Подошел Гаранин. Общими усилиями нам удалось уговорить пограничный наряд, и он направился к старшему рекогносцировочной группы. Огневой разъезд не уложился в график, отведенный для работ.
В положенное время прибыл старший группы. Моя работа была признана удовлетворительной. Расхождение в цифровых величинах, определенных начальником огневого разъезда и посредником, роль которого выполнял лейтенант Величко, не выходило за пределы допустимых отклонений.
Бдительность лейтенанта-пограничника имела свои последствия. Старший приказал угнать лошадей в тыл и к наблюдательному пункту идти пешком.
Пока Поздняков держал экзамены как стреляющий, я рассматривал польскую землю за Бугом, занятую немецкими войсками. Лоскутные поля на склонах холмов, перелески, хаты небольших хуторков. Плескался в горячих волнах марева остроконечный шпиль костела.
"Отбой!" Наши кони отмерили три километра, еще три и еще. На каждом положении роли менялись. Я выполнял обязанности должностных лиц батареи: командира взвода управления, свои собственные и командира батареи.
В тот день, 15 июня, мы, покрыв расстояние без малого в сорок километров, голодные и усталые, к девятнадцати часам вернулись к монастырским воротам. Старший лейтенант Шилкин объявил конец занятий. Коноводы увели лошадей на кормежку. Вслед за Гараниным и Поздняковым я отправился по знакомой уже тропе на берег Луги. Холодная вода омыла пыль приграничных дорог, вернула ощущение бодрости и силы.
Четверть часа спустя Гаранин, Поздняков и я вошли в батарейную канцелярию. Лейтенант Величко начал разбор прошедших занятий.
Совершенно секретно
Я просыпался позже всех и до завтрака не имел ни одной свободной минуты. Гаранин не хотел будить меня, ссылаясь на Позднякова. Оба они намерены предоставить мне дополнительный отдых взамен отпуска, который полагается по окончании училища. Будильника нет. Обращаться к лейтенанту Величко? Он оставлял постель до шести и не станет поднимать старшего на батарее и никого другого.
И опаздывать совестно. Сколько мог, я настаивал, чтобы меня будили, но младшие лейтенанты отделывались шутками.
- Кто знает, попадете ли в отпуск...- каждый раз говорил Гаранин.
-В училище ведь недосыпали,- вторил ему Поздняков,- и здесь обитель не тихая, не отоспаться... День растянут во всю длину. Когда были лошади, мы не спали до двух-трех ночи.
И сегодня, 16 июня, я вернулся с берега, когда каптенармус уже расставил котелки. Завтрак с полевой кухни - картофель, хлеб, чай - пища, которой довольствовался начальствующий состав части, приведенной в состояние боевой готовности. Вошел командир батареи. Все поднялись.
- Садитесь, продолжайте...- с порога поднял он руку. Трапеза закончена. Убран стол. Гаранин подстегнул клинок, одел противогаз и ушел вместе с Поздняковым. Я тоже готов был оставить канцелярию, но лейтенант Величко остановил.
- Одну минуту... Старший на батарее является заместителем командира подразделения,- начал он,- деталь до некоторой степени формальная, поскольку обязанности четко разграничены... но в случае чрезвычайных обстоятельств,- командир батареи избегал слова "война",- положение меняется... Для каждого из нас составлены инструкции, с которыми вы должны ознакомиться. Идите в секретную часть штаба. К двенадцати часам изучение документов закончить.
Комната, куда направлял меня командир батареи, находилась в подвальном помещении монастыря. Дверь одета раздвижной решеткой, явно предназначенной для окон. Пожилой техник-интендант - начальник секретной части штаба дивизиона - настороженно встретил незнакомого посетителя. Одел очки и долго вглядывался в гербовую печать на моем удостоверении.
- Из третьей батареи... лейтенанта Величко,- говорил он сам с собой,- знаю, он... хороший командир.
У меня время ограничено. Нельзя ли получить папку с инструкциями на случай войны? Сейчас же.
- Ваше удостоверение в порядке, но...- интендант глядел поверх очков,- предъявите выписку из приказа по дивизиону о назначении на должность старшего на батарее... Отметки нет... вот графа.
В общей части штаба я нашел писаря-сверхсрочника, тоже с зелеными петлицами интенданта. Выписка не была готова, и писарь последовал за мной через зарешеченную дверь.
- Товарищ техник-интендант, не сомневайтесь... В двенадцать часов начальник штаба несет приказ на подпись командиру дивизиона. К половине первого я закончу оформление. Товарищ лейтенант, вы можете передать мне удостоверение? - старший писарь быстро уладил дело.
Техник-интендант удалился за перегородку. Загремел ключ, и дверца сейфа протяжно скрипнула раз, другой. Техник-интендант протянул мне книгу регистрации.
- Удостоверение он унес, ну ничего... распишитесь, вот здесь... так... а заниматься за тем столом,- он указал в противоположный угол комнаты.- Вы знаете, что делать выписки, оставлять таковые, снимать копии с грифованных документов запрещается? - Пересчитав листы, он протянул мне папку.
Под самым потолком - узкое, как амбразура, зарешеченное окно, освещавшее узкую полосу у средней части стены. Техник-интендант предложил табуретку, с его разрешения я передвинул в освещенное место столик.
В папке, лежавшей передо мной, хранились инструкции для командира 3-й батареи на случай начала боевых действий. В правом верхнем углу - четко выведено тушью: "Совершенно секретно". Все листы пронумерованы и прошнурованы, узел опечатан большой сургучной печатью. Во внутреннем конверте опись документов.
В первом разделе инструкции излагались общеизвестные уставные требования, которые необходимо соблюдать в повседневной службе. Командир батареи обязан содержать личный состав, вооружение, средства тяги в состоянии готовности к немедленному применению. Все это я знал. Не было ничего нового и в рекомендациях по организации оповещения и связи в батарее, мерах маскировки.
Начальник артиллерии 15-го стрелкового корпуса полковник Стрелков - его подпись стояла на титульном листе инструкции - воспринимал все, что происходило на противоположном берегу Западного Буга, по ту сторону границы, с полным сознанием ответственности перед старшими начальниками и личным составом войск, которые предназначались для обороны приграничных рубежей. Сосредоточение немецких войск продолжалось - этот факт исключал двоякое толкование намерений нашего западного соседа. Активизировалась деятельность немецкой авиации. Самолеты-разведчики открыто производили разведку, удалялись от границы на расстояние до двадцати километров и более - на всю глубину тактического построения войск нашего первого эшелона.
У всякого, кто знакомился с обзорной частью инструкции, не оставалось сомнений: нападение неизбежно. Но следующий раздел, где излагались меры по пресечению агрессии, вызывал недоумение - никакой определенности. В каждом пункте недомолвки, одна фраза противоречила другой. Составители этого особо важного документа явно отходили от своих собственных выводов. Почему?
Для 92-го ОАД на первые часы войны предусматривалось три основных варианта действий:
- немецкие войска переходят в наступление на Владимир-Волынский. Уровские подразделения удерживают свои позиции. 92-му ОАД объявлена тревога. Батареи выведены в выжидательный район. Устанавливается связь с командиром дивизиона. Выжидательный район 3-й батареи - кладбище села Зимно.
- после прорыва тактической обороны немецкие войска начинают продвижение вглубь. Подразделения дивизиона разворачиваются немедленно в районе: артиллерийский парк - монастырь - на открытых позициях. На 3-ю батарею возлагалось прикрытие сектора: восточная окраина села Зимно - мост на р. Луга у водяной мельницы;
- монастырь Зимно атаковали диверсионные группы или подвижные силы противника, подошедшие с других направлений. Подразделения дивизиона занимают круговую оборону района: село Зимно - монастырь - водяная мельница - развилка дорог на южной окраине Владимира-Волынского. 3-я батарея действует по второму варианту.
Заключительная страница инструкции больше напоминала головоломку, нежели руководство к ведению войны. После занятия боевых порядков подразделениями предписывалось со всей решимостью отвечать противнику и в то же время соблюдать особую осторожность, огонь не открывать, ожидать указаний и т. д.
Ни командиры батарей, ни командир дивизиона не имели полномочий использовать огневую мощь своих подразделений в условиях обстановки, не терпящей отлагательства. Право на открытие огня сохранялось только за старшими начальниками. Когда? Каких инстанций? Будут ли они располагать сведениями о том, что происходит на поле боя?
Инструкции ничего не говорили старшему на батарее о тех конкретных задачах, которые он должен решать. Заключение напрашивалось само собой, и я принялся за чтение снова.
После объявления боевой тревоги старший на батарее должен действовать согласно указаниям командира батареи. Но лейтенант Величко оставался на огневых позициях ровно столько, сколько требовали обязанности. В боевых порядках его место - наблюдательный пункт. Рисовалась такая ситуация: лейтенант Величко отбыл на НП, в это время появляется противник, надо действовать без промедлений, но старший на батарее не имеет права подать команду "огонь" без санкции своего отсутствующего непосредственного начальника.
Где командир батареи? В пути к наблюдательному пункту... У командира дивизиона или где-то между этими пунктами?.. Но, предположим, местонахождение командира батареи установлено, и с ним поддерживается связь. Решится ли он удовлетворить просьбу огневых взводов вопреки инструкции?
Я чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Может быть, что-то упустил? Начну сначала... Боевая тревога. Наряд выдает боеприпасы. Люди разбирают оружие и бегут в парк: "Сцепляй... по местам... Марш!" Старший на батарее в кабине тягача 1-го орудия. Начался обстрел... горит тягач... орудие катить на руках? Около четырех тонн... девять человек по грунтовой дороге... Впрочем, вероятность повреждения тягача невелика, но как знать? Я могу рассчитывать по крайней мере на два-три исправных тягача, итак, огневые взводы вышли из парка. Навстречу - пехота, парашютисты. Я подам команду "К бою"... а дальше? Взмахом сигнальных флажков противника не остановить. Нужен огонь... разрешение старших начальников... где они, где командир батареи?
Скрипнула дверь. В комнату вошел лейтенант Величко. - Как у вас дела? - он придвинул к себе папку. Я отказываюсь понимать некоторые пункты. Требования инструкции не согласуются с положениями устава.
- Да?..- протянул командир батареи.- В чем дело? После объявления тревоги он - лейтенант Величко - отправляется на командный пункт командира дивизиона?
- Да.
Старший на батарее уводит из парка огневые взводы в выжидательный район?
- Да.
Колонна подверглась обстрелу диверсионных групп. Старший на батарее обязан развернуть орудия и подать команду "Огонь"?
- Нет,- лейтенант Величко придвинул к себе инструкцию.- Здесь сказано, читаю второй абзац: "...открывает огонь только по особому распоряжению".
Огневые взводы приводятся в действие старшим на батарее или кем-то... "по особому распоряжению"?
- Старшим на батарее.
Разве старший на батарее в состоянии управлять орудиями, если не волен поступать в соответствии с обстановкой?
- Инструкция имеет в виду отношения между командиром батареи и старшим на батарее.
Но вот... обстрел усилился. Колонна остановилась. Что делать? Продолжать движение? Путь отрезан. Разворачиваться? Гибнут люди, нужно отражать нападение. Где же лицо, по распоряжению которого открывается огонь?
- Речь идет о командире батареи... В данный момент он в колонне?
- Маловероятно. Значит, вне колонны?
- Да... пожалуй... скорее всего- Как поступать старшему на батарее? Бросаться на поиски старших начальников или отражать нападение?
- Говорите открытым текстом... не надо подбирать выражения.
Инструкция снимает всякую ответственность со старшего на батарее за поведение огневых взводов на поле боя.
- Стой! - Величко поднялся, прошел из угла в угол.- Нельзя спешить с выводом. Мы имеем дело с документами особой важности... Нельзя,- он опустился на табурет у стола.
Стояла тишина. В подземелье не проникали никакие звуки снаружи. Командир батареи сидел спиной к перегородке, я - напротив. Техник-интендант открыл дверцу углового сейфа и замер, обратившись весь в слух.
- Это документ особой важности,- Величко начал листать инструкцию с конца,- начнем по порядку... выстрел орудия... это огонь... поэтому в уставах сказано: "Артиллерия ведет огонь". Пехота стреляет... даже самая длинная пулеметная очередь - всего лишь веер пуль, понимаете? Вам запрещается использовать орудия для подавления целей малозначащих... вести огонь из гаубиц по воробьям, а может быть... также и по зайцам...
Однако "воробьям" и не в меньшей мере "зайцам", когда они с автоматами, и мощные железобетонные форты нипочем.
- Вы имеете в виду Эбен-Эмаэль? Конечно,- лейтенантВеличко медленно закурил,- но войдем в положение лиц, работавших над инструкцией... Перед их взором вся граница... сотни батарей... Если каждый лейтенант в какой-то случайной стычке подаст команду "огонь!"... что тогда? Не стану говорить о положении на Дальнем Востоке. Здесь атмосфера накалена значительно больше, война не война, а нападение ограниченного характера... скажем, с демонстративной целью... и вот ваш стопятидесятвдвухмиллиметровый снаряд... грохнется с рикошета на немецкой стороне... одиночный разрыв вызовет резонанс на всем протяжении западной границы... повод для войны... Вы это понимаете?
Да, разумеется. Но вернемся все же к старшему на батарее. Огневые взводы инструкций не читают... им-то что делать? Открывать огонь... прятаться?
Третье лицо - свидетель инструктажа, техник-интендант подошел к столу.
- Разрешите? - он взял предложенную Величко папиросу.- Товарищ лейтенант, неужели начнется война? Как вы думаете?
- Я ничего не думаю,- ответил Величко.
- Ну как же? Полчаса говорили тут,- интендант взял инструкцию,- "готовность к открытию огня", "направление стрельбы", "мост у водяной мельницы"... это там, где мы переезжаем речку? Просто не верится... мороз по коже, а вы... "ничего не думаю". Неужели вы, товарищ командир, не боитесь? - техник-интендант поглядел с сочувствием.
Конечно, обязанности лиц его профессии, как и смежных - связистов, техников, автомобилистов, саперов и всех, представляющих учреждения и службы боевого и материального обеспечения,- несравненно проще. Война ли, про провокация - военнослужащим тыла нет нужды ломать над этим голову. Ключ от сейфа в карман, имущество на телегу, личные дела в папке. От бомбы в придорожной канаве достаточно места, укрытие за всякой кочкой. Не нужно побуждать других к действию, прицеливаться, вести бой. А тут - орудия, боеприпасы, тягачи... люди. Каждому определено место, и ими нужно управлять. Не уйти и не укрыться, потому что они - те, кто у артиллерийских орудий, за броней танка, в стрелковой цепи,- воины, они должны стоять лицом к противнику и сражаться, не помышляя о собственной участи.
И заботы у каждого свои. Зачем порицать интенданта? Круг его служебных интересов несравненно уже, чем командира подразделения, скажем, у лейтенанта Величко, - и человеческая природа направляла избыток внимания интенданта в сторону близких ему людей.
- ...Мы-то уйдем... моя старушка... беда, граница-то рядом...- интендант пустился в воспоминания о первой мировой войне и бедствиях, которые пережило мирное население. Разговор, кажется, тяготил командира батареи. Стараясь положить конец воспоминаниям, он щелкнул крышкой часов, потом обратился к папке, но намек не остановил словоохотливого секретчика.
- К вам стучат... извините. Интендант направился к двери.
- Штабной унтер старой армии... деликатен, молчалив, а тут совсем заговорил...- продолжал Величко.- Служили вместе в одном артиллерийском полку. Так на чем мы остановились? Да... в колонне огневых взводов достаточно стрелкового оружия... Как вы используете его?
Так же, как и орудия,- расчет Проценко отражает нападение с фронта, Дорошенко - справа, третий и четвертый расчеты - слева и с тыла. Ну, а если нападающие располагают тяжелым оружием?
- Не исключено... этого нужно ожидать.
Как подавить батальонную пушку, даже 50-мм ротный миномет? Карабины и пулеметы огневых взводов беспомощны.
- Ну, тут уж ничего не поделаешь. Вести огонь из гаубиц нельзя... запрещено.
А танки?
- Вопрос серьезный... в настоящий момент здесь нет ясности. Хотелось бы думать, что обстановка прояснится раньше, чем танки появятся перед нашими стволами... Я думаю, так и будет.
Командир батареи говорил убежденно, и я был готов согласиться. Но тут неожиданно пришла со стороны поддержка. Техник-интендант выступил из-за перегородки и предостерегающе поднял руку.
- Загвоздка-то в том, товарищ командир, что панцеры имеют обыкновение заходить с тыла... вспомните Польшу, Францию... Великие державы, а что получилось? - он крякнул и опустил руку.
- Для орудий моей батареи безразлично, откуда они зайдут,- сказал Величко.- Личный состав огневых взводов должен всегда знать свое дело.
Да, разумеется.
- Товарищ лейтенант, воинская присяга нерушима и сохраняет силу при любых обстоятельствах.- Величко понизил голос.- Меня больше беспокоят средства связи... Наши телефонные линии действуют исправно... Можете вести переговоры со всеми штабами... Но стоит объявить тревогу, начинается... капсули в трубках сыреют, контакты окислились, рвутся провода. Будто телефонные аппараты предназначены для стрельбы и телефонисты пользуются ими в рукопашной схватке, как холодным оружием. Нужна четкая, беспрерывная связь, прямая, от старшего к младшему, и в обратном направлении... Штабы частей обязаны доносить дивизионным и уровским инстанциям обстановку, а эти... старшим штабам. Представляете, как неустойчиво управление... Уровские части должны удерживать приграничные позиции, полагаясь только на себя и ни на кого другого.
А пограничники? - Что вы хотите сказать? Пограничники разве не учитываются?
- Вы военный человек,- отвечал Величко нетерпеливо.- Задача пограничных подразделений... охрана границы от нарушителей-одиночек и мелких групп... несение сторожевой службы, не более... Пограничные заставы и отряды меньше или больше пехотного батальона, но они имеют только стрелковое вооружение: комар против носорога. Но, может быть, у пограничников надежнее связь?
- Боевые возможности их ни для кого не секрет, а связь, не знаю...- и, считая вопрос исчерпанным, командир батареи вернулся к инструкции.- Наш дивизион в лучшем положении, чем уровцы, расстояние до границы исчисляется сотнями метров... Им размышлять некогда в случае чего... Так-то, товарищ лейтенант... Лично мне больше доверия внушает связь через нарочных, чем телефонная...
Линия, связывающая командира батареи с огневой позицией, обслуживается техническими средствами и должна работать бесперебойно. Управлять огнем через посыльных невозможно...