* * *
Он надеялся поговорить с отцом, прежде чем тот улетит, но эти визиты в больницу, разница во времени, внезапно обострившаяся мигрень у новой жены отца вряд ли оставят такой шанс.
Всякий раз что-то мешало…
Конор следил за маятником часов. Двенадцать сорок две. Через три минуты они начнут звонить.
Три пустых, спокойных минуты.
И только тут Конор понял, что по-настоящему нервничает. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз видел отца, даже по скайпу. Может, он теперь выглядит по-другому? А может, Конор сам стал другим?
Были и другие вопросы. Почему он приехал сейчас? Мама выглядела так себе, даже хуже, чем раньше, хотя уже пять дней провела в больнице. Но она до сих пор надеялась на новую медицину. До Рождества еще было далеко, а день рождения Конора давно миновал. Так почему же именно сейчас?
Конор посмотрел на пол. Там, посреди комнаты, лежал, судя по виду, очень дорогой, старинный овальный коврик. Конор потянулся и поднял его край, уставился на полированные доски пола. В одной из половиц был сучок. Конор попытался почувствовать неровность пальцем, но паркет был таким гладким и так хорошо отполирован, что Конор не почувствовал сучка на ощупь.
- Ты там? - прошептал Конор.
И тут же подскочил - в дверь позвонили. Он встал и вышел из гостиной, чувствуя, что волнуется гораздо сильнее, чем думал. Он открыл входную дверь.
Там стоял отец. Совсем не похожий на себя, но точно он.
- Привет сынок, - сказал папа, и в голосе его послышался незнакомый американский акцент.
Конор широко улыбнулся. Так широко он, наверное, уже год как не улыбался.
Чемпион
- Как поживаешь, чемпион? - спросил отец у Конора, пока они ожидали официантку с заказанной ими пиццей.
- "Чемпион"? - не понял Конор, скептически подняв бровь.
- Извини, - замялся отец, робко улыбнувшись. - В Америке говорят на другом языке.
- Твой голос стал каким-то странным.
- Конечно, - отец взволнованно крутил в руке бокал вина. - Я рад тебя видеть.
Конор отхлебнул колы. Когда они приехали в больницу, мама выглядела очень плохо. Они подождали, пока бабушка помогала ей сходить в туалет, а потом все, что смогла сказать мама, это "привет, милый" - Конору и "привет, Лайм", - его отцу, прежде чем снова уснуть.
А потом бабушка выпроводила их из палаты, и вид у неё был такой, что даже папа не стал с ней спорить.
- Твоя мама… да… - только и сказал отец, отведя взгляд. - Она ведь борется изо всех сил?
Конор пожал плечами.
- Тебе, наверное, очень тяжело, Кон?
- Ты уже восемь сотен раз спрашивал меня об этом, - фыркнул Конор.
- Извини, - отозвался отец.
- Да все в порядке, - отмахнулся мальчик. - Мама сейчас пробует новый метод лечения. Ей непременно станет лучше. Она плохо выглядит, но раньше она выглядела еще хуже. Почему каждый…
Он не договорил и вместо того, чтобы задать вопрос, сделал еще один большой глоток колы.
- Ты прав сынок, - произнес отец. - Ты совершенно прав, - он всё крутил в руках бокал с вином. - Тем не менее… Тебе нужно набраться мужества, хотя бы ради нее, Кон. Тебе нужно стать по-настоящему… по-настоящему храбрым.
- Ты говоришь словно герой американского фильма.
Отец грустно усмехнулся.
- А у твоей сестрички все хорошо. Она уже почти научилась ходить.
- Полусестрички, - поправил Конор.
- Я бы хотел, чтобы вы с ней познакомились. Мы скоро вернемся. Может, даже на это Рождество. Ты хотел бы?
Конор поймал взгляд отца.
- А что насчет мамы?
- Я говорил с твоей бабушкой. Она считает, что это неплохая идея, если мы приедем перед Новым годом.
Конор провел рукой по ребру столешницы.
- Так вы просто приедете в гости?
- Что ты имеешь в виду? - с удивлением спросил отец. - Это же не мешает… - Тут он замолчал, потому что понял: Конор его разгадал. - Конор…
Но Конор не дал ему договорить.
- Дерево приходит ко мне, - начал Конор. Он говорил быстро, не сводя взгляда с этикетки на бутылке колы. - Оно приходит в дом по ночам и рассказывает мне истории.
Отец заморгал. Выглядел он очень расстроенным.
- Что?
- Вначале я думал, что это - сон, - продолжал Конор, пытаясь содрать этикетку ногтем указательного пальца, - а потом, проснувшись, обнаружил листья и росток дерева, выросший прямо из паркета. Но я спрятал все следы, чтобы никто ничего не заметил.
- Конор!
- Оно не пришло в дом бабушки. Я думаю, все дело в том, что она живет так далеко…
- Что ты…
- Только какое это имеет значение, если все это - сон? Почему же сон не может пройтись по городу? Тем более, если он стар, как земля, и такой же большой, как целый мир…
- Конор, прекрати…
- Я не хочу жить с бабушкой, - объявил Конор. И голос его неожиданно стал громким и таким тонким, надрывистым, словно Конор вот-вот задохнется. Глаза прилипли к этикетке, указательный палец пытался оторвать от стекла влажную бумагу. - Почему я не могу поехать с тобой? Почему я не могу поехать в Америку?
Его отец облизал губы.
- Ты имеешь в виду, когда…
- Дом бабушки - дом для старых дам, - объявил Конор.
Его отец лишь усмехнулся.
- Хотел бы я, чтобы она услышала, как ты называешь ее старой дамой.
- Нельзя ничего трогать и сидеть где захочется, - продолжал Конор. - Нельзя оставить вещи даже на две секунды. Она только и делает, что общается через интернет из своего офиса, а мне не позволено им пользоваться.
- Уверен, мы сможем поговорить с ней об этом и обо всем остальном. Можно переделать одну из комнат так, чтобы тебе было в ней уютно.
- Не хочу я такого уюта! - объявил Конор, повысив голос. - Я хочу иметь собственную комнату в собственном доме.
- Но ты не сможешь получить ничего такого в Америке, - заметил отец. - Мы втроем живем в одной комнате, Кон. У твоей бабушки намного больше и денег и площади, чем у нас. К тому же, ты учишься здесь, у тебя здесь друзья, здесь твоя жизнь. И было бы несправедливо забирать тебя отсюда.
- Несправедливо для кого? - поинтересовался Конор.
Его отец только вздохнул.
- Вот это я и имел в виду, - продолжал он. - Именно поэтому я сказал, что тебе нужно набраться мужества.
- Так все говорят, - отмахнулся Конор. - А когда все говорят, это ничего толком не значит.
- Мне жаль… - протянул отец. - Я знаю, что на самом деле это несправедливо, и хотел бы, чтобы все было по-другому…
- Ты?
- Конечно, я, - его отец встал из-за стола. - Так будет лучше всего. Ты увидишь.
Конор сглотнул, но головы так и не поднял.
- Можно мы поговорим об этом, когда маме станет немножко лучше?
Отец сел назад на свой стул.
- Конечно, поговорим, приятель. Точно поговорим.
Конор посмотрел отцу в лицо.
- "Приятель"?
Отец снова усмехнулся.
- Извини.
Он поднял бокал и стал пить вино большими глотками, пока не выпил все. Поставил бокал на стол, выдохнул и с любопытством взглянул на Конора.
- Так что ты там говорил насчет дерева?
Подошла официантка и поставила перед ними пиццу.
- Американо, - Конор нахмурился, глядя на отца. - Если бы дерево могло говорить, оно бы, наверное, говорило так, как ты.
У американцев короткий отпуск
- Не похоже, что твоя бабушка уже вернулась, - заметил отец, подруливая на арендованной машине к бабушкиному дому.
- Иногда, уложив меня спать, она возвращается в больницу, - пояснил Конор. - Тогда медсестра разрешает ей поспать в кресле.
Отец кивнул.
- Может, она и не любит меня, но это не значит, что она - плохая женщина, - сказал он.
Конор смотрел из окна машины на бабушкин дом.
- Сколько ты тут пробудешь? - спросил он, боясь услышать ответ.
Его отец глубоко вздохнул. Так обычно вздыхают, когда хотят сообщить плохие новости.
- Боюсь, всего несколько дней.
Конор повернулся к отцу.
- И всё?
- У американцев короткий отпуск.
- Ты не американец.
- Но я живу там, - усмехнулся он. - Ты же весь вечер посмеивался над моим акцентом.
- Тогда зачем ты приехал? - спросил Конор, решив расставить все на свои места.
Его отец помолчал.
- Я приехал, потому что об этом попросила твоя мама, - выглядел он так, словно хотел сказать больше, но не смог.
Конор ничего не ответил.
- И я же вернусь, - попытался оправдаться отец. - Ты знаешь, я приеду, когда будет необходимость, - его голос окреп. - И ты навестишь нас на Рождество! Это хорошая мысль.
- Поеду в твой переполненный дом, где у меня не будет собственной комнаты? - с сомнением произнес Конор.
- Конор…
- Потом я вернусь и снова пойду здесь в школу?
- Кон…
- Зачем ты проехал? - тихо спросил Конор.
Отец не ответил. В машине наступила тишина, могло показаться, что они сидят на противоположных краях большого каньона. Потом отец положил руку на плечо Конора, но тот стряхнул ее и, потянувшись, открыл дверцу.
- Подожди, Конор.
Конор остановился, но поворачиваться не стал.
- Не хочешь, чтобы я побыл с тобой в доме, пока не приедет бабушка? - спросил отец. - Составить тебе компанию?
- Мне и так хорошо, - ответил Конор и вылез из машины.
* * *
В доме царила мертвая тишина. А почему бы и нет? Ведь он был один.
Конор плюхнулся на запретный диван, прислушиваясь к его треску. Этот звук порадовал его, и он шлепнулся на диван снова. Потом снова встал и прыгнул на него. Деревянные ножки застонали, проехали несколько дюймов и оставили четыре царапины на полу.
Конор улыбнулся. Теперь он чувствовал себя хорошо.
Он подпрыгнул так, чтобы диван проехал еще дальше. Мальчик тяжело дышал. Голова была горячей, словно у него началась лихорадка. Он встал и со всей силы пнул диван.
А потом ему на глаза попались часы.
* * *
Часы его бабушки, висящие над камином. Маятник, качающийся из стороны в сторону, словно жил собственной обособленной жизнью, не имеющей никакого отношения к Конору.
Конор медленно подошел к часам, сжав кулаки. Оставалось всего несколько секунд до того момента, как - бом-бом-бом - пробьет девять часов. Конор подождал, пока минутная стрелка завершила круг и достигла двенадцати. Как только должен был прозвучать "бом", Конор схватился за маятник и удержал его.
Он слышал, как механизм издал скрипящие "б" вместо звонкого "бом". Свободной рукой Конор потянулся и толкнул минутную и секундную стрелку к двенадцати. Стрелки не двигались, тогда он толкнул сильнее, услышал громкое "щелк", и звучало это не особенно хорошо. Минутная и секундная стрелки неожиданно вырвались на свободу, но Конор закрутил их, поймал часовую стрелку, зажал ее и услышал приглушенный "полу-бом", а потом болезненный щелчок где-то в глубине деревянного корпуса.
Конор почувствовал, как капли пота собираются на лбу, а в груди его словно пылал огонь.
…Словно в кошмаре, то же лихорадочное затмение и ускользающий окружающий мир, но в этот раз он все держал под контролем, в этот раз он сам был кошмаром…
Секундная стрелка самая тонкая из трех, неожиданно щёлкнула и отвалилась от циферблата, упала на коврик, отскочила и исчезла в пепле очага.
Конор быстро отступил, одновременно отпустив маятник. Маятник не двигался. Часы скрежетали, издавали необычные тикающие звуки, но оставшиеся стрелки замерли на своих местах.
С ума сойти.
* * *
У Конора засосало под ложечкой, когда он, наконец, понял, что наделал.
"Ох, только не это, - подумал он. - Только не это".
Он сломал часы.
Часы, которые, возможно, стоили больше, чем автомобиль его мамы.
Бабушка убьет его, точно убьет…
Часовая и минутная стрелки застыли на одном времени.
00:07
- Когда что-то разрушилось, обломки жалки, - произнесло чудовище у него за спиной.
* * *
Конор резко обернулся. Каким-то образом чудовище оказалось в бабушкиной гостиной. Конечно, оно было слишком большим и ему пришлось наклониться, слишком низким был потолок. Ветви и листья сплющились, чудовище стало намного меньше, но, казалось, своими корнями и ветвями заполнило все углы.
- Таких разрушений я и ожидал от мальчика, - заявило чудовище, и от его дыхания волосы Конора развевались, как на ветру.
- Что ты здесь делаешь? - поинтересовался Конор, почувствовав неожиданный прилив надежды. - Я сплю? Точно как тогда, когда ты разбил окно в моей спальне, а я проснулся и все…
- Я пришел рассказать тебе вторую историю, - объявило чудовище.
Конор сердито хмыкнул и посмотрел на сломанные часы.
- Она закончится так же плохо, как прошлая? - беспокойно спросил он.
- Она закончится надлежащим образом, если ты это имеешь в виду.
Конор снова повернулся к чудовищу. Лицо гиганта скривилось в то, что Конор счел злобной усмешкой.
- Еще одна история, полная обмана? - поинтересовался мальчик. - Сначала вроде все так, а потом становится совершенно иным?
- Нет, - объявило чудовище. - Это история о человеке, который думал только о себе, - чудовище снова осклабилось, но на этот раз его ухмылка была больше похожа на улыбку. - И за это его сильно наказали.
Секунду Конор стоял, глубоко дыша. Он думал о сломанных часах, о царапинах на паркете, о ядовитых ягодах, которые чудовище разбросало по чистому полу гостиной его бабушки.
И еще Конор думал о своем отце.
- Я слушаю, - наконец заявил он.
Вторая история
- Сто пятьдесят лет назад в этой стране стала развиваться промышленность, - начало чудовище. - Фабрики росли повсюду, словно сорняки. Деревья вырубили, поля перекопали, реки повернули вспять. Небо заволокло дымом и пеплом, и люди в те дни кашляли, чесались и ходили уперев взгляд себе под ноги. Деревни выросли в городки, городки в города. И люди начали жить по большей части на земле, а не ютиться в землянках под землей… Но оставались еще островки зелени, если знать, где смотреть.
Чудовище раздвинуло руки, и туман заполнил бабушкину гостиную. А когда он рассеялся, Конор и чудовище оказались под ярким синим небом на зеленом поле, а перед ними раскинулась долина из металла и кирпича.
- Выходит, я сплю, - пробормотал Конор.
- Тихо, - приказало чудовище. - Вот он идет.
И тут Конор увидел мрачного человека в тяжелых черных одеждах. Сильно нахмурившись, он поднимался на холм, прямо к тому месту, где стояли мальчик и чудовище.
- На краю этого зеленого оазиса жил один человек. Не важно, как его звали, да никто и не обращался к нему по имени. Крестьяне порой звали его Провизором.
- Как? - переспросил Конор.
- Провизором, - повторило чудовище.
- Что это такое?
- Провизор - старинное словечко, некто вроде химика.
- А почему они его так называли?
- Этот человек заслужил такое имя, потому что имел отношение к старинной медицине. Травы и кора, смеси ягод и листьев…
- Папина новая жена этим занимается, - объявил Конор, наблюдая, как человек выкапывает корень. - Она владелица магазина, продающего кристаллы.
Чудовище нахмурилось.
- Это совсем другое.
* * *
Много раз ходил Провизор в зеленый оазис, собирая травы и листья. Но с годами прогулки его становились все более продолжительными, так как фабрики и дороги пришли из города, подобно сыпи, которую он лечил. И если раньше он до утреннего чая успевал собрать и подорожник, и розовые лепестки, то теперь у него уходил на это целый день.
Мир изменился, и Провизору от этого было очень горько. А точнее ОЧЕНЬ горько, потому что он был очень неприятным человеком. Жадныйи злобный, он часто требовал от пациентов больше, чем они могли заплатить. Тем не менее, он удивлялся, что его так не любят в деревне, и считал, что к нему должны относиться с большим уважением. Но поскольку он плохо относился к людям, к нему относились тоже плохо. И все это тянулось до тех пор, пока его пациенты не начали искать других, более современных целителей, которые пользовались другими, более современными средствами. А Провизор от этого становился только злее.
* * *
Туман снова окружил Конора. Теперь он оказался на лужайке, на маленьком пригорке. На склоне стоял дом священника, рядом было несколько надгробных камней, а посреди кладбища рос тис.
- В деревне Провизора жил один пастор…
- Это же холм за моим домом, - прервал Конор. Он огляделся, но не увидел ни железной дороги, ни домов, только грязное русло реки.
- У пастора было две дочери, в которых он души не чаял, - продолжало чудовище.
Из дома пастора выскочили две молодые девушки. Они смеялись, хихикали и пытались ударить друг друга пучками травы. Они бегали вокруг ствола тиса, прячась друг от друга.
- А это ты, - объявил Конор, ткнув в дерево.
- Скажем так… На земле пастора рос тис… Очень красивый тис, - подумав добавило чудовище.
- Если ты так считаешь, - сказал Конор.
- Однако теперь Провизору очень сильно понадобилось тисовое дерево.
- Ему? Зачем? - удивился Конор.
Чудовище удивилось.
- Тис - одно из главных лечебных деревьев, - объяснило оно. - Тис живет тысячи лет. Его ягоды, кора, листья, сок, древесина - все пропитано жизнью. Он может вылечить почти любую болезнь, если сделать правильную смесь и правильный настой.
Конор нахмурился.
- Ты это выдумал.
Лицо чудовища стало грозным.
- Ты смеешь спорить со мной, мальчик?
- Нет, - Конор отступил, испугавшись разозлившегося чудовища. - Просто я никогда не слышал об этом раньше.
Чудовище хмурилось еще мгновение, а потом продолжило рассказ.
* * *
Чтобы добыть необходимое, Провизор должен был спилить дерево. Однако священник не позволил бы ему это сделать. Тис рос на этой земле задолго до того, как люди возвели тут церковь. Дерево защищало её и от сильного дождя, и от непогоды. И пастор - сколько бы Провизор ни просил - не подпускал его к дереву.
Пастор был человеком просвещенным и очень добрым. Он желал своей пастве всего самого лучшего, и старался оградить ее от всяких суеверий и колдовства. Его проповеди убеждали народ не пользоваться услугами Провизора, а дурной характер этого человека и его жадность сделали так, что эти семена упали на благодатную почву. Дела у целителя шли все хуже и хуже.
Но однажды дочери пастора заболели. Вначале одна, потом другая девушка слегли от эпидемии, гулявшей по стране.