- Это же слова Орина, - сурово сказала Ясинка. - Это тайные слова. Никто другой и не должен их понимать. Тысячу лет они были скрыты от людей. Да и сейчас не следовало бы разгадывать их смысл. Так было всегда.
Угрюм призадумался.
- Первые строчки понятны, - наконец проговорил он. - Но дальше… "горсть серебристой глубины"…
- Дальше тоже все ясно, - поспешно вставил Морелюб. - Надо взять пригоршню воды из морских глубин.
- Да первые три строчки любой ребенок разгадает, - презрительно хмыкнула Ясинка. - Дело совсем не в этом.
Дрожащими пальцами Роуэн открутил крышку кувшинчика. "Я не стану слушать их споры, - приказал он сам себе. - Надо думать только о том, что я делаю. Сперва надо добыть воду. Так вперед!" И он двинулся прочь от кандидатов, направляясь к прибрежным скалам, едва различимым в дымке из брызг.
- Подожди, Оракул из Рина, - окликнула его Ясинка.
Но Роуэн не остановился. "Ты, Ясинка, надеешься, что у меня ничего не выйдет, - сердито подумал он. - Ты уже пробовала меня отговорить. И не надейся. Ничего у тебя не получится". Он добрался до скал и принялся осторожно спускаться к воде.
И вот тут-то в одно мгновение его злость испарилась, и Роуэн понял, как опасно то, что он задумал. Волны с бешеной силой бились о скалы, разлетаясь облаками брызг и клочьями пены. Тяжелые сапоги Роуэна скользили на мокром гладком камне. Ему казалось, будто он идет по льду. А когда Роуэн подобрался поближе к воде, ледяные струи ударили ему в лицо и ослепили его, так что он больше ничего не видел.
Накатила новая волна, и нога Роуэна соскользнула вниз. Вскрикнув, он безуспешно попытался удержать равновесие. Мир стремительно опрокинулся и…
Шесть крепких рук вцепились в него и вытянули на безопасное место. Роуэн обернулся и посмотрел в лица Ясинки, Морелюба и Угрюма, которые глядели на него очень серьезно. Роуэн не мог унять дрожь. Если бы он упал вниз, то неминуемо разбился бы о камни и волны утащили бы его в бушующее ледяное Море.
Однако все трое кандидатов бросились ему на помощь. Значит ли это, что он ошибся и среди них нет врага? Или он просто должен умереть не сейчас? Может быть, кто-то хочет, чтобы он был жив и тратил впустую бесценное время, пока наконец Хранительница не покинет берега жизни, и тогда Кристалл померкнет навсегда?
Роуэн моргнул, глядя на расплывающиеся лица, и вытер глаза.
- Спасибо, - еле слышно проговорил он.
- Твоя обувь, Роуэн, не подходит для скалолазания, - улыбнулся Морелюб.
- Я же просила тебя подождать, - строго заметила Ясинка. - Лезть в эти опасные воды должен был кто-то из нас - если в этом вообще есть необходимость.
- Я попросил вас помогать мне, - слабо оправдывался Роуэн, - но я вовсе не имел в виду, чтобы вы рисковали жизнью.
- Жизнь одного из нас ничего не стоит, - твердо сказала Ясинка. - Но если погибнешь ты, погибнет весь наш народ.
Морелюб кивнул.
- Дай мне кувшинчик, и я достану воды, - предложил он. - У нас мало времени.
Угрюм открыл рот и хотел было что-то сказать, но передумал. Его взгляд - необычно рассеянный для водяного человека - скользнул с лица Роуэна на бурлящую воду.
- В чем дело? - спросил Роуэн.
- Я… я не думаю, что в стихотворении говорится об этой воде, - сказал Угрюм. - По-моему, нам надо искать ее в другом месте.
Остальные изумленно на него уставились.
- Глубина - в Море, - возразила Ясинка.
- И Море серебристо блестит на солнце, - добавил Морелюб.
Угрюм покачал головой.
- Слова "серебристая глубина" тихи, спокойны и полны таинственности, - проговорил он. - А в этом месте Море всегда бушует. Волны борются друг с другом и разбиваются в пену. Вряд ли Орин назвал бы эти воды серебристой глубиной.
- Откуда тебе знать, о чем думал Орин? - фыркнула Ясинка.
Угрюм посмотрел себе под ноги и ничего не ответил.
Роуэн прикусил губу и медленно закрутил серебряную крышку кувшинчика. Он сразу понял, что Угрюм прав. И как противно было вспоминать о собственной глупости! Он позволил себе поддаться гневу и совсем позабыл, что водяные люди хитроумны, а Орин - более всех. Только в отчаянии можно было поверить, что у первой загадки такое простое решение. Роуэн действовал до того безрассудно, что чуть не расстался с жизнью, - и все впустую!
"Я должен поступать осторожнее, - подумал он. - Нельзя поддаваться страху. Если я не буду таким же хладнокровным, как эти водяные люди, я никогда не сумею их перехитрить".
Роуэн глубоко вздохнул.
- Как ты считаешь, Угрюм, что такое серебристая глубина? - спросил он.
- Не знаю, - тихо проговорил Угрюм. - Но она должна быть где-то здесь, на острове или вблизи него. Ведь именно здесь Орин приготовил зелье.
- Тогда будем искать, пока не найдем. - Роуэн засунул кувшинчик в карман и огляделся.
Скалистый берег, бушующие волны, редкая поросль травы, густой непроходимый лес… "С чего мы начнем?"
- С чего мы начнем? - вслух повторил он свой вопрос.
- Остров для нас как незнакомые воды. - Громкий голос Морелюба перекрыл шум волн. - Здесь бывает только Хранитель. Но я часто плавал вокруг острова. На той стороне - ее из города не видно - есть тихие песчаные бухты и укромные места. Может быть, там…
Роуэн подумал и согласился.
- Надо попробовать, - сказал он. - Пойдем вдоль берега. Это проще, чем ломиться через лес.
- На той стороне острова мы будем скрыты от города, - возразила Ясинка. - А Кристалл светит настолько тускло, что Хранитель не сможет наблюдать за нами. И если с нами что-нибудь случится, никто не придет нам на помощь.
- Значит, будем надеяться только друг на друга, - сказал Роуэн.
Услышав эти слова, кандидаты вновь с подозрением переглянулись, нахмурились и словно невзначай принялись поправлять свои кинжалы.
На Роуэна накатило отчаяние. Мало надежды, что кандидаты из враждующих родов захотят помогать друг другу. Сейчас соперники для них опаснее врагов.
Роуэн начал пробираться вдоль берега, стараясь держаться поближе к деревьям и как можно дальше от коварных скал. Он вспомнил слова Ясинки: что бы с ними ни случилось на той стороне острова, из города этого никто не увидит. Сам Роуэн будет абсолютно беззащитен. Никто не помешает одному из кандидатов убить его, затем остальных, а после вернуться к Хранительнице и поведать ей о том, как по нелепой случайности все свалились в Море.
Было ли и это путешествие частью чьего-то замысла?
12. Тайная сторона острова
Роуэну было одиноко и очень страшно. Если бы он только мог поговорить с кем-нибудь, кому доверял! Он оглянулся на кандидатов, которые гуськом шли за ним следом. Впереди шествовала Ясинка. Море и деревья отражались в серебристой ткани ее плаща.
Внезапно Роуэн понял, почему Ясинка кажется ему такой знакомой. Несмотря на странный облик и диковинное одеяние, она напоминает ему Джиллер. Она такая же честная, жесткая и прямолинейная, готовая во всем идти до конца и любой ценой добиваться правды.
Тем временем, пробираясь вдоль берега, они почти обогнули остров. Еще чуть-чуть - и Водяной город исчезнет из виду.
Мысли Роуэна кружились в бешеном хороводе. Да, Ясинка очень похожа на маму. И хотя она прохладно относилась ко всем его затеям, Роуэну очень хотелось ей доверять. Он вспомнил, что Ясинка - единственная, кто предупредил его об опасности, таящейся на другой стороне острова.
"Но она же понимала, что это меня не остановит, - подумал он. - А может, даже догадалась, что я, наоборот, только тверже буду стоять на своем.
"Их наставники знают ход твоих мыслей"".
"Я ни за что не должен забывать об этом, - сказал сам себе Роуэн. - Ни в коем случае".
И он стал думать о высоком и крепком Морелюбе, который шагал следом за Ясинкой. Морелюб - энергичный и целеустремленный человек. Он уверен в себе. На него можно положиться. Морелюб чем-то похож на Джона - тот столько раз помогал Роуэну и выручал его из беды!
Именно Морелюб предложил отправиться на тайный берег острова. Кажется, он сделал это лишь потому, что хотел помочь. Как и Силач Джон, Морелюб не терпит бездействия.
"Но так ли это? Или Морелюб попросту сделал еще один шаг к исполнению своего коварного замысла?" Роуэн покачал головой. В Морелюбе он тоже не мог быть уверен до конца.
Значит, остается Угрюм. Угрюм шел последним. Ростом он был меньше остальных, так что, оборачиваясь, Роуэн лишь изредка замечал за широкой спиной Морелюба голубое мерцание.
Угрюм спокойный и задумчивый. Однако он вызывает еще больше сомнений, чем остальные. Но не напоминает ли и он кого-нибудь?
Ну конечно же! Угрюм поразительно похож на самого Роуэна. Без сомнения, ему-то можно доверять.
Однако именно Угрюм завел разговор о серебристой глубине. И его, казалось бы, нерешительные слова в конце концов побудили их пуститься в путь, хотя сам Угрюм ничего подобного не предлагал.
Кто знает, может быть, как раз Угрюм хитрее и опаснее всех остальных.
У Роуэна закружилась голова. Ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Он беспомощно барахтался в бурных водах вопросов и сомнений. Наконец он засунул руку в карман, сжал в кулаке заветный кувшинчик с серебряной крышечкой, и ему стало легче.
"Доверять нельзя никому, - решил Роуэн. - Я должен надеяться только на себя".
Внезапно он заметил, что под ногами у него песок, а не твердый камень. За размышлениями он и внимания не обратил, что они уже обогнули остров.
Морелюб был прав: тайный берег оказался мелководной бухтой. Да и лес, начинавшийся у самого края пляжа, не был уже непролазной чащей. Поросшие папоротником узкие тропки уводили в его глубину. Из-за стволов виднелись зеленые опушки.
На этом берегу волны были тише и спокойнее. Дальний конец пляжа упирался в зубчатый утес, отвесно поднимавшийся из Моря. Две большие птицы кружились над ним и перекликались резкими голосами. Это были первые живые существа на острове. А если бросить взгляд за полосу прибоя, то дальше, до самого горизонта, были видны лишь небо и Море…
"Вот теперь я действительно остался один", - мелькнуло в голове у Роуэна. Он попытался унять страх.
"…Горсть серебристой глубины…"
Роуэн ощутил странное напряжение и обернулся. Ясинка, Морелюб и Угрюм стояли прямо у него за спиной. Они догнали его и застыли в ожидании. Давно ли они подошли? Роуэн не мог сказать наверняка. Водяные люди очень тихо ходят.
"Я должен сказать им, что делать дальше, - подумал Роуэн. - Но я же понятия не имею! - Он вновь ощутил приступ отчаяния. - Я не знаю, куда идти! Я никогда здесь раньше не был. Как страшно! И зачем только я настаивал, чтобы мы сюда пришли?"
Он снова взглянул на кандидатов и вдруг понял, что они очень изменились.
Всего пару часов назад он бы этого не заметил. Но теперь он успел привыкнуть к водяным людям, и они больше не казались ему похожими друг на друга. Он уже научился различать выражения их лиц и перемену настроения.
И сейчас он понял, что Ясинка, Морелюб и Угрюм испуганы до полусмерти. Глаза их смотрели настороженно. Они стояли в напряженных позах, и каждый держал руку поближе к поясу с кинжалом.
"На тайной части острова они еще больше, чем я, чувствуют себя на чужбине, - сообразил Роуэн. - Они не изучали этого места и никогда не бывали здесь прежде. Они отрезаны от дома и не знают, что их ждет впереди". Почему-то от этой мысли к нему вернулась уверенность в себе.
- Давайте пойдем вдоль берега и будем смотреть во все стороны в поисках того, о чем говорится в стихотворении, - предложил он.
- Глубина - это Море, - заметила Ясинка. - Оракул из Рина, нет смысла искать среди деревьев.
- У слова "глубина" много значений, - тихо возразил Угрюм. - В стихах не сказано, что именно имеется в виду.
- Да какая разница! - не выдержала Ясинка. - И так понятно, что хотел сказать Орин.
- Ясинка из рода умбров, уж тебе-то откуда знать, что хотел сказать Орин? - язвительно хмыкнул Морелюб.
- Заткни свою склизкую пасть, фиск! - взвизгнула Ясинка.
- Сама заткнись, - отозвался Морелюб.
Роуэн промолчал. Ему хотелось осадить кандидатов. Или умолять их помириться и действовать сообща. Но он знал, что все без толку.
Он устало двинулся вперед, понимая, что остальные пойдут следом. Песок хрустел под ногами. На ходу Роуэн то и дело переводил взгляд с Моря на лес и обратно.
С каждым шагом надежды становилось все меньше.
Ничего. Ровным счетом ничего не попадалось ему на глаза. А ведь конец пляжа был уже близок - впереди начиналась подошва скалистого утеса, который перегораживал берег и выдавался далеко в Море. Еще пара шагов - и идти будет некуда. Придется продолжить поиски в лесу. И хотя остров невелик, понадобится несколько дней, чтобы прочесать его вдоль и поперек.
"Если бы я только знал, что мы ищем!" - в отчаянии подумал Роуэн. Он прошел мимо еще одной опушки, взглянул на густые заросли высокой травы и двинулся дальше.
Пронзительный вскрик птицы - вроде тех, что он слышал и прежде, - раздался откуда-то из глубины леса. Роуэн машинально посмотрел в ту сторону. И тут, когда он уже поворачивал голову обратно к Морю, он кое-что увидел. Всего лишь вспышка - он приметил ее краем глаза.
Роуэн замер как вкопанный, а затем отступил на шаг, пристально вглядываясь в просвет между деревьями. И снова откуда-то из зеленой чащи сверкнуло серебром. Словно тихая поверхность воды блеснула под лучом солнца.
- Кажется… там что-то есть, - сказал он, подзывая остальных.
Он старался говорить спокойно, но сердце у него бешено колотилось.
Почему-то он был уверен, что отыскал серебристую глубину Орина.
13. Серебристая глубина
Они пробрались сквозь густую высокую траву, с опаской вступили в лес и тут же в изумлении остановились. С обеих сторон поднимались высокие деревья. Их ветви переплетались, образуя плотный лиственный шатер, не пропускавший солнечного света. Однако с берега из-за травы было неприметно то, что теперь открылось их взору. В этом самом месте начиналась тропа, уходившая вглубь леса.
Угрюм огляделся и вздрогнул.
- Кто только мог ее проложить? - удивился Морелюб.
Без сомнения, тропа появилась не сама собой. Она была ровной и широкой, так что все четверо свободно могли идти бок о бок. По краям ее возвышались земляные валы, поросшие кустами и мхом.
- Конечно, Хранитель, - ответила Ясинка. - Только ему позволено бывать на острове. Но видно, здесь уже давно никто не ходил.
Она указала на густой слой перегнивших листьев и густые кусты папоротника, разросшиеся посреди тропы.
- Не меньше года, - кивнул Роуэн. - Если папоротник растет здесь так же, как в Рине.
- Все равно, надо смотреть в оба, - мрачно заметил Морелюб.
Они двинулись вперед, по щиколотку утопая в буром лиственном перегное. Крупные серые мотыльки незряче порхали над тропой, мягкими крыльями задевая лица путников.
Роуэн напряженно вглядывался в полумрак, стараясь не пропустить следующей серебристой вспышки. Из-за деревьев показалась яркая зелень, и снова послышался уже знакомый вскрик птицы.
"Какой неприятный звук", - подумал Роуэн. Новая мысль пришла ему в голову, но он тут же напрочь о ней забыл, потому что вдруг прямо перед ним опять блеснуло серебром.
- Вон там! - возбужденно выкрикнул он и бросился вперед.
Ясинка, Морелюб и Угрюм поспешили за ним. Впервые кандидатам пришлось труднее, чем Роуэну. Их ноги в легкой обуви увязали в мягком перегное.
На бегу Роуэн чувствовал запах влажной земли, мешавшийся с другими лесными запахами. Пахло молодой листвой, папоротником, грибами… и чем-то еще. Роуэн попытался понять, что же это такое. Сладкий густой аромат. Может быть, лесные цветы? Но в Рине не было цветов с таким запахом. А аромат все усиливался.
Тропа слегка повернула и вывела Роуэна на окруженную деревьями поляну. По краям она заросла травой, а в центре ее возвышалась гладкая темная скала, по форме напоминавшая огромное спящее животное. Над поляной проглядывало бледное небо, а сбоку из-за деревьев виднелась вершина утеса.
Не было ни ветерка. Тишину нарушал лишь отдаленный шум Моря. Тихое укромное место. Роуэн заметил, что по скале растекаются блестящие струи воды.
- По-видимому, наверху родник, - негромко сказал он. - А вода в него приходит из-под земли.
Он мог и не понижать голос, но Роуэну было здесь как-то не по себе. Место казалось опасным. Возможно, из-за света, после лесного сумрака слепившего глаза. Или дело было в странном сладком аромате, доносившемся теперь отовсюду. Или просто уж слишком странной и неподвижной казалась эта поляна.
Ясинка, Морелюб и Угрюм тоже будто потеряли дар речи. Роуэн стал медленно карабкаться на вершину скалы, и кандидаты полезли следом.
Наверху, как он и ожидал, скала образовала чашу, полную прозрачной воды. Чаша была глубокой и идеально круглой, но небольшой, так что два человека могли закрыть ее руками. Родник светился серебром. Дно его было покрыто сияющим песком.
Но в роднике было кое-что еще. Роуэн затаил дыхание, и сердце его исполнилось надежды. В глубине прозрачной воды, словно в ясном небе, покачивалась луна - белая, круглая и сияющая.
Это был цветок. Идеально круглый, с раскрывшимися лепестками, он, казалось, смотрел в небо. Сладкий тягучий аромат поднимался над водой. Тот самый запах, который Роуэн почувствовал еще в лесу.
…И слезы горькие луны -
Сорви ее в голодной луже.
- Цветы под водой расти не могут, - нарушила тишину Ясинка. В ее голосе звучала злость. Еще бы, ведь это с ног на голову переворачивало все то, чему ее учили! Ясинка знала, что цветы растут на воздухе, под открытым небом. Так было всегда. И только так и должно быть.
Морелюб смотрел на цветок с живым любопытством.
- Однако этот вырос, - возбужденно сказал он. - И это второй элемент противоядия из загадки. Мы уже обнаружили целых два - и все в одном месте! Давай, Роуэн. Сначала воду, а затем цветок.
Роуэн вытащил из кармана кувшинчик и отвинтил крышку.
"…Горсть серебристой глубины…"
Он склонился к воде, взглянул на свои пальцы и заколебался…
- Подожди, - промямлил Угрюм, коснувшись его руки. - Помнишь, в стихе говорилось…
Роуэн едва его слышал. Он завороженно смотрел на родник, потому что внезапно лунный цветок исчез. Вода больше не была прозрачной. Она стала серебристой!
Роуэн обернулся к Морелюбу и увидел, что тот изменился в лице. И тут же сильные руки прижали его к земле.
- Берегись! - завопил Морелюб.
Раздался пронзительный крик. Крылья с шумом разрезали воздух над их головами. Потом послышался всплеск, и брызги воды растеклись по камню. А затем огромная зеленая птица взмыла ввысь и направилась обратно к вершине утеса, унося в когтях несколько извивающихся рыбешек. Роуэн в жизни не видел таких больших птиц - размером она была почти с него самого!