Тут миссис Гримм взглянула в их сторону и, увидев мэра Шарманьяка, поспешила подойти к ним.
- Рельда Гримм, я только что имел честь познакомиться с вашими внучками, - сказал мэр, и его мрачная гримаса тут же сменилась солнечной улыбкой. - Они как две капли воды похожи на дедушку. - И, наклонившись к Дафне, он ущипнул ее за щеку. - С возрастом, надо надеяться, это у них пройдет, - пробормотал он.
- Мэр Шарманьяк, что привело вас сюда, в такую даль? Я думала, сейчас для вас главное - сбор средств в ваш предвыборный фонд, - сказала миссис Гримм, натянуто улыбаясь.
- Ах, что вы, ну какой сбор средств! - отмахнулся Шарманьяк. - Это всего лишь бал. Завтра вечером. Но вы же сами знаете, как все у нас делается! Если я лично не побываю на месте происшествия, даже если дело пустяковое, то все сразу начинают недоумевать, нервничать… А могу и я задать вам тот же самый вопрос: почему знаменитая Рельда Гримм здесь, в этой глуши, и зачем ей понадобился этот разрушенный дом?
А ведь он был прав: эти обломки прежде были домом. Сабрина заметила, что кое-где из-под камней выглядывала мебель, а в одном месте на палке раскачивался на ветру старый шерстяной плед.
- Ума не приложу, о чем думал этот фермер! Разве можно строить дом так плохо? Счастье еще, что ему удалось выбраться из-под камней, - продолжал мэр.
- А-а, значит, есть оставшиеся в живых! - сказала миссис Гримм, делая пометки у себя в блокноте.
- Ну вот, опять двадцать пять, мистер Семерка! Прямо видно, как у нее в голове завертелись шестеренки. Рельда Гримм, частный детектив, идет по горячему следу, она вот-вот раскроет преступление, которого не было, - сказал мэр. - Вот ведь какая закавыка с вами, Гриммами! Вы никак не хотите понять, что раскрыть тайну можно только тогда, когда эта самая тайна есть… А тут что? Фермер построил когда-то дом, построил плохо, ну, дом и обвалился. Это не тайна, а происшествие. И все, вопрос закрыт.
- Почему же вы назвали эти обломки местом преступления? - удивилась Сабрина.
Шарманьяк обернулся и поглядел на нее так, что его взгляд мог бы прожечь в ней дырку.
- Тебе, детка, явно не то послышалось, - сказал он сквозь зубы. - Мистер Семерка, запиши-ка вот это. Еще один закон: детям запрещается задавать вопросы тем, кто старше их по возрасту.
Коротышка энергично зацарапал в своем блокноте, а миссис Гримм сказала:
- Но мы же, мэр, оба прекрасно понимаем, почему мы приехали сюда.
Лицо Шарманьяка налилось краской. Он дернул себя за галстук и принялся поправлять воротник.
- Но вас, Рельда, все это ни с какой стороны не касается.
Не успела старая женщина ответить ему, как к ним подошел мистер Канис.
- А-а, смотрите, уж не сам ли это злой серый…
- Мэр Шарманьяк, о чем вы? - сердито перебила его миссис Гримм.
- Ах, извините. Мне, разумеется, докладывали, что теперь вас на ученый манер надо звать, по-латыни: Канис. Так ведь? - осклабился Шарманьяк, наклоняясь поближе к Сабрине и Дафне. - Вы, детки, поосторожней с ним: как пойдете поцеловать бабушку перед сном, обязательно посмотрите, какие у нее зубы…
- По-вашему, это умно - провоцировать меня? - сказал мистер Канис, подходя вплотную к мэру.
Мистер Канис был совершенно спокоен, но его слова явно привели мэра в смятение.
- Так, хватит! - приказала миссис Гримм, да таким голосом, что девочки просто остолбенели.
Но еще удивительнее было то, как ее окрик подействовал на двух взрослых мужчин: они отскочили друг от друга, будто два школьника, которых отругала учительница.
- Собака тут кое-что нашла, - хрипло сказал мистер Канис.
Он положил на ладонь миссис Гримм огромный зеленый лист, и ее глаза удовлетворенно загорелись.
- Смотрите-ка, мэр Шарманьяк. Мне кажется, вот и ключ к разгадке, хотя сама тайна пока еще не разгадана, - сказала она, размахивая этим листом прямо перед носом мэра, который явно очень разозлился.
- Поздравляю! Как же, большое дело - среди всех этих деревьев найти зеленый лист, - съехидничал мэр Шарманьяк. - Вы бы сюда судебно-медицинских экспертов вызвали, они б вам целую ветку нашли или даже желудь…
- Но ведь этот похож на лист бобового ростка, - ответила старуха.
Шарманьяк зыркнул глазами по сторонам.
- Ну и что? Это еще ничего не доказывает, - сказал он.
- Может, нет, а может, и да. Просто странно видеть свежий зеленый лист, когда на дворе конец ноября, - заметила миссис Гримм.
Сабрина взглянула на деревья - и то верно: листья-то все уже облетели…
- Вот что, Рельда, - сказал мэр, - вы бы не лезли не в свои дела, чтобы потом не пожалеть.
- А если не хотите, чтобы я вмешивалась в ваши делишки, нужно было лучше маскировать собственные огрехи, - спокойно сказала миссис Гримм и положила листок в свою сумку.
Мэр неопределенно хмыкнул и повернулся к услужливому Семерке.
- А ну открой дверцу, недоделок! - прорычал он.
Коротышка чуть не потерял свой шутовской колпак - так он рванулся к дверце. А через мгновение лимузин так лихо сорвался с места, что из-под колес полетел щебень.
- Девочки, пойдемте-ка вон туда, на холм, посидим там около трактора, - предложила миссис Гримм. - Мне хочется на это место сверху взглянуть. Повнимательнее.
Дафна взяла старуху за руку и помогла ей подняться по крутому склону, где стоял одинокий трактор. Поднявшись наверх, старуха плюхнулась на землю, еле переводя дыхание.
- Спасибо, Liebling. То ли холмы стали круче, то ли это я постарела…
- А кто это был? - спросила Дафна.
- Ну как тебе сказать? - ответила миссис Гримм. - Вообще-то он благородных, королевских, кровей, зовут его мистер Шарманьяк, он мэр нашего города.
- А почему он всем грубит? - спросила Сабрина.
Мэр чем-то напомнил ей ту тетку, которая раздавала еду у них в приюте: казалось, ей доставляло удовольствие говорить детям, что они слишком разжирели.
- Ну, его в самом деле иногда заносит…
- Похоже, они с мистером Канисом не любят друг друга, - заметила Дафна.
- Ну, это давняя история, - сказала старуха и вдруг подняла с земли маленький черный кружок. - Как интересно! - пробормотала она, радостно записывая что-то в блокнот. - Крышка от объектива, похоже, от очень дорогой видеокамеры…
- Может, это мусор? - сказала Дафна. - Или фермер что-то потерял…
- Может, и так, конечно, - соглашаясь, кивнула миссис Гримм, убирая крышку в сумку. - А может, кому-то, кто виноват в разрушении дома, нужны были доказательства.
В это время неподалеку притормозил белый микроавтобус, на котором крупными буквами было написано: "НОВОСТИ. ЧЕТВЕРТЫЙ КАНАЛ". Двери распахнулись, и из автобуса выпрыгнули оператор с камерой и смазливая репортерша в деловом костюме. Она сразу же раскрыла пудреницу, посмотревшись в зеркальце, поправила прическу, и оператор подал ей микрофон. Они оглядели кучу обломков досок, бревен и кирпичей, а потом, заметив на холме старую женщину с детьми, тут же подошли к ним.
- Здравствуйте, дамы, меня зовут Вильма Фэй, я из программы новостей четвертого канала, - затараторила репортерша, тыча микрофоном в лицо миссис Гримм. - Не могли бы вы рассказать нам, что здесь случилось?
- О господи, вы с телевидения, что ли? - спросила старая женщина.
- Да-да, - закивала репортерша, - и мы покажем вас в ближайших новостях. А теперь расскажите нашим телезрителям, что вы тут видели.
- Да мы, собственно, ничего и не видели, - сказала миссис Гримм. - Мы сами только что сюда приехали.
Оператор опустил камеру.
- Ну надо же! - простонала репортерша. - Пять лет на факультете журналистики, диплом с отличием, а приходится делать передачу про обвалившийся дом в этом богом забытом Феррипорт-Лэндинге, да еще в такую холодину!
- Пойду-ка поснимаю развалины, - сказал оператор и, взвалив на плечо свою тяжеленную видеокамеру, двинулся с холма вниз, к куче строительного мусора, которая еще недавно была домом фермера.
- Ну хоть что-то, - кивнула репортерша. - Только давай уедем отсюда поскорее.
- Извините, что ничем не смогла помочь, - сказала миссис Гримм.
- Ах, не в вас дело. Просто меня без конца посылают в этот городишко, а здесь никогда ничего не происходит.
- Верно, у нас в Феррипорт-Лэндинге тишь да гладь, - согласилась старуха.
Вильма Фэй опять закивала и направилась к своему микроавтобусу.
Когда телевизионщики уехали, миссис Гримм вынула из своей сумки большой зеленый лист и странную коробочку с какими-то ручками, кнопками и помигивающими лампочками. Положив лист на землю, она нажала красную кнопку на крышке коробки и принялась размахивать ею над листом.
- А что ты делаешь? - спросила Дафна.
- Анализирую, - ответила старуха. - У меня сугубо научный подход.
Тут прибор издал громкий утробный звук, словно кто-то… ну, словом, испортил воздух…
- Ага, вот, - удовлетворенно сказала миссис Гримм, - все так и есть: как я и думала, он с великанского бобового ростка.
- Да таких не бывает на свете, - хихикнула Дафна.
- А что ты видишь вон там, внизу? - спросила миссис Гримм, показывая вниз, на поляну.
- Дом, который обвалился, да? - проговорила девочка.
- Верно. А что еще? Что вокруг дома?
Сабрина внимательно посмотрела на кучу обломков. Что же в ней такого необычного? Ничего вроде бы. Вот разве что земля вокруг будто придавлена.
- Земля около развалин ниже, чем все вокруг, - сказала она.
- А отчего такое могло случиться?
- Не знаю. А вы что думаете? - спросила Сабрина, перебрав в уме возможные варианты.
- По-моему, на этот дом наступил великан, - ответила миссис Гримм. - Где найдешь лист от великанского бобового ростка, там и великана небось встретишь.
Дафна засмеялась, а Сабрина снова ужаснулась: старуха еще больше сошла с ума…
- Надо бы спуститься и еще разок все как следует осмотреть, - сказала старая женщина, с трудом подымаясь на ноги.
Внизу она подошла к мистеру Канису, который одиноко возвышался среди обломков.
- Чудная она какая-то, - снова хихикнула Дафна.
"Причем на всю голову", - подумала Сабрина.
- Хочу на тракторе покататься! - воскликнула Дафна.
Она вскочила на ноги и потащила сестру к трактору. Сабрина помогла ей взобраться на сиденье, и малышка тут же ухватилась за руль, стала крутить его и издавать звуки, что-то вроде "дррр", делая вид, что управляет трактором.
- Смотри, я настоящая фермерша, - дурачилась Дафна.
Сабрина поглядела на сестру и вдруг засмеялась. Нет, все-таки у нее самая забавная сестра на всем белом свете!
- Что же вы выращиваете на вашей ферме, уважаемая фермерша Гримм? - подыграла она ей.
- Конечно же конфеты! - засмеялась Дафна. - Я собираю с полей тонны конфет. На прошлой неделе отвезла весь свой урожай на рынок. И неплохо заработала, между прочим…
Сабрина улыбалась, но потом ее сердце снова окутало облачко печали. Ну зачем этой старухе понадобилось врать, будто она их бабушка? Зачем выдумывать небылицы? Неужели нельзя по-нормальному, как все? В доме у нее тепло, удобно, и, если все время быть начеку из-за мистера Каниса, они с сестрой вполне могли бы пожить там. Если бы эта старушенция не была такой сумасшедшей, она могла бы стать неплохой бабушкой.
- Сабрина, посмотри на дом, - прошептала вдруг Дафна.
Она, оказывается, уже перестала играть в фермершу и теперь во все глаза смотрела на кучу мусора внизу, у подножия холма.
Сабрина взглянула туда, но ничего нового не увидела.
- Разве тебе не видно то, что я вижу отсюда? - воскликнула Дафна, показывая рукой вниз.
- Что там? Что ты видишь?
- Залезай ко мне, отсюда лучше видно.
Сабрина вскарабкалась на трактор и встала в полный рост на его капоте.
- Теперь видишь?
И тут Сабрина поняла, что так взволновало ее сестру. Да у нее самой сердце подпрыгнуло в груди и заколотилось где-то в горле: вмятина вокруг обрушившегося дома была совершенно определенной формы.
- Это же след ноги… - ахнула она.
3
Значит, миссис Гримм и мистер Канис подшутили над ними. Теперь понятно, почему миссис Гримм разговаривала со своим домом, почему варила для них эту идиотскую еду и почему мистер Канис почти все время молчал и вообще казался таким странным. Сабрина пришла в ярость оттого, что они хотели оставить их в дураках. Хуже того, этому розыгрышу не видно было конца! Весь день они бродили по полю в поисках "вещественных доказательств", пока миссис Гримм наконец не сказала, посмотрев на свои наручные часы, что пора уже домой - время ужинать…
Дома она приготовила для девочек огромную кастрюлю тефтелей, политых какой-то фиолетовой подливкой. Этот рецепт, как она заявила, ей когда-то подарил один тибетский монах. Слишком голодная, чтобы отказываться от еды, Сабрина лишь разрезала тефтельку пополам, чтобы удостовериться, что внутри нет никаких таблеток или яда. Убедившись, что отравы нет, она наконец откусила кусочек. На вкус это было похоже на пиццу. Распробовав, Сабрина съела целую тарелку тефтелей и принялась уже за вторую порцию, когда к ним подсела миссис Гримм, плюхнув на стол старую, обтрепанную книгу.
- Вот, Liebling, мы столкнулись с настоящей тайной. Придется заняться некоторыми изысканиями. Хороший детектив всегда проводит собственное расследование. Ну-ка, давайте посмотрим. Ага, вот: великаны. Что нам про них известно? Ну вот, например, "Великан и портной", - говорила она, перелистывая страницы книги.
- Будет вам, посмеялись, и хватит, - заявила Сабрина с вызовом. - Вы что, думаете, мы такие несмышленыши, чтобы попасться на вашу удочку?
Миссис Гримм подняла глаза от книги - она была донельзя удивлена.
- Не думаете же вы, что там действительно все случилось из-за великана! - воскликнула Сабрина.
- Конечно из-за великана! - не моргнув глазом ответила ей старуха.
- Бабуфка, но феликаноф же не быфает, - уплетая тефтели за обе щеки, сказала Дафна.
- Ох, боже ты мой! Я понимала, что ваш отец хотел быть как можно дальше от всего этого, - сказала миссис Гримм, - но я даже представить себе не могла, что он вам даже элементарных вещей не объяснил! Так вот почему вы смотрите на меня, будто я с приветом! Ничего удивительного…
- О чем это вы? Ничего не понимаю! - воскликнула Сабрина.
- Вот о чем, - сказала миссис Гримм, захлопывая книгу, чтобы девочки увидели обложку.
- "Волшебные сказки братьев Гримм", - прочитала вслух Дафна.
Старуха снова раскрыла книгу - перед ними был портрет двух мужчин с резкими чертами лица.
- Вы хоть знаете, кто это? - спросила она.
Девочки посмотрели на портрет, но ничего не сказали. Сабрине эти лица были незнакомы.
- Это Якоб и Вильгельм Гриммы, известные во всем мире как братья Гримм. Вильгельм и был вашим прапрапрапрапрадедушкой, - сказала старуха, указывая на одного из мужчин на портрете - худого человека с крупным носом, небольшими глазами и длинными волосами.
- Сказки братьев Гримм! Тех самых? Которые сказочники? - вскричала Дафна.
- Да, Liebling, которые сказочники, те самые… Только в их книге нет ничего сказочного или волшебного! На самом деле это - историческое произведение, и каждая так называемая сказка лишь повествование о том, что действительно произошло когда-то, пусть в незапамятные времена.
Девочки недоуменно переглянулись, не зная, что и сказать.
- В те времена, когда Якоб с Вильгельмом были молоды, все эти так называемые сказочные герои еще жили среди людей, - продолжала миссис Гримм. - Поутру крестьяне могли обнаружить на поле бобовый росток великана или эльфов у себя в сарае, а то и рыцарей увидеть, как они сражаются с драконом. Но все меняется в этом мире. Между людьми и героями сказок издавна возникали конфликты, вот люди и стали преследовать их. Например, потому, что сказочные герои не умирают. В результате одних вечножителей арестовали, другим пришлось скрыться. Колдовство запретили законом, драконов всех переловили и в клетки посадили. Тут братья Гримм поняли: век сказок подходит к концу. Потому они и отправились собирать все эти истории, чтобы, записав их, знать, как все было на самом деле. На будущее, так сказать, для вечности. Какие-то из записанных ими историй случились за сотни лет до их рождения, но были и такие, которые Якоб с Вильгельмом видели собственными глазами. Конечно, пока они собирали все эти рассказы про былое, колеся по стране, у них появилось немало друзей среди вечножителей.
- А что это такое - вечножитель? - спросила Дафна.
- Так себя называли герои сказок, сами сказочные создания. Сама подумай: когда говорят про сказочное создание, подразумевают, что это обязательно какое-то чудовище или уродец. А ведь многие из них тоже люди или когда-то были людьми, пока колдовство не изменило их внешность. Они очень болезненно на все это реагировали. Да и понятно: неприятно им все это. А тут как раз, - продолжала миссис Гримм, - бедняки и те, кого за что-то преследовали, стали уезжать в Америку. Вот вечножители и решили - пора и им туда переселиться. В те времена здесь, в Новом Свете, огромные пространства пустовали, никем не заселенные, поэтому если кто-нибудь хотел затеряться в лесах и жить своей жизнью, то казалось, все идеально для этого подходит: можно жить-поживать и добра наживать сколько душе угодно. Ну, Вильгельм и занялся организацией этого переселения. Он зафрахтовал для вечножителей корабли и использовал свои связи, чтобы купить мять квадратных миль здесь, на Гудзоне. Вечножители построили на этой земле свой город, потом сюда со всего света стали приезжать другие вечножители, и все долгое время жили в мире и согласии.
Но постепенно люди тоже стали селиться в Феррипорт-Лэндинге, и в конце концов вечножители снова почувствовали себя в опасности. Вильгельм, правда, пытался их убедить, что беспокоиться не о чем, однако среди них была небольшая, но очень горластая группка бунтарей, которая не соглашалась с ним. Вот увидите, говорили они, через какое-то время люди снова на нас ополчатся и начнут нас преследовать. Эти, если можно сказать, активисты относились к людям как к крысам или паразитам, которых следует вообще изничтожить всех до единого. И сами начали мучить людей, которые до тех пор были их друзьями.
- Ай-яй-яй, - сказала Дафна, - как нехорошо!
- Именно. Но только страх кого угодно может вставить совершить самые ужасные поступки. Вильгельм пытался справиться с ситуацией, но популярность этих бунтарей почему-то росла, их сторонников становилось все больше. Через какое-то время Вильгельм раскрыл заговор: они собрались захватить Колд-Спринг, соседний городок, и присоединить его к Феррипорту. Тогда он решил предотвратить войну, которая наверняка разразилась бы между вечножителями и людьми. В полном отчаянии Вильгельм отправился к самой могущественной ведьме - к самой Бабе-яге! Вместе им удалось заколдовать наш город, чтобы ни один вечножитель не смог отсюда выбраться.
- А дальше что было? - спросила Дафна.
Сабрина видела ее широко раскрытые глаза: сестра явно верила каждому слову старухи. А если даже не каждому, то все равно - девочке здесь было настолько хорошо, что она была готова поверить во что угодно.