- Контакт установлен. Коммуникационные пути открыты. Тема смерти… Тема смерти блокировала мыслительные процессы. Попробую снять блоки. Сейчас… Сейчас… Вот мы до него и достучимся. Он продолжает сопротивляться. Но противодействие его слабеет.
Игги дернулся.
- Игги, - зову я его.
Он заморгал и протер глаза.
- Что… Что вы делаете? - Голос у него, как у пьяного. Или, точнее, просто как будто он замечтался и позабыл, где он и что с ним. Нормальное состояние нашего Игги.
У меня вновь затеплилась надежда. И, судя по лицам, Дилан и Ангел тоже увидели свет в конце туннеля.
- Игги, - еще раз позвала я его.
- Да? - Он замотал головой. То ли воду с себя стряхивает, то ли наваждение. - Совсем спятили, что ли? Заплатили бы мне, как всегда, десять баксов, я бы и сам помылся. Пожадничали? - И он проводит рукой по мокрым волосам.
Я с облегчением перевела дыхание и взглянула на Ангела. Она сияет и мысленно сигнализирует:
- Полный порядок. Игги снова вошел в норму.
- Да скажет мне кто-нибудь наконец, что здесь происходит? - Игги уселся в ванне.
- Как ты себя чувствуешь? - ласково спрашиваю я.
- Как-как? Как пес, мокрый до нитки, - ворчит Игги. - Как я еще могу себя чувствовать? Вы что, рехнулись?
39
- Не буду. Сказала, не буду, и все, - скандалит Звезда, а Клык терпеливо ее убеждает:
- Значит, все мы никогда не сможем доверять друг другу.
Его компашка вроде вполне притерлась, и все классно сегодня вместе повеселились. Клык уже давно забыл, какой клевой бывает игра с сырным соусом. Как только они друг друга не перемазали. Но игра кончилась, и проблемы начались сызнова. Ребята снова принялись переругиваться, кто просто так, для острастки, а кто всерьез задирается.
Макс в стае командные методы чуть не насильно внедряла. Но ее силовой подход перестал действовать задолго до отлета Клыка. Так что ему самому теперь надо что-то другое придумать. Нечто более эффективное.
Потому-то он и начал копаться в Интернете. Главная его задача - создание команды. Попробовал поискать эти ключевые слова в Гугле - нашел некую игру. Называется "Я никогда в жизни не…"
- Да я даже, как играть, не знаю, - сопротивляется вслед за Звездой Холден Сквиб.
Рэчет захихикал:
- А что ты вообще знаешь, младенец. Сколько тебе годочков-то? Двенадцать? Только конечности отращивать и умеешь, ящерка ты наша недоношенная.
Холден злобно зыркнул на Рэчета.
- Кончайте препираться! - Клык старается сдержать раздражение. - Нас шестеро. Мы все разные. Но если мы не научимся работать командой, нам всем крышка! Перемрем, как мухи.
Он видит, как у ребят вытягиваются лица. Может, это он зря про смерть заговорил? Но ведь он-то знает, это он не для красного словца сказал. Это сущая правда.
- Правила у этой игры простые, - гнет Клык свою линию. - Каждый должен сказать "Я никогда в жизни не…" и закончить предложение по своему усмотрению тем, чего он никогда в жизни не делал. А потом, если кто-то из нас именно это уже делал, он поднимает руку. Включая самого говорящего. Если вы хотите в чем-то признаться, про это и говорите. А если хотите о себе скрыть, говорите о том, что, по-вашему, кто-то другой в команде вполне мог делать. Идет?
Клык вздыхает. Как ему все-таки надоело чувствовать себя подростковым психологом или скаутским вожатым!
Кое-кто корчит рожи, но, к своему удивлению, он видит, как ребята усаживаются в кружок.
- Ладно, я начинаю, - вызывается Клык. Раз он затеял, ему и первый ход. Приходится быть лидером. Он никак не поймет, почему Ангел вечно в командиры рвется. Что она только в этом нашла? - Никогда в жизни я не… играл в такую идиотскую игру для создания команды.
Майя улыбается, но, когда он поднял руку, все остальные метнули на него сердитые взгляды.
- Никогда в жизни мне не… давали десять лет, когда мне на самом деле было пятнадцать, - выкрикивает Рэчет. Никто не шевельнулся.
Звезда подпихнула Холдена в центр круга:
- Эй, кореш, это, кажись, про тебя.
- Никогда в жизни у меня не… было сумки от дизайнера, - огрызается Холден. Звезда краснеет и поднимает руку.
Полуприкрыв глаза, Клык прячет довольную улыбку.
- Никогда в жизни я не… была перемазана с ног до головы в сырном соусе, - говорит Майя под общий смех, и шесть рук разом взвиваются вверх.
- Никогда в жизни я не… скрывала свою силу, чтобы только на меня не смотрели как на полного выродка. - Едва закончив свое признание, Кейт поднимает руку.
- Никогда в жизни я не… была все время голодной, - нерешительно начинает Звезда, но, собравшись с духом, решительно продолжает: - потому что мне постоянно не хватает калорий для восстановления потраченной энергии. - Она поднимает руку и видит рядом поднятые руки Клыка и Майи.
- Никогда в жизни я не… отрубал себе случайно палец и не видел, как он отрастает у меня на глазах. - Хакет рубанул ребром ладони себе по руке, а Рэчет снова захихикал и буркнул:
- Ящерица и есть ящерица.
Майя снова заговорила, устремив глаза на Клыка:
- Никогда в жизни я не… чувствовала, как на тысячефутовой высоте ветер треплет мне волосы и меня несут вперед мои крылья.
И оба они дружно тянут вверх руки.
- Никогда в жизни меня не… вышвыривали из дома за то, что я белая ворона, - грустно говорит Рэчет и поднимает руку. Напротив него руку поднимает Звезда, и оба они несколько секунд оторопело смотрят друг на друга.
- Никогда в жизни я не… сидел в клетке и меня не накачивали всякой дрянью, то уколами, то капельницами. - Прежде чем Клык договорил, вверх опять поднимаются все шесть рук.
Впервые с момента встречи ребята начинают по-настоящему понимать друг друга. Все они были подопытными кроликами. Всем им изуродовали жизни. Всем им нужна помощь.
- Никогда в жизни я не… получала сообщения о том, что для спасения мира необходима моя помощь, - говорит Майя, пристально глядя в глаза Клыку. Он смотрит на нее, и она едва заметно кивает ему головой. Медленно-медленно его рука идет вверх.
Об этом никто никогда не знал, даже Макс… Клыка пробирает нервный озноб.
- Ну и что… Ты собираешься с Группой Конца Света что-то делать? - осторожно интересуется Холден.
Клык кивает:
- Я прочитал, что с завтрашнего дня они проводят серию крупных митингов в Сан-Диего. Во время фестиваля Comic-Con. Знаете, тот, где комиксы, телесериалы и фантастика всякая? Уж не знаю, как ГКС в фестивальную программу вклинилась, но, думаю, первым делом надо туда отправиться и все самолично выяснить.
- Если это поможет нам добраться до мясников, которые нас изувечили, я - за, - соглашается Кейт.
- И я - за. - Холден потирает свои искромсанные, все в шрамах руки.
Рэчет похлопал его по плечу:
- Так или иначе, мы их непременно достанем!
И даже Звезда улыбается.
- Значит, в Сан-Диего? - спрашивает для верности Клык.
- В Сан-Диего, - хором соглашается его команда.
40
День подходит к концу. День, оглушивший меня фанатичными прокламациями, скандированием лозунгов об уничтожении человечества и безумными воплями Игги, когда мы боролись за его рассудок. За этот день я постарела лет на пять. Клянусь, за сегодняшний день у меня появились первые седые волосы.
Однако стая более или менее пришла в норму. Мы снова вернулись в свое обычное состояние: шестеро крылатых ребят, одного из которых пришлось сегодня де-программировать под ледяным душем, и черный пес, счастливый тем, что это не его запихнули в ванну. Все вместе, слегка ошалелые от происшедшего, мы уселись вокруг стола обсудить, что делать дальше.
- Ни доктора Мартинез, ни Джеба, ни Эллы. Они пропали, - констатирует Дилан.
- Вот и я говорю, запропастились куда-то, - откликается Газзи, и я вздыхаю с облегчением.
Наконец-то он снова заговорил. А то два дня молчал как в воду опущенный, а у меня даже времени с ним разобраться не было. Но Дилану не до Газзи - его сейчас больше заботит Элла:
- Макс, не хочешь вернуться в школу поискать Эллу?
- В принципе, хочу. Но мне ничто в голову не идет - все время думаю об этих, из Группы Конца Света. Боюсь, это слишком серьезно. Они, как чума, распространяются. Настоящая пандемия. Надо их остановить срочно.
- Знаете, что странно… - начала было Надж, но тут же осеклась под ледяным взглядом Ангела.
- Что странно? - встрепенулась я.
Надж сжала губы и смотрит в пол. Тотал многозначительно кашляет.
Я вздохнула и устало потерла виски:
- Да говорите уж. И так ясно, что про Клыка что-то.
Как ни удивительно, я смогла произнести его имя и не съежиться, не окаменеть душой и телом.
- Ну… странно то, что мы здесь с Группой Конца Света столкнулись, а Клык в Калифорнию собирается, выяснять, что они собой представляют, - выпалила Надж.
В том тошнотворном видео, где Клык с Макс-2 разыгрался и где телик в их комнате видно было, я обратила внимание на репортаж о ГКС на экране. Но вот уж не думала, что за этим стоит что-то большее.
- Клык что, о них в своем блоге пишет?
- Пишет, - кивает Надж.
Я открываю лэптоп и выхожу в его блог. Первый раз с тех пор, как он улетел. Видеть написанные им слова до сих пор горько. Краем глаза замечаю, что Дилан ушел в другой конец комнаты и мрачно уселся на диване, щелкая телепультом с канала на канал.
"Итак, мы отправляемся на Comic-Con, - читаю я, а Тотал переползает ко мне на колени, поддерживает, наверное. - Мне всегда хотелось там побывать. Выходит, теперь-то как раз и случай представился - Группа Конца Света устраивает там огромный митинг. Почему там, не знаю, но Команда Клыка уже в пути. Не стесняйтесь, присоединяйтесь. Подходите потрогать - крылья у меня не приставные, а самые что ни на есть настоящие".
Поднимаю глаза от экрана:
- Вы все молчали, потому что…
Надж покраснела:
- Но ты же сама сказала, чтобы мы при тебе не смели его имя произносить.
Что правда, то правда. Выходит, это я - круглая идиотка и опять сама во всем виновата.
- К тому же ты занята была. С Игги разбиралась, и вообще… - шепчет чуть слышно Надж.
- Значит, ГКС в Comic-Cone сборище устраивает. - Я в раздумье качаюсь на стуле.
- Чего ждать-то, давайте туда рванем. Я у Тришии Хелфер как раз автограф возьму, - встрепенулся вдруг Тотал. Мы все разом оторопело уставились на него.
- Чего? Она очень даже классная тетка. Я имею в виду, по человеческим меркам.
- Согласен, если у ГКС там сборище, не вредно бы и нам там оказаться, - подает Дилан голос с дивана.
Вот это да! Он же знает, что там Клык будет. А все равно готов лететь. Вот молодец! Ценю.
При мысли о том, что я увижу Клыка, сердце у меня бешено запрыгало. Он хотя бы понимает, что мне больно видеть, как он свою новую команду пропагандирует? А уж о том, что он видео в блог выложил и по всему свету разнес, как он со своей максозаменительницей резвится, я вообще молчу. Откуда в нем такая жестокость? Он что, нарочно хочет мне досадить?
Все это на Клыка совсем не похоже. Но что еще мне остается думать?
- Вы уже совсем собрались? А как же мама, Джеб и Элла? - вдруг спохватываюсь я.
- Я все время о них думаю. - У Газмана такой серьезный голос, что я вдруг замечаю, как он повзрослел.
- Ты что-то о них знаешь? - волнуется Надж.
- Помните, когда самолет разбился, я старался удержать Джеба, а он взял и отпустил руки. Помните? - Лицо у Газзи начинает предательски кривиться от слез. - И когда я уже понял, что дольше его мне не удержать, он крикнул мне самое последнее, самое важное, что хотел сказать перед смертью.
- И что он тебе тогда крикнул? - Что бы я про Джеба ни думала, как бы я его ни ненавидела, не могу не признаться, мне очень хочется знать, что за слова такие последние он мог сказать, думая, что сейчас умрет.
- Он сказал: "Все люди должны умереть, чтобы спасти Землю. Как я сейчас умру, чтобы спасти вас". - И Газзи поднял на нас свои голубые расширенные от ужаса глаза. - Мне кажется, Джеб с ними, с этими, из Конца Света. И мама твоя - тоже.
41
- Да что ты мелешь? - ощетинилась я. - Моя мама? В этом гнусном заговоре?
- Не кипятись. Я все понимаю. Ты же знаешь, что я думаю про доктора Мартинез. Она - самая лучшая! Думаешь, мне хочется верить, что она с ГКС связалась?
- Ладно, про Джеба я еще понимаю. Он двуличная шкура и вечно врет. Но мама моя тут ни при чем. Она хорошая, и нам всегда только хорошее делала. Нечего ее сейчас к этой швали приплетать.
- Но ведь она доверяет Джебу, - сопротивляется Газзи. - Даже когда ты поняла, что он нас предал, и совсем с ним порвала, - даже тогда она не прекратила с ним контактов.
Газ прав. Ее странное доверие к Джебу всегда мне жизнь отравляло. Но потом я решила, что у нее должны быть свои веские причины. Может, она его исправить хотела. И не теряла надежды. А может, он ей просто нравился. Я имею в виду, как мужчина.
- И еще кое-что. - В голосе Дилана слышится сомнение. - Доктор Мартинез совершенно замечательная. Она все время нам помогает. Даже в доме у себя нас приютила. Но… почему она позволила Джебу привести сюда профессора и даже никого не предупредила? Ты же ведь все ей про Ханса рассказала, как он чуть Клыка не убил. Но она все равно его к себе в дом пустила. Тебя ЭТО не беспокоит?
Я резко развернулась:
- Да кто тебе право такое дал маму мою в предательстве обвинять? В стае без году неделя, а что городишь! Ты хоть понимаешь, о ком говоришь?
Он опускает руку мне на плечо, и я деревенею. Я готова снова спустить на него всех собак, защищая маму. Мама-то у меня одна и другой никогда не будет. Не сносить же молча его нападки. Но в глубине души я все время чувствую - он таки разбудил мои самые тяжелые подозрения. Проницательность у Дилана обычно срабатывает на все сто. И он всегда мне плечо подставит и поддержит. Мы до сих пор с ним во всем соглашались. Разве что Эллу он не хотел одну оставлять. А так - мы никогда не спорим.
Поднимаю на него глаза. Но он не обижается и не злится, хотя, честно говоря, именно этого я от него и ждала. Он просто страшно огорчен. И озабочен, и, сразу видно, за меня расстроился. И мне от этого становится стыдно. Что, надо признаться, случается со мной крайне редко.
Смотрю на озабоченные лица моей стаи. Сколько же раз я пропускала мимо ушей все их предупреждения и опасения! Сколько раз я никого не слушала и делала все по-своему. И сколько раз на этом обжигалась! Так и сейчас. Ведь они ни мозги мне замутить не хотят, ни обидеть не собираются. Поэтому я заткнулась. Нечего варежку разевать, если сама ни в чем не уверена.
- По-моему, это твоя мама в то утро убедила нас лететь GEN77 в пустыне искать, - осторожно напоминает Ангел. - Ты, кажется, лететь не хотела, и мы все на твоей стороне были. Мы согласились в самолет Джеба полезть, только когда твоя мама сказала, что она бы на них посмотрела. И чуть не умерли в результате.
Мне как будто под дых изо всей силы ударили. Хочется крикнуть, что они ошибаются. Но, с другой стороны, давно ли я маму знаю? Всего ничего! И к тому же она из лагеря взрослых, а, если правде в глаза смотреть, у нас со взрослыми никогда особо ничего не клеится. Особенно с учеными, биологами да генетиками. А значит, как бы ни было мне больно, нужно слушать стаю и только стае верить.
Надо посидеть да все обмозговать, а не рваться вперед очертя голову.
Как знать, может, и вправду я становлюсь старше и, кажется, даже чуточку мудрее.
- Но ведь мама и Джеб тоже в самолет сели?
- А ты не думаешь, что они вычислили, - возражает мне Дилан, - коли все мы вместе, ни ты, ни я погибнуть им не дадим. Если авария эта была запланирована, если Ханс сказал им, что заранее заготовил себе какой-то путь к спасению, они, скорее всего, на наши крылья и полагались.
Главное - глубоко дышать. Вдох-выдох, еще вдох - и снова выдох. Главное - успокоиться. Поверить в то, что мама уговорила стаю сесть в самолет, зная, что он обречен, невозможно. Но стая права. Концы с концами тут, как ни крути, не сходятся. В груди давит, живот разболелся. Короче, полный психоз.
- А может, Джеб маму силой заставил, - хватаюсь я за последнюю соломинку.
- Макс, мама тебя любит. - Ангел подходит ко мне и ласково обнимает. - Я это чувствую. Беда только в том, что все, кто с Группой Конца Света связан, ради идеи и любовь, и все человеческое от себя подальше отодвигают. Конец Света им важнее, чем кто кого любит. Может, и твоя мама, и все они думают, что они благое дело творят?
Мне не сдержать стона. Закрываю глаза руками, и мне мерещатся непроницаемые лица зомби с пустыми стеклянными глазами.
- Нет никого опаснее тех, кто действует во имя благого дела.
Я снова считаю до трех и сосредоточенно дышу, пытаясь унять разгулявшиеся нервы. Смотрю в пол, в потолок, но только не ребятам в глаза. Вот бы залезть сейчас в нору поглубже, затаиться и ни о чем не думать.
Вдруг на меня накатывает волна гнева. Это я сама во всем виновата. Нечего людям доверять. Нечего подпускать их к себе и уж тем более к стае. Мама - мое самое уязвимое место. А я - наивная идиотка. О чем я только думала!
Полная решимости, поднимаюсь на ноги:
- Может, вы, ребята, правы. А, может, мы все ошибаемся. Но пока мы не узнаем хоть что-то наверняка, пока я не удостоверюсь, что информация наша стопроцентно надежная, наша главная задача - защитить стаю от всех и вся.
- Чего-то я не пойму, что ты имеешь в виду? - дергает меня за рукав Надж.
- А то, что мы сейчас же немедленно все поклянемся никогда никому из взрослых не верить ни при каких обстоятельствах.
Глаза у Надж становятся размером с блюдца, и даже Дилан удивленно поднимает брови.
Выбрасываю вперед кулак. Один за другим Игги, Надж, Дилан, Ангел и Газзи строят нашу всегдашнюю кулачную пирамиду. И, наконец, Тотал, вспорхнув в воздух, кладет свою лапу на кулак Газмана. Вот он, символ нашего братства, нашей верности друг другу, что бы ни случилось, какие бы горести и беды нас ни подстерегали. А горестей и бед нам нынче не занимать.