Слесарем Святой отработал всего две недели, и его отправили в автошколу. Неожиданно для себя он попал учиться в одну группу с Весной, который парился когда-то с ним на малолетке в Новосибирске. Судимых в школе набралось восемь человек и как на подбор все непьющие и строго соблюдающие дисциплину не потому, что были овечки божьи, а потому, что сильнее других учеников жаждали получить водительские удостоверения. Каждый понимал, что "проносить" нельзя, отчислят.
Зима летела быстро. К учебе Олег относился серьезно и занятий не пропускал. Утром в школу, вечером домой. Зубрил уроки и времени на вылазки в город просто не было. В мае, когда черемуха под кухонным окном, словно невеста нарядилась в белое душистое платье распустившихся лепестков, Святой, сдав все экзамены на "отлично", наконец-то получил долгожданные черно-красные корочки шофера. Теперь каждое утро Олег наскоро завтракал и уходил на поиски работы, возвращался домой поздно и каждый раз все мрачнее и мрачнее. Трудовой книжки не было, а без стажа его никуда не брали. Вот и сегодня он пришел, не солоно хлебавши. Буркнув что-то нечленораздельное матери, позвавшей его ужинать, Святой прошел к себе в спальню и, скинув кроссовки, растянулся на кровати.
- Можно к тебе? - приоткрыл дверь Эдик.
- Вваливайся, братан.
- Что такой грустный?
- Проблемы.
- Расскажи, может, помогу чем.
- Ты что ли, булка с маслом? Ладно, не дуйся, настроения нет.
- Как ты думаешь, какой возраст лучше всех? - неожиданно спросил Эдька.
- Вопрос, конечно интересный. Думаю, как у меня, а что? - набежала на хмурое лицо улыбка.
- Да влюбился я, не рано, а?
Олег с интересом повернулся к брату.
- Ну, давай, выкладывай, что там у тебя за роман.
- А вот ты мне про свою девушку расскажи, потом я, идет?
- У меня с этим делом попроще. В четырнадцать лет уже срок мотал. Влюбиться было просто не в кого, - рассмеялся он, - а сейчас мне многие девчонки нравятся, но что такое любовь я, наверное, еще не понял.
Мелодично запел звонок.
- Наверное, к тебе, - Эдик пошел открывать дверь.
На пороге стоял высокий, худой мужчина.
- Олег дома? - вежливо спросил он.
- Заходите, - Эдька пропустил его в прихожую, - идите вон в ту комнату, Олег там.
- Здорово, Святой. Не узнаешь?
- Узнаю, Толян, - друзья обнялись, - ты ведь только со сковородки спрыгнул, а волосы, почему такие длинные?
Толян взял себя правой рукой за волосы и поднял над головой парик. Братья, не сговариваясь, брызнули смехом. Перед ними стоял лысый скелет в синей футболке и потертых штанах.
В свои тридцать пять лет Леончик пятнадцать успел оттянуть по зонам, но, не смотря на это, разговаривал всегда и со всеми культурно. Ему это нравилось.
- Толян, как от тебя люди не шарахаются? Ведь у тебя на морде написано, что ты - бандит, - веселился Святой.
- Вот поэтому я его и ношу, чтобы какая-нибудь старушка не получила инфаркт. А вы, молодые люди, ведете себя не очень прилично, ржете над пожилым, лысым человеком, - продолжая каламбурить, Леончик присел к зеркалу и стал пристраивать парик на голову, - говорят, ты на шофера выучился?
- Есть такое дело. Да только без стажа никуда не берут.
- Что я слышу, друг мой? Ты расстроился из-за того, что тебе не дают пахать? Олег, в этом обществе батрачить нам противопоказано. Тяжелый труд - это ужасно. Бросай ты это грязное дело, мы - каторжане и должны воровать. Правильно, я говорю, молодой человек? - обратился к Эдику Толян.
Младший брат Святого, ошарашенный только что услышанным, не знал, что ответить.
- Льешь вроде правильно, но в тюрьму меня пока не тянет - хлеба белого не наелся, - Олег уперся руками в подоконник и смотрел на улицу.
- А ты случайно не женился? - поинтересовался Леончик.
- Пока нет.
- Ну, ладно, братцы, до хаты дуну. Забегайте, я от вас недалеко живу.
- Олега, это кто такой? - спросил Эдик.
- Золотые руки, рисует, лепит, маски режет, ворует. Когда все успевает - не знаю.
- Он нас в гости звал, как пойдешь, меня не забудь.
- Ладно, договорились. А теперь шлепай к себе. Я спать хочу.
***
Разбросав по старенькому дивану, застеленному клетчатым пледом, тощие руки и подпрыгивая босой ногой с желтым ногтем на большом пальце, Толян размышлял о смысле бытия своего на этом вечно крутящемся шарике. От мысли умной его оторвал затрещавший дверной звонок. Резко подбросив татуированное тело на скрипнувших пружинах диванного матраса, он подлетел к трельяжу и, шустро напялив на свой голый череп каштановый парик с длинными, почти до плеч волосами, критически осмотрел себя в зеркале и только потом пошел отворять двери.
- Боже мой, какие люди, - впуская гостей в тесную прихожую, радостно заговорил Толян, - каким ветром, братья лихие, вас ко мне занесло? Валите в зал, я пока чайник на печку брошу.
Эдик с нескрываемым интересом рассматривал комнатные стены, увешанные масками из дерева и гипса. Особенно ему понравилась большая черная маска, изображавшая черта, которая была прилеплена над журнальным столиком.
Уже одетый и без дурацкого парика на башке, в зал прошел Леончик и подозрительно вперился глазами в Олега.
- Святой, ты какой-то не такой, может облегчить душу?
- Все-то ты заметишь, - сел Олег в глубокое удобное кресло.
- Помнишь свой визит ко мне?
- Яволь.
- А на следующий день я с девчонкой познакомился.
- И кто эта юная Афродита?
- Слов не хватит описать это божество, - принял веселый тон приятеля Святой, - познакомлю как-нибудь, сам увидишь.
- Годяво, - протянул Толян - Эдька, эту звезду твой брательник нам не засветит до самой свадьбы. Но вмазать по такому поводу все равно надо.
На кухне призывно засвистел чайник.
- Эдька, помогай, - Леончик потащил его за собой, - Святой, в серванте на нижней полке пузырь томится в ожидании праздника, вынимай его, подлого, на свет божий.
Олег поставил на столик бутылку белой и раздвинув тюлевые шторы, открыл форточку. Эдик с Толяном принесли из кухни несколько тарелок с закуской и стаканы. Леончик примостил свой худой зад в кресле напротив Святого и, шлепнув пузырь ладонью в донышко, стал разливать горькую по стаканам.
- Мне не надо, - перевернул вверх дном свой стакан Эдька.
- Молодец, - одобрительно хмыкнул Толян. - А мы жгнем за яму любви, в которую попал твой старший брат, - он подмигнут черту на стене, и опрокинул в широко открытый рот огненную воду.
- В рот меня мама целовала, - кое-как выдохнул Олег и, посолив, захрустел маленьким, в пупырышках, огурцом.
- Толяха, ты как насчет того, чтобы тряхнуть стариной.
- Продолжайте, молодой человек, продолжайте, - сразу воткнулся Леончик.
- Мне нравится ход ваших мыслей, и я искренне рад, что вы наконец-то встали на путь истинный - Толян выжидающе смотрел на Святого, но тот молчал.
- Если ты на счет этого серьезно, то откладывать не стоит, сезон как раз в самом разгаре - Леончик плеснул в стаканы, жестом приглашая Олега выпить.
- Ну, вот и добазарились, - поднял стакан Святой.
Когда братья вернулись домой, простеснявшийся, и поэтому голодный Эдик первым делом шагнул в кухню.
- Мам, есть что съесть?
- Вернулся из гостей, тебя, что там не угощали?
- Не-а, - загремел он кастрюлями.
- Маманя!
- Не кричи, оглашенный, что там у тебя?
- Олега у нас женится скоро.
- Сочиняешь, поди, - отложила она вязанье.
- Да точно тебе говорю, влюбился. Не веришь, сама спроси.
- Олежка, - позвала мать, - ты, что это - невесту завел, а в гости ее не приглашаешь?
- Вот урод, - матюгнулся Святой в адрес младшего брата.
- Приведу, приведу, - прикрыл он дверь спальни.
Почти сразу мать распахнула ее.
- Ты не отмахивайся, давай.
Уже лежавший Олег, сел на кровати.
- Мамуля, скоро покажу тебе своего ангела, век свободы не видать.
- Все бы придуривался, - вернулась мать за свое занятие - взрослый уже, пора бы и семью заводить.
***
Работа воров-домушников начинается рано. В восемь часов утра Святой уже стоял у дверей Леончика.
- А, Алегердос. Влетай - Толян в одних трусах и тапках на босу ногу стоял в прихожей.
- Шлепай на кухню, поколдуй, пока я рыло вымою.
Олег достал из холодильника несколько яиц и, разбив их вилкой на сковороду, включил конфорку газовой плиты. Громко фыркая, Леончик плескался в ванной комнате.
- Где у тебя заварка?
- В столе, - Толян вошел в кухню, растирая махровым полотенцем сизую от холодной воды лысину, горячей, как всегда это и бывает летом, не было. Вид тощего Леончика развеселил Святого.
- Эдька говорит, что ты похож на мачту корабля.
- В натуре? - Толян недоверчиво глянул на друга и пошел в зал. Покрутившись пару минут перед зеркальным отражением трельяжа, он вынес себе приговор.
- Пожалуй, прав твой брат несмышленый. Наброшу-ка я паруса - вернулся он уже одетый и с бутылкой водки.
- Это для храбрости, пока не вмажу, воровать боюсь.
- Понятно, я не буду.
- Правильно и делаешь, - Леончик налил себе - кто не курит и не пьет, то здоровеньким помрет.
- Мечи! - Олег двинул к нему сковородку.
- После первой не закусываю, - Толян отодвинул от себя яичницу - мать вечером поужинает. Скажу, что это ты специально для нее приготовил.
Через несколько минут, купаясь в лучах доброго, по-летнему теплого солнца, приятели, весело болтая, вышагивали в сторону центра города. Опыт старых домушников быстро помог им найти объект, в котором и решили отработать. Пятиэтажка стояла возле дороги. Прямо под окнами, закрывая весь первый этаж, росли тополя.
Сунув руку в карман штанов, Леончик достал монетку.
- Если "орел", то дорогу будешь делать ты, если "решка", то я.
Сверкая серебристыми боками, двадцаток взлетел над головами подельников и, кувыркаясь, плюхнулся на зелень газона - выпала "решка". Толян громко высморкался и, глянув в маленькое зеркальце ладно ли сидит на башке парик, подошел к выбранному окну и громко в него постучал. Подождав с минуту, постучал еще громче.
- А в ответ тишина, он вчера не вернулся из боя, - себе под нос пропел Леончик и, обойдя дом, зашел в подъезд. Определив, какой квартире принадлежат окна, в которые он только что молотил, Толян несколько раз нажал кнопку электрического звонка и, убедившись, что дома из хозяев никого нет, набил полный замок спичек. Олег видел, как Леончик вывернул из-за угла дома, быстро подошел к окну, сорвал с форточки марлевую сетку и немного повозившись, открыл ее. Зеркальными стеклами солнцезащитных очков Святой пошарил по сторонам, прикидывая, заметил или нет кто-нибудь действия подельника. Никто вроде не щекотился. Окончательно его успокоил сопливый пацан в порванных сандалиях: - Дяденька, дай закурить?
- Ты слышал, козявка, что одна капля никотина…
- Да знаю я, всю зиму училка мне это проталдычила. Натаха! - заорал он вдруг и чесанул за угол.
Толян помаячил Святому - не буксуй, родной, пора работать. Теперь он оставался на улице контролировать ситуацию. Олег нырнул в тополя. Подпрыгнув, уцепился за форточку и через секунду был в квартире. "Вот и опять я залез в чью-то жизнь", - вытряхивая содержимое раздутых барахлом чемоданов на ковер, подумал он. Сгребая в серванте хрусталь, надыбал в одной из увестистых ваз "рыжие" сережки, цепочку и широкое обручальное кольцо. "Семейное счастье тревожить не будем", - Олег положил обручалку на место. В окно кто-то бросил камнем. Святой кинулся к нему и, резко раздвинув шторы, увидел стоящего Леончика. Тот, невозмутимо постукивая длинным и узловатым, как у скрипача пальцем по циферблату наручных часов, укоризненно покачивая париком, изрек пьяным голосом.
- Долго работаете, молодой человек, долго.
- Тебе здесь что, госпредприятие? - выматерился Святой.
- Не гони дуру, через две минуты подам лантухи.
Остальное он складывал уже быстрее, боясь, что закосевший Толян выкинет номер почище. Пройдя в зал, Олег все-таки взял обручальное кольцо. "Вор должен воровать все", - успокоил он свою совесть. Подтащив вещи к батарее отопления, бесшумно распахнул створки окна и, чертыхаясь, плюнул себе под ноги. Леончик стоял там же. Глядя на него, можно было подумать, что они сейчас не делают что-то из ряда вон выходящее и все люди вокруг только тем и занимаются, что лазят по утрам друг к другу в квартиры.
- У вас железные нервы, - похвалил подельника Толян. - В твоем возрасте я тоже ни черта, ни бога не признавал.
Через пять минут приятели были уже далеко от места преступления. Отдышаться от быстрой ходьбы ввалились в первый попавшийся подъезд.
- Что с барахлом делать будем? - устало опустился на узлы Святой.
- Есть у меня на крюкане барыга один, старый знакомый.
- Ну, так и скинь ему лантухи с "рыжьем", - Олег бросил Леончику завязанные в носовой платок золото - а вечером ко мне прикатывай. Прошвырнемся по злачным местам, обмоем этот ужасный день.
- Добренько, - Толян поднял над головой парик и вытер рукавом рубашки лысину. Заметив, что это развеселило Святого, тоже улыбнулся - красота, моншер, требует жертв.
Остаток дня Олег провел дома. Шутил с отцом и матерью, дурил с младшим братом, заливая ему страшные истории из тюремной жизни. В шесть вечера залез в ванну и разморенный горячей водой, неожиданно для себя закемарил. Через час его разбудила до синевы выбритая, остроносая рожа Леончика.
- Между прочим, мой юный друг, у крыльца вашего дома нас ожидает такси с включенным счетчиком.
- Ты что, уже газануть успел? - потянул носом Святой.
- Да нет, это видимо еще с утра не выветрилось. Давай выныривай - Толян бросил ему, сняв с веревки, цветастое полотенце и утянутый за лацкан пиджака Эдькой, исчез в спальне.
- Десять минут спустя, обувая ноги в пахнущие лаком новые югославские корочки и между делом обжигаясь крепким кофе, Олег выслушивал последние наставления матери.
- Смотрите, никуда не залезьте, - как к старшему обратилась она к Леончику.
- Тетя Жанна, за мной ваш сын, как за каменной стеной, если я не нарежусь до поросячьего визга, то, конечно, присмотрю за ним.
- Толян, когда ты повзрослеешь? - бросил газету на кухонный стол отец Святого.
- Вот-вот, все вы, люди пожилые одним миром мазаны. Мать моя каждый день этот вопрос мне задает. Шучу я, Борис Николаевич. В тюрьме время замедляет свой бешеный бег, вот и откидываемся скоро, а чувствую себя ей-богу, - прижал он правую руку к сердцу, - двадцатилетним.
- Ну, давай, болтун, вываливайся, - Святой слегка подтолкнул приятеля к выходу и, обращаясь к родителям, добавил, - наверное, поздно вернусь, так что нас не теряйте.
Рыжий, с большими как у слона ушами таксист явно нервничал, обеспокоенный долгим отсутствием клиента и облегченно вздохнул, когда Леончик, открыв заднюю дверцу машины, пропустил вперед себя друга и сел с ним рядом.
- До "Встречи", шеф.
- Это что за штука? - Олег поддернул немного вверх гачи вельветовых штанов, чтобы не помялись.
- Это, сэр, кофейная. Надеюсь, тебе она понравится. Правда, на втором этаже отделение милиции Центрального района, но зато хулиганов нет. Можно культурно отдохнуть и заодно у кого-нибудь что-нибудь украсть.
- Притопи-ка, ушастый педаль газа, - потрепал Толян таксиста по жирной шее - плачу за скорость.
У входа в кафе доброжелательной улыбкой друзей встретил сизоносый швейцар.
- Мест нет, граждане.
Олег сунул ему в нагрудный карман ливреи денежную дотацию в виде хрустящей пятерки и быстро убедил халдея, что места все-таки есть.
Два небольших уютных зала с обтянутыми материей стенами, на которых между зеркалами позванивали висюльками маленькие бра, произвели на Святого действительно неплохое впечатление.
- Принеси-ка нам, красивая, вот этого грамм пятьсот - Леончик щелкнул себя ложкой по кадыку, - закусон человечий, жрать хотца, аж колени трясутся. Видишь, какой я худой?
Когда, цокая шпильками, лодочек и покачивая крутыми бедрами симпатичная официантка упорхнула выполнять заказ, он вытянул под столом длинные ноги и, кряхтя от удовольствия, скинул давно жавший пальцы левый туфель.
Олег с интересом разглядывал нарядную разношерстную публику. В противоположном углу, утонув в мягких кожаных диванах, наверное, бывшие мореманы, прилично залив шары, горланили "Священное море - огромный Байкал". Оправдывая название - кафе "Встреча", не в меру расфуфыренная матрешка уже подмигивала ему зелеными глазами, и очередной фужер шампанского подняла, кажется, со значением.
- Насыпай, Толян, на донышко.
Тот не заставил себя долго ждать, и забулькал "Боровинкой".
- Святой, по - моему лялька, что нас обслуживает, в тебя влюбилась.
- С чего ты взял?
- Ты че, слепой что ли? Она уже раз пять из-за перегородки на нас зыркнула. Неровно дышит кобылка, не я же ей приглянулся. Колечко рыжее у нее на безымянном пальчике брюликом играет, так что не расслабляйся сильно, может, еще работать придется. Ну ладно, брат лихой, ты поскучай слегка, а я, мужчина в расцвете сил, как выражается небезызвестный товарищ Карлсон, который живет на крыше в далекой Швеции, попробую подмазаться к какой-нибудь старушке - Леончик пошевелил ступней, натягивая башмак и, подпевая магнитофонной записи мелодичных "Арабески", втерся в танцующую толпу.
Давно ждавшая, когда Олег останется за столиком один, официантка мазнула по губам помадой и, поправив перед висящим на стене овалом зеркала прическу, выпорхнула из вкусно пахнущей жареными цыплятами кухни.
- Можно с вами посидеть?
- Конечно, Настенька, я давно тебя поджидаю.