Читая "Вестник", я еще раз убедился, что наш спор с серги-'анством вообще и с сергианцами из ПЦА в частности идет вовсе не о правилах хорошего тона и гостеприимства, что дело не в нежелании обидеть высокого гостя и не в недоступности объективной информации. Сергианцы видят и знают гораздо больше меня,
297но они не хотят видеть и не хотят знать. У них совсем другая шкала ценностей, другой критерий оценок.
Я хотел бы увидеть хоть одного человека, который усомнится в подлинности доклада Фурова или "конфиденциальных бесед", а если чуть проще - доносов наших архиереев на своих собратьев. Все апологеты сергианства до единого знают, что все это - подлинники. Но почему же не опубликовать эти "конфиденциальные беседы" в том же "Вестнике"? Почему ни один автор "Вестника" ни разу не процитировал ни один донос ни в одной статье? Я не могу найти иного объяснения, кроме абсолютно холодного и трезвого политического расчета, кроме чисто маклаческого подхода к жизни Церкви, кроме постоянного стремления рассказывать полу-правдуг выдавая ее за правду, не останавливаясь перед заведомым искажением фактов, кроме забвения и отвержения заветов глупых, наивных и непрактичных исповедников.
Я вынужден с крайним сожалением отметить, что целенаправленная кампания массированной дезинформации о сегодняшней жизни Русской Православной Церкви была развернута в нашей стране и за рубежом именно тогда, когда у нас забрезжила слабая надежда на освобождение Церкви из стальных дружеских объятий коммунистического государства - в год празднования 1000-летия Крещения Руси.
Когда я читаю и перечитываю статьи, речи, интервью, письма, заметки А.И. Солженицына, профессора А.В. Карташова, профессора Н.А. Струве, протоиереев А. Шмемана и К. Фотиева, мне просто становится стыдно, у меня пропадает всякое желание что-то говорить или писать самому: задолго до меня они рассказали миру о Московской Патриархии, о ее беспринципной и коррумпированной иерархии, о сергианстве и его потугах "спасать" Церковь бесстыдным лжесвидетельством. Рассказали так элегантно, точно и беспощадно, как я никогда не сумею рассказать. До меня уже все было сказано совершенно однозначно, мне остается только напомнить людям то, что они постарались покрепче забыть, напомнить то, что я горячо обсуждал со своими друзьями-священниками Николаем Эшлиманом, Глебом Якуниным, Александром Менем в 60 и 70-е годы. Однажды, в 1972 году, о. Николай Эшлиман специально выписал из "Вестника" слова епископа Александра (Семенова Тян-Шанского):
"Слабовольных и грешных епископов бывало немало, но они, как всякие грешники, покуда не раскаялись, выпадают из Церкви,
298
а сама Церковь остается истинной. Мимоходом нельзя не сказать, что о страданиях Русской Церкви и грехах тамошних иерархов более всего сведений собрано и сказано в "Вестнике РСХД"". "Умница "Вестник", - приписал о. Николай. - Очень важно никогда не отождествлять Церковь с епископами, хотя все знают, что где епископ, там Церковь. Поверить в Бога легко. В Бога, мне кажется, все по-своему верят, а вот поверить в Церковь, глядя на наших епископов, ужасно трудно. Этому нас учит "Вестник"".
Так что мне, повторю, остается только напомнить. И в некоторых случаях сопоставить статьи "Вестника" прошлых лет с тем, что творится в Московской Патриархии сегодня и что говорится и пишется о Московской Патриархии в нашей стране и за рубежом.
"Московская Патриархия отказалась от правды и мужества и дошла до глубокого нравственного падения"
Так писал четверть века назад ответственный редактор "Вестника", профессор Никита Алексеевич Струве, автор классического исследования о христианстве в современной России. Его утверждение остается истинным и сегодня.
"Вот уже около сорока лет, со времени Сергиевской декларации, Церковь в лице своих официальных представителей отказалась от правды и мужества. Этот отказ доходил до глубокого нравственного падения, в клевете на мучеников, в безграничном славословии Сталина. Но многое в Сергиевской лжи 30-х годов можно объяснить царившим тогда террором. Теперь положение изменилось. За правду по головке еще не гладят, до этого далеко, но и голов не рубят. Ложь уже не вездесущая и не торжествующая, хотя подмешена ко всему. В этом явном, но еще медленном процессе выздоровления, увы, официальная Церковь не заняла своего места. Правда, она по-прежнему под ударом и подвергается жестоким, хотя и не кровавым, гонениям. Но больше, чем когда-либо, она подчинилась государству, исполняет его волю не только за границей, но и во внутренней жизни, способствуя собственному разрушению и разложению. Лживые заявления и постыдное молчание по-прежнему ее главное оружие, и это | как раз в то время, когда изголодавшиеся по Истине и Свободе русские люди ищут дорогу к Церкви, в надежде найти в ней искомое.
И вот, когда внутреннее разложение стало угрожать самому бытию Церкви или преграждать путь к ней, раздался мужественный
299и правдивый голос двух священников (Николая Эшлимана и Глеба Якунина).
Разом изменилась мистически вся суть Церкви. Слова двух священников стали разделяющим мечом: отныне ложь уже не может рядиться в правду, малодушие - в тонкий расчет. Начался духовный суд, и как бы яростно ни ополчались церковные власти на авторов письма, их действия уже осуждены. Страшно читать послание, подписанное Патриархом, в котором он упрекает священников - бездоказательно - в том, что они наклеветали не только на церковные власти, но и на правительство - лжесвидетельство, которое может использовать гражданский суд.
Подчинение государству ведет неминуемо к утрате соборного начала, замененного своего рода непогрешимым авторитетом одного лица или небольшой группы. Конечно, нельзя провести знак полного равенства между подчинением Церкви правовому и номинально христианскому государству и порабощением Церкви государству активно безбожному. Во втором случае подчинение Церкви имеет кощунственный характер, хотя и находит себе ряд смягчающих обстоятельств.
Двухвековое синодальное пленение замутило экклезиологичес-кое сознание: некоторым, даже за рубежом, акция двух священников кажется непонятной и даже предосудительной, по той только причине, что истина выражена не церковной властью, а независимо от нее и даже против нее".
Так писал профессор Н.А. Струве в передовой статье "Вестника РСХД" № 81 в 1961 году. К сожалению, предсказания профессора Струве не сбылись: сегодня, через четверть века после опубликования этой статьи, действия тех самых церковных властей, которые гнали мужественных московских священников Николая Эшлимана и Глеба Якунина, никем не осуждены. Более того, сегодня авторы "Вестника" всячески оправдывают гонителей, рассказывают какие-то небылицы об их самоотверженных трудах по спасению монастырей, о защите прав верующих. Советское государство тоже высоко оценило труды гонителей, наградило их, кого орденом Трудового Красного Знамени, кого орденом Дружбы народов. Эти гонители по-прежнему заседают в Священном Синоде и время от времени сообщают нам, что именно они, номенклатурные единицы ЦК КПСС, т. е. те, кто явно и тайно сотрудничал с КГБ и партийно-государственной элитой, являются духовными наследниками Новомучеников и Исповедников Российских, что именно они своим твердым и непоколебимым стоя-
300
нием в сергианстве спасли Церковь. Они пытаются убедить нас, что если бы все епископы противостояли людоедской коммунистической системе, людоеды ни одного епископа не оставили бы в живых и Церковь на Руси сегодня бы не существовала. Они неутомимо внушают нам, что не соловецкие епископы-исповедники, и не те, кто пошел их скорбным путем, а они, сергианцы, соль земли. Конечно, Мученики и Исповедники, согласно сергиан-ству, субъективно хорошие люди, но они не понимали веления времени, не хотели заглянуть в завтрашний день, и потому объективно их идеи вредны. Мученики готовы были загубить Церковь ради сохранения своего доброго имени, ради личной чистоты. А сергианцы наоборот - приняли на себя страшные крестные муки презрения и унижения в глазах мира, но спасли структуру Церкви. Миру не понять те страшные муки, которые они, сергианцы, переживают всякий раз, когда им нужно в очередной раз лгать или кощунствовать, ехать к полковнику КГБ с доносом или прикалывать к рясе орден Трудового Красного Знамени, собирать очередной всемирный форум "борцов за мир", вкушать икру на кремлевском приеме по случаю очередной годовщины Великого Октября или молиться с язычниками на "экуменических" встречах. Как сообразуется такое политическое кредо с Соловецким посланием 1927 года? Никак не сообразуется. Послание ненавистно сергианцам, оно не известно в России почти никому. Его бы надо давать приложением к каждому молитвослову, к каждому катехизису. Ясно сознавая, что Послание взорвет сергианство, Московская Патриархия не посмела опубликовать его ни разу за все годы.
Любимая идея сергианцев - до октябрьского переворота, мол, было не лучше. Церковь тоже была под опекой государства. Это утверждение путешествует из статьи в статью, все сергианцы полагают его во главу угла своей историософии, словно великое откровение. К сожалению, оно уже с длинной седой бородой, ненавистники России давным-давно пытались убедить мир, что в зверствах большевиков нет ничего нового, точно то же было и при Иване Грозном, и при Петре I, нечему удивляться, незачем шум на весь мир поднимать.
Вот образец сергианской классики из статьи проф. Д. Поспеловского: "Кстати, как подчеркивает Валентин Никитин в своей отличной и правдивой статье ("Новый патриарх - новые проблемы", "Русская мысль", 29 июня), в архивах дореволюционного Обер-прокурора Синода найдутся не только записи бесед
301с членами Синода, но прямые донесения епископов - членов Синода Обер-прокурору. Это печальная дань закрепощения Церкви государством, будь то монархическим или коммунистическим'"1. Мне кажется, что главное достоинство статьи В. Никитина - умение рассказывать полуправду.
И редакция никак не реагирует сегодня на такие утверждения, словно не писал ответственный редактор несколько лет назад: "Конечно, нельзя провести знак полного равенства между подчинением Церкви правовому и номинально христианскому государству и порабощением Церкви государству активно безбожному. Во втором случае подчинение Церкви имеет кощунственный характер, хотя и находит себе ряд смягчающих обстоятельств".
Сергианцы, все до единого, независимо от личных качеств, по исходным принципам своей доктрины - лжесвидетели и кощунники. Вот краеугольный камень их учения о взаимоотношении Церкви и людоедского государства:
"Декрет советской власти о свободе совести, о свободе религии и исповедания снял тот гнет, который лежал над Церковью долгие годы, освободил Церковь от внешней опеки. Это принесло внутренней жизни Церкви громадную пользу. Декрет предоставляет свободу и гарантирует неприкосновенность этой свободы всем религиозным объединениям"5. Так говорил Емельян Ярославский, так говорил Александр Введенский, так говорил митрополит Сергий, так говорил митрополит Питирим. Где же кончаются воинствующие безбожники и начинаются красные попы? Позиция В. Никитина менее уязвима, но тоже далека от истины.
Мне приходится с большим прискорбием признать, что насквозь правдивые статьи зарубежных доброжелателей Московской Патриархии, консервирующих ее сергианскую сущность, поющих осанну нашим стукачам в рясах, несомненно, приносят сегодня внутренней жизни Русской Православной Церкви точно такую же "громадную пользу".
"Но после лжи - какими руками совершать евхаристию?"
Ныне, в декабре 1991 года, ложь еще искуснее рядится в правду, а малодушие и даже прямое предательство - в тонкий расчет. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к статьям о Патриархе
302
Алексии II в последних номерах того же "Вестника РХД" и в некоторых выпусках газеты "Русская мысль", к торжественным речам Патриарха при вручении ему докторских дипломов несколькими высшими учебными заведениями США, к отчетам о пребывании Патриарха в Америке, к многочисленным статьям о мудром серги-анстве и самоотверженных сергианцах в "Московском Церковном Вестнике", к статьям протоиерея Д. Константинова в "Новом Русском Слове", к десяткам репортажей епископа Василия (Родзянко).
К чести епископа Василия следует признать, что он никогда своих взглядов не менял, он и в 1966 году не просто старался сохранить объективность, найти "смягчающие обстоятельства" для оправдания любого лжесвидетельства, любого кощунства, но не обинуясь усматривал в лжесвидетельстве и кощунстве "великую пользу Церкви". В том же 81-м номере "Вестника", где Н.А. Струве обвиняет нашу высшую церковную иерархию, что она отказалась от правды и мужества и дошла до глубокого нравственного падения, напечатано письмо из России. Обращаясь к епископу Василию, в ту пору протоирею Владимиру, сотруднику радиостанции Би-би-си, автор писал: "Многое в составе программы и лично в Ваших выступлениях вызывает в сердцах радиослушателей в России недоумение и протест... В одной из радиопередач Вами была высказана мысль о том, что отцы Архиерейского Собора 1961 года приняли решение о передаче административной власти в приходах в руки мирян "в доброй воле", что это приведет к лучшему".
Сегодня, пожалуй, даже редактор ЖМП митрополит Питирим не усмотрит в деяниях Архиерейского Собора 1961 года "великую пользу" и не посмеет заикнуться о "доброй воле" отцов Собора. Но, конечно, правду о роли товарища В. Куроедова и его бравых молодчиков в рясах и в штатском в подготовке, организации и проведении Собора митрополит тоже не расскажет.
А как обстояли дела не в радиопередачах Би-би-си, не в ЖМП и не в синодальных бумагах, а на приходах Русской Православной Церкви?
Процитирую "Открытое письмо" Патриарху Алексию I группы православных мирян из Вятки, опубликованное "Вестником". Вот на что согласились отцы Собора 1961 года:
"Приходы, как религиозные объединения, заменены "двадцатками", которые в большинстве приходов существуют только на бумаге. Юридически приходы представлены Церковными Советами, которые
Очевидцы
303часто назначены уполномоченными Совета по делам РПЦ, управляют хозяйством общины без ведома верующих и находятся в полном подчинении уполномоченных.
Пастыри превратились в наемных жрецов, не знающих своих пасомых. Они так же, как и церковные советы, безоговорочно исполняют, не объявляя верующим, любые устные распоряжения уполномоченных. Епископы стали государственными чиновниками, только получающими жалование от верующих!
ФАРИСЕЙСТВО - ГЛАВНЫЙ ДУХОВНЫЙ НЕДУГ, поразивший многих епископов, священников и верующих!
Это бедственное положение порождено как общим духовно-нравственным падением всех верующих, так и развращением значительной части-епископов и священников. Это последнее имеет свое начало в той неправде, которая содержится в книге "Правда о религии в России", изд. в 1942 году.
Эта книга научает церковнослужителей человеческой антихристианской мудрости, посредством лукавства приспособляться к жизни, сохранять свое благополучие ("пасти себя") и в то же время соблюдать правила показного благочестия! Книга явилась программой деятельности Патриархии!
Правильное отношение между религиозным долгом и гражданскими обязанностями верующих устанавливается заповедью Господа нашего Иисуса Христа: "ОТДАВАЙТЕ КЕСАРЕВО КЕСАРЮ, А БО-ЖИЕБОГУ"(Мф.22,21).
Эта заповедь требует того, чтобы высшая церковная власть, епископы и священники, не угождали, ради своего благополучия, гражданской власти, когда она вмешивается во внутренние дела Церкви и вынуждает верующих нарушать заповеди Божий, но ценою жизни защищали веру и правду.
В нарушение этой заповеди первые иерархи Церкви, возлюбив человеческую славу и богатство, стали на погибельный путь рабского подчинения всем незаконным распоряжениям Совета, направленным на разрушение Церкви и искоренение христианской веры в нашей стране! Практическая деятельность Патриархии, начиная с 1960 года, была направлена на то, чтобы сделать всех епископов и священников послушным орудием в руках власть имущих атеистов.
Погибельный путь человекоугодничества привел некоторых епископов и священников к открытому предательству Христовой Церкви!
...Полное подчинение епископов и священников власть имущим атеистам превращает Церковь в служебный придаток безрелигиозного
304
государства. Это породило все те горькие плоды, которые перечислены ниже.
СТРЕМЛЕНИЕ ВЫСШЕГО ЦЕРКОВНОГО УПРАВЛЕНИЯ СДЕЛАТЬ ВСЕХ ЕПИСКОПОВ И СВЯЩЕННИКОВ ПОСЛУШНЫМ ОРУДИЕМ В РУКАХ ВЛАСТЬ ИМУЩИХ АТЕИСТОВ, -ОРУДИЕМ, НАПРАВЛЕННЫМ НА РАЗРУШЕНИЕ ЦЕРКВИ, -ВОТ ГЛАВНАЯ ВИНА ВЫСШЕГО ЦЕРКОВНОГО УПРАВЛЕНИЯ!"6.
Так писали в своем открытом письме Патриарху Алексию I верующие Вятской епархии в июне 1966 года. Так они оценивали деятельность ныне здравствующего Патриарха Алексия II, управляющего делами Московской Патриархии с 1964 года, пребывавшего на этом посту без малого четверть века: посредством лукавства приспособляться к жизни, сохранять свое благополучие, "в себя богатеть" и в то же время соблюдать правила показного благочестия. Архиереи Московской Патриархии возлюбили, по неколебимому свидетельству вятских исповедников, человеческую славу и богатство, стали на погибельный путь рабского подчинения воинствующим богоборцам, по своей доброй воле превратились в послушное орудие, направленное на разрушение Церкви и искоренение христианской веры в нашей стране. Это сказала, по утверждению Н.А. Струве, Церковь, а не только какой-то один человек, не только те двенадцать православных христиан, чьи подписи стоят под письмом. И нам лишь остается воскликнуть вместе со всею Церковью, вместе с профессором Струве: АМИНЬ!
Сегодня, в декабре 1991 года, когда я слышу со всех сторон восторженные клики и глубокомысленные рассуждения о многолетних тяжких трудах капитанов, шкиперов, боцманов и лоцманов корабля Московской Патриархии, руководивших им в годы брежневской стагнации, приведших его сквозь все бури и невзгоды в тихую перестроечную гавань, мне очень хочется подарить каждому восклицателю и каждому мыслителю по экземпляру "Вестника РХД", в котором профессор Н.А. Струве опубликовал в 1966 году дивное свидетельство православных людей из Вятки и предварил его своей, как всегда короткой, но такой проникновенной и честной статьей "Голос верующих Русской Церкви".
Авторы "Вестника" прослеживали связь между деяниями Поместного Собора 1917-1918 годов, посланием соловецких
305епископов-исповедников, письмами двух московских священников, "Открытым письмом" мирян из Вятки.
"Можно с уверенностью сказать, что эти письма одно из самых крупных духовных событий последних лет. <...> Значение этих писем определяется двумя словами, сопряженными друг с другом: мужество и правда. Два священника имели мужество сказать всенародно правду о Церкви - как гражданским, так и церковным властям. <...>
Письмо двух священников показывает, что заветы Всероссийского Собора 1917 года, смело вернувшегося к соборносво-бодной экклезиологии, не забыты. В трудных условиях церковных гонений оно стремится их продолжать и воплощать. Как эк-клезиологическое свидетельство, письмо двух священников имеет значение не только для данной ситуации в России, оно имеет силу для всего православия, я сказал бы даже - для всего христианского мира"7.