Днём наконец-то встретилась с адвокатом, которая будет вести моё дело, – Авдеевой Ольгой Анатольевной, судя по данным паспорта, занесённым в доверенность, уроженкой Бурятского округа в Читинской области. Но не бурятка, русская, крепко сбитая 45-летняя женщина, довольно сообразительная. Я вкратце рассказала ей о своём деле, но сказала, что полностью буду переделывать то заявление, которое сочинил Павел Евгеньевич Уферт. В конце беседы он сам предстал перед нами в дверном проёме с умилительной улыбкой и попросил Авдееву зайти к нему. Чует, что на мои деньги наворочал мне всякого хлама. Но я тоже улыбнулась ему, как ни в чём не бывало. Ну когда ему вникать во все дела, когда он с утра до вечера на конвейере?
Когда уходила из конторы, какая-то клиентка устроила скандал, крикнула тем, кто сидел в приёмной: "Чего вы сидите, здесь одни халтурщики!" Наверное, она права. Но назад у меня пути уже нет. Посмотрим, чем закончится моя судебная эпопея. Во всяком случае, оптимистичные уверения Уферта получить свои деньги обратно в случае выигрыша дела тоже оказались весьма и весьма сомнительными: Авдеева мне объяснила, что это решается по усмотрению судьи, который может и не вернуть всю сумму, особенно если дело не касается каких-то материальных вопросов.
Вечером вторично обошла нашу поликлинику в Николопесковском переулке и отнесла анкету о проверке в управу: общественных советников обязали каждую неделю проверять чистоту полов и туалетов в поликлинике, наличие информаторов, кулеров с водой и дежурных медсестёр на этажах. Хотя надо было бы лучше проверять квалификацию принимающих врачей. Я провожу проверку второй раз. Всё, что требуется в анкете, имеется в наличии, по почему-то совсем нет посетителей. Раньше в этой поликлинике с утра до вечера было полно народу, а сейчас – ни души. Возможно, это связано с тем, что в этом году все получили возможность прикрепляться к любой поликлинике и просто ушли в другие места. А может, отсутствие людей у дверей принимающих врачей – это результат предварительной записи. Я особо не стала вдаваться в анализ, наскоро заполнила форму и отнесла её в назначенное время в управу, где уже собрались другие советники, которые тоже проверяли эту поликлинику, но в разное время. Принимала отчёты Лолита Каримовна. Она спросила меня, смогу ли я прийти завтра на встречу с Дерюгиным. Этот день у меня был занят, и я сказала ей об этом. Она не стала настаивать и даже дала мне два пригласительных билета на концерт в Доме актёра в честь Дня района Арбат.
14 октября 2015 года, среда.
Наконец-то отправила свои заявления в суд и прокуратуру. Заявление в суд решила разбить на два иска: одно, выигрышное, об отмене решений собрания от 21 апреля этого года по созданию спецсчёта ТСЖ для сбора средств на капитальный ремонт. Протокол этот Виктор Тарасов неосторожно отправил в Мосжилинспекцию, надеясь, что я не узнаю об этом: в счетах, которые мне присылает "Арбат-сервис", до сих пор отсутствует строка о капремонте, которая должна включаться в счёт с 1 июля. Видимо, специально тянут до истечения 6-месячного срока исковой давности для собраний, чтобы не дать мне в руки документ для оспаривания в суде. Они даже не догадываются, что я уже запросила копию этого фальшивого протокола, который они отправили в Мосжилинспекцию, и здорово этим подставились: к этому на сто процентов выигрышному иску я собираюсь присоединить иск о взыскании судебных издержек и оплаты услуг представителя в суде, которых ни много ни мало – 55 тысяч рублей плюс мелкие расходы на почтовые расходы и транспорт.
Второй иск – о признании незаконными решений собраний о создании ТСЖ и смене управляющей компании. Здесь, как и по первому иску, нарушены, по меньшей мере, две статьи Жилищного кодекса – об уведомлении за 10 дней всех собственников о собрании и уведомлении в 10-дневный срок о принятых на нём решениях. Представитель собственности города в нашем доме, а это ни много ни мало – 20 процентов площадей, тоже не получал уведомлений. Всё это я приобщаю к иску. Но по этим собраниям давно истёк 6-месячный срок исковой давности, и надо будет просить суд его восстановить, ссылаясь на то, что я до последнего момента получала и оплачивала счета "Жилищника" и поэтому не считала нужным обращаться в суд. Пойдёт ли судья навстречу – большой вопрос, придётся обжаловать это решение, дело затянется, и вообще неизвестно, смогу ли я его выиграть. Поэтому я этот иск взяла целиком на себя, без доверенного лица. Но если я выиграю и это дело, можно будет взыскать с ответчиков Тарасовой и "Арбат-сервиса" остальные издержки – 26 тысяч рублей, потраченные на консультации и составление исковых заявлений.
То, что исковые заявления, составленные и адвокатом Уфертом, и рекомендованным им представителем Ольгой Авдеевой, пришлось полностью переделывать, – это уже в прошлом.
Справедливости ради надо сказать, что Ольга Авдеева – неплохой юрист, хотя, в отличие от Уферта, и не имеет официального адвокатского статуса. Она доктор юридических наук, в прошлом – профессор Сибирской Академии права. Но ей, видимо, некогда разбираться в деталях моего дела – то, что она мне прислала, не выдерживает никакой критики: тоже перепутаны все статьи законов, неправильные формулировки. Но она сама призналась мне, что работает по ночам, так как днём бегает представителем по судам вместо Уферта. Уж не знаю, сколько он ей отстёгивает от тех денег, которые содрал с меня. Да и самому Уферту тоже не всё достаётся – не меньше половины, а то и больше надо отдать руководству, а еще аренду. Но Уферт мне говорил, что за бесплатные консультации населению город даёт их конторе скидки по аренде.
Немного насторожило, что Авдеева сказала, что в комплект документов к иску должны войти копия моего паспорта и копия свидетельства о собственности на квартиру. На всякий случай я сказала ей, что копия моего паспорта не понадобится, так как я буду ходить вместе с ней и предъявлять свой паспорт в суде лично, а вместо свидетельства о собственности я даю в материалы дела выписку БТИ, где указано, что я являюсь собственником квартиры. Говорят, что давать даже копии документов опасно – сейчас появились такие умельцы, что с копиями запросто оформляют кредиты в банках, закладывают и даже продают квартиры. Конечно, Авдеева – вроде бы серьёзная дама, и подозревать её в этом грешно, но кто знает? Квартиры в Москве у неё наверняка нет, а соблазн велик. И кто знает, кто у неё муж? Или любовник? А вдруг он какой-нибудь чёрный риелтор? Может, я излишне подозрительна, но, как говорят, "бережёного Бог бережёт".
На всякий случай я решила подстаховаться и с заявлениями – решила сама отвезти их в Пресненский суд. По первому заявлению срок исковой давности истекает через неделю, а есть такие ловкие адвокаты и доверенные лица, которые помогают сразу и истцам, и ответчикам. И берут деньги и с тех, и с других. Посмотрим, как Авдеева будет защищать меня в суде, тогда и будем доверять!
20 октября 2015 года, вторник.
Что-то нами опять заинтересовались психологи. Из управы пригласили на встречу с женщиной-психологом из МГУ. Я так и не поняла цель встречи с общественными активистами Арбата. На сбор информации для диссертации не похоже: женщина, Марина Вячеславовна Сёмина, – доктор психологических наук. Скорее всего, кафедре психологии МГУ заказали провести исследование-зондирование общественного мнения о чиновниках Москвы (а может, управы?). С самого начала Марина Вячеславовна объявила, что она проводит независимое исследование, никак не связана с чиновниками, и попросила откровенно высказываться по вопросам, которые она будет предлагать для обсуждения.
Опрос, впрочем, оказался вполне поверхностным. Уж не знаю, кому нужны такие исследования? Разве что для того, чтобы "освоить" выделенные на эти исследования средства. В конце все заполнили анкету с совершенно дурацкими вопросами типа "При каких условиях вы будете проявлять общественную активность?" и "В каких случаях вы перестанете проявлять общественную активность?" Я ответила на последний вопрос так: "Когда всё будет хорошо". Неужели не ясно, что жители не от хорошей жизни бесплатно занимаются общественными делами?
Активистов принимали в два приёма: в 14.30 и 15.30. Я пришла в первый заход, и Сёмина явно торопилась уложиться в отведённое время, обрывая слишком продолжительные разглагольствования. В этом заходе было десять человек, из знакомых мне – Дюймовочка из Николопесковского переулка и Лариса Константиновна Горбачёва из Большого Афанасьевского переулка, с которыми мы ходили на занятия с психологом. Рядом со мной сидел молодой человек, которого звали Алексей Волков. Я уже раньше встречала его на собраниях общественных советников. Он опять громогласно объявил, что долгое время жил в Нью-Йорке, и очень горячо поднимал вопрос платных парковок.
Ещё одна девушка, которую я раньше встречала на собраниях, по фамилии Бондарева, из дома № 43 на Арбате, жаловалась на засилье кафе на первом этаже их дома. Были ещё два незнакомых мне усатых мужика – один, Василий Борисович из дома на углу Троилинского переулка и Каменной слободы, жаловался на отсутствие лавочек в сквере у дома, другой, из дома на 40 квартир, – на парковочные карманы у дома.
Постоянно подавала голос какая-то манерная дама бальзаковского возраста, которая представилась председателем ТСЖ из 9-этажного дома № 6 в Калошином переулке чуть дальше Дома актёра. Она сразу объявила, что работала много лет и жила в Париже, что здесь у неё на стоянке находится её машина "Пежо" и что она крайне недовольна главой управы Дерюгиным, который пригласил её на какую-то встречу, а сам прошёл мимо и не поздоровался с ней. Потом она стала ругать общественного советника из своего дома Валентину Вязенкину, а в конце вообще заявила, что та якобы стоит на учёте в психдиспансере. "Кто же выдвигает таких людей в Общественный совет?" – возмущалась она.
Сёмина радостно подхватила тему Общественного совета, пока я не выдержала и не внесла ясность, что никакого Общественного совета не существует, а есть общественные советники в домах, которых никто не выдвигает, потому что общественным советником может стать любой неравнодушный человек, если он согласен тратить своё свободное время на эту неблагодарную работу по информированию жителей об инициативах управы.
Валентину Вязенкину я знаю, она вполне нормальная женщина, и, скорее всего, бальзаковская дама сама придумала, что у неё справка из психдиспансера. Во всяком случае, такая информация считается конфиденциальной и не афишируется. Но мне стало любопытно, чем Вязенкина насолила этой бальзаковской даме. Я нашла её телефон и позвонила ей. Разумеется, я не стала передавать, что дама объявила её сумасшедшей, просто поинтересовалась, действительно ли она жила и работала в Париже.
– В Париже она действительно жила, это правда, но вот где работала, не знаю. Может быть, в публичном доме? – фыркнула Вязенкина.
Оказалось, что у бальзаковской дамы есть молодой сожитель, они зарегистрировали ТСЖ, которое объявило жителям, что они теперь должны платить за коммунальные услуги этой сладкой парочке. Половина жителей дома не признала это ТСЖ и вообще перестала платить за коммунальные услуги. Вязенкина писала жалобы в разные инстанции с просьбой проверить законность создания ТСЖ, но, как и у меня, всё окончилось пшиком, и дама с любовником продолжает собирать деньги со второй половины жителей, которым всё равно, кому платить.
– А бойфренд хоть что-то делает в доме?
– Взбивает ей подушки! А при любой неисправности говорят, чтобы сами искали мастера. Недавно в доме была авария водопровода, вода хлестала целую неделю, потому что они, видите ли, уехали отдыхать! Я жаловалась в управу, но никто не принимает никаких мер, и я написала Дерюгину заявление, что отказываюсь быть его советником, – разгневанно заявила Вязенкина.
Я сказала ей, что никто, кроме нас самих, не станет разбираться в наших склоках и что поэтому я решила попытаться оспорить аналогичное дело по нашему дому в суде. Она попросила меня, когда назначат дату рассмотрения дела в суде, пригласить её на заседание, чтобы и ей кое-чему научиться на моём опыте.
26 октября 2015 г., понедельник.
Сегодня прочитала в газете "Метро" заметку о том, что трое полицейских и их посредник задержаны в Москве по подозрению в получении взятки. По версии следствия, они получили 2,5 миллиона рублей от учредителя одного из столичных караоке-клубов за непривлечение к административной ответственности и общее покровительство.
И я пыталась своими жалобами в полицию унять ночные концерты под моей квартирой! Чего же удивляться, что ответ из полиции был тот, что они не совершали никаких нарушений!
Но почему же тогда караоке-кафе в нашем доме закрылось? Тайна сия великая есть. Уже год, как ищут нового арендатора. Кажется, кто-то там копошится, собирались ко Дню города в сентябре открыть новое кафе, но что-то, видно, не сложилось.
Однако, видимо, кафе на Арбате неплохо зарабатывают. Да и другие развлекательные точки тоже: недавно ограбили хозяина Дома великана напротив нашего дома с дневной выручкой 150 тысяч рублей.
А парковка под моим окном? 12 машино-мест на площади примерно 50 квадратных метров, по 40 рублей за час, получается больше, чем сдавать квартиру такой же площади.
А хостелы? Там вообще зашкаливает. Каждый день 20–30 человек минимум по 500 рублей в сутки! Но недавно жители какого-то дома выиграли суд против хостела в своём подъезде. Жалобу в прокуратуру направила депутат Мосгордумы Вера Шастина, а прокуратура уже направила дело в суд. Но хостелу в нашем доме это не грозит – в подъезде всего три квартиры, вторая, где живёт Александра Андреевна: там Ирочка с нетерпением ждёт, когда 90-летняя старушка преставится, чтобы открыть такой же хостел ниже этажом. Армяне, которые купили у Игнатьевой квартиру на третьем этаже в этом подъезде, – тоже люди предприимчивые. Вряд ли они станут судиться, скорее, тоже откроют хостел.
28 октября 2015 года, среда.
Сегодня в 16 часов 12 лучшим советникам глава управы Дерюгин вручил благодарности по итогам 2015 года. Чувствуется дефицит средств: в прошлом году грамоты были в рамочках, сейчас – просто бумага. Кроме того, меня, Абрикосова и Анастасиади выдвинули в какой-то вышестоящий Общественный совет. Все остальные за нас проголосовали, потом каждый из нас рассказал о своей работе. Сначала Анастасиади рассказала, как она работает с жителями. Она юрист, к ней многие соседи по дому обращались за консультациями, и так повелось, что все общественные вопросы приходится теперь решать ей. И новые жильцы, которые купили квартиры в их доме, сразу идут к ней на поклон, и она вводит их в курс дел по дому: парковки, управляющей компании, всяких там общих сборов-поборов. Девушка она видная: высокая, красивая и, видимо, хороший человек, раз соглашается бесплатно брать на себя такие обременительные общественные нагрузки.
Абрикосов сказал, что ему 52 года, и он выступает с лекциями об истории семейства Абрикосовых, которые до революции владели Бабаевским кондитерским концерном.
Я выступила последней и сказала, что завидую им белой завистью. Сказала, что живу в доме на Арбате с 1982 года, этот дом когда-то был типичный коммунальный особняк, где в каждой квартире жили по 10–15 человек. В начале 90-х жители объединились в товарищество, но не ТСЖ – тогда не было закона о ТСЖ, а в ТОО – товарищество с ограниченной ответственностью. Их объединил общий интерес: если кто-то помнит, тогда в Москве была принята программа реконструкции центра Москвы, по которой на старинные особняки накладывались ограничения по приватизации, дома продавались инвесторам, а жителей выселяли из центра на окраины, и вот чтобы противостоять такой депортации, люди объединялись, чтобы совместно выступать со своими требованиями к инвесторам. Никакой особенной хозяйственной деятельности не велось, просто ждали, когда появится инвестор. Инвестор так и не появился. В конце концов, приватизацию в доме разрешили, люди распорядились по-разному: кто-то продал, кто-то разменял квартиру. В результате из старых жильцов в доме остались только я и 92-летняя ветеран войны Гусева. Новые собственники в доме не живут, на контакт не идут, можно сказать, глубоко законспирированы. В доме непонятно как появилось ТСЖ, которое привело в дом свою управляющую компанию, которая сразу взвинтила тарифы на обслуживание. Но собрать собственников очень сложно, хотя я знаю, что не всем нравится ситуация, которая сложилась в доме. В общем, пока успехов нет, но я работаю.
Дерюгин слушал меня внимательно, иногда кивал головой, потом добавил, что управляющая компания – карманная, но аффилирована с какими-то госструктурами. Я не поняла, с какими именно, но не стала выяснять. Возможно, Дерюгин хотел услышать от меня более подробную информацию, но я пока не стала разглашать своих планов: на встрече была приятельница Королёвой Инна Фельдман, которая наверняка расскажет ей о моих предстоящих исках. Пусть это будет неожиданностью. Лучше недоговорить, чем переговорить.
Через несколько дней стало понятно, для чего нас выбирали: нашу пятёрку пригласили на выборы главы Совета Центрального округа. Были аналогичные пятёрки из других районов. Перед началом мероприятия работал бесплатный буфет, угощали пирогами, конфетами и печеньем с чаем и кофе. Попив чаю и закусив печеньем, я зашла в зал. Лолита Каримовна тут же предложила нашей пятёрке сфотографироваться на память. Когда я заняла место в зале, ко мне подсела женщина-советник из дома на Поварской, 22. Она рассказала, что у них в доме 1900-го года постройки поселился потомок князей Мещерских, недавно вернувшийся из эмиграции.
– Он говорит, что князья Мещерские владели всем особняком, но это не так: я выяснила, что хозяева были другие, а Мещерские снимали у них один этаж. Но он сумел надстроить наш дом, сделал дополнительный этаж, – доверительно сообщила она мне.
– В доме дореволюционной постройки? – удивилась я. – А эта надстройка законная? И что, жители всё это проглотили?
– Да у нас люди не скандальные, никто не стал возражать. Зато теперь у нас в подъезде ковры и пальмы – душа радуется.
Рассказала она и о каком-то очень-очень влиятельном жильце в их доме. Когда разгорелась война между управляющими компаниями за обслуживание дома, обиженная компания устроила прощальный потоп в доме, другая не хотела устранять неисправность.
– Всё это продолжалось недели две, пока я не пошла к этому человеку, он снял трубку и решил вопрос за одну минуту. Очень сильный и влиятельный человек. Хотя уже очень старый.
– И несмотря на возраст, ещё сохранил своё влияние? Кем он работал раньше? – поинтересовалась я.
– Не знаю. Но он и сейчас при деле, ездит с персональным водителем и охраной куда-то каждый день.
Тут объявили о начале собрания, выбрали президиум, в который вошли председатели районных "пятёрок". От района Арбат выбрали в президиум Светлану Михайловну Анастасиади. Потом начались выборы председателя Общественного совета ЦАО. Предложили только одну кандидатуру. Это оказалась женщина – советник главы управы Басманного района, которая одновременно председатель ТСЖ в доме на Ново-Басманной улице, 43, что рядом с Елоховским собором. Её попросили рассказать о себе: она бывший бухгалтер из крупной корпорации, которая неожиданно обанкротилась, и она в 40 лет оказалась безработной. Обратила внимание на общественную работу, которую ей предложили, и согласилась работать общественным советником.