - Только выбор делали добровольно, тут ты прав. И в сети социальные шеренгами записывались, и новые правила общения принимали. При этом гудели о новых возможностях, о скоростях, о прочей лабуде - вот, мол, где настоящее раздолье и полная свобода. От первого поколения настольных компов шагнули ко второму - более компактному и мобильному, а там и не заметили, как всех подмяли. Ну, может, и не всех, но… Среди хакеров тех времен тоже ведь были трезвые ребята. Кое-кто и впрямь пытался воевать с правилами официальной сети. Потому что понимали, как круто всех стягивают в единое русло. Овец - их ведь тоже гонят, куда хотят пастухи. Ну а овцы щиплют себе травку и довольны. Так что когда начали встраивать первые чипы, никто и не ворохнулся. Да и чего дергаться, если с чипом в башке можно и музыку какую угодно слушать, и информацию скачивать, и с приятелями такими же айпированными овечками калякать. А еще можно быстро считать, решать любые задачи, языки выучивать. Понятно, что все ломанулись за чипами. За атомные деньги операции делали! В очереди записывались на месяцы вперед! Тем более тогда это считалось спасением от наркотиков и агрессии. Уголовникам, кстати, тоже начали чипы вшивать, чтобы управлять поведением, подслушивать да отслеживать. Сначала, значит, браслеты с ошейниками, а потом и чипы под кожу. Подумает какой-нибудь лохопед, а не грабануть ли магаз? А про это уже и известно всем. Хопана! Ему программульку нужную засылают, - и все. Лохопеду стыдно. А не стыдно, так больно…
Я слушал и ощущал легкий мороз под кожей. Неприятный такой холодок, спускающийся от затылка к пояснице. То же самое и даже с похожими интонациями я слышал однажды из эбонитовой трубки. Голос был, понятно, другой, а вот слова и интонации те же.
- Ну а потом настала очередь чрезвычайных служб. Там, понятно, пошли особые чипы - чтобы люди соображали безошибочно, двигались быстрее, чтобы память не подводила, и базы данных обалденные… Чиновникам, значит, одни чипы, пожарникам - другие… Конечно, и развлекуха вовсю развивалась. Скажем, внутренний кинотеатр, да еще с реальными ощущениями - кто же откажется от такого? Закрыл глаза и настраивайся на любую волну. Да не на экран гляди, как в старые времена, а воспринимай картинку в объеме, с запахами, с гравитацией. Реальнее любой реальности! А уж когда до айпи-прививок дозрели, тут все завертелось по-настоящему. Потому как тонус, здоровье, страх - все стало подвластно. А значит, никаких потрясений и беспорядков, все управляемо и предсказуемо. Для властей - не жизнь, а сказка. А чтобы совсем красиво жилось, на самом верху организовали центральный мозг - этакий единый чип, который и стал манипулировать людишками. Без коррупции, откатов и прочей чепухи. Ну а мы именуем это прогрессом…
- Прогрессом! - фыркнул Гольян. - Будто кто-нибудь знает, что это такое.
- Конечно, знают! - заорал Дуст. - Это когда все жрут в три пуза и с утра до вечера в анимэ режутся.
- Да нет, все сложнее, конечно, - покачал головой Скелетон. - Время-то смутное было - тут тебе и кризис за кризисом, и эпидемии, и катастрофы с голодом. На том этапе чипы и впрямь здорово помогли. Где-то, значит, иммунитетом человеческим управляли - увеличивали сопротивляемость к заболеваниям и радиации, а где-то агрессию снижали, войны останавливали. Опять же в энергетике много чего поменялось. Станций-то дурных тысячи понастроили. Ни одна головушка не подумала, что будет, когда завалим все отходами или когда тотальные землетрясения начнутся. А у айпированных состав крови корректировался, обмен веществ, ДНК. Короче, появились профессиональные ликвидаторы, которым и в реактор заходить не страшно, и в космосе открытом можно плавать. Мы вот дыхание задерживаем, а они отключают его. Все равно как вентиль поворачивают.
- И что, надолго?
- Ну, этого я точно не знаю. Слышал, что на день-два - запросто. И на дно океанов могут погружаться, все равно как киты какие-нибудь.
- Круто!
- Вот и люди клюнули на это "круто". Кто мышцы себе наращивал, кто - жабры с суперкостями. Скоро неайпированных и не осталось почти. Вот тогда, чтобы избежать хаоса, центральный чип и приступил к плановому форматированию. Чтобы, значит, подгонка под четкие стандарты: полицейские - одна формула, военные - другая, гражданским - самая простенькая, и так далее.
- А как же с нами?
- Да никак… Какими бы они ни были крутыми, за всем не уследишь. А на Земле уже пятнадцать миллиардов терлось! И люди, из тех, что поумнее, тоже сопротивлялись втихаря. От вакцины отказывались или от датчиков освобождались…
- Совсем как мы!
- Ну да… Но это поначалу было несложно. А после, когда от чипов перешли к биопрививкам…
- Это с нанороботами?
- Ага… Тебе, значит, делают укол, и вся эта миниатюрная мошкара сама разбегается по телу. Ну, и начинает его перестраивать. Кости, состав крови, мозг… Уже и у новорожденных устойчивые симбионты обнаруживались. Ты еще соску сосешь, а они уже вовсю работают и к трем-четырем годам создают особую фасетчатую систему иммунопрофилактики, свои зависимые нейрозоны.
- Айпи-наследственность! - глубокомысленно изрек Гольян.
- Вроде того… Только требуется время от времени корректировать. Или перенастраивать согласно профессиональным кодам. У пожарников, значит, легкие особые, с кожей, у ученых - полушария как мультиядерный процессор, и так далее. И вот на этом этапе у некоторых особо вредных… - Скелетон ухмыльнулся. - Типа нашего Дуста… Пошло активное отторжение нановакцины.
- Чё сразу я-то? - польщено возроптал Дуст. - У многих пошло.
- Да в том-то и дело, что не у многих. У кого-то просто отторжение, а у кого-то и с последствиями. Это, значит, прыщи, сыпь, температура с тошнотой, а потом какой-нибудь хитрый бзик. Словом, сначала обнаружили людей альфа-типа - с обычной сопротивляемостью, а потом и бэта нашлись, - те самые, что, отторгая вакцину, начали создавать свои антипрограммы.
- Вроде нас!
- Верно… Вот тогда чиновники и переполошились. Потому как все пошло наперекосяк. Уже и миром правил единый чип, а тут не поймешь кто объявился под самым боком. В древние века с нами, может, и цацкаться бы не стали, а тут все-таки гуманный строй. Опять же себе на пользу можно попытаться использовать - способности неисследованные. Вот и начали изымать из семей, сажать в такие вот резервации.
- Значит, где-то есть и другие домики вроде нашего?
- Может, и есть, - Скелетон понизил голос. - Если верить Хоботу, таких мест, как Ковчег, по всему миру еще десятка два, а то и три.
- Что-то не слишком много…