Глава XXI
ПРИВОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ
- А-a… э-э… - засипел Генка. Перед глазами у него поплыли радужные пятна. А сам он поплыл в кромешную тьму…
И тут Рука Смерти неожиданно отпустила Самокатова. И как примчалась молниеносно, так же молниеносно и умчалась.
Все это произошло в считанные секунды. Никто даже ахнуть не успел. Никто, кроме Любки. Она сразу ахнула, как только увидела Руку в дверную щелку.
Распахнув дверь, Крутая подбежала к Генкиной кровати.
- Ты в порядке? - склонилась она над Самокатовым.
- Вроде бы да, - промямлил Генка.
Из своих пряталок вылезли майор Гвоздь, капитан Кипятков и Макс Горохов.
- Вот так номер, чтоб я помер, - сказал майор, подкрутив усы. - Первый раз вижу, чтобы Рука Смерти летала с такой сумасшедшей скоростью.
- А обычно у них какая скорость? - спросил Макс.
- Пятьдесят два километра в час, - с точностью ответил Кипятков.
- Это ж какой надо иметь магический потенциал, чтобы создать такую сверхскоростную Руку? - удивлялся майор, продолжая крутить усы.
А Самокатов потирал шею.
- Черт, я уж думал, мне крышка.
- И я так думал, - сказал Горохов.
- И я, - сказал Кипятков.
- Да и я тоже, - признался Гвоздь.
- Но, к счастью, все обошлось, - заключила Крутая, выдув изо рта большущий пузырь жвачки.
- Ааааааааааааааааа… - раздался истошный вопль из соседней квартиры.
Гвоздь передернул затвор водяного автомата.
- За мной, орлы! - приказал он и бросился в прихожую.
Все кинулись следом.
Выскочили на лестничную площадку.
- Жора, дверь!
- Слушаюсь, товарищ майор! - Капитан одним ударом вышиб дверь.
Влетев в квартиру Красавцевой, все увидели жуткую картину. Рука Смерти душила Владимира Афонькина. Она так увлеклась своим злодейским занятием, что ничего вокруг не замечала.
- Огонь! - закричал Гвоздь.
- Есть огонь!
Майор с капитаном, стоя плечом к плечу, начали поливать Руку Смерти из водяных автоматов.
Спецраствор с блеском прошел испытание. Пальцы на горле Афонькина тотчас разжались, и Рука Смерти шмякнулась на пол.
- Отлеталась, голубка сизокрылая, - удовлетворенно подкрутил усы Гвоздь. - Кипятков!
- Я!
- Отвезешь ее утром в Эрмитаж и сдашь директору под расписку. Уразумел?
- Так точно, - козырнул капитан.
Ребята тем временем приводили в чувство бедного Афонькина. Генка усиленно хлопал его по правой щеке, а Макс, столь же усиленно, по левой.
Наконец Афонькин очнулся.
- Пить, - еле слышно прошептал он.
- Сейчас, сейчас. - Любка сбегала на кухню и принесла воды. - Пожалуйста.
Афонькин жадно припал губами к чашке.
- Что это было?.. - ошалело бормотал он между глотками. - Я спал… оно налетело… стало душить…
- Успокойтесь, все позади, - погладила его по плечу Крутая.
Афонькин уставился на Любку.
- А вы… кто? - настороженно спросил он.
- Служба безопасности, - подойдя к кровати, ответил за Крутую Гвоздь. - Вы в состоянии дать показания?
- Да. Позвольте, я только оденусь.
Афонькин начал одеваться.
- Жора! - позвал майор.
- Я!
- Осмотри как следует квартиру!
- Слушаюсь!
Кипятков приступил к осмотру.
А Гвоздь приступил к допросу:
- Ваши фамилия, имя и отчество?
- Афонькин Владимир Николаевич.
- Где работаете?
- Нигде не работаю.
- Поздравляю. И чем же вы занимаетесь в свободное время?
- Я поэт. Сочиняю стихи.
- Значит, без определенных занятий, - отметил майор.
- Простите, - растерянно произнес Афонькин, - но я не понимаю, к чему ваши вопросы?
- Скоро поймете, - заверил его Гвоздь и продолжил допрос: - Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с гражданкой Курочкиной?
- С Ритой?..
- Да, со своей бывшей невестой.
- Мы познакомились в Летнем саду. Зимой. Шел снег. Снежинки, медленно кружась, опускались на землю. Рита была в белой шубке и белой шапочке. Ее глаза…
- Давайте-ка без лирики, - перебил поэта майор. - Меня интересуют только факты.
- Ой, извините… - спохватился Афонькин. - В общем, вскоре после знакомства мы решили пожениться. Подали заявление в загс. Купили эту квартиру…
- Кто именно купил? Вы?
- Нет, конечно. Откуда у бедного поэта столько денег?
- А у бедной студентки откуда? - задал встречный вопрос Гвоздь.
- Рита выиграла большую сумму в телевизионной викторине. Она мне сама об этом сказала.
- И вы ей поверили?
- Разумеется! - пылко воскликнул поэт.
- Ладно. Давайте дальше.
- А дальше начинается самое ужасное. В один совсем не прекрасный день Рита… - От волнения у Афонькина сорвался голос. - Простите, я очень волнуюсь…
- Ничего, ничего.
- Так вот, в один совсем не прекрасный день Рита превратилась… в собаку.
Самокатов с Гороховым переглянулись. Теперь им стало ясно, кто похоронен на собачьем кладбище.
- В каком смысле - в собаку? - переспросил майор.
- В самом прямом. У нее появились лапы, шерсть, хвост… И она с яростным рычанием…
- Стоп, стоп, стоп, - выставил ладонь Гвоздь. - В какую именно собаку превратилась ваша невеста?
- Что значит - в какую?
- Какой породы?
- Я в этом не разбираюсь.
- Опишите ее.
- Это был здоровенный пес с огромной пастью и густой серой шерстью.
- Кавказская овчарка, - навскидку определил майор Гвоздь. - Ладно, продолжайте.
Афонькин продолжил:
- Рита, ну то есть овчарка, с яростным рычанием бросилась на меня. Еще б немного - и она бы перегрызла мне горло. Дело происходило на кухне. Я инстинктивно схватил со стола вилку и… и убил ее… - Афонькин судорожно сглотнул. - А потом всю ночь рыдал над бездыханным телом… - Афонькин и теперь зарыдал.
Крутая снова сгоняла на кухню и принесла воды.
Поэт, громко прихлебывая, попил водички, немного успокоился и опять заговорил:
- Буквально за день до этого кошмара я прочел в одном медицинском журнале статью о загадочной болезни под названием "оборотничество". Заболев, человек превращается в собаку и перестает себя контролировать. Судя по всему, то же случилось и с моей бедной Ритой. Но разве она в этом виновата?.. - Афонькин с отчаянием обвел взглядом присутствующих.
- Продолжайте, продолжайте, - закуривая, сказал майор.
- Мне пришлось похоронить любимую на собачьем кладбище. В Ритин гроб я положил свою поэму. Это был прощальный дар поэта…
Мальчишки одновременно вспомнили ученическую тетрадку, обнаруженную ими в этой квартире.
- А как называлась ваша поэма? - спросил Макс.
- "На смерть любимой Риты", - с пафосом ответил поэт. - Я написал ее в день Ритиной смерти…
- В ученической тетрадке? - спросил Генка.
Афонькин в изумлении посмотрел на Самокатова.
- Откуда ты знаешь, мальчик?
- Да вон она - в шкафу лежит.
Афонькин с волнением подскочил к книжному шкафу и схватил с полки тетрадь. Лихорадочно ее залистал.
- Да, это моя поэма… - бормотал он. - А что же тогда я в гроб-то положил?..
- Наверное, какую-нибудь другую тетрадочку, - сказал майор Гвоздь. - Похожую на эту.
- Да, да, да… - вспомнил Афонькин. - Была еще одна тетрадь! С какими-то считалками…
- А с какими? - тотчас заинтересовалась Любка.
- Что-то вроде - "энис-бенис-бармаленис…" В общем, полнейшая бессмыслица. Я еще подумал: зачем старушка, которая до нас тут жила, записывала этот детский лепет?
Гвоздь тоже заинтересовался считалками.
- А ничего странного, связанного с этой тетрадью, не помните?
- Странного? Да нет… Впрочем, постойте!.. Однажды я начал читать вслух считалку, показавшуюся мне забавной. А Рита внезапно побледнела как смерть и вырвала у меня тетрадь.
- Любопытно, - сказал майор Гвоздь, подкрутив усы.
- Да, любопытно, - повторила вслед за ним Любка, перекатив во рту жвачку.
- А чего тут любопытного? - не поняли Макс с Генкой.
- Я же вам говорила, что все считалки - это магические заклинания, - напомнила им Крутая. - Так вот, заклинания типа: "энис-бенис-бармаленис" смертельны для "черных" существ из инфернального мира.
В комнату вошел капитан Кипятков.
- Товарищ майор, - козырнул он, - квартира осмотрена. Ничего подозрительного не обнаружено.
Гвоздь, не отвечая, задумчиво дымил папиросой.
- Товарищ майор…
- Погоди, погоди, Жора. Кажется, я начинаю понимать истинные намерения нечисти… - Гвоздь быстро взглянул на поэта. - Послушайте, Володя, а вы могли бы найти в тетради считалку, которую прочли своей невесте?
- Разумеется, мог бы. Но ведь тетрадь лежит в гробу.
- А мы ее оттуда достанем.
Афонькин был потрясен до глубины души.
- Вы хотите выкопать Ритин гроб?!
- Придется. В интересах следствия.
Губы и руки у Афонькина задрожали.
- Я… я не позволю…
- Да вы не волнуйтесь, гражданин, - успокоил его Кипятков. - Мы ее потом обратно закопаем.
- Не позволю, - срывающимся голосом повторил поэт. - Слышите?! Не поз-во-лю. Клянусь этим символом негаснущей любви… - Афонькин дотронулся до брелка в форме крохотного флакончика, висящего у него на груди.
- Будь я трижды неладен, если этот символ вам не подарила Курочкина, - убежденно сказал Гвоздь.
- Да, это Ритин подарок.
- Разрешите взглянуть, - протянул руку майор.
- Извините, нет, - отвел его руку поэт.
- А мне можно посмотреть? - медовым голоском попросила Крутая.
Ей Афонькин разрешил.
- Только, ради бога, осторожнее, - предупредил он, бережно снимая цепочку с брелоком.
- Конечно, конечно, - заверила его Любка.
Но как только брелок-флакончик оказался у нее в руке, Любка со всего маху шмякнула его о стену.
- Что вы наделали?! - не своим голосом завопил Афонькин и рухнул на пол без чувств.
От брелока-флакончика осталось лишь мокрое пятно на стене. Любка провела по пятну указательным пальцем, а затем лизнула этот палец.
- Приворотное зелье, - авторитетно объявила она.
- Я гляжу, Люба, ты не только красива, но и умна, - подкрутил Гвоздь оба своих уса.
- Благодарю за комплимент, Петр Трофимыч, - Любка чмокнула жвачкой. - Говорите почаще.
А Самокатов с Гороховым, как всегда, ничего не понимали.
- Какое еще приворотное зелье? - спросили они.
- С помощью которого Курочкина охмурила Афонькина, - объяснила мальчишкам Крутая.
- А-а, - дошло до ребят.
- Товарищ майор, а что с гражданином прикажете делать? - Кипятков кивнул на бесчувственное тело поэта. - Может, ему "Скорую" вызвать?
- Не надо, Жора. - Гвоздь ловким щелчком послал окурок в хрустальную вазу на столе. - Сейчас он очухается. И увидит свою ненаглядную в истинном свете.
Афонькин открыл глаза. Все сразу заметили, что у него с глаз будто пелена спала. Такие они стали чистые и ясные.
- Идемте выкапывать эту бестию, - первым делом сказал поэт.
Глава XXII
"ЭНИ-БЕНИ-РИКИ-ТАКИ…"
Занимался хмурый рассвет, когда майор Гвоздь, капитан Кипятков, поэт Афонькин и ребята приехали на собачье кладбище.
Несмотря на такую рань, сторож-карлик уже вовсю махал метлой, подметая кладбищенские дорожки. Увидев Гвоздя, карлик вытянулся по стойке "смирно".
- Здравия желаю, товарищ майор!
- Здорово, лейтенант. Как обстановка?
- Спокойная!
- У тебя лопата есть?
- Есть! Штыковая и совковая!
- Давай и ту, и другую. И еще топорик.
- Слушаюсь!
Карлик дал им топор и лопаты.
- Это что, тоже ваш кадровый агент? - спросил Самокатов, когда они уже направились к могиле Курочкиной.
- А то как же, - ответил Гвоздь. - ФСБ держит под контролем все питерские кладбища.
- А зачем? - спросил Горохов.
- Чтоб мертвецы не разбегались, - пояснил майор. И непонятно было - шутит он или говорит серьезно.
Подойдя к Ритиной могиле, Гвоздь с Кипятковым достали обоймы с серебряными пулями и деловито вставили их в свои "пушки".
- Огонь на поражение открывать только в самом крайнем случае, - предупредил майор капитана. - Она мне нужна живой. Уразумел, Жора?
- Так точно! - козырнул Кипятков.
Затем Гвоздь обратился к остальным.
- Здесь лежит нечисть высшего разряда, - показал он пистолетом на могилу. - Поэтому приказываю соблюдать крайнюю осторожность. Уразумели?
- Уразумели, - ответила за всех Любка.
- Ну, кто тут у нас самый молодой? - Майор кинул взгляд на Генку с Максом. - Давайте-ка, ребята, лопаты в зубы - и вперед.
Мальчишки взяли по лопате и приступили к работе. Когда они вырыли гроб, Гвоздь подцепил крышку топориком.
Крышка отскочила.
А из гроба выскочил… скелет собаки.
- Гав-гав-гав! - злобно облаял он всех и пустился наутек.
- Лови!.. Лови!.. - азартно закричал майор.
Да куда там - лови! Скелет так припустил на своих костях-лапах, что только кости засверкали.
Видя, что нечисть уходит, Гвоздь вскинул пистолет.
Бах-бах! - выстрелил он два раза.
Бах-бах! - выстрелил следом Кипятков.
Оба фээсбэшника попали в цель. Но собачий скелет продолжал улепетывать как ни в чем не бывало. Подбежав к кладбищенской ограде, он с ходу перемахнул ее. И был таков.
- Вот так номер, чтоб я помер, - сказал майор Гвоздь, убирая пистолет в плечевую кобуру. - Ее даже серебряные пули не берут. Что ж это за тварь?..
- Петр Трофимыч, надо срочно оцепить район! - возбужденно предложили мальчишки.
- А толку-то, - сказала им Крутая. - Вон она какого стрекача задала.
- Вот именно, - согласился с Любкой Гвоздь. - Кипятков!
- Я!
- Обыщи гроб.
- Слушаюсь!
Капитан обыскал гроб.
- На дне гроба обнаружены следы пепла, - доложил он.
- Выходит, она сожгла тетрадку с заклинаниями, - сделал вывод майор и взглянул на поэта.
Афонькин был просто в шоке от всего увиденного.
- Господи… Господи… - бормотал он. - И это существо я любил больше жизни…
- Успокойся, Володя, - похлопал его по плечу Гвоздь. - И постарайся вспомнить, какую считалку ты прочел своей невесте.
- Увы, я не помню…
- Хотя бы одно словечко, - настаивал майор.
- Ой, да там сущая белиберда.
- Ну а какая именно?
Афонькин наморщил лоб.
- Что-то типа - "мени-пени".
- А может, "эни-бени"? - спросил Генка, начиная припоминать считалку, которую слышал в первом классе.
- Да, да! - встрепенулся поэт. - Точно - "эни-бени"!
- Ну а дальше? - теребил его Гвоздь.
Афонькин снова наморщил лоб.
- Вроде какие-то "раки".
- А не "рики-таки"? - спросил Макс, тоже смутно припоминая считалку.
- Верно! - вскричал поэт. - "Рики-таки"!
- "Эни-бени-рики-таки", - повторил первую строчку Кипятков.
- "Тай-бары-барыки-смаки", - мигом вспомнила Любка вторую строчку.
- "Эн-бен-турумбен!" - восторженно завопил Горохов.
- "Бакс!" - выкрикнул Самокатов.
Майор Гвоздь довольно подкрутил усы.
- Как говорится: "И на старуху бывает проруха". Курочкина, конечно, сильная тварь, но не всемогущая. И на нее смертельное заклинание нашлось.
- А вдруг не подействует? - засомневался Кипятков.
- Отставить сомнения, капитан, - приказал Гвоздь.
- Есть отставить сомнения!
- В общем, так, орлы, - заключил майор. - Дело за малым. Нужно найти эту красавицу.
- А где ж ее искать-то, Петр Трофимыч? - задали риторический вопрос ребята.
Вместо ответа Гвоздь принюхался, опустился на четвереньки и заводил усами по земле… Короче, повел себя, как настоящая собака, только что не гавкал.
Все с изумлением наблюдали за действиями бравого майора.
- Вот так номер, чтоб я помер! - воскликнул Гвоздь, становясь на ноги и отряхивая брюки. - Оказывается, эта тварь следы оставила.
- Прикажете вызвать проводника со служебно-розыскной собакой? - тотчас спросил Кипятков.
- Не надо, капитан. Я сам пойду по следу.
- Вы?! - удивились все.
- Так точно. Я ведь в одной из своих прошлых жизней был ищейкой. И звали меня тогда - Рекс!
С этими словами майор Гвоздь пошел по следу. А все остальные пошли за майором.
И пришли они туда, откуда ушли. То есть на Лиговку. К Генкиному дому. Мало того, след привел их к дверям Генкиной квартиры.
- Ни фига себе, - изумился Самокатов.
- Вот так фишечка, - присвистнул Горохов.
- Похоже, парень, Курочкина тебе ловушку устроила, - подкрутил усы Гвоздь.
- Но мы же сорвали все ее планы, - недоумевал Генка. - И с Нестеровой, и с Рукой Смерти.
- Значит, она придумала что-то новенькое.
- Выбить дверь, товарищ майор? - Кипятков уже занес ногу для удара.
- От-ставить, - приказал Гвоздь. - Будем действовать так, будто мы ничего не подозреваем. Звони, Геша.
Самокатов нажал кнопку звонка. В прихожей раздались шаги.
Все затаили дыхание.
Дверь открылась.
- Мама?! - опешил Генка.
Да, на пороге стояла его мать.
- Ты? Ты прилетела? - растерянно моргал Самокатов.
- Как видишь. А ты почему так поздно домой являешься?..
- Скорее рано, мадам, - вмешался майор Гвоздь. - Уже пять часов утра.
- А вы кто? - холодно осведомилась у него Генкина мать.
- Сотрудник госбезопасности. Могу я задать вам несколько вопросов?
- А в чем дело? Мой сын что-то натворил?..
- Пройдемте в квартиру. Я вам там все объясню.
Все прошли в квартиру.
- А где папа? - спросил Генка, не увидев отца.
Мать несколько замялась.
- Я тебе потом скажу. - Она повернулась к майору. - Слушаю вас.
Майор Гвоздь пристально посмотрел в глаза Генкиной матери и раздельно произнес:
- Эни-бени-рики-таки…
- Заткнись, гад! - смертельно побледнев, взвизгнула Генкина мать.
И Самокатова буквально пронзила ужасающая догадка: да это же Рита Курочкина, которая прикидывается его матерью.
А в следующую секунду произошло то, чего Генке не снилось даже в самом кошмарном сне. Лжемать начала раздуваться… раздуваться… раздуваться… А потом ка-а-а-к лопнет!
И Курочкина предстала в своем истинном обличье.
Вид ее был настолько омерзителен, что даже самые отвратительные монстры из фильмов-ужасов выглядели по сравнению с ней милыми симпатяшками. Это была уродина со множеством длинных змееподобных отростков-щупалец, огромной зубастой пастью и крохотным белесым глазом посреди мерзопакостной рожи.
Зрелище, надо признать, было не для слабонервных.
Афонькин - так тот сразу бухнулся в обморок. А всех остальных с головы до ног окатила ледяная волна ужаса.
Всех, кроме Гвоздя. Бравый майор даже бровью не повел.
- А ну-ка, орлы, - бесстрашно закричал он, - давайте хором скажем заклинание!
Стальной голос Гвоздя вернул всем решимость.