- Прямо не знаю, - ответил я, - потому что... Да, с одной стороны, очень заманчивая версия, а с другой... Мне не верится, что Брюс мог запомнить тех, кого видел в самом раннем детстве, и буквально несколько секунд, когда они вытряхивали его из гнезда. Все-таки птичий мозг довольно примитивен.
- Ну да, скажешь тоже! - возразил Ванька. - Вон черный ворон живет сто лет и помнит все чуть ли не со дня рождения, сколько рассказов есть об этом! И про память почтовых голубей целые легенды ходят - а ведь вообще-то голуби менее умные птицы, чем сороки!
- Давай спросим у отца, - предложил я. - Я ж говорю, твоя идея - хорошая, но надо убедиться, что она... ну, реальная, что ли. Если отец скажет, что да, сорочий птенец мог запомнить разорителей гнезд, то можно попробовать потыркаться в этом направлении. Но если он скажет, что это исключено, то и расследовать эту идею не стоит. Тут есть другой момент... Смотри, ты считаешь, что Брюс мог спереть кольцо только через открытое окно...
- Ну, не только, - поправился Ванька. - Но скорее всего. Ты считаешь это неправильным?
- Наоборот, абсолютно правильным! А отсюда напрашиваются другие выводы, очень ценные. Прямо-таки лезут нам в руки!
- Какие выводы? - заинтересованно спросил Ванька.
-Я вот думаю, стали бы грабители открывать окно, даже в теплую погоду, если их квартира находилась на первом или на втором этаже? Вряд ли! Так?
- Так, - согласился Ванька. - Если, конечно, грабители отсиживаются на городской квартире. В этих пятиэтажках только с третьего этажа можно быть уверенным, что при открытом окне тебя никто не увидит С улицы и не услышит, о чем говорят... Но ведь они могут отсиживаться и в деревне или на хуторе - в каком-нибудь домике на задах большого участка. И потом, как быть с машиной, брошенной на шоссе?
- Втирали очки! - уверенно заявил я. - Бросили угнанную машину и вернулись в Город - на своем автомобиле или пешком. Создавали видимость, что работали иногородние грабители, понимаешь? А что касается деревни или хутора... Для того чтобы так профессионально организовать ограбление, преступники должны быть городскими жителями. И отсиживаться в деревне, покинув городскую квартиру, для них не имеет смысла: в деревне каждый человек больше на виду. Нет, преступники, судя по всему, парни не промах. И, надо полагать, не на заметке у милиции. Ведь милиция наверняка сразу проверила всех, кто пользуется дурной славой. И образ жизни преступников нисколько не изменился после ограбления. Они не кинулись покупать дорогие вещи, не стали устраивать загул и пьянку, из-за которых соседи почти наверняка вызвали бы участкового... В общем, мы имеем дело с очень хитрыми и дальновидными профессионалами, а профессионалы такого класса не станут лазить и разорять сорочьи гнезда. Даже когда такие профессионалы не при деньгах - они не при деньгах ПО ДРУГОМУ, чем алкоголик или безработный, которым не прожить без десятки, на которую в среднем потянет одно гнездо из проволоки. Согласен?
- Вроде все правильно, - нахмурился мой братец. - Но моя идея все равно может быть верной. ДОЛЖНА БЫТЬ какая-то связь между грабителями и разорителями гнезд!
- Я думаю, эта связь - косвенная, - сказал я. - Смотри, Брюс, скорее всего, крутился в тех местах, где он появился на свет. Птиц всегда тянет к месту их рождения, даже когда при этом они сами не понимают, почему летят в одну сторону, а не в Другую. Тем более в тех местах - несколько сорочьих поселений, Брюсу есть с кем пообщаться, из кого выбрать себе пару. Ведь пару себе он выбрал, так? И вообще, ему ведь охота пообщаться с родичами. Значит, и шуровать, выглядывая, где что стырить, Брюс должен ближе к той стороне. С той стороны ближе всего к заповеднику находятся три микрорайона пятиэтажек: Болотово, Звягино и Раздольное. Я спорить готов, что квартира, из которой Брюс стащил кольцо, находится в одном из этих трех микрорайонов...
- В одном из двух! - сразу поправил меня Ванька. - Весной обрезали все провода на линии, снабжающей электричеством Звягино, и оставили весь микрорайон без света. А грабители не стали бы оставлять без света сами себя!
- Но ведь я тебе чуть не на пальцах доказал, что грабители не имеют никакого отношения к "утилизаторам", режущим провода и собирающим гнезда для сдачи в скупку! - не выдержал я. - Что грабители - птицы совсем другого полета!
- Я в этом не уверен, - глупо заупрямился мой братец.
- Но доказательства...
- Нет у тебя никаких доказательств! Есть догадки, да. И более-менее толковые. Но пока ты не сумел мне доказать, что Брюс не мстил тем, кто погубил его семью!
Вот и растолковывай что-нибудь моему братцу. Я, кажется, ясно ему объяснил, что налетчики, чистящие ювелирные магазины, ни за что не стали бы лазить за проволочными гнездами, а он мне одно: "нет доказательств". И сколько бы доводов я ему ни приводил, он будет стоять на своем, пока я не бухну ему какое-нибудь увесистое доказательство, весом этак в полтонны, которое можно пощупать. Но для того чтобы бухнуть на стол такое доказательство, надо сперва поймать грабителей...
- Хорошо, - сказал я, поняв, что спорить бессмысленно. - Будь по-твоему. В конце концов, обследовать два микрорайона легче, чем три. Будем мотаться по Болотову и Раздольному и брать на заметку все странное и необычное. Но если ничего там не найдем, надо будет и Звягино проверить. С этим ты согласен?
- Согласен, - буркнул Ванька.
- Тогда завтра после школы рванем туда!
- И что? Будем там ходить и глазеть?
- Вот именно. Сколько там домов на два микрорайона?
Ванька задумался, потом стал загибать пальцы, считая по памяти.
- Штук тридцать. Ну, может, тридцать пять вместе с магазинами и детскими садами, - сказал он.
- Допустим, тридцать, - кивнул я. - Это, выходит, если в домах по пять подъездов, а нам нужны квартиры с третьего по пятый этажи, то обойти придется порядка... да, порядка двух тысяч квартир! Надо же, как много!
- А там ведь не только пятиэтажные дома, там и семиэтажные имеются, - злорадно сказал Ванька.
- Верно. Три или четыре семиэтажных дома. Но в них не по пять подъездов, а всего по два, и выходит приблизительно так на так.
- Все равно, - сказал Ванька. - Муторное дело.
- Сыщику иногда приходится заниматься муторной и скучной работой, - назидательно возразил я.
- Как будто без тебя не знаю! - огрызнулся Ванька. - Но вот под каким предлогом мы будем ходить от квартиры к квартире?
- Ну, как многие ходят, - сказал я. - Например, раздавать какие-нибудь рекламные листовки...
- Где ты возьмешь рекламные листовки?
- Ну, тогда собирать какие-нибудь подписи...
- Ага! - хмыкнул Ванька. - Например, в защиту сорок!
- А что? - я оживился. - Скажем, мы - члены Общества любителей природы и собираем подписи за принятие нового закона о защите редких птиц, занесенных в Красную книгу! Отличный предлог!
- Точно! - Ванька оживился. - Тут и поприкалываться можно будет, животики надорвешь!
Я подумал, что если мой братец начнет "прикалываться", то все дело испортит и что удерживать его в рамках - еще та головная боль будет. И я как раз обдумывал, как бы помягче, чтобы он не вздумал обидеться, объяснить ему, что вести себя надо тихо и тактично, когда мордоворот, опекавший нас, подошел к нашему столику.
- Все умяли? - спросил он. - Вон хозяин подъехал, зовет вроде. Так что, если ничего больше не хотите, пойдем в машину.
Мы действительно все умяли, и в нас бы Вряд ли влезло еще что-нибудь, поэтому мы поднялись и вышли на улицу, где чуть Поодаль кафе, у края тротуара, нас ждал "ягуар", за рулем которого сидел, естественно сам Степанов.
- Ну как? - с ухмылкой осведомился он. - Словили кайф?
- Да, спасибо вам огромное, - сказал я.
- Это вам спасибо! - откликнулся Степанов. - С ментами мы все решили. Будем проводить совместную тайную операцию "Сорока".
- Тайную? - сразу переспросил Ванька.
- А то! Ведь если кто проболтается, что и зачем мы ищем, слухи могут дойти до этих козлов, они переполошатся и смоются. Поэтому версия для народа - охраняем наши объекты. Сорок преследуем без шума и пыли. Ну и весело будет все эти дни, когда мы будем гоняться за сороками! - Он от души рассмеялся. - Представляете, полно чудаков с биноклями, а все сведения о сороках стекаются в главный штаб, где флажками и фломастерами отмечают все маршруты их перелетов. Но конечно, основное внимание нужно уделить трем дальним микрорайонам - Болотову, Звягину и Раздольному.
- Почему? - спросил я, с трудом скрывая свое разочарование. Ванька, тот вообще челюсть отвесил. Не ждал, что взрослые окажутся такими же умными, как и мы.
- Это ж ясно! - весело кинул Степанов. - Из всех районов, где дома выше двух этажей, эти - ближе всего к большим поселениям сорок. К тем поселениям, из которых и ваш Брюс родом, так? И кроме того, если провести линию от острова до дальнего края заповедника, где сорочьи гнезда, то эта линия наискось чиркнет по городским предместьям, задев как раз эти три района, выступающие клинышком. Выходит, Брюс должен был летать через них - и вертеться в них!
Мы с Ванькой переглянулись. Этот третий довод нам в головы не пришел.
- Одного не пойму! - продолжил Степанов. - Я ж знаю всех оторванных в этих районах, и народу там не так много. Если б эти козлы хоть где-то прокололись, то я бы уже знал! Милиции бы не донесли - а мне бы донесли! Выходит, эти сволочи не в общей тусовке и сидят очень тихо, раз никто Не засек, что кто-то толкает драгоценности или начал слишком шиковать сразу после наскока на магазин! Ничего, завтра мне доложат о тех, кто в последнее время мог снимать квартиру, или о новых ночных клиентах круглосуточных ларьков, где можно водку купить. Раньше ли, позже, но найдем их, с сорочьей подсказки... А, вот мы и у берега. Васек, отвези ребят на катерке. Сам бы отвез вас, парни, но дел полно.
- Скажите, - спросил я, вылезая из машины, - а можно задать вам вопрос?
- Валяй! - Степанов опять рассмеялся. Он был в хорошем настроении.
- Скажите, зачем вам нужен этот завод, который выставлен на аукцион?
- Мне? Да мне он на хрен не нужен! - безмятежно откликнулся Степанов.
- Тогда зачем вы участвуете в аукционе? - удивился я.
Степанов нахмурился:
- А так! Из интереса. Можно сказать, проверить, сколько я стою. Ладно, бегите, вон Васек уже мотор завел.
Мы еще раз поблагодарили Степанова и помчались к катеру Молчаливый Васек быстро перевез нас на другой берег, и мы через луг побежали к дому.
- Здорово погуляли? - осведомился отец, выглядывая из сарая с рубанком в руках. - Оттянулись, как теперь говорят?
- Ага! - ответил я, а Ванька показал поднятый кверху большой палец:
- Во! - И сразу сообщил: - А Степанов тоже балдеет. Так радуется, что, кажись, грабителей поймают... Он их "козлами" называет, не иначе.
- Даже не понятно, чему он больше радуется, - добавил я. - То ли тому, что грабителей поймают, то ли всей это сорочьей истории. Он с таким оттягом говорил о том, как будут сорок выслеживать - ну прямо как мальчишка!
- Так он и есть мальчишка, - усмехнулся отец. - Я ж объяснял вам как-то... Поэтому я и отношусь к нему лучше, чем к другим "навороченным" - так ведь, кажется, называют сейчас всех этих пижонов, дельцов и хозяев жизни? Да, мальчишка. Злой, испорченный, дурно воспитанный, но при этом и азартный, и любопытный, и зачастую наивный.
- Из тех "малых сих", кто "введен в соблазн", так ты об этом говорил, да? - спросил я.
- Да, - улыбнулся отец. - Как ребенок, оставленный рядом с банкой варенья... Степанов и ведет себя как ребенок. Сорокалетний ребенок.
-Постой!.. - Я замер на месте. - Как ты сказал?
- А что я такого сказал? - удивился отец.
- Каламбур, - ответил я. - Смотрите, если произнести быстро, то получается как надо: "сорокалетний ребенок". А если медленно, с паузой, то другое: "Сорока - летний ребенок"!
- А ведь точно! - восхитился Ванька. - И тут сорока спрятана!
- "Вот где сорока зарыта"! - рассмеялся отец. - Да, красивый каламбур. Но не очень правильный. Ведь сорочата появляются в мае, так что сорока - это майская птица.
- Сорокамайский ребенок! - хихикнул Ванька.
- Вот именно, - кивнул отец. - Что ты нахмурился? - спросил он у меня.
- Думаю, - ответил я. - Еще не додумал.
- Насчет сорока-летних и сорока-майских? - спросил Ванька.
- Ага, - сказал я. - И мне надо кое-что проверить...
Я устремился в дом, Ванька - за мной.
- Явились? - окликнула нас мама из кухни. - Ужинать способны?
- Чуть попозже, - ответил я, - Через часок-другой.
- Сегодня ужин и будет чуть попозже, - ответила мама. - Чтобы вы отдышались... И как у вас там с уроками?
- Все сделано! - ответил Ванька за нас обоих.
Мне надо было доделать одно домашнее задание, но я об этом промолчал - там было совсем немного и я спокойно успею. После ужина, в крайнем случае, за полчаса справлюсь.
- Тогда ждите, когда вас позовут! - крикнула мама уже нам вдогонку.
Я влетел в нашу комнату, Ванька - следом. Я сразу же стал перебирать газеты.
- Что ты ищешь? - полюбопытствовал мой братец.
- Сейчас, одну секунду... - пробормотал я. - Где-то я это видел... Ага, вот оно! Смотри! - И я протянул Ваньке нужную газету, пальцем указывая на заметку, которую он должен поглядеть.
Глава 6
РЫБАК РЫБАКА
- Ну? - спросил Ванька, прочитав отмеченное мной место. - И что из этого?
В заметке упоминалось, что воровство металла - особенно меди и алюминия - продолжается, несмотря на то что еще второго июня Городская дума приняла решение о закрытии всех скупок в Городе и районе. И мэр подписал постановление в тот же день.
- Когда мы нашли Брюса? - осведомился я.
Ванька нахмурился, вспоминая.
- В самом начале июня? Или еще в мае? Честное слово, все забылось и спуталось!
- Я тоже помню не очень точно, - сказал я. - Ведь каникулы для нас наступили с двадцатого мая, когда мы сдали последние зачеты и контрольные и отправились гулять на воле. Поэтому все дни чуть-чуть слились. Но, мне кажется, это скорей было в конце мая. Мне припоминается, что после нашей последней поездки в школу прошло буквально два-три дня.
- Точно! - Ванька хлопнул себя по лбу. - Теперь я припомнил! Ведь первого июня был Международный день защиты детей, о нем все время говорили по радио и телеку, и мы еще шутили, что теперь у нас есть собственный ребенок - Брюс то есть! И был он у нас уже где-то с неделю.
- Вот видишь!
- И что с того? - вопросил Ванька.
- А то, что тогда еще работали легальные скупки! И выходит, те, кто похитил его гнездо, могут спокойно в этом сознаться, ведь ничего незаконного они не делали! Разорение сорочьих гнезд не наказуемо, а металл они понесли государству, а не "черным" дельцам! То есть совершенно чисты!.. Понимаешь, до меня сейчас дошло. Брюс появился у нас практически летом - во всяком случае, с нами жил летом, поэтому мы относились к нему как к ЛЕТНЕМУ ребенку! А ведь на самом деле он МАЙСКИЙ! А в МАЕ, в отличие от ЛЕТА, сборщикам металла не надо было скрывать от милиции - и от всех посторонних - куда они этот металл сдают! Тогда интересовались только тем металлом, который явно ворованный - а ведь сорочьи гнезда ворованными не были!
- Ну? Короче, куда ты гнешь?
- А туда, что если мы начнем расспрашивать - запросто и напрямую, - кто в мае обирал сорочьи гнезда, то нам это сразу скажут! Ну, можем придумать предлог: мол, нам интересно узнать, как это делается! В любом случае мы будем расспрашивать о том, в чем нет ничего секретного! И не надо никаких хитрых планов, никаких долгих выслеживаний!
- Точно, узнаем за пять минут! - согласился Ванька. - Но погоди... Ты хочешь сказать, что, когда мы узнаем, кто разорял сорочьи гнезда, мы узнаем имена тех, кому Брюс мог мстить? И за кем мог следить, чтобы потом стащить это кольцо?
- Совершенно верно, - кивнул я.
- Выходит, ты принимаешь мою идею? - спросил Ванька и с торжеством и с недоверием.
- Она мне до сих пор кажется сомнительной, - честно ответил я. - Но нам ничего другого не остается. Сам видишь, взрослые без нас догадались, что надо прочесывать эти три микрорайона, поэтому будет просто глупо соваться туда и путаться у них под ногами. Степанов и милиция, с их-то возможностями, вычислят всех подозрительных намного быстрее нас. А увидев, как мы ходим со "сбором подписей", еще шуганут нас оттуда, чтобы мы не вспугнули грабителей и всю игру не испортили... Поэтому у нас остается единственный путь, на котором мы можем действовать самостоятельно, так, чтобы не "маячить" и не раздражать, а если повезет, то и нос всем утереть - и ты понимаешь, какой это путь? Пытаться проверить твою идею. Не выйдет - ничего не поделаешь, выйдет - нам же лучше!
- Обязательно выйдет! - твердо заявил Ванька. - Вот увидишь, моя идея - самая правильная! И, я тебе скажу, это даже хорошо, что взрослые догадались про эти микрорайоны! Меня мутило при мысли о том, как мы будем обходить две тысячи квартир и в каждой тупо повторять одно и то же! Да у нас бы мозги засохли и скорежились до такой степени, что уже на сотой квартире мы бы перестали замечать что-нибудь подозрительное, даже если бы оно перед самым нашим носом валялось! Зато теперь... теперь мы двинемся в нужном направлении! И так ловко накроем грабителей, что все ахнут!
- Будем надеяться, - сказал я. - Но прежде всего надо расспросить отца насчет сорочьей памяти. Если он скажет, что недельный птенец никак не мог запомнить, кто погубил его семью, тогда и связываться не стоит.
- Но тогда нам вообще нечего будет делать... - разочарованно протянул Ванька.
- Тогда мы придумаем что-нибудь другое, не хуже, - успокоил я моего братца. - А теперь я доделаю уроки, как раз до ужина управлюсь.
- А мне что делать?
- Можешь попридумывать другие идеи и планы. А можешь еще раз перебрать газеты. Я выписывал все, что мне казалось важным, но вдруг я что-нибудь упустил.
Ванька уселся изучать газеты и мои выписки, а я взялся за домашние задания. Как раз к ужину я все сделал.
За ужином я несколько раз перехватывал понукающие взгляды Ваньки: мол, поскорей расспрашивай отца - и наконец спросил, после разговоров о том, о сем:
- Да, папа... Вот мы тут поспорили, у сорочьих птенцов хорошая память?
- Гм... Как посмотреть, - ответил отец. - Ас чего возник спор?
- Из-за Брюса, естественно, - ответил я. - И из-за того, что ты рассказал о разорителях сорочьих гнезд - ну, тех гнезд, что сделаны из проволоки.