- Тогда скажем этим лютикам, чтобы не ходили к нам, - предложил Бри. - Пусть они своим табором живут себе на холмах.
- Так нехорошо, Бри, - возразил ему Тимон. - Бродники - наши друзья, а когда бывает трудновато - еще и союзники.
- Правильно. Бродников сердить ни к чему, - спокойно сказала Джиллер. - Давным-давно мы вместе сражались против зибаков. Кто знает, может, придется сражаться вновь. С ними надо дружить.
- И им незачем с нами ссориться, - высоко подняла голову старая Ланн. - Выходит, Джиллер, и у них есть резон слушаться нас. Будь что будет. Скажем им, чтобы не ходили к нам в деревню.
Бри, Ханна и Бронден закивали, а за ними и другие.
- Решено, - подвела итог Ланн. - Так тому и быть.
Джиллер, не сдержавшись, тихо сказала что-то резкое. Тимон тоже был явно недоволен.
Недовольными окажутся не одни они. Роуэн представил себе возмущение Аллуна, Марли и Силача Джона, когда они узнают, что сход постановил бродников в деревню не пускать.
Он повернулся и пошел с площади, все равно сход уже закончился. А потом, пора было возвращаться к букшахам. Скоро солнце сядет за Гору и долина погрузится в холод и тьму. Надо обязательно успеть вернуть букшахов домой.
- Роуэн, ты куда? - окликнула его Аннад. Она подбежала к брату и потянула его за руку. - Пошли домой - мы сегодня рано ужинаем. Вечером к нам в гости придет Джон. А потом мы все вместе отправимся к бродникам. Мама обещала.
- Мне надо вернуться к букшахам, Аннад, - ответил ей Роуэн. - Они со Звездочкой далеко забрели, пока я ходил на холмы.
- Почему? - спросила девочка.
Роуэн попробовал улыбнуться.
- Может, как бродники: захотели - и ушли, - вяло пошутил он. - Но ты не бойся, Аннад. Если я долго буду искать букшахов, то не приду к ужину, а встречу тебя, маму и Джона прямо у бродников. Ты маме так и скажи. Ладно?
Девочка кивнула и побежала обратно на площадь.
Роуэн пошел на поля. Обернувшись, он увидел, как Аннад стояла и махала ему ручонкой. Он тоже помахал ей в ответ и двинулся дальше. "Смешная она все-таки девчонка, - подумалось ему. - Почемучка".
Почему небо синее? Почему мне нельзя не спать всю ночь? Почему головастики едят водоросли, а лягушки - букашек? Почему облака не падают? Почему ушли букшахи?
Роуэн добрался до озера, из которого обычно пили его звери. Но там их не было видно. Вздохнув, он двинулся дальше, вверх по течению Реки.
С чего это букшахам вздумалось уйти именно сегодня? Ведь луга покрывал шелковистый ковер свежей зеленой травы. Воды тоже было вдоволь. Букшахи никогда не уходили далеко от своего озера. А сейчас вот ушли. Как раз когда Роуэну надо скорее домой. Жуткая песня Шебы все крутилась в его голове. Пусть это просто злая шутка, но ему не терпелось рассказать о ней и маме, и Силачу Джону - уж очень тяжело держать ее в себе.
Он все шел и шел и наконец далеко впереди увидел свое стадо. Звери уходили вверх по течению. Мальчик заторопился.
"Жизнь в Рине такая скучная, идет и идет себе день за днем, - думал он. - И вдруг ни с того ни с сего случаются сразу три непонятных события. Бродники пришли - раз. Шеба чего-то испугалась - а может, притворилась - два. Теперь вот букшахи уходят - три. Нехорошо".
И тут Роуэн замер.
Нехорошо? Или все это не просто так?
Солнце скрылось за Горой. Наступили сумерки. Роуэну стало зябко, и он задрожал.
6. Золотая долина
- И великаны Инспрея начали биться на склоне Горы, чтобы решить, чьей же станет славная Золотая долина. Шесть долгих дней и шесть долгих ночей шла эта схватка. Голоса их ревели, точно яростный ураган, и оружие бряцало, как тысячи кимвалов, и башмаки стучали, словно раскаты грома. Но ни один из них не желал сдаваться…
Сказочник Огден сидел у костра и рассказывал легенду о Золотой долине. Вокруг него собрались множество ребятишек - и из деревни, и из лагеря бродников. Дети этого племени слушали Огдена часто, но это им никогда не надоедало.
За ними в темноте стояли взрослые. Это были жители Рина - те, кто заглянул к Огдену на огонек. Роуэн заметил среди них учителя Тимона. Рядом с ним стояла хранительница книг Мейз. Были здесь и Аллун, и Сара, и Марли, и булочник Солла.
Потом, конечно, взрослые посмеются над сказками бродников. Будут говорить, Огден так напридумывает, что от правды не отличить. А сейчас они, как и все, стоят и внимательно слушают.
Рядом с Роуэном у костра сидела Аннад. Мальчик знал, что мама и Силач Джон тоже где-то здесь. Он еще не говорил с ними, потому что пришел в лагерь прямо с луга, где паслись букшахи.
Сегодня путь домой оказался непростым. Когда он все-таки догнал стадо, то долго-долго уговаривал Звездочку, чтобы она послушалась его и повела животных обратно в Рин. А потом провозился с воротами, которые снесли букшахи, уходя вверх по Реке, - те все никак не запирались.
Роуэн очень надеялся, что теперь букшахи угомонились. Вообще-то, если им вздумается, они снова без труда сокрушат ворота. Звездочка почему-то беспокоилась, но она уж точно не пойдет в темноте неизвестно куда.
Мысли Роуэна прервал громкий голос Огдена. Рассказчик подходил к самому интересному:
- И вот шесть дней и шесть ночей великаны топтали землю на склоне Горы, поливая ее своей кровью. Шесть дней и шесть ночей клочьями летела трава и шатались деревья. Шесть дней и шесть ночей воздух сотрясали яростные крики и над полем битвы витал запах пота и злости. А потом, на заре седьмого дня, когда битва еще продолжалась, словно сама Гора закричала: "Довольно!" И сотрясла землю. На ней зазмеились трещины, а к небу поднялись облака из дыма и пламени. С вершины Горы полетели огромные каменья. Они больно били великанов, с корнем вырывали огромные деревья, громоздились один на другом. Людей, которые жили в Золотой долине, обуял страх. Они жалобно стенали и жались друг к другу, потому что думали, что настал их последний час.
Огден посмотрел в широко открытые глаза детей, собравшихся вокруг костра. Поленья в нем потрескивали и искрились. Губы его под большим носом растянулись в улыбку, и он тихо продолжил:
- А потом битва закончилась. Рассеялись пламя и дым. Полумертвые великаны, изуродованные камнями, которыми забросала их разъяренная Гора, так и повалились на ее склон. Застывшим взглядом смотрели они вниз, в последний раз желая увидеть тот прекрасный уголок земли, который каждый из них хотел забрать себе. Потом они застонали, закричали и в бессильной ярости начали потрясать израненными в битве кулаками. Ведь теперь перед ними расстилалась каменная пустыня. Золотой долины, за которую они так яростно бились, за которую они отдавали свои жизни, больше не существовало. Она исчезла с глаз всех, кто ей угрожал. Исчезла навсегда. Исчезла, исчезла, исчезла…
Голос Огдена затих.
- Плохие великаны! - прошептала Аннад, сжав кулачки. Она впервые слушала эту легенду. - Это из-за них пропала Золотая долина. Там теперь одни только камни. Камни убили всех хороших людей. Они завалили тропинки, серебряный ключ, и плоды, и птичек, и маленьких белых лошадок, и…
Роуэн погладил ее по руке.
- Тихо, Аннад. Слушай дальше, - прошептал он.
Огден кивнул, и отблеск костра отразился в его черных глазах.
- Великаны умерли в проклятиях и стонах. Они бранили друг друга и ругали Гору. Они плакали о том, что потеряли самое ценное сокровище на всем белом свете. Но они не знали тайну Горы. - Он остановился и спросил слушателей: - А вы ее знаете?
Дети, что сидели вокруг него, даже те, что слышали эту легенду и раньше, молча покачали головами. Им хотелось, чтобы Огден сам закончил свой рассказ.
Он наклонился чуть вперед и голосом тихим, как вечерний ветерок, сказал:
- Я скажу вам. Камни не уничтожили Золотой долины. Хотя ее жители в страхе и жались друг к другу, боясь смерти, они видели, что в этом месте совершается настоящее чудо. Ни один камень с Горы не упал в долину.
Роуэн почувствовал, как Аннад вцепилась в его руку. А Огден рассказывал себе дальше:
- Хотя вся земля изменила свой вид и на месте равнин взгромоздились горы, Золотая долина осталась такой же, какой и была. А когда все кончилось, вокруг нее вознеслись холмы из камней, которые сыпала из себя Гора, и на входе в долину появился страшный-престрашный провал Унрин, чтобы оберегать долинный народ от злых людей. С той поры долинный народ знал, что в их дома никогда не заглянут любопытные глаза и к их долине никогда не протянутся загребущие руки. И они будут жить в мире и счастье и забудут о том, что такое страх…
Тут Аннад не утерпела.
- Так что, Золотая долина сейчас здесь, за Горой, да? - пискнула она. - И люди, и белые лошадки, и разрисованные домики, и серебряный родник, и…
Огден улыбнулся в ответ:
- Да, моя девочка. Но до наших дней никто из чужаков там так и не побывал. Даже мы, бродники, хоть когда-то и сильно дружили с долинным народом, не знаем теперь, где лежит долина. Потому что, когда великаны Инспрея схватились между собой и погибли, бродники на побережье дрались с зибаками. Многие невежды, те, кто верит только тому, что видит сам, говорят, что Золотой долины больше нет, - продолжил он. - А кто-то утверждает, что ее и вовсе никогда не было! Но я-то знаю, что она была и есть. И вот теперь вы тоже это знаете.
Огден откинулся назад и сложил перед собой руки. Аннад вздохнула с радостью и облегчением.
Роуэн снова подумал о том, до чего же здорово Огден умеет рассказывать. Его слова зачаровывали, и колдовство это было таким же чудодейственным, как сила волшебных трав, которые собирают в полночь, или как вычитанное в старинной книге заклинание. Роуэн уже не раз слышал легенду о Золотой долине. И все же каждый раз это было точно впервые.
Даже теперь, когда ему и без того было о чем подумать, он слушал как завороженный. Снова его разум замирал перед этим чудом. Снова он почти уже верил в то, что волшебная долина все-таки есть.
Он прикрыл глаза, снова и снова вспоминая голос Огдена: "Золотая долина… Волшебное, светлое, живое, радостное место… Холодный серебряный источник бьет прямо из-под земли… На деревьях качаются яркие цветные фонарики… Красивый народ - высокий и сильный, умный и добрый… Цветы и плодовые деревья, которые растут вдоль дорожек, выложенных драгоценными камнями, а дорожки эти вьются по волшебным садам… Дома раскрашены каждый на свой манер… Перед каждым домом сидит золотая сова, а глаза у нее из изумрудов…"
Роуэн готов был поверить каждому слову Огдена. Ему уже казалось, что там, за Горой, за Рином, и правда лежит прекрасная мирная земля, надежно укрытая от любопытных глаз. Терпение, только терпение…
- Золотая долина, - шепнула Аннад, мечтательно улыбаясь. - Золотая долина…
7. Рассказ Аллуна
Толпа зашевелилась, и Роуэн, очнувшись от своих мечтаний, поднял глаза. Вперед выступил Аллун.
- А теперь, Огден, - начал он, широко улыбаясь, - мы, жители Рина, тоже расскажем кое-что, если ты не будешь против. Этого рассказа еще никто не слышал. Он о великой храбрости.
У Роуэна екнуло сердце. Он ни о чем таком и не подозревал. У него сразу же запылали щеки, а Аннад гордо прижалась к нему.
Теперь настала очередь Огдена удивляться.
- С удовольствием послушаю, Аллун, - сказал он чуть насмешливо. - Он подмигнул детям-бродникам, которые сидели рядом с ним. - Любопытно, что же это за рассказ припасли для нас жители Рина? - возвысил он голос. - Выискался какой-нибудь смельчак и спас хлеба Аллуна, а то бы они пригорели? А может, бесстрашные садовники Рина своими руками собрали с деревьев всех вредных жуков? Ох и жуткая, наверное, будет сказочка! Я уже так боюсь!
Ребята-бродники захохотали.
Аннад подпрыгнула на своем месте.
- Не смешно! - тонким голосом выкрикнула она. - Наш рассказ не хуже вашего.
Роуэн потянул ее за платьице и шепнул:
- Тихо, Аннад. Это Огден так дразнится.
Но хотя она и села на место, было заметно, что не только ей шутка Огдена пришлась не по вкусу. Многие дети из Рина, да и взрослые тоже были недовольны. И так уже не все доверяли бродникам. И никому не хотелось, чтобы его дразнили.
Но Аллун улыбался.
- Смейся, если хочешь, Огден, - сказал он своим чистым, ясным голосом. - Но не забудь, что жители Рина не всегда копались в садах и огородах. Наши предки храбро воевали. Ведь наше племя дралось вместе с твоим, и вместе мы не дали врагу покорить наши земли.
- Правда! - раскатом ударил знакомый голос.
Толпа зашевелилась. Люди обернулись на седоволосую женщину, которая, тяжело опираясь на палку, стояла в тени. У Роуэна сердце снова ушло в пятки - он узнал старую Ланн.
- Ты, бродник, наверное, радовался, стоя с нами плечом к плечу, когда наступали зибаки! - возвысила она голос. - Вспомни-ка их железные клетки! Вспомни Великую Равнинную войну! Вспомни, сколько народу погибло! Вспомни это все и подумай, стоит ли так шутить.
Жители Рина одобрительно загудели.
- А мы ничего и не забыли, уважаемая Ланн, - мирно ответил Огден, протягивая руки к огню. - Мы, бродники, помним все. Мы помним, например, что вашим сильным воинам очень пригодились хитрые уловки нашего племени, чтобы лучше подкрадываться к противнику и незаметно на него нападать. - Его голос стал тише. - Мы не забыли, как бродники кормили и укрывали их, когда они падали от голода на диких равнинах, совсем не похожих на их мирные поля и маленькие дома с амбарами, забитыми всяким добром. Мы не забыли, как рядом с ними сражались бродники и тоже сотнями гибли, хотя могли бы спокойно ускользнуть и оставить их биться в одиночку. - Вождь слегка улыбнулся и закончил: - Нет, мы-то ничего не забыли. А вот у иных-прочих память, кажется, короткая.
Сказав все это, он подобрал с земли листик лютика и принялся вертеть его между пальцами.
Вокруг костра повисло молчание, и молчание недоброе. Потом Огден поднял глаза. Они горели, точно искры костра, и улыбка его стала шире.
- И все-таки, Ланн из Рина, ты права, - признал он. - Ваш короткий рассказ - это рассказ о героях, и мы, бродники, хорошо об этом знаем. Мы знаем, как высоко ценится у вас храбрость. - Его губы дрогнули. - Храбрость для вас - то же, что упорный труд, хороший дом, полное брюхо и проторенный путь. А значит, вы и вправду высоко ее цените. Мы это знаем, хотя нельзя сказать, что понимаем. И если иной раз мы, легкомысленные бродяги, шутим над вами шутки, так это, жители Рина, мы не со зла. Скорее уж мы сгинем в провале Унрин, чем нарочно обидим вас. Простите великодушно.
И он склонил голову.
Многие жители Рина одобрительно закивали в ответ. Но ребятишки-бродники захихикали, прикрывая рты ладошками. Роуэн понял, что Огден снова посмеялся над ними. И еще он понял, что шутил вождь не просто так. Слова Ланн разбередили старую рану. Они резали, точно ножом.
Аллун тоже это почувствовал. Роуэн видел, как заблестели его глаза и крепко сжались губы. Но он кивнул Огдену и улыбнулся всем остальным:
- Ну, теперь, когда все успокоились, можно, я все-таки расскажу?
Огден развел руками:
- Ладно, говори, Аллун, сын Сары из Рина и бродника Форли. В твоих жилах течет кровь обоих племен. Мы готовы тебя выслушать.
- Да, да, рассказывай, Аллун, а мы послушаем, - поддержала Огдена старая Ланн. - Только лишнего не добавляй. Нечего тут долго рассусоливать. Того, чего не было на самом деле, и говорить не стоит.
Огден поднял свои косые брови и бросил на нее удивленный взгляд.
Но Роуэн знал, на что намекала Ланн. Она боялась, как бы Аллун ненароком не разболтал про горную ягоду, которая растет на Горе, рядом с пещерами. Она боялась, что он начнет хвастаться, как он отведал этих самых ягод, потом угостил ими Марли, потом насыпал их полные карманы и принес домой, в Рин. Она боялась, что он разгласит их тайну.
- Не волнуйся, Ланн, - еле слышно сказал Аллун. - Я тебя не подведу.
Он пристально посмотрел на Огдена и повел свой рассказ:
- Однажды утром жители деревни Рин проснулись и увидели, что Река, которая спускалась с Горы и, куда-то спеша, бежала через деревню, превратилась в жалкий ручеек. К вечеру он совсем обмелел…
Вокруг костра воцарилась тишина. Роуэн видел, как взрослые бродники останавливались, прислушивались и подходили поближе к Аллуну. Он увидел Зеел, самую главную из предвестников, потому что она протиснулась в середину толпы. Бродникам было известно, что для жителей Рина и для их букшахов Река - это сама жизнь. Даже в глазах у Огдена потухли насмешливые огоньки.
Пока Аллун рассказывал, Роуэн прикрыл глаза. Ему ведь не обязательно было слушать эту историю, он и так ее знал. Она случилась с ним самим, с Силачом Джоном, садовником, хлебопеком Аллуном, ткачихой Марли, Бронден, которая мастерила столы, скамейки и всякую прочую мебель, и мельниками Вэл и Эллисом.
Полгода назад они все вместе отправились на Запретную Гору, чтобы узнать, почему пересохла Река, и сделать так, чтобы ее вкусная вода вновь весело зажурчала в долине Рина. Путь сумел завершить, как и предсказывала Шеба, один Роуэн, самый маленький и слабый из всех, но именно ему и суждено было исполнить то, за чем они шли.
Сам-то Роуэн, конечно, знал, что никакой он не храбрец. Шеба правильно сказала: каким он был, таким и остался - обыкновенным трусливым мальчишкой.
Но теперь он понял, что храбрость бывает разной. Он знал, что если тем, кого он любит, понадобится помощь, - пусть ему будет страшно, но он сумеет победить себя и сделать все, что нужно.
Так что храбрецом он не был. Ну просто совсем не был. И даже не любил, когда его так называли. Он сидел сейчас на траве, но ему хотелось сжаться в комочек, а еще лучше - убежать отсюда, разыскать маму и Силача Джона и все-все им рассказать. Однако он не мог этого сделать: уйти от костра, не дослушав рассказ, было бы очень невежливо. Значит, надо было подождать.
Аннад дернула его за рукав.
- Они слушают, - прошептала она. - Смотри! Сейчас они все узнают, что ты сделал, Роуэн, какой ты храбрый и как тебе было трудно, но ты спас нашу деревню. - Она гордо выпрямилась и важно добавила: - Надеюсь, они все знают, что я твоя сестра! - Обведя взглядом детей-бродников, которые, широко раскрыв глаза, сидели на корточках у огня, она довольно сказала: - Пусть попробуют теперь шутить над нами!
Роуэн тихонько похлопал ее по руке:
- Не говори так, Аннад. Бродники это любят. Они кого хочешь на смех поднимут.