3. Предвестники
- Добро пожаловать, друзья!
Звонкий голос Силача Джона прокатился по холмам. Он, Марли, что ткала и красила ткани, и хлебопек Аллун, прикрывая руками глаза от солнца, увидели, как трое предвестников подняли руки и помахали им в ответ. Роуэн, стоя рядом со взрослыми, заметил - летевший в середине приложил что-то к губам.
Куда бы ни направлялись бродники, предвестники всегда опережали их, чтобы разузнать, нет ли какой опасности, и подудеть в свои крошечные камышовые дудочки, давая знак, можно ли двигаться дальше или лучше подождать. Для обычного уха звук этих дудочек был слишком высок, и только бродники, слышавшие его уже много веков, могли его различить. Бродники и, как обнаружил Роуэн, букшахи.
Наверное, слышали этот звук и другие животные. Роуэн этого не знал. И вообще, чем старше он становился, тем понятнее ему было, как мало, оказывается, он знает о той земле, что лежит за деревней Рин.
Бродники уже давно исходили эту землю вдоль и поперек. Они изучили ее, как самих себя. Они стали ее частью, как деревья, камни, птицы и букшахи. Некоторым легендам, что рассказывал вождь бродников Огден, была не одна тысяча лет.
Жители Рина, наоборот, здесь появились недавно. Не прошло и трех веков с тех пор, как их предков, захваченных в рабство, привезли на этот берег воинственные зибаки. Тогда они восстали против своих угнетателей, объединились с водяным народом и бродниками и ушли далеко вглубь страны, где нашлась долина, которая стала им домом.
Для водяного народа триста лет - это совсем немного, а для бродников и вовсе ничто: они считали, что их племя кочевало по этим местам всегда, от самого начала времен.
"И я здесь не новичок, - спокойно подумал Роуэн, глядя сверху на Рин, на его ладные дома и ухоженные сады, извилистую Реку, коричнево-зеленое лоскутное одеяло лугов и полей, на букшахов, которые бродили по холмам. - Это мой дом, и никакой другой мне не нужен".
- Теперь уже скоро, - сказал Силач Джон Аллуну и Марли.
Он наклонился и сорвал листик лютика. Роуэн знал, что этот листик - знак приветствия. Листики лютиков, наподобие клеверных, состояли из трех лепестков. В знак дружбы ими обменивались бродники, водяной народ и жители Рина.
Предвестники снизились - их босые ноги почти касались травы и цветов. Три воздушных змея - желтый, красный и белый - трепетали и хлопали на ветру, будто рвались умчаться в небо, но умелые смуглые руки крепко держали веревки, сплетенные из тонкого шелка.
Роуэн просто умирал от любопытства. Никогда еще он так близко не видел предвестников. Взрослые жители Рина, которые выходили им навстречу, раньше никогда не брали с собой детей. Но на этот раз всем хотелось побыстрее узнать новости. На сходе было решено сначала расспросить бродников, почему они так скоро появились в этих краях, а потом уж придумать, как сохранить от них горную ягоду. Роуэн должен был со всех ног бежать в деревню и сообщить ее жителям, что удалось разузнать у предвестников.
- Об одном жалею, - сказал Аллун, глядя на ярких змеев, - рано мать увела меня из племени, и я не успел подрасти и выучиться на предвестника.
- А тебе что, хотелось, Аллун? - удивленно спросил его Силач Джон. - Я знаю, это почетно. Но ведь это очень опасное занятие.
Аллун смущенно улыбнулся:
- Да, ты прав. Предвестники первыми встречают плохое, и их никто не защищает, ведь племя далеко, оно в безопасности. Это их работа. Но зато они летают на воздушных змеях! Подумай только, летают на воздушных змеях! Да это мечта любого маленького бродника!
Пока они говорили, полет предвестников подошел к концу. Они разом приземлились на пригорок и притянули к себе воздушных змеев, которые сами собой сложились в узкие шелковые кульки.
Предвестники неторопливо подобрали их и подошли поздороваться к ринцам.
Силач Джон протянул им листик лютика и сказал:
- Добро пожаловать, друзья!
Роуэн с восхищением смотрел на предвестников. Они стояли перед ним босоногие, в ярких шелковых одеждах. Темные кудри с вплетенными в них цветами, перьями и лентами волнами спускались на плечи. Два мальчика и одна девочка, чуть постарше его.
Мальчики были узкие в кости и худощавые, как Аллун. Темными глазами из-под косо посаженных бровей они внимательно разглядывали Силача Джона. Девочка была покрупнее, ростом почти с Марли. Брови у нее были совсем прямые, а глаза - вот чудо - светло-голубые. Она выступила вперед и приняла листик от Силача Джона.
- Меня зовут Зеел. Я приемная дочь сказочника Огдена. Бродники благодарят вас за радушный прием, друзья, - сказала она с достоинством. - Наш лагерь будет стоять здесь до тех пор, пока вам это будет удобно, и каждый вечер, после захода солнца, мы будем рады видеть вас у себя.
Роуэн знал, что эти слова всегда говорят при встрече. Они ничего не значили. Бродники останавливались только там, где хотели. Один раз зибаки попробовали им помешать. Да и то, если верить преданиям, сильно пожалели об этом.
Ему не терпелось увидеть, что будет дальше.
- Можем мы узнать, что так скоро привело вас обратно? - заговорил Силач Джон. - Еще никогда не бывало, чтобы бродники приходили в Рин два года подряд.
Светло-голубые глаза девочки внимательно разглядывали его.
- Ничего особенного, - сказала предвестница Зеел. - Захотелось, вот и пришли.
- Мы подумали, что вам нужна какая-нибудь еда или товар, - настойчиво сказал Силач Джон. - Зима ведь была нелегкой.
- Да, - согласилась девочка. - Мы всегда рады торговать с вами - вы ведь друзья. Но и еды, и товара нам нужно не больше обычного.
- А может, вы принесли с побережья новости? - спросила Марли. - Может, на нас вновь поднимается враг? Вы пришли, чтобы нас предупредить?
Роуэн внимательно смотрел на Зеел. Казалось, в ее глазах сверкнул какой-то огонек.
Но она покачала головой:
- Нет, у нас нет для вас новостей.
"Врет, - подумал Роуэн. - Чувствую, врет. Ну… или не хочет говорить правду".
На холме стало тихо. Предвестники спокойно смотрели на Силача Джона, Аллуна и Марли. Видно, больше им нечего было сказать.
- Что ж, ладно, - проговорил наконец Силач Джон и обернулся к мальчику. - Дуй в деревню, Роуэн, и передай людям то, что сказали наши друзья. Им ничего от нас не нужно. Они пришли к нам просто так.
По голосу Силача Джона было ясно, что и он заметил, будто Зеел что-то недоговаривает. Но мальчик был уверен - предвестники тоже сообразили, что им не удалось обвести вокруг пальца вышедших встретить их людей, недаром они обменялись друг с другом многозначительными взглядами.
Роуэн не стал больше медлить, но на бегу то и дело оглядывался назад, в сторону холмов. Он знал, что люди на площади с нетерпением ждут вестей. Ничего определенного он им сообщить не мог, но тем не менее нельзя было заставлять их томиться в неизвестности. А потом ему хотелось поскорее вернуться к букшахам.
С вершины холма он видел, как букшахи куда-то бредут вдоль Реки, уходя от деревни все дальше. Наверное, опять сломали забор. Нельзя, чтобы они успели далеко уйти. Даже сейчас ему придется долго гнать их обратно на луг.
От быстрого бега он совсем запыхался. Сердито вытерев нос, из которого текло ручьем, и почесав глаза, он в тысячный раз пожалел, что не родился таким же выносливым, как другие деревенские ребята.
Роуэн вспоминал об этом каждый раз, когда Джиллер, его мама, тяжело ступала за плугом по борозде. Он злился на себя, когда она сгибалась под непосильной тяжестью мешка с зерном. Ведь вырос же он и может, наверное, делать какую-нибудь мужскую работу! Но когда он сказал ей об этом, она лишь улыбнулась.
- Не беспокойся за меня, Роуэн, - сказала она. - Скоро ты вырастешь и тогда выйдешь в поле вместо меня. А сейчас пока помогай мне как-нибудь по-другому. Тебе этого хватит, и мне тоже.
Желтые лютики качали своими головками, когда Роуэн пробегал по лугу. Огромным золотым облаком в воздухе стояла пыльца. Роуэн бежал и чихал. Глаза слезились так, что он почти ничего не видел.
Наморщив нос, он вынул из кармана маленькую зеленую бутылочку и, задержав дыхание, отпил из нее. В рот полилось отвратительное зелье. Роуэн закашлялся, но все же заставил себя его проглотить.
Это было не лекарство, а сущая отрава. И хуже всего было то, что его варила Шеба. Он содрогнулся от отвращения, когда представил, как своими костлявыми пальцами она выдергивает из земли лютики, как потом кипятит из корней это пойло, как мешает палкой в горшке, в котором оно варится.
Он был уверен, что старуха злорадно хихикает, когда разливает по бутылкам свое варево. В деревне им не лечился никто, кроме Роуэна, и он уже давно подозревал, что Шеба нарочно для него сделала свое лекарство таким мерзопакостным. Это было бы в ее духе.
С облегчением Роуэн увидел, что впереди показались деревья. Скоро он выберется из этого цветочного облака, а там и лекарство подействует. И тогда - пусть не насовсем - он перестанет чихать и кашлять.
Добежав до деревьев, Роуэн перешел на шаг. После яркого света глаза почти ничего не видели, поэтому он не сразу заметил, как впереди появилась какая-то тень и преградила ему дорогу. Роуэн не успел увернуться - ледяные пальцы уже держали его за плечо, заставив остановиться.
От испуга и неожиданности Роуэн громко вскрикнул. Существо, которое оказалось у него на пути, захохотало. Оно смеялось жутко, зло. И очень знакомо…
Да, перед ним стояла Шеба.
4. Стихотворение
- Ну что, пастух букшахов, - поинтересовалась она, не ослабляя своей железной хватки, - куда бежим?
- В дедевню, - еле успел прогнусавить Роуэн. Из носа снова потекло, и он громко чихнул.
- Тебе, мальчик, нужно побольше пить моего отвара, - посоветовала старуха. - Из носа-то прямо ручей. - Она показала на увесистый мешок у себя за плечами. - Здесь у меня корень лютика. Я за ним ходила на холмы. Ох и тяжело нести! Вечером еще отвара сделаю. Ты рад? Ты благодарен старухе Шебе?
Роуэн молчал. Противный вкус лекарства до сих пор стоял во рту. Он посмотрел на мешок Шебы, заполненный до самого верха. Да здесь корня столько, что этого добра хватит на большой котел!
Пальцы Шебы снова впились в его плечо.
- Так что, ты мне благодарен? - повторила она свой вопрос.
Роуэн тупо кивнул. "Чего ей надо?" - только и успел подумать он.
Шеба приблизила к нему свое лицо. Кожа у нее была какая-то землистая, пахла пеплом и горькими травами. С плеч, точно жирная пакля, свисали седые космы.
- Зачем бродники так скоро вернулись в долину, пастушок Роуэн? - спросила она требовательно. - Уж ты-то должен знать! В моем видении только твое лицо можно разобрать, а все остальное непонятно. Что им здесь надо? Отвечай! Отвечай сейчас же! Может, это и будет разгадка.
- Они… они сказали, что просто так, - пискнул Роуэн, стараясь вырваться из рук колдуньи.
"Какое видение? Какая разгадка? О чем это она?"
Губы колдуньи разъехались, обнажив хищные желтые зубы.
- Врут!
Шеба смотрела на Роуэна. Глаза ее были глубокими, точно пропасть, и, казалось, прямо обжигали. Мальчик почувствовал, что у него закружилась голова. Но он никак не мог отвернуться от нее.
Наконец она кивнула.
- Да… - прошамкала она. - Это не ты, Роуэн, это они врут. - Она отпихнула его. - Значит, я ошиблась. Ты мне больше не нужен. Вон с моих глаз!
- А что случилось? - спросил, осмелев, Роуэн. Он боялся Шебы, но надо же было понять, что все это значит.
Она подобрала свой тяжелый мешок и с трудом зашагала дальше.
- Шеба, постой! - крикнул ей вслед Роуэн. - Откуда ты знаешь, что предвестники врут? Что, мы в опасности? Скажи мне, ну пожалуйста! Ты должна мне сказать!
Она резко повернулась и зло осклабилась.
- Я ничего тебе не должна, мальчишка! - вдруг разъярившись, прошипела она. - Кто ты такой, чтобы мне приказывать? Думаешь, если эти деревенские дураки вбили себе в башку, что ты храбрец, ты можешь указывать мне, что делать?
Вот еще! - Ее глаза сузились, превратившись в щелки. Ярость переполняла старуху, но Роуэн не мог сообразить, почему она вдруг так разозлилась. - Я-то знаю, кто ты есть, Роуэн - пастух букшахов! - прошипела она. - Мальчишка-зайчишка! Слабак сопливый, собственной тени боишься! Матери помочь и то не в состоянии! И мне от тебя толку нет! И никому! Пошел вон отсюда, к своим букшахам! Только и умеешь, что их пасти!
Роуэн отшатнулся, точно его ударили. Слова колдуньи попали в самую точку. Да, она была права. Что бы ни говорили люди, толку от него не было никакого. Лицо мальчика пылало. Он повернулся, желая убежать, только бы не слышать этого злобного голоса и не смотреть в это перекошенное лицо.
Но тут Роуэн увидел темную Гору, которая величественно высилась над Рином. Мальчик вспомнил, какой важный урок он на ней получил. Этого никогда в жизни не забудешь.
Он снова обернулся и крикнул колдунье:
- Только дураки не боятся, Шеба. Ты же сама это сказала, и это правда. Да, я не храбрец. Но если надо, я сумею победить страх. И я не боюсь тебя и спрашиваю тебя еще раз: откуда ты знаешь, что предвестники врут? Что за беду ты чуешь, Шеба?
Она внимательно на него посмотрела и медленно проговорила:
- Да, Гора хорошо тебя выучила.
Она посмотрела вверх, на зубчатые утесы, на которых под закатным солнцем блестел снег. Лицо ее больше не было злым. Такой Роуэн еще никогда ее не видел. Она боялась!
У Роуэна сердце ушло в пятки. Что же это могло быть такое ужасное, что даже Шеба не на шутку испугалась?
- Что это, Шеба? - крикнул он.
Она затрясла головой и беспомощно сказала:
- Не понимаю… Не понимаю… Знаю только то, что видела сама. Видение… Слова терзают меня днем и ночью. Враг снова здесь. Колесо крутится. А теперь… теперь…
- Что за видение? Что за слова? - не отставал от нее Роуэн. - Ну скажи!
Неожиданно у Шебы затряслись руки. Потом задрожало все тело, будто ее одолел сильнейший приступ лихорадки. В тени деревьев белки ее глаз зловеще сверкали. Рот широко раскрылся.
Одним прыжком Роуэн приблизился к ней, схватил за руку и начал трясти что было сил.
- Говори! - кричал он. - Говори, Шеба!
И Шеба начала говорить:
Зло притаилось под красой,
Жди - повернется колесо.
Все та же гордость, и промах тот же,
Доспех бесценный забыть негоже.
В засаде прячется тайный враг,
Засел он во тьме - берегись, дурак!
День ото дня он сильней и сильней.
Когда ж он покажется средь людей,
Былое зло объявится вдруг,
Сомкнётся навеки недобрый круг…
Но вот ее голос стал совсем тихим, потом послышался стон. Старуха качалась от слабости. Роуэн еле удержал ее, а то бы она упала. А его самого точно схватила за горло ледяная рука.
Что же это такое? Слова Шебы крутились у него в голове, но он никак не мог сообразить, что они значат.
Предательство? Измена? Какое такое зло и где оно прячется? Но самое страшное даже не это. У Роуэна перехватило дыхание.
"В засаде прячется тайный враг…" В засаде прячется… тайный враг.
5. Разлад
Когда Роуэн в конце концов добрался до деревенской площади, его встретили сердитые взгляды.
- Ну и где же ты был, Роуэн? - спросила мама. - Сколько можно тебя ждать?!
- Сколько можно тебя ждать? - повторила за ней его младшая сестренка Аннад. Она прикрыла рот ладошками и внимательно смотрела на брата, дожидаясь, что он ответит.
- В роще… ну, в роще я встретил Шебу, - нехотя признался Роуэн. - И… ну, она меня задержала.
По толпе пробежал ропот. Шеба была нужна в деревне - она делала отвары, которыми лечила всякие болячки. Но многие считали ее ведьмой, и почти все недолюбливали за скверный характер и несдержанный язык.
- Что ей было надо? - спросил горшечник Нил.
- А тебе не все равно?! - властно остановила его старая Ланн. - Говори, какую новость ты принес с холмов. Да побыстрей! - Она стукнула палкой о землю.
Когда-то Ланн, самая старая женщина в деревне, была знаменитой воительницей. Теперь она ходила только с палкой, но не потеряла ни ясного ума, ни громкого голоса. А еще страшно не любила ждать.
Роуэн заколебался. Рассказывать ли, что он узнал от Шебы? Говорить ли, что ему показалось, будто предвестники все наврали Силачу Джону?
Он оглядел лица собравшихся. Кто-то тревожился, как горшечник Нил. Кто-то не верил в добрые намерения бродников, как Бронден, Бри и Хана. Кто-то переживал, как Солла, что пек и продавал сладкие булочки. А кому-то, как мельникам Вэл и Эллису, было просто любопытно.
Роуэн понимал, что выражение всех этих лиц изменится сразу же, как только люди услышат пророчество Шебы. Наверное, они испугаются или рассердятся. Стоит ли говорить?
- Ну?! - прогремела в тишине Бронден.
Роуэн решил, что не будет торопиться с рассказом и, когда ему представится такая возможность, сначала поделится своими страхами с мамой и Силачом Джоном. Вместе они придумают, как быть. Слова Шебы приводили в трепет, но может, это она опять шутила - просто так, чтобы попугать. Поэтому сейчас он пересказал только то, что ему было велено передать с холма.
- Предвестники сказали, что бродники пришли просто так, - сказал он, хлюпая носом. - Они сказали: "Захотели - вот и пришли".
Глаза Ланн недоверчиво сузились, но она промолчала.
Бронден презрительно хмыкнула:
- Ишь ты! "Захотели - вот и пришли". Это чтобы мы на них время тратили, а они тут пили-ели за просто так! Хорошее желание, ничего не скажешь!
- Сегодня после захода солнца они приглашают нас к себе. Можно ходить хоть каждый вечер, если хочется, - продолжил Роуэн.
У некоторых взрослых и у всех ребят на лицах заиграли улыбки.
Бронден нахмурилась.
- Ну во всяком случае моей ноги там не будет, - заявила она.
- Мы тоже не пойдем, - сказал Бри, недобро глядя на Роуэна, будто тот и заварил всю эту кашу. - А кто все же захочет убить дорогое время в этом воровском вертепе, должен хорошенько запомнить, что мы решили. Ни слова бродникам о горной ягоде, понятно?
- Да наверняка они уже все пронюхали, Бри, - ухмыльнулась могучая мельничиха Вэл. - А то с чего бы это они к нам пришли? Захотелось не захотелось - какая чепуха!
Ее брат-близнец Эллис молча кивнул в знак согласия.
Толпа снова загудела, на этот раз сердито.
- Все равно, - заявила старая Ланн, - будем держать язык за зубами. Пусть мы закрываем ворота, когда букшахи уже ушли. Ладно. Лучше быть осторожным, чем потом жалеть о сказанном. Все, значит, рот на замок, и еще - ни под каким видом бродников в сады не пускать!
- Горная ягода растет не только в садах, - напомнил ей Тимон. - У дома Аллуна и у тех, кто ходил на Гору, торчат такие же кусты. Птицы лакомились этими ягодами и разносили семена по округе. Куда ни глянь - ее везде увидишь. Каждый день новые побеги появляются. А аромат-то - по всей деревне!
И он помахал рукой в воздухе.