Но отменять из-за этого поход он, конечно, не стал. В передовом полку вновь пошел Владимир Глебович. Его сопровождал участвовавший и в прошлом предприятии племянник Рюрика Мстислав Романович. В дороге младшие князья встретили купцов, ехавших на Русь из Степи, и те сообщили, что половецкая орда стоит на Хороле. Владимир дал знать Святославу и Рюрику, а сам направился с передовым полком к реке. По его следам, предвкушая новую победу, двинулись старшие князья.
Владимиру пришлось довольно долго искать Кончака - тот уже снялся с указанного купцами места, перейдя в укромную излучину реки. Не обнаружив половецкого стана, Владимир и Мстислав 1 марта 1185 года перешли реку и поднялись на высокие холмы, чтобы обозреть поречье. Новой ханской ставки они так и не заметили, зато с высоты углядели стоявший у реки половецкий обоз. Кончак, завидев атакующих русских, пришел в замешательство. На помощь обозу он прийти не успел - и в итоге потерял все осадные орудия вместе с их конструктором. Хан стал отступать. Младшие князья немедленно велели отправить добычу к Святославу, сами же погнались за уходящими половцами. Когда русские воины настигли тылы Кончака, а вдали показались полки великих князей, половцы ударились в бегство. "Многое множество" попало в плен, не меньше и полегло. Русским, помимо "живого огня" и машин, досталось немало коней и оружия.
* * *
Вслед бежавшему Кончаку послали хана "черных клобуков" Кунтувдыя. Но тот вскоре вернулся, доложив, - то ли искренне, то ли нет, - что не настиг Кончака из-за весенней распутицы. Как бы то ни было, Святослав и Рюрик отпраздновали победу и вернулись в Киев, славя Господа за свой успех. К несчастью, на этом война не закончилась. Наступивший год едва не переломил ее ход в пользу врага. И виной тому оказалась честолюбивая затея Игоря Святославича Новгород-Северского…
Глава десятая.
ПОХОД
Весной 1185 года Святослав Всеволодович выслал в набег на половцев боярина Романа Нездиловича с берендеями, а сам направился в Карачев, чтобы собрать войска вятичей и других "верхних земель". Великий князь замышлял новый поход, на этот раз к Дону, где собирался пробыть до осени. Боярин с поручением справился - 21 апреля, на Пасху, разорил половецкие кочевья, взяв "много полона и коней".
Игорь и Всеволод тем временем совещались в Новгороде-Северском. В брате, пылком и отважном воителе, Игорь нашел единомышленника - он тоже был раздосадован на то, что в прошлом году (да разве только в прошлом?) Святослав со своими союзниками прославился больше. "Или мы не князи? - задались вопросом Святославичи. - Пойдем так же сами по себе, хвалы добудем". Послали гонцов к Ярославу Черниговскому. Тот вновь не явился сам, но прислал служивших ему кочевников - "черниговских ковуев" - под водительством своего боярина Ольстина Олексича. Игорь призвал Святослава Рыльского и своего старшего сына Владимира, которому как раз перед этим выделил Путивль, взял с собой и второго сына, одиннадцатилетнего Олега. Как мы помним, Святослава и Романа Игорь брал в краткосрочный набег в еще более нежном возрасте. Олега же он, видимо, считал уже вполне взрослым, заслужившим участие в большом дальнем походе. При описании злосчастного похода стоит иметь в виду возраст и опыт его участников. Старшие из них были взрослы, храбры и закалены в боях, но имели недостаточно опыта для войны с кочевниками в глубине степи, а главное - недостаточно умудренной осторожности. Самым старшим был 34-летний Игорь, Всеволод был моложе года на два-три; но воевали они до того только на Руси или у самых ее границ. С крупными силами кочевников оба имели дело исключительно как с союзниками. Что касается младших князей, то у них не было практически никакого боевого опыта, да и жизненный весьма ограниченный. Святославу Рыльскому было 18 лет. Единственной его войной, известной нам, был прошлогодний поход с дядей на Мерлу. Его жену звали Анастасия, о детях бесспорных данных нет. Владимиру еще не исполнилось четырнадцати, и участвовал он только в том же самом походе. Невестой путивльского князя была дочь Кончака, но поход против предполагаемого тестя, очевидно, свадьбу отодвигал.
Игорь решил направиться к Донцу. В науке высказывались мнения, что князь рассчитывал воевать только с соперниками Кончака - прежде всего с сильнейшим после него ханом здешних половцев Гзой Бурновичем. Но вряд ли это так. Князь теперь уже рассчитывал не просто совершить грабительский набег, как в прошлом году, но одержать победу, сопоставимую с разгромом Кобяка. А такая победа могла быть только над "сватом" Кончаком, ускользнувшим в марте от Святослава. Старая, скрепленная кровью и невзгодами дружба и матримониальные планы отступали перед честолюбием. Впрочем, и честолюбие неразрывно сплеталось с внезапно и запоздало пробудившимся в Ольговичах стремлением защитить Русскую землю от "поганых". Это переплетение, ясное дружинному поэту, вполне видно уже в первых строках "Слова":
Начнем же, братия, повесть сию
От старого Владимира
До нынешнего Игоря,
Что испытал ум крепостью своей
И заострил сердце свое мужеством,
Исполнился ратного духа,
Навел полки свои храбрые
На землю Половецкую
За землю Русскую.
Игорь с родичами и черниговской подмогой выступил из Новгорода-Северского 23 апреля. Ехали не спеша - "были ведь у них кони очень тучны", замечает летописец; в пути присоединялись северские бояре со своими отрядами. Ждали подхода Всеволода, который сначала направился из Трубчевска в Курск, а оттуда должен был привести все свои силы на соединение с братом. К Донцу вышли вечером 1 мая. Было солнечное затмение. Игорь, увидев, что "солнце стало как месяц", обратился к боярам: "Видите ли? Что это за знамение?" Бояре "поникли головами": "Княже, это знамение не на добро". "Братья и дружина, - ответил Игорь, - тайны Божией никто не ведает, а знамению творец - Бог, как и всему миру своему. Нам же что сотворит Бог, на добро ли, на наше ли зло, то мы увидим". С тем он и отдал приказ переправляться через Донец.
Тогда Игорь воззрел на светлое солнце
И увидел, что тьмой все его вой прикрыты.
И прорек Игорь дружине своей:
"Братия и дружина!
Лучше бы нам побитыми быть,
Нежели полоненными быть.
Так сядем, братия, на своих борзых коней
Да воззрим на синий Дон".
Пало князю на ум хотение,
И жажда ему знамение застила
Отведать Дона Великого.
"Хочу ведь, - рек он, -
Копье преломить о конец поля Половецкого
С вами, русичи, хочу главу свою положить
Либо же испить шеломом Дона".
Войска переправились через Донец и двинулись дальше на восток, к Осколу. Здесь остановились на два дня, чтобы дождаться Всеволода. Наконец он подошел с курянами и трубчевцами, и войско повернуло на юг. Шли к району нынешнего города Изюма, где в Донец впадала река Сальница.
О Боян, соловей старого времени!
Вот бы ты сей поход возбренчал,
Скача, соловей, по древу мысленному,
Летая умом под облака,
Свивая славы обапол сего времени,
Рыща тропой Трояна чрез поля на горы.
Пел бы ты песнь Игорю, того внуку:
"Не буря сокола занесла
Чрез поля широкие -
Галочьи стаи летят к Дону Великому!"
Так ли воспеть, о вещий Боян, Велесов внук:
"Кони ржут за Сулою -
Звенит слава в Киеве.
Трубы трубят в Новеграде,
Стоят стяги в Путивле".
Игорь ждет мила брата Всеволода.
И прорек ему Буй Тур Всеволод:
"Один брат, один свет светлый - ты, Игорь!
Оба мы с тобой Святославичи!
Седлай, брате, своих борзых коней,
А мои уж готовы, оседланы
У Курска наперед.
А куряне мои - кметы сведущие,
Под трубами повиты,
В шеломах взлелеяны,
С конца копья вскормлены.
Пути им ведомы,
Яруги им знаемы,
Луки у них натянуты,
Колчаны отворены,
Сабли изострены,
Сами скачут, как серые волки в поле,
Ища себе чести, а князю славы".
Половцы между тем узнали о вторжении русских: "Братья наши перебиты и отцы наши, а других в плен взяли, теперь же идут на нас!" Ханы приграничных орд, во владения которых вступила рать Игоря (возможно, главным из них был Гза), разослали призыв "по всей земле", а сами собрали войска "от мала до велика", отвели кочевья с женщинами и детьми за реку Сюурлий и встали между ними и рекой, прикрывая семьи и ожидая подхода союзников.
Князья, продвигаясь к Сальнице, выслали вперед сторожу, чтобы захватить "языка". Разведчики встретили княжескую рать у реки без всякой добычи. "Приехали, видели врагов, - доложили они. - Враги ваши в доспехах скачут. Или идите быстро, или возвращайтесь домой, потому что не наше время". Игорь обратился к родичам: "Если мы не бившись вернемся, то срам будет пуще смерти. Но как нам Бог даст!" Приняли решение ночью идти к Сюурлию без остановки.
Тогда вступил Игорь князь в злато стремя
И поехал по чистому полю.
Солнце ему тьмою путь заступало,
Ночь, стеная ему грозою, птиц будила,
Свист звериный встал.
Взвился Див, кличет вверху древа,
Велит послушать он земле незнаемой,
Волге, и Поморию, и Посулию,
И Сурожу, и Корсуню, и тебе,
Тмутараканский болван.
А половцы неготовыми дорогами
Побежали к Дону великому.
Кричат телеги в полуночи,
Как лебеди спугнутые.
Игорь к Дону воев ведет.
Уже ведь беду его ждут птицы на дубах,
Волки грозу ерошат по яругам,
Орлы клекотом на кости зверей зовут,
Лисицы брешут на червленые щиты.
О Русская земля! Уже за шеломянем ты!
Долго ночь меркнет.
Зарей свет занялся,
Мгла поля покрыла,
Щебет соловий стих,
Говор галок пробудился.
Русичи великие поля
Червлеными щитами заградили,
Ища себе чести, а князю - славы.
И летописцы, и автор "Слова" говорят о том, что ночной марш происходил с четверга на пятницу, но дня не называют, что дополнительно запутывает географию похода в глубину незнаемого Дикого поля.
ПОХОД ИГОРЯ СВЯТОСЛАВИЧА НА ПОЛОВЦЕВ
апрель-июнь 1185 года
Всё же, видимо, рать Игоря шла дальше на юг, за Донец и вниз по нему, "к Дону", но продвинулась не очень далеко от впадения Оскола в Донец. "В обеднее время" достигли Сюурлия и на противоположном берегу увидели изготовившихся к бою половцев. Основные силы орды еще не подошли, но половецкие военачальники вынуждены были защищать свои юрты.
Игорь разделил войско на шесть полков. Впереди он поставил русских стрелков, отобрав их из всех княжеских отрядов. В передовой полк основного войска князь назначил своего юного сына Владимира. Рядом с ним к реке двигались особым полком кочевники-ковуи под водительством воеводы Ольстина. Главные силы шли следом. Срединный полк вел сам Игорь, полк правой руки - Всеволод Святославич, а полк левой руки - Святослав Ольгович. Перед боем Игорь воззвал к другим князьям: "Братия! Сего мы искали, так постараемся!"
Когда русские полки подошли к Сюурлию, половцы попытались атаковать. Их лучники выехали вперед, "пустили по стреле в русь" - и отступили. Степняки внезапно осознали, что им не хватит сил для битвы. Началась и быстро распространилась паника. Русские только вступили в воду - а уже и задние ряды половецкого войска бежали. Три передовых полка и Святослав Ольгович бросились в погоню, тогда как Игорь и Всеволод не позволили своим воинам нарушить строй и двигались вперед без спешки. Половцев гнали до их юрт и дальше, многих убили или захватили в плен. В кочевьях нашли не успевших бежать женщин и детей, а также немало добра. Ночью к Игорю и Всеволоду, хозяйничавшим в захваченных половецких станах, вернулись Святослав, Владимир и Ольстин со своим полоном.
В разоренных кочевьях остались на три дня, "веселясь". Игорь и его родичи похвалялись: "Братья наши ходили со Святославом, великим князем, и бились с ними, глядя на Переяславль, когда они сами к ним пришли, а в землю их не смели за ними пойти. А мы в земле их, и самих их перебили, и жены, и дети их в плену у нас. А ныне пойдем на них за Дон и до конца их изобьем! Если же будет нам победа, то пойдем в Лукоморье, куда не ходили и деды наши, и возьмем сполна себе славы и чести!"
Рано утром в пятницу
Потоптали поганые полки половецкие
И, рассыпав стрелами по полю,
Помчали красных девок половецких,
А с ними злато, и паволоки, и дорогие аксамиты.
Попонами, епанчами и кожухами
Начали мосты мостить
По болотам и местам слякотным,
И всякими узорочьями половецкими.
Червлен стяг,
Бела хоругвь,
Червлена кисть,
Серебрёно древко -
Храброму Святославичу!
Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо.
Далече залетело!
Не в обиду оно было порождено
Ни соколу, ни кречету,
Ни тебе, черный ворон, поганый половчин!
Гзак бежит серым волком, Кончак ему след правит
К Дону великому.
География и хронология дальнейших событий еще более запутаны, чем предыдущих. Согласно Ипатьевской летописи, роковая битва на Каяле случилась в субботу. У автора "Слова" получается, что сражение произошло на следующий день после Сюурлия и ночевки в разоренных станах. Но согласно владимирским летописям, князья, как уже сказано, оставались в становищах кочевников три дня. Летописец Переславля-Суздальского и Лаврентьевская летопись уточняют, что за три дня до последней битвы русские уже были задержаны, хотя вряд ли остановлены, половецкими лучниками. Значит, после стоянки они сутки двигались дальше к Дону, прежде чем наткнулись на силы Кончака и Гзы, и битва на Каяле произошла через восемь дней после стычки на Сюурлие. Очевидно, где-то в одном-двух днях пути вниз по Донцу и следует искать Каялу - реку, упомянутую как место сражения в Ипатьевской летописи и "Слове". В последнем Каяла из-за созвучия со словом "каять(ся)" уже становится именем нарицательным, - например, она неожиданно переносится под Киев на Нежатину Ниву при описании тамошнего рокового сражения. Знает Каялу и автор "Задонщины", отождествляющий ее с Калкой - местом первого разгрома русских князей татарами (1223). Однако это не дает оснований отрицать реальность самой Каялы как места поражения Игоря - просто ее расположение, возможно, навсегда останется неизвестным. "У Дона великого", между устьем Донца и местом впадения в Донец Оскола, по правому, обращенному к морю берегу - вот и всё, что можно сказать о нем с определенностью.