- Да чего вы всполошились, - Пушок, лениво раскинувшийся на травке, даже не пошевелился. - Это птица Бубури голос подает. Вон она на той стороне бегает, наверно, с гнезда кто-то поднял…
Последние его слова снова заглушил мощный рев.
Яростно размахивая метровыми розовыми крыльями, птица Бубури металась у кромки воды, время от времени резко опуская маленькую головку с непропорционально большим плоским клювом, словно пыталась что-то поймать.
- Птичка она безвредная, разве что голос противный, - продолжал свои объяснения Пушок, спокойно, видя, как упомянутая птичка, не прекращая своей странной охоты, постепенно приближается к ним. - Питается лягушками, всякой рыбьей мелочью, мохнатками при случае не побрезгует… А кого же это она на нас гонит, я что-то не разберу?
Существо, вслед за которым птица Бубури, размахивая крыльями и поднимая фонтаны брызг, приближалось к ребятам, явно не было ни лягушкой, ни мелкой рыбешкой. Может, это была неведомая ребятам мохнатка?
По в таком случае она очень уж походила на большущий башмак с короткими ножками. Башмак бежал по мелководью хитрыми зигзагами, ловко уклоняясь от громадного плоского клюва. Приблизившись к ребятам, он резко сменил направление и рванул на берег.
Птица Бубури кинулась было за ним, но замерла, налетев на здоровую березовую ветку, которую Сергей опустил перед ней, словно шлагбаум.
Несколько секунд она стояла неподвижно: длинная тонкая шея с трудом удерживала маленькую голову вертикально, огромный плоский клюв с болтающимся под ним пустым мешком, вроде пеликаньего, сильно затруднял ей эту задачу. Полураспущенные крылья почти доставали до воды, одна тонкая аистиная нога крепко стояла, вцепившись в дно, вторую птица высоко подняла, так что видна была перепончатая лапка с внушительными когтями.
Наконец птица приняла решение. Закинув голову, она широко разинула клюв и снова издала бычий рев.
Затем гордо повернулась и зашлепала по воде на другой берег к своему гнезду.
- Господи, это еще что такое? - спросила Оля.
Братья обернулись и увидели, что все остальные тоже вернулись на берег озера.
- Эта местная помесь фламинго с крокодилом подняла такой шум, - кивнул Андрей в сторону удаляющейся птицы, - что мы прибежали вас спасать. А это что такое, тоже здешняя достопримечательность? Птичка, кажется, за ней гонялась.
Достопримечательность больше не походила на башмак с ножками. Большой башмак теперь существовал отдельно, а ножки, оказывается, принадлежали маленькому человечку, настолько маленькому, что ранее, когда он держал этот башмак в руках, тот почти полностью заслонял его. Теперь, когда башмак был отставлен в сторону, перед ребятами появилось бледное морщинистое личико с выразительно красным носом.
- Ну вот, тебя только здесь не хватало! - застонал Пушок. - Калоша! На болото-то тебя как занесло?
- Привет, Пушок. Здравствуйте и вы, судари благородные Рыцари. - Может быть, потому, что в зубах его была зажата дымящаяся трубка, человечек говорил голоском тонким и визгливым. И если честно, то довольно неприятным, так что Аленка, обладательница абсолютного музыкального слуха, поморщилась и, несмотря на все свое любопытство, отошла в сторонку. - Особая благодарность вам, сударь. - Человечек церемонно поклонился Сергею. - Хотя не могу не заметить, что могли бы вмешаться и раньше, тогда мне не пришлось бы бежать через все озеро, посмотрите только, как я вымок!
Человечек старательно растопырил руки и ноги. С него действительно текла вода.
- Извините, э-э, - немного растерялся Сергей. Он с изумлением разглядывал визгливого незнакомца. Маленький, меньше гнома, всего-то полметра ростом, на голове косо сидит потрепанная треуголка, большой кожаный фартук почти полностью закрывает мокрые зеленые штаны и красный жилет с громадными блестящими пуговицами. На маленьких ножках длинные голубые чулочки и башмаки с серебряными пряжками невообразимых размеров. Я просто не сразу понял, что, собственно… Но кто вы? Ведь вы же не гном, правда?
- Гном?! - Человечек негодующе фыркнул и упер руки в боки. - Конечно, нет!
- Разумеется, не гном, перебил его Пушок. - Гномы существа серьезные, положительные, работящие, а это что? Скандалист и свиристелка. С сумчатым хомячком легче дело иметь, чем с этим…
- Что? Свиристелка? Я? А ты сам? Кто ты такой, что у тебя есть? А у меня целый горшок с золотом спрятан!
- Врешь ты все про свой горшок. Никто его никогда не видел. Сколько тебя знаю, ты только с этим драным башмаком и таскаешься, и ни одного золотого…
- Что ты сказал?! Что ты ска… Ах, это ты мой любимый башмачок назвал "драным башмаком"! Все, я долго терпел твои невежественные выходки, но теперь нее! Ты оскорбил не просто меня, ты оскорбил, ты оскорбил… Одним словом, мое терпение лопнуло, сейчас я тебя проучу! Не держите меня, дайте мне ему врезать!
Человечек подпрыгивал и размахивал кулачками перед Пушком, который лег на траву и положил морду на лапы.
- Я отхлещу тебя твоим собственным хвостом! Не держите меня, и я сделаю из его ушей отвороты на башмачки, только отпустите меня! - Он остановился, снова растопырил ручки и с упреком обратился к стоящим вокруг, несколько ошеломленным зрителям. - Я же вам говорю, не держите меня, сейчас я ему покажу, где мерчутки ночуют!
Первой поняла Ольга.
- А! Простите, сударь… э-э, сударь! К сожалению, мы с вами не знакомы. Дело в том, что мы не слишком хорошо знаем здешние обычаи. Скажите, насколько допустимо подобное, так сказать, выяснение отношений, в присутствии барышень, которым вы даже еще не представлены?
- Прошу прощения, благородная барышня. - Человечек обрадованно сдернул с головы треуголку. - Конечно, вы правы, так нельзя, совершенно не по правилам.
Он обернулся к Пушку, нахлобучил треуголку обратно и, выставив вперед правую ножку, задиристо сказал:
- Слышал, ты, коврик мохнатый! Благодари барышню, если бы не она, я бы тебя по всему берегу размазал и по кусочкам птице Бубури скормил!
- Конечно, - согласился Пушок и махнул хвостом. Человечек нервно подпрыгнул и снова повернулся к Ольге.
- Я вообще не люблю драк, но вы же сами слышали. - Голосок его стал еще более визгливым и склочным, так что Аленка просто зажала уши. - Вы слышали, он сказал "драный башмак"! А еще назвал меня свиристелкой!
- И скандалистом, - услужливо подсказал Сашка, за что сразу схлопотал по тычку в ребра с двух сторон, от брата и от Андрея.
- Скандалистом, это конечно. - Щечки человечка приятно порозовели. - Скандалистом… Что ж, это дело известное…
- Надо признать, - оскалился Пушок, - что лепрекон, которого вы видите перед собой, друзья мои, первый скандалист в наших краях.
- Ну ладно, ладно, Пушок. - Человечек совсем зарумянился от удовольствия, - все-таки не первый, зачем обманывать хороших людей… Но в первой тройке! - Он поднял голову и гордо осмотрел ребят. Они молчали, не очень понимая, как на это реагировать.
Только Сашкина физиономия светилась восторгом.
Лепрекон кивнул ему и скорчил рожу. Сашка, естественно, воспринял это как приглашение начать беседу.
- А я не понял, - тут же задал он вопрос, - лепрекон это что, имя такое?
- Национальность! - неожиданно весело захрюкал Пушок, а лепрекон сморщил личико еще больше и трагическим голосом спросил:
- Ну что это такое? Пушок, с кем ты общаешься? Посмотри на них, они же про лепреконов не слышали! А еще благородные Рыцари, образованные, должно быть, люди!
- Кстати, у меня тоже вопрос. - Андрей с подозрением смотрел на лепрекона. - Откуда сударю известно, кто мы?
- Ха, - презрительно передернул маленькими плечиками человечек. - Что ж я, по-вашему, благородных рыцарей от какой-нибудь невежественной деревенщины не отличу?
- Лепреконы населяют нашу Землю с незапамятных времен, - спокойно пояснил Пушок. - Умнейшие, надо сказать, создания, вот только характер кошмарный. А Калоша, как вам уже известно, среди них в первой тройке.
- Ну да, характер, - задрал носик лепрекон. - А если кому не нравится, тот может эмигрировать. На Внешнем Кольце, между прочим, лепреконов вообще нет, нам там климат не подходит.
- А кому он там подходит? - ухмыльнулся Пушок. - Только мерзавчикам и горбатым зайцам.
- Извините, вклинился в их разговор Сергей, - но я тоже не понял, сударь лепрекон, вас что же, зовут Калоша?
- Вот именно, зовут! - с полоборота снова завелся человечек. - И самое кошмарное, что я уже привык откликаться! А у меня ведь такое прелестное, такое нежное имя!
- Конечно, прелестное, - невозмутимо согласился Пушок. - Только выговорить его никто, кроме лепреконов, не может. - Он усмехнулся и пояснил: - У него в имени семнадцать слогов и четыре гласных.
- Так не бывает, - твердо сказал Сашка. - Это я точно помню, не может быть всего четыре гласных на семнадцать слогов.
- Это у вас не бывает! - Носик-пуговка снова смотрел в небо. - А у нас запросто! У нас, у лепреконов, все имена такие…
- Поэтому тебе и приходится на Калошу откликаться, - закончил за него Пушок.
- Да, в общем, так ведь гораздо проще, правда? - очаровательно улыбнулся им лепрекон Калоша. Оказывается, он и это умел.
Все согласились, что так действительно проще, и тоже представились. Когда церемония знакомства была завершена, Пушок снова спросил:
- Как ты все-таки здесь оказался?
- А-а, - небрежно махнул ручкой лепрекон. - Хотел немного пуха у птенчика Бубури позаимствовать, красивенькую такую розовую опушку для башмачка сделать. А эта дура здоровенная ничего не поняла, накинулась на меня и давай гонять по всему озеру, чуть не потерял из-за нее… - Калоша перевернул башмак, движением фокусника, словно из воздуха, достал молоточек и гвоздь, потом одним ловким ударом вогнал этот гвоздь в каблук.
- Где уж ей понять твои высокие устремления, - фыркнул Пушок. - Могла и подождать, пока ты из ее птенчика нащиплешь столько пуха, сколько тебе нужно. Что с нее взять, никакого образования, ничего не понимает!
- Ты много понимаешь, - огрызнулся Калоша.
- Не-а, я тоже не понимаю, - продолжал скалиться Пушок. - Это у нас семейное. Помнишь, и тетка моя не поняла, когда ты начал ей хвост стричь? Ой, как ты тогда улепетывал!
- Одно из самых ужасных воспоминаний в моей жизни, - вздохнул Калоша. - Но эта птичка тоже меня здорово погоняла… Ладно, можно и без розовой опушки. Может, даже лучше… - Он пристально взглянул на застежку волшебного Плаща. - Если пряжечки фигурные, да побольше… - Лепрекон медленно переводил взгляд с башмака на Андрея, рука которого машинально дернулась, прикрывая застежку.
- Даже и не думай… - холодно и убедительно, как полицейский в американском боевике, предупредил владелец Плаща.
- Что за день такой, сплошное невезение, - сплюнул Калоша. - Ладно, мужики, раз тут мне у вас ловить нечего, пойду я.
Аленка ойкнула, и он обернулся:
- Ты чего?
Да просто странно. Так было все вежливо, "благородные Рыцари, прошу прощения", и вдруг "мужики"! Как-то неожиданно.
- Так ведь тогда мы не знакомы были, - объяснил, удивляясь ее непонятливости, Калоша. - С незнакомыми мы, лепреконы, всегда на всякий случай просто удивительно вежливы… - Пушок издал непонятный звук и тут же спрятал морду в лапы. Калоша смерил его ледяным взглядом. - Да, именно так, всегда удивительно вежливы. А когда уже познакомились, все свои, так чего церемониться? А может, кто-нибудь все-таки подарит бедному лепрекону пряжечку-застежечку на башмак? Так сказать, по благородству рыцарской души? Доброе дело совершит. Без хорошей пряжки у башмака никакого вида нет.
- Не подарят, - отрезал Андрей, которому вымогательство лепрекона явно пришлось не по рыцарской душе.
- Странно. А ведь такие благородные. Вам ведь это ничего не стоит, а мне приятно будет. Добрая память, так сказать, и все такое…
Пушок подчеркнуто медленно, с легким рычанием, поднялся с земли.
- Ну, раз такое дело, мужики, - нисколько не обиделся вымогатель, - то я пошел. Так что, счастливо оставаться, не горюйте, еще увидимся!
- Как же не горевать, если увидимся? - проворчал Пушок.
Калоша скорчил ему рожу, подмигнул Ольге, подхватил свой башмак, шагнул в высокую траву и моментально затерялся в ней.
- Чего это он с ботинком таскается? - спросила Оля.
- Изготавливает, значит. Делает, - объяснил Пушок.
- Сапожник? - заинтересовался и Сергей.
- Сапожник - слабо сказано. Лепреконы - лучшие сапожники в мире. Они такие башмаки тачают, что их только в музее выставлять. Каждый лепрекон всю жизнь один ботинок делает.
- Всю жизнь - один ботинок? Как это можно? - удивился Андрей.
- А так… Они в этом деле великие мастера, и каждый стремится достичь совершенства. Посмотрит лепрекон на свою работу - все вроде хорошо. А можно лучше? Конечно, лучше ведь всегда можно. Вот он и делает еще лучше. Потом опять посмотрит и опять хочет лучше сделать…
- Так ведь это же бесконечно, разве не так? - спросила Аленка.
- Ну да, бесконечно. Вот он всю жизнь и делает один ботинок. Видно, так им, лепреконам, на роду написано. Талантливые мастера, а пользы от них никакой.
- Может быть, у них от этого и характер скверный, - предположила Аленка.
- Вполне может быть, - согласился Пушок. - От такого у кого хочешь характер испортится. Между прочим, если кого-то долго не кормить, то у него тоже характер начинает портиться…
- Так я и думала, что этим кончится, - сказала Ольга. - Пойдем, Аленка, готовить, а то у них у всех характеры испортятся.
Когда с обедом было покончено, Андрей напомнил:
- Сударь Пушок, так что ты хотел рассказать про Гребень? Что это такое и как с ним бороться?
- А? - Разомлевший на солнышке, обожравшийся колбасы Пушок не сразу понял, о чем спрашивает Андрей. Потом помрачнел. - Да ни с чем там не надо бороться. Гребень что, Гребень - это место. Волшебное, конечно, но ему, вообще-то, до тебя дела нет. Ты к нему со всем уважением, и оно тебя не тронет…
- Как это "со всем уважением" к месту? - перебил его Сашка. - Как может место что-нибудь понимать?
- Да уж понимает побольше некоторых, - неожиданно обиделся за Гребень Пушок. - Просто мы для него такая мелочь, что до нас ему дела нет. А что касается уважения, так это же понятно: костры там не разжигать, по скалам молотком не стучать, а то были некоторые, пытались кусочки на память отколоть.
- И что с ними стало? - Естественно, Сашку заинтересовали подробности.
- Не знаю, сухо ответил Пушок. - И никто не знает, не видали их больше в этих краях. Дальше… Мусор не разбрасывать, на скалах слова разные писать лучше не надо. А если что любезное по поводу окружающего пейзажа сказать, негромко так, вежливо, то тоже лишним не будет.
- Ладно, в целом мы поняли. Вести себя будем как в гостях. А кто там живет такой, чье внимание ты так боишься привлечь?
- Да не то чтобы боюсь… Хотя, вообще-то, боюсь. Уж больно они здоровые, можем не справиться.
- Пушок, если ты сейчас толком не скажешь, о чем речь, я тебя… До завтра колбасы не получишь, - пригрозила Оля.
- Да нет, я ведь не против. Просто не любим мы об этом говорить. Чтобы не накликать ненароком. Великие тролли здесь живут.
- Тролли! - радостно заорал Сашка. - Настоящие!
- Да тихо ты, сударь Сашка, - Пушок нервно вскочил на ноги. - Я шепотом накликать боюсь, а ты тут прямо в голос зовешь: "Собирайтесь, ребята, еда пришла"!
- Не поняла, - Аленке такой поворот разговора совершенно не понравился. - Они что, людей едят?
- Все они едят. И людей, и лошадей, и нас… даже литропивцев ловят, если они сдуру сюда залетают.
- Та-ак, - протянул Андрей. - И каким образом предусматривался наш переход через эту троллью столовую?
- Да нас ведь немного. Если потихоньку, да быстренько, то можем и проскочить. Зеленые от Гребня далеко не отходят, так что главное - на ту сторону перебраться, а дальше они за нами не погонятся.
- Господи, какие еще зеленые? - плачущим голосом спросила Оля. - Теперь зеленые какие-то взялись, тоже людоеды, что ли?
- Так это они и есть, Зеленые - тролли. Их же, великих, два вида: Зеленые и Серые. Вот зеленым, когда они голодные, лучше не попадаться. Сытым, впрочем, тоже, они могут и про запас… это… покушать.
- А Серым? - Сашка прямо-таки сиял, предвкушая занимательнейшее приключение.
- Да Серым, в общем-то, тоже лучше не попадаться.
- И чем они тогда друг от друга отличаются? Цветом? - Сергею все это очень не нравилось. - Мне, честно говоря, без особой разницы, какой именно великий тролль меня собирается сожрать, зеленый или серый.
- Да ты что, сударь Сергей, как можно сравнивать! Зеленые, они здоровущие, и весь остальной мир их интересует только как потенциальная еда. Их, если повезет, и обмануть можно, и обойти, некоторым убегать удавалось. В легендах говорится, что, бывало, и отбивались, но очень могучие рыцари. - Пушок обвел взглядом притихших ребят. - Так что и у нас шанс есть. Они, Зеленые-то, в магии не сильны, а у нас барышня Ольга как шандарахнет! Да и остальные кое-что могут. Нет, от Зеленых, если их немного будет, можем отбиться. А вот серые…
- Что Серые? - не выдержала томительной паузы Аленка.
- Понимаете, если Зеленые развивались в процессе эволюции, в основном, в области физической, - Пушок прикрыл глаза, в голосе его были явственно слышны интонации Вагнера, - то Серые великие тролли пошли по пути умственного совершенствования. Естественно, это подразумевает и высшие степени развития магического мастерства. Есть-то они нас не станут. - Он открыл глаза и печально вздохнул, - Но если мы им помешаем нечаянно или там заинтересуем, в смысле научного эксперимента, тогда… нет, не представляю.
- А я и представлять не хочу, - пробормотала Аленка.
- Пушок, а чего мы премся на этот Гребень? - спросил Сергей. - Что, его обойти нельзя?
- Почему нельзя, можно. Что ж вы думаете, мы через него все время туда-сюда шныряем? Нет, мы обходим, только долго это.
- Долго, это сколько? - уточнила Оля.
- Как ехать. Месяца три, но если поторопиться, то за два с половиной можно успеть…
- Ну вот что, - Андрей поднялся. - Значит, если мы хотим перебраться через Гребень без приключений, надо не рассиживаться здесь, а быстро собраться и ехать. Если сумеем тихо и скрытно подобраться, то имеем шанс проскочить. Правильно я тебя понял, Пушок?
- В общем, да.
- Еще что-нибудь мы должны знать? Важное?
- В общем, нет.
- В общем, поехали, - подвел итог Сашка, единственный, кто не утратил своей жизнерадостности.
Он ни секунды не сомневался, что с помощью волшебных артефактов они управятся с любыми троллями: синими, серыми, в розовую полоску, в клеточку… А он опишет все в своем дневнике. Когда люди потом будут его потом читать, они просто обалдеют.