Московский период внедряет азиатскую парадигму. Но эта парадигма ввинчивается в инородное тело без сопутствующих культурных и духовных оснований, таких как конфуцианская этика, богатые интеллектуальные и духовные традиции Востока. Земли теряют свою независимость, и князья перестают быть суверенами. Московские князья охотно идут в услужение к завоевателю. Экономические интересы подчинены интересам империи чингизидов. Именно это определяет внедрение азиатского способа производства с его редистрибутивным механизмом. Подавляется частная и гражданская инициатива. Церковь углубляет систему всеобщей оброчной повинности и личной покорности. Византийская концепция "изначальной истины", которой обладает только православие, восточное христианство, исключает участие человеческого сознания в постижении духовной связи с Творцом. Религия становится не источником духовного возвышения личности, а его закабаления, унижения личности вмонтированной в систему социальной иерархии. Заповеди Христа, призывающего человека стоять перед Богом без посредников, становятся тайной православных иерархов. Надежды человека на то, что его достоинство поддерживается высшими законами бытия, замещается догматами, не терпящими размышления. Таким образом, пресекается естественная и важнейшая функция человеческого сознания. Всеобщее закабаление и рабство, не только не подлежат сомнению, но превращаются в смысл существования.
А ведь христианство, с момента его возникновения было самой мощной человеческой силой в истории. Нравственная стойкость христиан разрушила Римскую империю и создала тысячелетнюю Византию. Христианство пришло как новая сила, отменяющая патриархальный уклад ветхого общества. Христианство пришло как главный фактор открытого общества, как основное условие создания информационного общества, потому что его содержанием была подлинная свобода, подлинная ответственность личности. Поэтому все диктаторы, все сатрапы, которые пытались сделать из христианства политический или конфессиональный инструмент, стремились, прежде всего выхолостить его душу. Но ни один человек, серьёзно изучавший христианство не скажет о его мягкотелости, ибо оно поистине "пришло с мечом", мечём обращённым и к злу мира сего и его глупости".
Если рассматривать Городец с точки зрения европейской и азиатской парадигмы, то в его первоначальной основе были заложены и ДУХ, И РЫНОК, И ПРАВО. И жизнь горожан был сравнима с жизнью горожан Великого Новгорода, одного из немногих русских городов отстаивающих свою независимость веками.
Городчане, видимо были очень подвижны, много строили, много торговали и были независимы и свободны. Свободны настолько, что с попустительства князей, для которых разорение русских городов было делом прибыльным, Городец просто не мог уцелеть во времена Орды, как и любой другой город, имеющий подобную самостоятельность и даже свой монетный двор!
И в 1408 году войско хана Едигея сжигает Городец полностью, имя Городца навсегда исчезает из русских летописей. После 1408 году это уже другой Городец и другие люди. Напуганные, осторожные, ушедшие в клановые связи, боящиеся любого рода активности с чьей либо стороны и старающиеся не проявлять её сами. Это себя оправдывало, так как разницы между ордынским правлением и московским фактически не было, более того, историки отмечают, что московское правление было даже более жестоким….
Городец вновь начинает идентифицироваться, когда Иван Грозный разоряет Великий Новгород и часть его жителей бежит или ссылается в Заволжские леса. Дух новгородцев, видимо, и возродил дух городчан. Здесь интересно заметить, что Великий Новгород не мог, разорит никто, кроме своих.
Новгородцы гоняли и монгол и татар, а своих бить отказывались. За что и платили, буквально кровью. Александр Невский, конечно из самых "хороших" побуждений служа Орде, Великий Новгород пожог, потом Иван Грозный…
Как ни странно, но совесть была только у братьев казаков, они довольно часто отказывались воевать против своих же православных братьев, но они были свободны, а у князей была дружина, часто собутыльников. Но в России так уж повелось, что ссыльными развивались отсталые районы по принципу "нет худа без добра". Кроме того, Великий Новгород действительно больше смотрел на Запад, был рассадником всевозможных религиозных сект, да ещё это Вече. Демократия, понимаешь.
Ужас, пережитый городчанами, сделал их очень инертными и очень осторожными к любым инициативам власти. Это был первый пережитый ими конец своих начинаний и связанных с ними надежд… Это то, что не даёт им возможности верить в любые, даже правильные дела и начинания даже сегодня.
С закатом Империи чингизидов, с растворением Золотой Орды на русских землях крепла власть Московских князей на службу, к которым перешло много служивого ордынского люда. Московские князья, налаживая свою систему управления, сильно не мудрствовали и придерживались ордынской политики, как в экономике, так и в отношении с присоединяемыми княжествами.
Здесь уместно заметить, что вероятно с падением Орды каждый князь старался стать сувереном хотя бы в рамках недавнего ельцинского лозунга: "Берите себе суверенитета сколько сможете". Анархия была полной, Россия вернулась к доордынским отношениям, но было и новое социальное веяние – общенародная смута.
Народ за двести лет привык к твёрдой власти ханов. Полученную "слабину", в виде отсутствия за спинами князей ордынского войска, народ понимал по своему и, прежде всего, как возможность освободиться и от князей и от податей.
Московские князья прекрасно понимали, что происходит и чем это грозит, прежде всего, им. А грозило им стать наёмными менеджерами, слугами народа и их мелких предводителей, по-нашему депутатов. К этому они конечно, готовы ещё не были, и свёртывали прочий мелкокняжий (депутатский) суверенитет беспощадно, а сам народ закабаляли совсем. Но, при этом, старались, как и монголы не трогать местных традиций и удельных укладов жизни. В этом тоже была хитрость. Всё и всех уравнивающий закон идущий с Запада тоже делал московских князей наёмными менеджерами. А им хотелось воли, дури и права "первой брачной ночи".
К счастью, из исследований краеведов так выходит, что на Городецкой земле оставались люди, которые хранили память о былом городе Городце, культивировали эту память, что особенно важно, ибо именно это называется Духом, сочиняли и пересказывали друг другу легенды и баллады, ласково называя Городец Малым Китежем.
Только во второй половине XVIII века Дух дал ростки, о Городце заговорили вновь. Городец становится одним из центров хлебной торговли, кожевенного, тесёмочного, пряничного производства и обгоняет в своём развитии торгово-промышленный уездный центр город Балахну.
Городчане вновь вспоминают давно забытое словосочетание Дух – Рынок – Право и принимают на своей земле купцов со всей России. Купцы в России, как правило, были распорядителями общинных денег.
Именно через купцов общины строили церкви, больницы, школы и т. д. Самым ярким представителем данной купеческой элиты был наш соотечественник и купец I – гильдии И. А. Бугров. Бугров строил и Городце, и в Нижнем Новгороде, и даже дал начало развитию такой известной здравницы, как Ессентуки.
Именно купцам в первую очередь нужен был дух, рынок и право. Более того, такие купцы как Бугров заложили основу социалистических отношений, ибо произрастают они из общины.
Городец развивался очень успешно, но и делители не дремали. Лебединую песню большой Городецкой, купеческой общины прервало всё тоже желание отдельных, несомненно, волевых и сильных людей, вернуться к ордынскому закону, при котором местным вождям даётся план на сбор дани. Дань поступает наверх, а оттуда делится в основном на "войско" и многочисленных чиновников, которые следят за тем, чтобы все были бедными.
Интересно, что разницы между общиной и коммуной на первый взгляд почти нет. Но, между тем, разница огромна. Община сообща решает, что ей нужно в первую очередь, что во вторую. В коммуне появляется идеология и её носитель, который за коммуну решает, что ей нужно. Когда сеять, когда урожай собирать. Интересно, что Ильич (В. И. Ленин) принял от рухнувшего самодержавия государственный аппарат, насчитывающий около 3,5 млн. чиновников, а через несколько лет он уже насчитывал 7,5 млн. человек. Всё в точности, как в Орде. Гайки чиновники закрутили так, что не продохнёшь. Им за это и поёк усиленный давали и деньжат подбрасывали. И хоть Ильич и обозвал порождённое им явление чиновничества "коммунистическим чванством", но общины бойко переделывали в коммуны, например, колхозы с заданной идеологией. Пулемёт "Максимка" и наган "Маузер" в руках комиссара, быстренько ровняли всех и точно указывали, кто в колхозе главный, и даже когда сеять, а когда урожай убирать.
Городец опять разорился и утратил своё значение торгового и делового центра. Город хоть и не сожгли весь, но разрушили многие здания и пересажали и перестреляли почти всю купеческую элиту не успевшую спрятаться.
Это был второй ужас пережитый городчанами. Они опять стали очень инертными и очень осторожными к любым инициативам власти. Это был второй пережитый ими конец своих начинаний и связанных с ними надежд. Хотя, конечно, Ильича и Едигея равнять нельзя. Ильич всё-таки строил народное государство, проводя идеи интернационализма, коммунизма (сегодняшнего прототипа глобализации) даже в Городце, а Едигей, ещё так высоко по эволюционной лестнице не поднялся и проводил исключительно свои интересы.
К всеобщему счастью, носители коммунизма изо всех сил решили конкурировать с носителями капитализма, в надежде, что трудовой народ капиталистических стран поймёт где лучше и сделает правильный выбор. Эта конкуренция не дала зачахнуть Городцу в очередной раз на сотни лет, и существующие производства получили дальнейшее развитие. Более того, в борьбе за план федеральный центр "драл" с местной власти три шкуры, а та пыталась драть три шкуры с народа. Но власть была народной по определению, "драть" можно было только тех, кто работал, а их то, как раз и раскулачили, пересажали, перестреляли. Да ещё две мирровый войны подряд, не считая гражданской войны.
Словом, чиновнику легче было заняться приписками для прикрытия собственной задницы, что в итоге и привело к полному их аморальному поведению и не только их, но и ведомому ими к светлому будущему народа. Итог известен – перестройка. Эта уже наша история, так сказать "новейшая". Опять Восток-Запад и кто кого на российских просторах…
Перестройка хоть и не стала для городчан и заволжан третьим пережитым ужасом, но для многих конец ожиданиям опять состоялся.
Забавно, но в среде новых русских нет социалистических цеховиков. Этот криминальный слой просто обалдел от того, как и какими темпами, их бывшие гонители, даже из состава ОБХСС начали разорять страну. Цеховикам, всё-таки было близко созидание. По этой причине многие из них сразу уехали на запад, не дожидаясь пока их, разорят или как несогласных, просто убьют.
Но народ Городецкий в третий раз столкнулся с тем, что всё в руках не то божьих, не то властных, но при одном и том же разрушительном итоге. Хотя на месте разрушенного поселения, всегда растёт что-то новое…
Так или иначе, но за городчанами укоренилось звание "Городецких куркулей". И действительно у Городецких патриотов, после так часто сменяемых властей, просматривается только одна тенденция в отношении своего поселения. Все улучшения за счёт государства. Ибо они уже строили красивые и крепкие дома всем миром, которые в итоге, то сжигали, то отбирали. Поэтому, сначала бюджетные деньги, затем посмотрим. Строительство ГЭС, в общем-то, и стало таким проектом по перекачиванию денег из бюджета в район. Первым проектом, затем были и другие.
А Заволжане, 22 июня 1983 года, спустя 20 лет после первого полёта человека в космос, у входа в парк устанавливают памятник Ю. А. ГАГАРИНУ (проект разработан художественным фондом РСФСР, автор В. И. ПУРИКОВ). Дерзать, так дерзать, а лететь так сразу в космос.
И конечно, символом того, что город состоялся, стал его герб. Герб был разработан В. А. ГОРЯЧЕВЫМ.
Гербы не случайно называют паспортами городов. Действительно, на гербах мы видим название, узнаём дату основания, а в лаконичных эмблематических композициях читаем целый рассказ о городе и его жизни. Герб города Заволжья, образца 1984 года рассказывает о многом: "Форма герба классическая, исторически сложившаяся (имеется в виду так называемая французская форма щита, наиболее распространённая в гербах городов России и СССР). Красно – голубое окаймление герба означает цвета флага РСФСР. Красный олень на серебряном поле – эмблема областного центра – г. Горького. Золотое поле герба с обозначенной на нём ГЭС и чайкой символизирует гидросооружение, а синий фон означает расположение города на берегу реки Волги. Заволжье и ГЭС – это одно неделимое целое.
Официальное описание герба, утверждённое решением Заволжского городского Совета народных депутатов от 06. 08. 1984 года № 174 звучит так: "Герб города представляет собой геральдический щит, разделённый на две части. В верхней части изображён красный олень, символизирующий принадлежность города к Горьковской (ныне Нижегородской) области. В нижнем поле герба на голубом фоне изображены два серебряных символа: сверху -стилизованное изображение плотины Нижегородской ГЭС, символизирующее начало строительства города, внизу – стилизованное изображение чайки над V-образным двигателем – эмблема ОАО "Заволжский моторный завод"".
К 1985 году город по всем показателям (демография, экономика, культура и т. д.) достиг своего пика роста.
Но, к этому году, на самом верху, где царствовали потомки "отцов – основателей" СССР, совсем запутались в проводимой политике. Классика марксизма-ленинизма устарела, а ничего нового, потомки пламенный революционеров, к сожалению, за почти 70 лет не прочитали. Чтобы, как-то взбодрить патриархов социализма, кому-то в голову пришло поставить на пост генерального секретаря ЦК КПСС, молодого и смышленого коммуниста – МИХАИЛА СЕРГЕЕВИЧА ГОРБАЧЁВА и началось…
Выводы по главе
Это было время "застоя". Время, хоть и не сытой, но осени. В магазинах, за пределами заводов, для общего потребления была в изобилии килька в томате, водка, овощи сомнительного качества, хлеб и, пожалуй, всё. Но на заводе продавали и колбасу, и курицу, и даже сыр. Ассортимент был не большой, но и гурманов, как и секса в СССР не было.
Правда, были ещё знаменательные даты: выборы в Верховный совет, день Великой Октябрьской революции. Особенно любим населением был день 7 ноября. Магазины, где-то, за неделю до праздника наполнялись продуктами и даже товарами, включая женское нижнее бельё, духи и т. п. Казалось, что весь год страна копила товары народного потребления для этого "святого" дня. Год поста и один "обжоркин" день. Сегодняшним попам такое и не снилось, это так сказать мечты будущего. Многие только 7 ноября узнавали что страна производит копчённую колбасу и выращивает кое-какую крупно-рогатую скотину от которой получает мясо и сгущённое молоко. Хотя, в обкомах партий постоянно была и филейная вырезка, и колбаса, и шоколадные конфеты и прочее, что застила номенклатуре глаза на реалии жизни советского народа.
Справедливости ради надо сказать, что жить было легче, чем сейчас. Были крупы, кроме гречки. Продавали и макароны. В областном центре были фактически все виды молочных продуктов: молоко, творог, кефир. И всё было дешево. С голодухи помереть было невозможно, это факт. Население увеличивалось, квартирный вопрос, особенно на больших стройках решался очень быстро. Специалистов везде ждали, особенно в Узбекистане, Таджикистане, Грузии, Азербайджане и т. д. В Заволжье специалисты ехали охотно. Для мужичков здесь был рай: охота, рыбалка, баня. Притёршись к местному населению жить можно было очень даже не плохо. Женщинам тоже было чем себя занять: кинотеатр был, детсадиков и школ было полно, дом культуры с многочисленными кружками работал. И всё это было рядом, компактно. Время было хорошее, спокойное.
Глава четвёртая. Стагнация
Передовые статьи после Октябрьского пленума ЦК КПСС (1985) начинались примерно так: "Наше время входит в историю Советского государства как переломное по многим принципиальным направлениям общественного развития. Суть перемен – УСКОРЕНИЕ социально-экономического развития страны и достижение на этой основе нового качественного состояния общества. Эта новаторская программа действий глубоко и всесторонне обоснована в докладе Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачёва на апрельском Пленуме ЦК КПСС…".
Одним словом, горбачёвское "новое мышление" страну захлестнуло. Листая книгу М. С. Горбачёва "Избранные речи и статьи" (Москва, изд. Политической литературы), невольно бросается в глаза, что большинство избранных речей были произнесены на обедах и завтраках в Большом кремлёвском дворце в честь "президентов и председателей" разных стран.
Михаилу Сергеевичу не повезло со слугами. Ничего нового, отличного от Хрущёвских начинаний Горбачёв фактически не делал. Хотя задачи перед ними стояли разные. Хрущёв был более знаком с патриархами марксизма-ленинизма и свято верил в то, что коммунизм построит можно и даже сроки определил, а вместе с ними и наметил и начал внедрять широкую систему социальных льгот, от которой, в свою очередь, Горбачёв должен был всех избавить, переведя их в заработную плату.
Но, Хрущёву достался очень мощный партийный аппарат, ещё было полным полно специалистов – хозяйственников прошедших суровую сталинскую школу, и народ ещё с энтузиазмом "бежал" за ними. Сталинская же номенклатура хотела одного, избавится от вечного страха, которым Вождь всех времён и народов сдерживал их частнособственническое нутро и направлял их в светлое будущее коммунистического завтра. Хрущёв избавил номенклатуру не только от страха, но и от остатков совести. Он приказал снять органам КГБ наблюдение с высших должностных чинов. Такого нет ни в одной стране мира даже сегодня. И партийная номенклатура так "оттаяла", так стала красть, что страна действительно летела в "пропасть". Что творила наша Городецкая, партийно-хозяйственная номенклатура, пусть останется терра-инкогнита (непознанной землёй), ну а то, что творила высшая партийная знать приоткрыли ГДЛЯН, ИВАНОВ и Ю. В. Андропов.