* * *
Джил с первых дней своей половой зрелости всегда мечтала заиметь ребёнка от своего первого мужчины. Это представлялось ей супер-романтичным. Так и получилось, но с поворотцем. Джил рассказала Сэму о ситуации с усыновлённым ребёнком и что Шон – его отец. К чести Сэма, он отреагировал только сочувственно и с радостью за Джил.
В память о недавнем прошлом они решили снова встретиться втроём, Джил хотела показать Шону его сына, а заодно и насладиться двумя мужчинами.
Как в день уничтожения своей девственности, Джил раскачивалась на хуе Шона и вкушала Ν-ый оргазм, когда Сэм своевременно выплеснул своё содержимое ей в зад. Дав отгреметь залпам спазмов своих и Джил, Сэм вытащил закоричневевший хуй и пошёл его отбеливать в туалет. Выйдя снова готовым к углублениям, Сэм наблюдал с восхищением за длящимся наслаждением парочки. Он коснулся плеча Джил, чтобы обратить на себя внимание. Ему не терпелось ей что-то сказать.
– Подожди, я сейчас кончу, – полушёпотом произнесла Джил и через несколько секунд разразилась стонами, елозя по бёдрам Шона, во всю используя его макроголовку.
Наконец Джил успокоилась, раскрыла глаза и вопросительно посмотрела на Сэма. Перед её лицом вздрагивал его напряжённый член, на котором нервно пульсировала жилка, а в руке у Сэма краснела обтянутая шёлком маленькая коробочка. Сэм опустился на колено перед сидящей Джил и раскрыл перед ней коробочку, в которой сияло полновесным бриллиантом обручальное кольцо.
– Согласна ли ты стать моей женой?
Джил широко и радостно улыбнулась и сделала движение, чтобы встать с Шона.
– Нет-нет, не вставай, сиди – остановил её Сэм.
Джил снова глубоко уселась на хуй.
– Я согласна, конечно согласна, любимый, – сказала она и потянулась обнять своего жениха. Сэм одел ей кольцо на палец.
Шон, лежащий под Джил, растрогался увиденным, задвигал бёдрами и кончил. Джил помогла ему, сжимая стенки. Она склонилась над размякшим Шоном и спросила: – Ты будешь свидетелем на нашей свадьбе?
– Конечно, это для меня большая честь, – не колеблясь, согласился Шон.
Джил поцеловала Шона, спешилась с него и крепко обняла своего жениха, у которого член стоял наизготовку.
– Иди в меня, – сказала Джил, – я хочу кончить с тобой в честь нашей помолвки.
Она легла на спину рядом с Шоном и Сэм лёг на Джил – пизда её переливалась через края семенем Шона и поэтому захват сэминого хуя был не столь плотным. Кроме того, Сэм впервые почувствовал ревность и поэтому решил уйти из места недавнего пребывания Шона и переместиться к Джил в прямую кишку, а стекавшую из влагалища по промежности к анусу сперму Шона, Сэм использовал как смазку (одно логично вытекало из другого). Джил кончала быстро от любого проникновения члена, и вскоре жених и невеста ознаменовали свою помолвку обоюдным оргазмом. Шон поднялся с кровати и тактично вышел в другую комнату, чтобы дать им время побыть наедине. Но самое главное, он хотел ещё раз посмотреть на своего спящего сына, в воспитании которого он решил тоже участвовать. Мальчонка в детской сосредоточенно сосал соску и внимательно смотрел на Шона. Отец наклонился и поцеловал сына в горячий лобик. Мальчонка улыбнулся, стал радостно махать кулачками и соска выпала у него изо рта.
– Шон, иди к нам! – услышал он голос жениха, который мог вскоре стать приёмным отцом шонового сына.
Шон вложил соску обратно в рот своему отпрыску и пошёл на зов свежеиспечённого жениха, который явно озаботился желаниями своей невесты.
Что-то зашевелилось в душе Шона после знакомства со своим сыном. Желание быть с ним, следить за его прорастанием в мир, наблюдать за своим семенем, принявшем человеческий облик. Желание это вдруг раскрылось в Шоне как парашют и остановило его стремительное падение в распахнутые объятья Джил. Шон стал собираться, оставив Сэма и Джил наслаждаться друг другом в новом статусе.
* * *
Диана явилась к Джил на приём совсем неожиданно. Джил рассчитывала, что, согласно договору, видеться они будут только при чрезвычайных обстоятельствах, связанных со здоровьем Дика, этим именем она назвала мальчика в честь его члена, обещавшего стать таким же необычным, как у его отца.
Диана жаловалась на боль в животе, хотя в действительности никакой боли она не ощущала, но ей очень хотелось увидеться с Джил. Джил внимательно её осмотрела и объявила уже известное Диане – что она здорова. А боль может быть связана с периодом, который у неё стал более кровавым после родов. Когда Джил осматривала Диану, между обеими женщинами проскочила искра желания, как несколько месяцев назад, когда Джил водила по животу Дианы жирным от смазки ультразвуковым щупом. В какой-то момент их взгляды совокупились. Поэтому, когда Джил получила по электронной почте письмо от Дианы с объяснением в похоти, которую она называла любовью, Джил серьёзно задумалась. Она чувствовала, что ей, славно зажившей во вселенной секса, просто необходимо попробовать хоть раз женское тело. Её смущало лишь то, как всё это может отразиться на мальчонке. Поэтому Джил решила встретиться с Дианой, но не у себя дома и не у неё, а в отеле. Джил рассказала о назначенном свидании Сэму, и тот лишь позавидовал, что не сможет пойти вместе с нею: он тоже считал, что Джил обязана попробовать женщин для полноты восприятия мира.
В отеле после поцелуев, объятий и оральных восторгов женщины стали разговаривать. Джил была приятно поражена иным исполнением того же лизанья клитора. Казалось бы, мужчина и женщина имеют подобные языки, которые производят подобные движения, и, тем не менее, сопутствующие прикосновения, оттенки наслаждения и смысл оргазма были совершенно иные. Диана лизала так самоотверженно, с таким душевным подъёмом, который совершался не на фоне требовательности хуя, как у мужчины, а был самоценным. Джил также увлёк запах Дианы, который возбуждал её не меньше мужского. Сок Дианы, который она как врач не раз у неё исследовала, теперь она как женщина слизывала и пьянела от него, будто это было вино. И само желание лизать клитор и его влажно-нежное окружение было иным, чем желание заглотить хуй. Джил вслух дивилась этой восхитительной новизне, пока Диана её влюблённо ласкала.
Джил повела разговор о том, что она теперь знает не только мир мужчин, но и мир женщин, и оба они прекрасны, и надо их не противопоставлять друг другу, а черпать наслаждения из каждого из них, пытаясь где возможно объединять эти миры, в результате чего наслаждение резко увеличивается. На агрессивные реплики Дианы по отношению к мужчинам Джил парировала, что Диане придётся смириться с тем, что Джил любит мужчин и что ей лучше бы не пытаться оторвать от них Джил, а самой посмотреть на них попристальней: среди них далеко не все такие монстры, которые изнасиловали Диану. Из разговора выяснилось, что Диана использует искусственный хуй, который пристёгивается к бёдрам, когда проводит время со своими любовницами, а потом она призналась, что использует этот хуй и для себя, когда мастурбирует. Получалось, что Диана питает отвращение вовсе не к хую, а к существам, к которым он приделан. И тут Джил решила убедить-уговорить Диану провести время с ней и с Сэмом.
Диане пришлось согласиться, когда Джил поставила участие Сэма как условие их следующего свидания. Диана со своей стороны потребовала, чтобы Сэм не посягал на неё, а занимался только самой Джил и в то же время не мешал бы Диане ласкать Джил. Обе женщины с готовностью приняли условия друг друга.
Диана волновалась и тревожилась – как-никак первое добровольное свидание с мужчиной. Проходило оно в доме Сэма. Он сервировал ужин и развлекал женщин весёлыми историями, уделяя больше внимания Диане, чем Джил. Так они с Джил договорились – Диана должна была чувствовать, что именно она окружена теплом и похотью, чтобы к её напряжению не стала примешиваться ещё и ревность. Джил тоже всю свою нежность устремляла на Диану, и Сэм принял на себя роль гостеприимного слуги. Потому он и оставил Диану и Джил одних, чтобы они расслабились без него. Сэм давно стерилизовался – Джил успокоила Диану, которая не хотела повторной мужской мести беременностью.
Когда женщины увлечённо изображали цифру 69, обнажённый Сэм появился в спальне. Диана увидела перед своими глазами и перед влагалищем Джил явление живого члена, весьма напоминавшего ей дилдо, которым она пользовалась, только теперь ей не пришлось держать его в руках, направлять, двигать, что неизбежно отвлекало. Её руки теперь были свободны и она могла полностью отдаться ублажению Джил, лишь наблюдая за правильными движениями хуя в её пизде. В какой-то момент хуй выскользнул из влагалища и упёрся в верхнюю губу Дианы. На удивление ей не стало противно – она аккуратно направила его на место двумя пальцами. А хуй, как младенец, нашедший вывалившуюся соску и сразу засосавший её, тоже, найдя себе глубину, задвигался, как засосал. Когда хуй снова выскользнул, разумеется умышленно, и ткнулся в лицо Дианы, она облизала его, убеждая себя, что делает это ради соков, добытых хуем из глубин Джил, недоступных её языку. Но Диана словила себя на том, что ей приятно брать его в рот. Сэм принял это как знак, что можно действовать дальше, и Диана увидела, что хуй удалился из её поля зрения вместе с бёдрами Сэма. Через несколько секунд она почувствовала, как её влагалище медленно наполняется чем-то большим и по мере наполнения волна иного наслаждения накатывается на волны наслаждения, которые шли ритмичным прибоем от её клитора, находившегося во власти языка Джил. Хуй двигался в ней не резко и быстро, разрывая всё внутри, как это было в тот первый ужасный раз, а медленно, ласково, и в то же время властно погружая её в мир мужской похоти, объединявшийся с её собственной. Ощущение от живого хуя было совершенно иным, чем от резинового, – оно было одухотворённым. Это открытие подтвердилось разразившимся оргазмом из-за не выдержавшего возбуждения клитора на фоне упирающегося в нутро Дианы хуя, который ощутимо изливал в неё семя. Стенки влагалища пожимали его помимо воли Дианы. Впрочем, ныне это вовсе не противоречило её воле.
Потом троица отдыхала: Диана лежала с закрытыми глазами, по левую сторону лежала Джил и сосала ей грудь, а справа лежал Сэм и сосал ей другую грудь. У Дианы ещё оставалось много молозива. Она сравнивала ощущения от двух грудей и должна была признаться, что оба прекрасны, особенно от своей одновременности.
Так втроём они встречались ещё несколько раз, и Диана научилась с радостью совокупляться с Сэмом даже без участия Джил, которая только наблюдала, лёжа с ними рядом. Позже, когда Диана вспоминала своё обучение мужчине, оно напомнило ей детство: отец учил её кататься на двухколёсном велосипеде, привыкшую к трёхколёсному. Отец посадил Диану на двухколёсный велосипед и наказал ей крутить изо всех сил педали, чтобы не упасть, и бежал рядом, держа велосипед за седло. "Езжай быстрее, не бойся, я тебя держу!" – кричал он ей. Диана стала крутить педали изо всех сил и быстро поехала по асфальтовой дорожке. Вдруг она заметила, что отец больше не бежит рядом с нею, а кричит ей издалека, отстав: "Молодец! Ты научилась!" И тут Диана поняла, что она едет сама, и что ей больше не страшно. Так было и сейчас. Диана вдруг почувствовала, что Джил нет рядом, что только хуй Сэма накачивает её наслаждением, прекрасно распирая нутро, только его тело прижимается к ней и трёт волосатой грудью, только его рот прижат к её рту, и только их языки лижут друг друга, что только его руки сжимают её груди. Диана раскрыла глаза и увидела Джил, которая сидела поодаль на кровати и с радостным вожделением наблюдала за нею. "Я люблю мужчину!" – пронеслось голове Дианы, и набросившийся на неё оргазм подтвердил это, подмяв под себя её прошлые страдания.
Выйдя из забытья удовлетворённости, тройка лежала, сладко мечтая о случившемся. "Спасибо Сэм, спасибо Джил", – с чувством произнесла Диана, нарушив тишину их дремоты.
* * *
Диана глубоко и с непреходящим трепетом переживала свой мирный и даже страстный нырок в мир мужчин. Сэм был с ней исключительно ласков и внимателен, чему всячески способствовала Джил. На следующий день после их грандиозного совокупления Сэм послал Диане огромный букет роз с запиской, переполненной нежными словами. В конце была приписка рукой Джил, что она благословляет Диану на любовь к достойным мужчинам. Чем глубже в сознании укладывалось у Дианы её новое отношение к миру, тем больше её мучила совесть за увечье, которое она нанесла Шону и другим невинным мужчинам. Диана взялась заново просматривать фильм, где Шон оплодотворял её. От злобы и ненависти не осталось и следа, она возбуждалась каждым движением Шона и теперь она понимала, что она испытывала, когда поддавала бёдрами и
произносила "Fuck те". Головастый хуй Шона представлялся теперь ей весьма соблазнительным, а ведь всего месяц назад она находила его отвратительным. Диана теперь не только позволяла себе мечтать, но, даже не ощущала стыда от своих мечтаний вкусить отца своего ребёнка в полном сознании и бодрствовании.
В то же время Диану тяготили мысли о сыне, которого даже назвали без её ведома, что, разумеется, было согласно договору, но что теперь царапало её. В Диане проснулась острая нужда в мальчике, которому она дала жизнь, пусть помимо и сверх своей воли, но теперь угрызения совести по отношению к отцу мальчика делали её роды чуть ли не намеренными, оправданными, предназначенными.
Она поделилась этими чувствами с Джил, а та рассказала о переживаниях Дианы Сэму. Так что приёмные родители решили пригласить мать познакомиться с сыном в обход условий договора. С тех пор, как Диана родила ребёнка и увидела краем глаза его хуёк, мальчика забрали и контактов с ним не было. Молоко у Дианы перегорело быстро, и она продолжала свою работу в организации по защите женщин от насилия. Там она находила утешение, помогая женщинам и в то же время вылавливая среди них своих очередных любовниц. Многие женщины, устрашённые побоями, исходящими от мужчин, с радостью бросались в мягкие объятия Дианы. Диана в этом находила облегчение от буравящей её мысли о существе, которое выросло в ней и вышло из неё и как будто сразу умерло. Она тосковала именно так, будто её с сыном разлучила смерть и ничего уже поделать нельзя. Было горько, безысходно горько. Но теперь тупик превратился в путь, и Диана хотела по нему идти, как бы далеко он её ни завёл.
Когда Джил привела Диану в детскую, Дик ползал по загончику. Увидев Джил он улыбнулся и стал издавать звуки радости. Джил взяла его на руки, а рядом стояла Диана и всё внутри у неё стучало и тряслось.
– Позови его к себе, – посоветовала Джил матери.
– А что, если он ко мне не пойдёт? – еле слышным голосом произнесла Диана, с нежностью и страхом смотря на сына.
– А ты попробуй, он добрый мальчонка, пойдёт.
И тут Дик как бы понял разговор женщин и сам потянулся ручками к Диане.
Диана подалась ему навстречу, улыбаясь и не вытирая потекших слёз. Она обняла горячий комочек жизни, прижала к себе, а мальчик слюнявил ей кофточку и что-то там урчал.
С этого момента Джил поняла, что у мальчика будет две матери: родная и приёмная. Джил успокаивала свою тревогу мыслью, что чем больше любви достанется Дику, тем счастливее он будет.
Возникшая связь с сыном сделала для Дианы непереносимой свою вину перед его отцом. Теперь она считала своё зачатие не изнасилованием, а незаслуженным великодушным даром, который сделал ей мужчина, имевший полное право, по меньшей мере, избить её в отместку за её преступление. Он же не только не нанёс ей вреда, но дал ей ребёнка, о котором она мечтала, здоровенького красивенького мальчика. Кроме того, именно благодаря Шону она в конечном итоге перестала рассматривать мужчин как непримиримых врагов, и теперь для неё мужчины (если они похожи на Сэма) будут источником новых наслаждений и захватывающих дух приключений.
Джил до сих пор не рассказала Диане, что она близко знакома с Шоном, и что именно он познакомил её с Сэмом. Она также не сказала Диане, что Шон не только знает о рождении сына, но и приходит его навещать. Джил видела, что Диана и так переполнена новыми впечатлениями, чувствами, опытом и опасалась за её психику. Но Джил рассказала обо всём Шону, и прежде всего о том, что Диана переживает об увечьи, которое она ему нанесла. Поэтому Шон не был удивлён, когда Диана послала ему записку по электронной почте, прося разрешения позвонить по важному мирному делу. Она также послала свою новую фотографию, чтобы напомнить о себе. Шон дал ей номер своего телефона, и она позвонила ему, несмотря на запрет всяких контактов с ним по решению суда. В искренности того, что стала говорить ему Диана, Шон не сомневался. В голосе её звучало паническое раскаяние и безумная благодарность:
– Шон, я молю, выслушайте меня. Я хочу встать перед вами на колени и надеяться, что вы сможете хоть когда-нибудь просить меня за боль и страдания, которые я вам незаслуженно причинила. Я также хочу поблагодарить вас за великое счастье сына, нашего сына. Вы – моё благословение, как я могу искупить свою вину? Прикажите, я всё сделаю.
Шон на эту тираду ответил так:
– Я очень рад, что вы раскаялись, и в таком случае я на вас зла не держу. Мне вы понравились с первого взгляда, а вы меня с первого взгляда невзлюбили. Кстати, длинные волосы красят вас значительно больше, чем короткие.
Диана зарделась от комплимента, у неё пронеслось в голове: "Он заметил, значит я ему действительно понравилась!" И это добавило ещё больше чувств в то, что она сказала вслух:
– О спасибо, спасибо, что вы не злы на меня. Ведь тогда… вы могли мне отомстить и сделать со мной что угодно. А вы… вы подарили мне ребёнка!
Диана не удержалась и всхлипнула. Шон сделал вид, что не заметил переполняющих её чувств и спросил:
– Ребёнок живёт с вами?
– Нет, его усыновила моя подруга, но я его часто навещаю, она не возражает, мы будем с ней вместе его воспитывать.
– Я бы хотел, чтобы вы мне показали моего сына. Как его зовут?