* * *
Джил вошла в операционную с маской на лице и вымытыми руками, держа их вверх перед собой, Ким подошла к Джил с резиновыми перчатками и натянула их ей на руки. Шон уже находился под наркозом, и всё его тело было накрыто простынёй, вырез в которой открывал для хирурга его окровавленные бёдра. Голова Шона была отделена вертикальной простынёй от поля битвы за жизнь тела и его сперматозоидов.
Лицо Ким тоже было скрыто маской. В операционной находилась ещё две сестры, которые вместе с анестезиологом подготовили Шона к операции.
Когда Джил увидела хуй с необыкновенно большой головкой, она вздрогнула. Ким при этом зрелище широко раскрыла глаза и посмотрела на Джил, увидев в её глазах сильное удивление. Джил и Ким не были знакомы друг с другом – это был первый раз, когда Ким ассистировала Джил. Хирург быстро пришла в себя и, оттянув вверх посиневший от удара член Шона, закрепила его держателем, чтобы он не мешал ей работать над разбитыми золотыми яичками. Всё это снаряжение могло ещё очень пригодиться обеим женщинам, и они работали дружно, с особым вдохновением.
Операция успешно завершилась, Джил сняла окровавленные резиновые скальпы со своих рук и обошла белую завесу, чтобы посмотреть на лицо пациента. У его головы сидела сестра и следила за показаниями приборов. Глаза Шона были закрыты. Джил убедилась, что член соответствовал знакомому лицу и с облегчением вздохнула. Ким успела посмотреть за занавеску раньше и с трепетом, который её уже давно покинул после стольких операций, следила за работой Джил, восхищаясь её уверенными и точными движениями – по ним Ким могла сразу определить, насколько хорош хирург, которому она ассистирует.
После операции пришёл негр-санитар убрать операционный стол. Ким часто поджидала его, оставаясь под каким-нибудь предлогом в операционной. Он оперативно убирал кровавые простыни и на чистом операционном столе быстро и толково ёб Ким. Её особо возбуждала его чёрная щедрая плоть на фоне белизны операционной.
На следующий день Ким зашла в палату поприветствовать Шона.
– Ким! Ты как сюда попала? – воскликнул Шон.
– Я здесь работаю. Я ассистировала на твоей операции!
– Ты?! Потрясающее совпадение! Ну и как прошла операция – буду жив? Будут живчики?
– Всё будет. Тебе повезло на дежурного хирурга – она всё сделала замечательно.
– Да, она уже приходила посмотреть, как я себя чувствую, – Шон решил не рассказывать Ким, что Джил тоже его любовница.
– Кто тебя так обработал? – поинтересовалась Ким.
– Какая-то коротковолосая баба. Появилась у тебя на парковке откуда ни возьмись, я сказал ей "привет", она как-то странно ответила и так меня ногой вдарила по яйцам, что я сразу отключился.
– Коротковолосая? Крепкая такая? Лет под тридцать?
– Да. Миловидная причём.
– Это Диана… Это она стучала ко мне, когда ты у меня был. Она мне по телефону угрожала, что расправится с моими мужчинами… К тебе приходили из полиции?
– Ещё нет, но они звонили сегодня, спросили, как я себя чувствую и смогу ли дать показания. Следователь должен придти завтра.
Полиция нашла Диану в два счёта. Ей предъявили обвинения, она созналась, и её отпустили до суда под залог. К тому времени Шон совершенно выздоровел, что доказал сначала с Джил, а потом с Ким. Женщины порознь, но громогласно подтвердили его полное выздоровление.
Шон решил по-своему отомстить Диане, но для этого ему требовалась помощь Ким, которая, скрепя сердце, согласилась на это, так как чувствовала себя хоть и косвенно, но всё-таки ответственной за страдания Шона. План следовало выполнять немедля, так как срок работы в этой больнице у Ким заканчивался, и ей надо было уезжать в больницу в другом штате.
Ким послала эл-письмо Диане, выражая сожаление, что она своим резким отказом послужила причиной свершённого преступления, и что Ким предлагает загладить свою вину, позволив Диане зализать ей клитор. Диана сразу ответила, и женщины договорились, что проведут вместе ближайшую ночь. Диана в нетерпении явилась чуть раньше назначенного часа, и на этот раз ей не пришлось стучать в дверь – Ким её уже распахнула. Ради такого дела Ким подобрала с пола валяющееся грязное бельё и одежду и свалила в кучу в комнате, которая считалась кабинетом, так как там стоял её компьютер. Туда же она загнала и собак. Там же прятался и Шон. Собаки наделали на ковёр, волнуясь и предчувствуя грядущие события. Шон временно накрыл кучки газетой, но от запаха всё-таки не избавился.
Диана принесла бутылку вина и коробку шоколадных конфет, а Ким заказала пиццу с кока-колой. Предполагался пир. А затем объятия, поцелуи и всё то, чего Ким хотела во что бы то ни стало избежать. Так что и для этой цели таблетка, которую она принесла из больницы, была весьма действенна. План состоял в том, чтобы усыпить Диану, и тогда за дело возьмётся Шон. Таблетка, которая легко растворилась в бокале вина, быстро подействовала на Диану и после съеденного первого куска пиццы она уснула. Шон вышел из своего укрытия, и они с Ким перенесли Диану на кровать и раздели. Шон положил её на живот, а под живот подложил две подушки, чтобы её бёдра были наиболее расположенными к проникновениям в них. Диана безмятежно спала, слегка похрапывая. Шон вытащил из своей сумки видеокамеру, установил на штатив и направил её так, чтобы бёдра Дианы красовались по центру кадра. Лица ни Шона, ни Ким не должны были быть видны. Шон включил запись и растянул в стороны ягодицы Дианы, восхищаясь укромными отверстиями своей обидчицы. Бёдра её были не виноваты – ведь всё зло шло только от головы. "Если бы можно было вытащить из головы Дианы все мысли, и оставить только ощущения, – подумал Шон, – то это была бы идеальная женщина."
Он поставил свою соучастницу над Дианой так, чтобы Ким могла сесть ей на спину и прижать к кровати, если та задумает понеугодному шевелиться. Сил на это у Дианы после таблетки должно было остаться немного, так что воспрепятствовать повороту или другим излишним её телодвижениям было бы легко. Шон не хотел, чтобы Диана, чего доброго, повернулась на спину и его увидела. Получилось бы "чего недоброго".
Ким впервые наблюдала наяву, а не в порнофильме, как хуй медленно погружается в пизду, которая оказывается гостеприимна даже у злостной лесбиянки, ненавидящей мужчин. Голове теперь не удавалось коверкать исконную всеядность пизды.
– Ты кончишь в неё? – не отводя глаз от возвратно-поступательного движения, спросила Ким.
– Конечно, в этом же вся суть, – замедленно, из-за поглощённости приятной работой, произнёс Шон. Он смаковал каждое движение, а Диана сквозь забытьё стала легко поддавать. В какой-то момент она сонным голосом произнесла: Fuck me! Наверно ей представлялось, что Ким ебёт её искусственным членом.
– А она ведь не девственница, – заметил Шон, заглубляясь и привычно тормоша во все стороны шейку матки своим головастым хуем.
– Я хочу почувствовать, как ты кончаешь, – сказала разгорячившаяся Ким и нащупала рукой движущийся член Шона. Себе на удивление, ей был приятен запах Дианы и ощущение её нежной плоти, облизывающей хуй. Шон кончил от этих прикосновений, но продолжал держать хуй внутри, чтобы не дать вытечь сперме. Последующие разы он обслуживал Ким, стоящую на четвереньках над лежащей Дианой. Доведя Ким до оргазма, он вытаскивал из неё свою головку, которая производила звук пробки, вытаскиваемой из бутылки вина, и заправлял хуй в Диану, чтобы излить семя в неё.
К полночи Шон покинул Ким, которая улеглась спать вместе с Дианой. Гостья проснулась раньше Ким и сразу устремилась языком к её клитору, так что Ким пробудилась от оргазма, который на тот момент умиротворил её негативную реакцию на женские прикосновения.
Диана, сидя на унитазе и освобождаясь от скопившегося, обратила внимание, что у неё из влагалища идут какие-то белые выделения, и она подумала, что это молочница, которая случалась у нее не раз.
– Я совершенно не помню, что вчера произошло – извиняющимся тоном призналась Диана.
– Ты быстро опьянела, мы разделись и легли в кровать, – напомнила Ким.
– Я люблю тебя, – сказала с чувством Диана.
– Хорошо, хорошо, – смутилась Ким, – мне пора на работу, давай скорей одеваться.
* * *
Шон отредактировал на новеньком iMac видеозапись, убрал звуки голоса (свой и Ким), но оставил звучать просьбу Дианы: "Fuck me!". Ни у кого, смотрящего на эти совокупления, не могло возникнуть сомнений, что они добровольны и приносят наслаждение всем участвующим половым органам.
Шон считал, что его победа удвоилась, так как он овладел не только женщиной, но ещё и лесбиянкой, которая ненавидит мужчин. Теперь было необходимо сделать так, чтобы это событие стало ведомо для Дианы, в противном случае месть была бы неполной. Однако оповещение о случившемся произвело тело самой Дианы – предназначенные крови не возымели появиться. У неё и раньше бывали задержки, но дня на три, а не на три недели. Тем временем Шон воспользовался электронным адресом Дианы, полученным от Ким, и отправил ей письмо с предложением прислать ей видеофайл, где она запечатлена совокупляющаяся с мужчиной. Диана, вся в тревоге от задержки кровей и предстоящего суда, сразу согласилась. Ей пришлось повозиться со своим PC прежде, чем он смог воспроизвести на мониторе её лесбиянский позор. Диану неприятно поразил хуй с огромной головкой, который так подозрительно легко пролезал в её узкое влагалище и настырно там шуровал. Первым порывом Дианы было позвонить в полицию и заявить, что её изнасиловали. Но в письме Шон обращал её внимание на те моменты в фильме, где она не только не оказывала никакого сопротивления, а активно поддавала, восклицала "Fuck те!" и тем самым демонстрировала своё желание. Диана поняла, что её усыпили, но остатки снотворного явно уже вымыты из организма. Доказать изнасилование становилось невозможно. В заключение Шон намекал, что мужчина, который изливается в Диану – это тот, кого она тщетно пыталась этой способности лишить.
Диана бросилась звонить Ким, но телефон оказался отключён, а когда она приехала к ней на квартиру, ей сказали, что Ким съехала несколько дней назад.
Диана позвонила своей замужней подруге и попросила дать ей адрес женщины-гинеколога, которой та восхищалась при каждом разговоре. Диана не была у врача лет семь – нужды в этом не было, мужчин она не допускала к себе с 18 лет, когда её жестоко изнасиловали. И вот былые мутные картины боли и унижения от троих полупьяных и грязных самцов снова поплыли у неё перед глазами. Диана разрыдалась в машине по пути к врачу. После нападения мужчин она стала заниматься боксом и всяческими военными искусствами. И когда предоставлялась возможность избить мужчину, она всегда ею пользовалась. Но попалась она на этом впервые.
Гинеколог оказалась милой женщиной, лет сорока, по имени Джил.
Джил после возвращения из Африки вела успешную практику, а также работала в городской травматологической больнице хирургом.
Джил подтвердила, что Диана беременна и стала отговаривать её делать аборт, который Диана сразу вознамерилась совершить. Адвокат тоже настойчиво советовал Диане оставить ребёнка, так как на суде её беременность могла сыграть ей на пользу. Диана сквозь злобное отчаянье припомнила также, что она мечтала завести ребёнка с помощью искусственного осеменения, но она хотела только девочку. Останавливало её лишь то, что не было гарантии, что родится девочка.
Суд длился всего один день. Так как Диана признала себя виновной, то ей дали три года условно, учитывая её беременность. Кроме того, она должна была оплатить медицинские счета Шона и его судебные издержки. Таких денег у Дианы не имелось, и будущее теперь представлялось ей рабским трудом для выплаты долгов.
Когда после вынесения приговора все стали расходиться, Шон с торжеством свершившейся мести прошёл мимо Дианы и нагло ей подмигнул. Она злобно посмотрела на Шона, своего насильника, заснявшего её позор на видео, и раскрыла было рот для проклятия и напряглась для броска. Адвокат успел схватить её за руку и шепнуть: "Молчи! Хочешь за решётку сесть?" Диана убежала в туалет и дала волю слезам.
Она решила подождать до времени, когда можно будет определить в утробе пол зародыша, и если это будет мальчик, – сделать аборт, несмотря на поздний срок беременности. А пока Диана ходила к Джил на регулярные осмотры, заботясь о здоровье плода, на случай, если это девочка.
Когда наступило время теста, Джил водила по животу Дианы плоским щупом, смазанным лубрикатором. Диана возбудилась от этого прикосновения и захотела Джил. Интересно, что и Джил последнее время тоже подумывала об эксперименте с женщиной. Но всё желание Дианы как рукой сняло, когда Джил произнесла:
– Это мальчик, – Джил указывала пальцем на маленький отросточек и мошонку, просматривавшиеся сквозь плоть матери.
– Проклятье! – воскликнула Диана.
– В чём дело? – удивилась Джил. – Вы хотели девочку?
– Да, только девочку! – вытирая катящиеся слёзы, сказала Диана. – Я хочу сделать аборт!
Джил стала объяснять опасность этой операции на таком сроке, и тут Диана выпалила, что ребёнок – это результат изнасилования, рассказала, что с ней произошло и как она ненавидит мужчин и пр., и пр. Джил из гинеколога-уролога на некоторое время превратилась в психотерапевта.
И тут Джил пришло в голову решение. Она уже давно думала о том, чтобы завести ребёнка, но так как раньше её обременяла непреодолимая девственность, она хотела взять приёмного ребёнка. Теперь же, когда её половая жизнь зацвела пышным цветом, Джил обнаружила, что не может забеременеть из-за недоразвитости матки. А тут предоставлялась возможность получить здорового мальчика, за развитием которого она сама следила и мать которого – здоровая женщина, а отец, по описаниям Дианы, – здоровый и красивый мужчина.
Джил предложила Диане родить мальчика, а потом отказаться от него в пользу Джил. А за страдания, вынашивание и отказ от права материнства Джил заплатит Диане сумму, которая даже превысит ту, что та должна по суду.
Посла кратких раздумий Диана согласилась.
Джил продолжала уже бесплатно следить за протеканием беременности Дианы и приняла её роды. Когда мальчик выдавился на свет из обрамлённого мокрыми волосами выхода-входа, Джил с удивлением, а Диана с отвращением рассмотрели у пищавшего мальчонки шишковатую головку маленького членика.
Джил заметила это отвращение и через несколько дней спросила Диану, что вызвало в ней такую реакцию.
– Мне он напомнил моего насильника, – нехотя пояснила Диана.
– Но ведь ты говорила, что не видела его, – не поняла Джил.
– Лица не видела, но хуй видела – такой же головастый, – пояснила Диана.
– Не понимаю, ты же была усыплена и ничего не помнила?
– Да, но потом я получила видео. Этот подлец заснял, как он меня насиловал.
– Покажи мне этот фильм, – заинтересовалась Джил.
Когда Джил просмотрела процесс зачатия её усыновлённого младенца, то Джил сразу узнала член Шона. Но она ничего не сказала Диане, а позвонила Шону и сообщила о своём открытии. Шон обрадовался звонку Джил после долгого перерыва – с тех пор, как Джил стала встречаться с Алексом, она прекратила совокупляться с Шоном и Сэмом. Алекс был её коллега, давний приятель по Африке, который там пытался её склонить на любовь. Теперь Джил, наконец, допустила до себя его, уже было потерявшего надежду. Она подумывала, что он может оказаться хорошим мужем.
Однако общение лишь с одним мужчиной после красочных соитий с Шоном и Сэмом представилось для Джил половинчатым решением настоятельного вопроса похоти. Во время совокуплений с Алексом Джил всё время ожидала, что каждую минуту появится какой-либо его друг и присоединится к ним. Особенно она предвосхищала явление второго мужчины, когда у Алекса не твердел член. Она лежала, положив голову на грудь усталого от безуспешных попыток любовника, и ей так не хватало в этот момент Шона и Сэма.
А ведь Сэм ей сразу понравился. Он был чуть старше её, обстоятельный и щедрый в ласках, да к тому же любил оперу, как и Джил. Она часто оставалась с ним надолго после того, как Шон уходил. Они ходили вместе в театр или в кино. Сэм был владельцем дистрибьюторной компании по продаже фармакологических товаров. Так что и это сближало Сэма и Джил. Но Джил смущала сексуальная раскрепощённость и чрезмерный, по её понятиям, опыт, который, как ей казалось, помешал бы в браке. Поэтому, когда появился Алекс, она ухватилась за него, простого и надёжного. Но не в сексе: Алекс почему-то, обретая эрекцию, не мог с ней достичь оргазма. С одной стороны, это радовало Джил – она могла скакать на нём сколько угодно и доскакать до множества оргазмов, но, с другой стороны, ей, так полюбившей сперму, а также свою власть давать мужчинам наслаждение, – ей это свойство Алекса вскоре стало в тягость. Джил и Алекс, будучи врачами, установили, что никакой соматической патологии у него нет. Алекс обнаружил свою устойчивую неспособность достичь конца после того, как он развёлся с женой. Кончить он мог, только мастурбируя и взирая на видео, где он с женой совокуплялся. Таких фильмов они наснимали предостаточно. Узнав об этом, Джил ещё и заревновала его к бывшей жене и поняла, что психика у Алекса повернулась в сторону, противоположную той, которая требовалась для семейного счастья. Сухостой на фоне периодической импотенции привёл Джил к разрыву с Алексом, и она снова сконцентрировалась на Сэме.