А. Х.: Хочу обратить ваше внимание, что 20–30 лет – срок сам по себе не глобальный. Я на днях вернулся из Эдинбурга и знаете, что меня там поразило? Идешь по какой-нибудь забытой Б-гом улочке и какие же дома сменяют друг друга! 100 лет, потом вдруг 800, следующему – 500 и т. д. Подобное я видел лишь в Риме! Итальянцы последние лет 700 пекут потрясающе вкусный хлеб и как минимум 2000 лет строят ни с чем не сравнимые здания. Нам бы тоже обратить внимание на нашу историю и культуру! Попробуйте вместо кино сходить в музеи Московского Кремля и почувствуйте разницу!
Не дай нам Б-г жить в эпоху перемен! В 91-м мы так резко сменили курс, что ошибочно показалось, что и все остальное сможем поменять также быстро. Однако чудес не бывает. Тот самый пресловутый средний класс, который у нас рассматривается как экономическая категория, в странах с традиционной демократией скорее имеет политическую составляющую. Это самый устойчивый слой общества, не заинтересованный в революциях и реформах. Буржуа, бюргеры… Короче, электорат. Их не трогай, они проголосуют. Но знаете, они же и работать умеют. Я видел, как во Франции работают работники-французы, в Германии – работники-немцы, в Голландии – работники-голландцы. А такого качества сельскохозяйственной продукции, которого достигли английские крестьяне, я не видел ни в одной стране!
Нам сначала нужно вырастить собственные поколения специалистов, которые в массе своей смогут качественно работать в области, которую выбрали.
Корр.: Знаете, это уже скорее сослагательное наклонение: что будет через 30 лет, если через 20 у нас появятся качественно новые сограждане?! Мерседесы начнут выпекаться в русской печи?
А. Х.: С таким скепсисом мы еще вспомним, что олигархи страну разворовали! Не поленитесь, посмотрите и проанализируйте списки российского Forbs за последние несколько лет. Так крайне мало людей, которые успели поучаствовать в чековой или залоговой приватизации. Подавляющее большинство – self-made-men, люди, сами себя создавшие. И за ними сотни миллионов, миллиарды рублей, долларов и евро. А самое главное – миллионы созданных рабочих мест, оригинальные системы управления производственными процессами, интеграция в мировое экономическое сообщество. Наше современное общество еще очень молодо, и процесс накопления стартового капитала зачастую относительно более прост, чем взрослое и осознанное управление сформировавшимися ресурсами.
Корр.: А сколько светлых умов за последние десятилетия покинули страну, сколько продолжают уезжать? Останься они здесь, все могло быть лучше!
А. Х.: Знаете, люди уезжают не от хорошей жизни, а в поисках таковой. Я не говорю о диссидентах, которых власти просто выдавили из страны. Это позор той эпохи, и объективная оценка историей уже дана. Все остальные являются простыми трудовыми мигрантами. Они экономически здесь не состоялись и уехали в поисках новой, лучшей жизни. Как ирландцы в 19-м веке отправились в Австралию, итальянцы в 20-м – в Америку, таджики в конце 20-го – в Россию. Все они имеют разную квалификацию, кто-то метет улицу, кто-то строит дома и дороги, но кто-то работает врачом и программистом, ведет свой бизнес либо помогает соотечественникам советом. Есть такая закономерность: уезжают в экономически более развитые и благополучные страны, а социальный статус получают, в подавляющем случае, значительно более низкий, чем оставили на родине.
Корр.: И поэтому вы, такой благополучный и успешный, никуда не уехали. Или был искус?
А. Х.: А вы когда-нибудь представляли себе, что значит уехать? Закончить все дела, подвести черту, собрать 2–3 чемодана и…
Но на эти темы я рассуждаю чисто гипотетически. Понимаете, мне всегда было, чем заняться. И я выбирал "стену", упирался и не успокаивался, пока не вскарабкивался на нее. А не горизонте маячила уже другая "стена". И мне было не до глупостей, я всегда отвечал за своих близких, родных и друзей, за сотрудников, в конце концов! Я востребован, у меня миллион обязательств, работа!
А потом, на заграницу мы смотрим, обычно, глазами туристов, то есть через розовое стекло, принимая красивый фантик за их настоящую жизнь. Но реалии совсем иные. Да что говорить, проведите простой эксперимент: прилетев в Европу, выходя из самолета представьте, будто вы приехали сюда навсегда, на ПМЖ. Теперь здесь ваша новая родина. Первые и самые главные открытия это то, что ваша любимая Франция, Англия, Италия или Испания не только Париж, Лазурный берег, Лондон и Марбейя, но и портовые пригороды Марселя, шахтерский Йоркшир, этнические окраины Милана и скотобойни Каталонии; как хорошо вы бы не знали английский, но в Англии он недостаточно хорош, а в других странах нужен лишь для того, чтобы принять заказ в ресторане у туристов. А официант из Луи XV, который еще вчера танцевал около вашего столика польку-бабочку, на улице вас в упор не замечает, потому что вы ему никто и звать вас никак! И ваш новый дом далек от совершенства, так же как далек от авеню Георга V, где вы привыкли останавливаться туристом…
А русские "форбсы", как бы часто не встречали мы их в Монако, Майами и Милане, в большинстве своем живут в России, ведь у них здесь дела!
Корр.: Мне кажется, у вас на все есть безоговорочный ответ! Но не над всем же мы властны! Есть много вещей, таких как землетрясения, плохая погода, кризис среднего возраста, наконец!
А. Х.: А еще кризис раннего школьного и позднего пенсионного возраста! Почти в любом возрасте случаются переоценки действительности, только в промежутке от 30 до 50 лет происходят некоторые биологические изменения в организме и все вместе создает обычно психологические, но бывает и психосоматические неудобства.
За 20–30 лет взрослой жизни мы накапливаем различные опыты, положительные, отрицательные или наоборот, пустые. Человек сам себе судья и критик. Попробую процитировать по памяти Н. Островского: "жизнь дается человеку один раз, и прожить ее нужно так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы"! Так вот, если похвастаться нечем, особенно на фоне более благополучных товарищей, то эта фраза в различных интерпретациях будет долго разрушать мозг.
Мне вроде бы такие проблемы не грозили, но и я не стал рисковать. Просто включил "шестую передачу", загрузился делами и не дал кризису ни одного шанса попасть в мое расписание!
Корр.: Я знаю, что вы уже несколько лет не употребляете спиртное. С чем это связано, если не секрет?
А. Х.: Алкоголь тоже прекратил укладываться в мой чересчур плотный график. Я работаю не просто много, а очень много. Если формат дневной встречи подразумевал возможность выпить вино или водку, то вечерние встречи переносились на завтра, придти на переговоры с запахом нереально! Плюс короткий сон вкупе даже с небольшим количеством спиртного не дает возможности восстанавливаться. В этом со мной все согласятся. Потому, чтобы не выяснять самому с собой, когда можно, а когда нет, я решил вопрос радикально.
Корр.: Это уже первый шаг к здоровому образу жизни!
А. Х.: Поверьте, все остальные я тоже прошел. У меня три раза в неделю спорт: фитнесс, бокс, растяжки. Я даже на отдыхе не расстаюсь со спортивной формой. Также я очень слежу за своим рационом: полностью исключил жаренное, острое, жирное; я не знаю, что такое колбаса, майонез, кетчуп и прочая химия. Моя формула питания: я ем только то, что видел сырым. Предвосхищая ваш вопрос, отвечаю: я знаю в Монако 2 симпатичных ресторана, один Алена Дюкасса, другой Жоэля Робюшона. И там тоже подсказываю, как мне приготовить!
Кстати, я еще и курить бросил! Как сказал один мой друг, это самый большой подарок, который я получил в жизни после того, который сделала мама в мой самый первый день рождения.
Я часто слышу, что так жить скучно, шуточки на ту тему, что мне еще осталось бросить, чтобы записаться в полные аскеты. Знаете, каждому свое. Я живу очень плотно, многогранно, весело и вкусно!
Корр.: Кстати, насчет многогранности. Это вы, или может ваш однофамилец открыл дурдом в Москве?
А. Х.: Это у вас дурдом, а у меня психиатрическая клиника. Уникальная и единственная в своем роде.
Корр.: А в чем уникальность? У нас же множество медучреждением занимается психиатрией.
А. Х.: Для специалистов не секрет, что на душевное здоровье влияют помимо психогенных еще и факторы из параллельных областей медицины – неврологии, эндокринологии, кардиологии, имуннологии. Но в нашей советской, а потом и в российской медицинской науке эти направления шли параллельно, но не пересекались. Замечательные традиции земской медицины остались далеко в прошлом. А мне удалось собрать под крышей Научно-диагностического центра клинической психиатрии одновременно лучших психиатров, психотерапевтов, кардиологов, терапевтов, эндокринологов, клинических психологов, узи и функциональных диагностов и многих других. Мы работаем в партнерстве с крупнейшими российскими и зарубежными научными учреждениями, основали свою школу, печатаем статьи, участвуем в конгрессах и конференциях. Накануне дня защиты детей полностью за свой счет провели Первый общественно-политический форум "Душевное здоровье подрастающего поколения – общая забота государства и общества". Нам удалось невозможное: никогда ранее в одном зале не собирались врачи и педагоги, чтобы совместно обсудить вопросы детской и подростковой психики.
Корр.: А что, в других частных медцентрах такие подходы не практикуются?
А. Х.: У нас в частных медцентрах магистральные направления – гинекология, урология, стоматология. Все можно заранее просчитать. В психиатрии это невозможно, здесь ты в первую очередь лечишь, а потом считаешь. Так случилось, что я пока первый и единственный частный инвестор в клиническую психиатрию в этой стране.
Корр.: А не боятся люди психиатров? Ведь столько лет ими пугали и детей, и взрослых.
А. Х.: Безусловно, стигма была и пока еще сохраняется. Но все больше людей начинает беспокоиться о своем душевном здоровье. Ведь серьезные психические заболевания зачастую начинаются с легких недомоганий, на которые многие машут рукой. Главное не забывать, что существует точка невозврата.
Любые аномалии в поведении уже повод обратиться к врачу. Мы всегда подчеркивали, что наши задачи это профилактика, диагностика и лечение душевных расстройств и дальнейшая реабилитация пациентов.
А потом, знаете, что в здоровом теле – здоровый дух! Центр является многопрофильным учреждением, и здесь можно вылечить все. Очень популярны сейчас программы коррекции веса и оздоровления организма. В отличии от большинства клиник мы не калечим пациентов хирургическим вмешательством или инъекциями, которые просто убивают живую плоть. Известны 2 основные причины ожирения: нарушение работы внутренних органов и неправильное питание. И пока эти причины не будут устранены, никакие липосакции не помогут получить вам молодое и красивое тело. Скорее это будет обвисшая и воспаленная кожа и, не дай Б-г, приобретенные заболевания крови. Наши же методы позволяют уменьшать вес на 2–3 кг сухого веса в месяц. Одновременно улучшается метаболизм, подтягивается кожа, оптимизируется работа желудочно-кишечного тракта. Достигается эффект навсегда.
Еще один очень важный плюс нашего метода. Для человека в лечении очень важны мотивация и наглядные результаты. Так вот, первые результаты видны достаточно быстро: через 2–3 недели вы проснетесь одним прекрасным утром совсем другим человеком, с новым ощущением собственного "Я".
Корр.: Не боитесь конкуренции? В Интернете каждое второе объявление о похудении, а каждое третье – о спасении души.
А. Х.: Абсолютно не боюсь! У меня такая комплексная психиатрия, усиленная полным набором врачей-интернистов и диагностов, что даже как-то неудобно с большинством из них проводить параллели: с одной стороны передовой край медицинской науки, с другой либо частнопрактикующие врачи с "конвертным" приемом, либо свежеиспеченные психологи, объединенные в различные лиги, союзы и "академии".
А потом, мы не выписываем пациентам волшебный рецепт. Мы их лечим, наблюдаем, всегда интересуемся состоянием здоровья. Они наши друзья и партнеры. И немногим в отрасли удается похвастаться такими взаимоотношениями.
Нет, конкуренции я не боюсь!
Корр.: С каждым вопросом я открываю вас заново. Как можно так быстро переориентироваться из успешных юристов в успешные психиатры? И почему, собственно, психиатрия?
А. Х.: Юриспруденция – моя основная работа. И медицина с недавнего времени – моя основная работа.
И вообще, я занимаюсь тем, чтобы жизнь стала лучше.
Я хочу, чтобы люди улыбались друг другу, чтобы открытая рука означала помощь, а не милостыню, чтобы новогоднюю елку не разбирали на стальные прутья, чтобы врачи лечили, а учителя учили, чтобы в тюрьме сидели только те, кто посягнул на чужую жизнь, чтобы всех сирот отдали новым родителям, чтобы родители были спокойны за нас, а мы уверены в своих детях, чтобы весь мир не сошел с ума. Поэтому я выбрал психиатрию. Я знаю, что нужно делать и как нужно делать.
Корр.: А вы не думаете, что богатые поедут лечиться заграницу, а бедным просто не хватит денег?
А. Х.: За границей можно вылечить все что угодно, кроме душевных расстройств. В психиатрии врач и пациент должны говорить только на одном языке. Поэтому богатые останутся здесь, и заодно помогут бедным.
Корр.: Александр, мне так хочется, чтобы у вас все получилось!
А. Х.: Спасибо, я очень надеюсь на это. Ведь я всегда играю белыми!
Душно!
О душе и бездушии, о Б-ге и безбожии, о том и о сём
– Александр Михайлович, милейший, – сказала мне как-то Зинаида Александровна Суслина, академик, выдающийся невролог и просто замечательный человек, – мы лечим голову, а вы – душу. Нам проще: мы врага знаем в лицо.
При этом она сначала постучала себя ладонью по лбу, а потом ударила кулаком в грудь, иллюстрируя, видимо, основное отличие неврологии от психиатрии и место обитания той самой души.
Эх, надо было верить академику на слово! Я же, наивный, считал, что душа как раз и живет в голове, той самой части тела, которая отвечает за высшую нервную деятельность.
У меня, как обычно, был на все свой собственный взгляд. Тем более, что недавно созданный Научно-диагностический центр клинической психиатрии уже вовсю набирал обороты.
Человек может прожить без совести всю жизнь, без еды месяц, без воды неделю, а без воздуха – минуту. Без души он вообще не проживет. Так, просуществует.
Люди-зомби, люди-роботы, люди-нелюди… Какое-то время назад казалось, что это персонажи мистических триллеров или фантастических сериалов. Проживая в самой читающей стране мира, на родине Пушкина и Гоголя, Тургенева и Некрасова, Есенина и Блока, я был уверен, что нас хоть хлебом не корми, хоть водой не пои, но даже каленым железом не вытравишь усвоенные с детства уроки любви, нравственности и добра. Ведь каждый, даже практически конченный наркоман или пьяница, в школьные годы все равно читал "Капитанскую дочку" или "Севастопольские рассказы", ну, на крайний случай, "Мастера и Маргариту" или "Конармию". И тогда он становился не просто изгоем, а нашим родным высоконравственным изгоем!
Когда случается что-то страшное, необратимое, как часто мы корим себя за беспечность и неразумие, говоря: о, Господи, верни меня на час, на день назад, я могу изменить жизнь! И почти никогда не задумываемся в тот самый момент, когда делаем страшный шаг, что нужно остановиться. Никто не подскажет, не одернет за рукав, не закричит, не развернет силой. Один на один – ты и судьба.
Раз – Каренина вздохнула последний глоток воздуха на пороге вечности, два – Аннушка ступила на масляную брусчатку, три – Клеопатра протянула руку шипящей гадине. Четыре…
Только бы не стать этим четвертым!
Кто сидит внутри нас? Когда он спит, а когда бодрствует, когда кричит, а когда молчит? Мы его никогда не видели, почти никогда не слышали, а большинство из нас даже не догадывались о его существовании. Складывается впечатление, что Его просто нет. Но тогда ответьте на простой вопрос: кто руководит всеми нашими поступками, от чистки зубов до управления космическим кораблем, кто подсказывает, когда нужно сказать "я тебя люблю", а когда "ненавижу тебя"?
Стоя в прошлом году в Иерусалиме у Стены плача, я вдруг не к месту вспомнил анекдот о Боге, Абраме и лотерейном билете. Анекдот, конечно, смешной, но мудрости в нем куда больше чем смеха. Действительно, прежде чем что-то просить, стоит задуматься, а что ты сам для этого сделал. И только тогда вступать в диалоги с Всевышним.
Я сам, кстати, с материальными просьбами к Нему не обращался никогда, предпочитая взывать о здоровье близких. Но что самое интересное, у нас связь была двусторонняя. Конечно, я не слышал никаких голосов ни на русском, ни на иврите, ни на древне-арамейском. Но я ощущал смысл!
Большое видится на расстоянии. Сегодня мне абсолютно очевидно, что тогда в Иерусалиме друг с другом общались Он и Он. Он Первый – это, ясное дело, Всевышний. Он Второй – тот самый, который во мне сидит. Вот, оказывается, кого я слышу внутри себя! Вот кто утром звенит будильником, а на ночь напевает колыбельную, останавливает на красный свет и заставляет заниматься психиатрией.
Пускай на меня поздно снизошло откровение, но все-таки это случилось. Я пробую вспомнить свои прожитые полжизни, оцениваю, что смог сделать в полную силу, а что наполовину, какие планки ставил и какие высоты брал. Спасибо Господу, мне не стыдно. Ни перед Ним, ни перед собой, ни перед людьми.
Может, именно поэтому я так болезненно реагирую на то сумасшествие, что происходит вокруг нас. Плевки под ноги и в спину, вездесущее хамство как стиль жизни. Слово потеряло цену, осталась одна себестоимость. А когда себестоимость стремится к нулю, прибыль несется к горизонту. Лучшей работой неожиданно стало воровство. Скажете, я перегибаю? Отнюдь нет. Загляните в любой дорогой отель, допустим, на Лазурном берегу. С мая по сентябрь он будет оккупирован "олигархами" от шаурмы и "бизнесменами" от московских дорог. И с каждым из них по две дюжины чад и домочадцев. А раньше не то что в калашный ряд не пускали, нет, они сами туда не совались. Что стоят возгласы любому отельному, от официанта до директора, "эй ты, иди сюда"? Стыдно. Не им, а мне, причем за себя, за одинаковый паспорт в кармане и почти одинаковый язык. Можно взять гитару и спеть, что "я не такой", только это вряд ли поможет. Большинство моих знакомых что-то производят, чем-то торгуют, кому-то оказывают услуги, дают другим работу, но при этом ездят все больше на хондах и нисанах, чем на мерседесах и бмв. И, слава Богу, не знают, что такое шаурма. Потому что с совестью все в порядке.
Я не тешу себя иллюзиями, что на круглой Земле можно от одних убежать, а с другими построить счастливую страну, закрыв все входы и выходы. Мы уже восемьдесят лет жили в подобном "счастье". Помните, как ловили любые новости, сплетни и байки о чудесной загранице? Как мечтали туда попасть, если не на совсем, то хоть на чуть-чуть, ощутить запах фирменности и сытого благополучия. При этом словосочетание "западная демократия" появилось значительно позже, когда нам уже разрешили гавкать.
Но только сейчас мир начал понимать, куда его привела эта хваленая демократия. Великобритания вынуждена оплачивать проживание в отелях и кормить три раза в день незаконных мигрантов. Во Франции число только пересчитанных выходцев из третьих стран, проживающих в стране в первом поколении, достигло 20 процентов. Генофонд Северной Европы уже трещит по швам под напором приезжих из Ближнего Востока. Вечером на улицах стало некомфортно, ночью просто опасно.