17. Цветные тени
- Да как вы можете быть моими сородичами?! Я же вас раньше никогда не видел. И это не Рин! Рин далеко за морем! - запальчиво проговорил Роуэн.
На лицах стоявших в дверях Аллуна, Жемчужника и Зеел застыло недоумение, и Шаран обернулась к дедушке за поддержкой.
- Шаран, скорее всего они назвали свою новую деревню в честь старой, - сказал Тири. - Они лишились памяти о прежней жизни, но в их сердцах сохранилось имя, и они использовали его, сами не зная почему.
- Кто? - взволнованно спросил Роуэн. - О ком ты говоришь?
- О твоих предках, - ответил Тири. - О наших сильных и мужественных соплеменниках, с которыми мы расстались три столетия назад.
Роуэн рот раскрыл от удивления.
Тири с едва заметной улыбкой тяжёло опустился в стоявшее у кровати кресло.
- Я очень устал. Шаран, детка, ты ведь ему всё покажешь? А я посижу рядом с Аннад.
Девочка взглянула на него с тревогой, но послушно кивнула. Захватив из комода большое покрывало, она спустилась по лестнице и вывела их на задний двор.
В дальнем конце двора, за грядками, возвышался стог сена, и Норрис уже почти полностью засыпал клетку. Рядом стоял гарч и мирно жевал траву. Заслышав шаги, он радостно поднял голову, но, увидев, что Тири не пришёл, равнодушно отвернулся.
По каменным ступенькам Шаран провела гостей в глубокий погреб, где хранились овощи. Там было темно и холодно, как в склепе. Девочка зажгла свечу, и угрюмые тени заплясали по стенам погреба.
Вытащив небольшой железный ломик, Шаран пошла с ним в самый укромный дальний угол и вставила в щель между камнями. Зеел и Аллун налегли на лом, и камень подался. За камнем оказалось тёмное отверстие. Запустив в него руку, Шаран принялась вытягивать длинную цепь, на конце которой, словно рыба на крючке, болтался небольшой ларец.
Шаран поставила его на пол и открыла. Внутри находилось множество свитков шёлка. Каждый из них был перевязан витым шнурком - точь-в-точь таким же, как тот, что висел у Роуэна на шее. Некоторые из свитков казались более новыми, другие выглядели очень древними.
- Что это такое? - не выдержал Аллун.
- Это наша история, - объяснила Шаран. - Сейчас я вам покажу.
Она расстелила на грязном полу покрывало и принялась разворачивать и выкладывать на него шёлковые полотнища - одно за другим, начиная с самого старого.
В мерцающем блеске свечей казалось, что нарисованные цветные фигуры спрыгивают с шёлковой основы и заполняют собой пространство. В чистых ярких красках оживали давно прошедшие времена. Вот селение, полное людей, которые живут в крепких и ладных домах. Пёстрые гарчи тянут на полях плуги. Поодаль стоят зибакские стражники. Рядом с ними изображены кнуты, цепи и железные клетки.
Рука у Роуэна запульсировала от боли.
Оживут цветные тени
В боли прежних поколений…
Каждый свиток рассказывал свою историю, но все вместе они слагались в единое повествование - грустное, порой ужасное, охватывающее три долгих столетия…
- В давние времена, Роуэн, наши народы составляли единое целое, - сказала Шаран, указывая на самые древние свитки. - Наши предки так долго были рабами зибаков, что предания прежних времён стёрлись из их памяти, ведь зибаки убивали всех, кто помнил и говорил о свободной жизни. Мы работали на полях и кормили жителей города. И нас было много. Одни были смелыми, другие робкими. Одни сильными, другие слабыми. Кто-то умел рисовать, и шить, и исцелять болезни, а кому-то было по душе сражаться и играючи выполнять самую тяжёлую работу.
Слова лились сами собой, и было видно, что девочка знает историю своего народа назубок. Но глаза её смотрели печально, и во время рассказа она заново переживала то, о чём говорила.
- Три столетия назад предводители зибаков задумали покорить заморские земли. Они и прежде сражались с тамошними людьми и знали, что те так просто не сдадутся и битва будет нелёгкой. Поэтому зибаки решили усилить своё войско. Они отобрали самых сильных и смелых и обучили их воинскому мастерству, чтобы затем…
В ушах Роуэна так шумело, что он едва слышал слова Шаран. Да впрочем, он и не нуждался в объяснениях. Все события были запечатлены на шёлке.
- Стражники окружили жителей селения и загнали их в клетки на колёсах, запряжённые гарчами. Сыновья и дочери навсегда расставались с матерями, брат разлучался с братом, мужья с женами.
В клетки попали самые сильные и высокие люди. Они напоминали Роуэну его родных и соседей. И Норриса. Те же, кто остался, - такие, как Шаран, как Тири, как сам Роуэн, - были слабыми и не годились для войны.
Шаран указала на согбённую женщину, приникшую к одной из клеток. В руках у неё была связка целебных трав, и выглядела она очень мудрой. Сквозь прутья решётки она передавала что-то молодой женщине, находившейся внутри. Роуэн склонился над полотнищем и с изумлением увидел, что это был медальон на плетёном шёлковом шнурке.
- Это он и есть, - проговорила Шаран. - Тот самый, что висит у тебя на шее. Ваши люди хранили его все эти триста лет, и теперь он вернулся обратно. Мы никогда не оставляли надежды, что так и случится.
- Значит, вы знали, что ваши сородичи не погибли? И что они восстали против зибаков? - удивился Роуэн.
Шаран кивнула на следующий свиток, где яркими красками изображалась битва. Зибаки вынуждены были отступить и уйти обратно к морю. Вместе с их бывшими рабами против них сражались водяные люди с рыбьими хвостами и бродники - свирепо хохочущие и покрытые перьями.
- У водяных людей нет хвостов. - Жемчужник не скрывал обиды.
- Да и бродники совсем не похожи на злых духов, - улыбнулась Зеел.
- Мои предки не могли правильно изобразить то, чего не видели собственными глазами, - извиняющимся тоном сказала Шаран. - Они узнали обо всём от тех зибаков, которые сумели вернуться. От них-то мы и прослышали, что наши сородичи поселились в новых землях.
- И радостно позабыли про тех, кто остался в рабстве, - резко проговорил Аллун.
- Не суди их так строго, Аллун, - вмешался Роуэн. - Зибаки умеют властвовать над умами. Скорее всего они лишили своих воинов воспоминаний о прошлом, чтобы те сражались, не думая о своих родных.
- Да, - подтвердила Шаран. - Именно поэтому мои предки пренебрегли опасностью и запечатлели нашу историю на кусках шёлка. Чтобы наши пропавшие сородичи, если им суждено когда-нибудь вернуться сюда, могли узнать о своём прошлом. Даже если никого из нас к тому моменту не останется в живых.
Роуэн посмотрел на последние полотнища. На них люди по-прежнему работали на полях, только ещё тяжелей и печальней, чем прежде.
Стража хватала всякого, кто осмеливался выказать хоть малейшее неповиновение, и уводила в Пустынные земли. Постепенно поля зарастали, а дома приходили в упадок. И вот уже сами зибаки начинают работать на ферме, чтобы прокормить город. На последнем рисунке было всего три человека - старик и двое детей, стоящие у свежей могилы.
Оживут цветные тени
В боли прежних поколений…
- Мои родители завели детей только потому, что в нашей семье искусство росписи шёлка никогда не прерывалось и они хотели, чтобы мы продолжали это дело, - пояснила Шаран. - Они с самого начала поняли, что у Норриса нет склонности к рисованию, поэтому родилась я. Но мы - последние.
Итак, Тири, Норрис и Шаран - последние, кто остался от тихих, мягких сородичей Роуэна. Они предпочли пресечь свой род, но не растить детей в неволе. И Роуэн отлично их понимал. Он и сам испытывал бы те же чувства и принимал бы такие же решения. Наконец ему стало ясно, почему он так отличается от своих односельчан и почему люди вроде него бывали в Рине и прежде.
Жители Рина могли позабыть о тех, кто остался в далёких землях. Но у человеческой природы долгая память. Снова и снова, словно чёрные телята в стаде букшахов, в Рине рождались странные, чудаковатые люди. Такие, как Роуэн. Все они были похожи на своих родственников, о существовании которых даже не подозревали.
- Последний рисунок дедушка сделал семь лет назад, когда наши родители умерли от лихорадки, - сказала Шаран. - С тех пор он не прикасался к шёлку, да и рисовать было больше нечего.
- Теперь есть, - заметила Зеел.
- Да, - согласился Аллун. - Но только сейчас нам не до рисования. Здесь находиться опасно. Жемчужник беспокоится. Я уже вижу, как он бьёт хвостом от нетерпения.
Шаран громко расхохоталась, но тут же прикусила губу и опасливо взглянула на водяного человека. Но тот лишь прохладно улыбнулся.
- Конечно, я обеспокоен, - отозвался он. - И если бы у меня был хвост, он бы извивался, как у змеи. Мы должны как можно скорее выбраться отсюда. Но нам нужна помощь.
- Мы с Норрисом поможем вам, - горячо пообещала Шаран. - Среди людей, которые работают на полях, у нас есть надёжные друзья. Когда придут стражники, мы их задержим, пока вы…
- Нет, Шаран, - вмешался Роуэн. - Мы одни не уйдём. Вы пойдёте с нами.
- Да мы же не можем! - Шаран уставилась на него в изумлении. - Нас не выпустят стражники.
- Нас они тоже постараются не выпустить, - преувеличенно бодро проговорил Роуэн. - Собирай шелка. Мы возьмём их с собой.
Дрожащими руками Шаран принялась сворачивать свитки.
- Роуэн! - Лицо Жемчужника было очень серьёзным, и Роуэн понимал, о чём думает водяной человек. Только чудом они сумели оказаться так далеко. Обратный путь будет гораздо тяжелее. А тут ещё четверо новых спутников, среди которых маленький ребёнок, робкая девочка и дряхлый старик…
Но Роуэн никого не мог оставить на произвол судьбы. Под рубашкой он нащупал свёрток, который дала ему Шеба, вытащил оттуда прутик и сунул его в пламя свечи.
Зелёный отсвет озарил каменные стены, неподвижные фигуры друзей и испуганное лицо Шаран. Пылающая боль. Усмешка Шебы.
Враг у ворот. Пришёл черёд,
Отринув страх, смотреть вперёд.
От клятвы смерть освободит,
Конец в начале будет скрыт.
Твой час настал. Верёвкой к зверю
Крепись, чтоб в сердце боль умерить.
С трудом преодолев волну усталости и отчаяния, Роуэн повторил эти стихи. В ответ никто не произнёс ни слова. Да и что тут скажешь?
Но очевидно, у стихотворения был скрытый смысл.
- По-моему, в нём не говорится, что нам неизбежно грозит неволя или смерть, - неуверенно предположил Роуэн.
- Да Шеба с самого начала нам это предрекла, - горько промолвил Аллун.
Роуэн понял, что Аллун вспоминает строки, о которых они избегали говорить, но которые преследовали их с самого начала пути:
Пять ушли. Придут не пять…
Шаран посмотрела на упавшую на пол промасленную тряпку. Рядом валялся пучок увядшей травы и один-единственный прутик.
- Ещё… ещё один остался, - запинаясь, сказала она. - Может быть, рано отчаиваться.
Роуэн быстро взглянул на девочку. Её лицо побледнело, но она изо всех сил боролась со страхом и не давала ему овладеть собой.
Значит, и он сам не может себе этого позволить.
- Ты права, - признал Роуэн, складывая ткань и пряча её под рубашку. - Наша история ещё не закончилась.
По ступеням загрохотали чьи-то шаги. Затем дверь рывком отворилась и в погреб влетел Норрис с сонной Аннад на руках.
- Сюда идут стражники! - сказал он. - Люди задержат их у ворот, но надо спешить! Если они застанут вас здесь, мы все погибнем!
18. "Конец в начале будет скрыт"
Снаружи их уже ожидал крайне встревоженный Тири. Гарч беспокойно шипел у него за спиной, и старик легонько похлопывал его по шее. Тем временем остальные обсуждали, что делать дальше.
- Через Пустынные земли мы во второй раз не пройдём, - твёрдо сказал Аллун.
- В пророчестве говорится: "Конец в начале будет скрыт", - возразил Жемчужник. - Наше путешествие началось на море. Надо попробовать добраться до берега и украсть лодку.
- Какая жалость, что мне пришлось бросить змея вместе с одеждой! - раздосадованно воскликнула Зеел. Затем она повернулась к Норрису. - Ты можешь показать самый короткий путь к морю?
- Могу, - мрачно ответил Норрис. - Но это тебе не поможет. Город окружён стеной, и только со стороны Пустынных земель нет постоянной охраны. К тому же все ближние подступы к берегу огорожены колючей проволокой.
- Но наверняка… - начал Аллун.
Норрис чуть не лопался от злости.
- Если бы убежать было так легко, как ты думаешь, мы бы не сидели здесь столько лет! - закричал он, сжав кулаки. - Я не трус и не дурачок! Как по-твоему, почему я остаюсь в рабстве?!
Тири только вздохнул, глядя на эту вспышку гнева, но Роуэн отлично понимал Норриса. Любой житель Рина повёл бы себя точно так же.
- Мой друг, мы не сомневаемся ни в твоём мужестве, ни в твоём рассудке, - спокойно проговорил Жемчужник. - Но теперь рядом с тобой мы. И это меняет дело.
- Да ну? - издевательски протянул Норрис. - Чем же?
- Тем, что, если мы сумеем убежать из города, мы по крайней мере знаем, куда плыть, чтобы оказаться в безопасности, - пояснил Роуэн.
- О чём ты говоришь? - нахмурился Норрис. - Неужели ты ещё не понял! Ваша страна обречена! Зибаки убедились, что с воздуха вас легко одолеть. И они не теряют времени даром! Прямо сейчас на главной площади собирается огромная армия боевых гарчей. Уже к вечеру ваша страна будет завоёвана!
- Наша страна не будет завоёвана никогда! - отрезала Зеел. - Наши люди смогут за себя постоять.
Норрис покачал головой:
- Боевого гарча одолеть невозможно. Его кожа крепка, как броня. А когти, зубы и хвост несут смерть всему, что попадётся ему на пути.
- Но ваш гарч выглядит таким смирным, - заметил Роуэн, глядя, как огромный зверь ласково сопит под рукой Тири.
Норрис нетерпеливо пожал плечами:
- Унос - рабочий гарч. Для войны специально выращивают боевых гарчей. Их тренируют по запаху отыскивать животных, которые водятся только в вашей стране. У зибаков осталась шкура такого зверя, которую они привезли ещё с Великой Равнинной войны.
- Да ведь это было триста лет назад! - поразился Аллун.
- План вторжения с воздуха в Главном штабе обдумывали тоже не один год, - сказал Норрис. - На это ушло много сил. Простым людям эта затея не нравится, но им объясняют, что война необходима для их же собственной безопасности.
- Ложь, - спокойно заметил Жемчужник. - Мы сражаемся, только чтобы себя защитить.
- Многие об этом догадываются, - проговорил Тири, глядя на поля. - Сколько веков людей заставляют работать и умирать ради бессмысленных войн! Но скоро гнев станет сильнее страха. Уже ходят слухи о грядущем восстании.
- Но именно поэтому в Главном штабе делают ставку на эту войну, - вставил Норрис. - Предводители считают, что новые земли и новые рабы помогут обуздать недовольство.
Роуэн содрогнулся, и тут же издали донеслись громкие голоса. Стражники были уже у ворот фермы!
- Надо немедленно бежать! - выпалил Аллун. - Норрис, ты поведёшь нас к морю или нет?
Норрис молчал.
- Если Норрис не хочет, вас поведу я!
Все с изумлением посмотрели на Шаран. Они совсем про неё забыли. Но сейчас её лицо горело, а глаза смотрели очень решительно.
- Я тоже знаю дорогу, - заявила она.
- Нет, Шаран! - взмолился Тири, а Унос тихо завыл, чувствуя страх своего хозяина.
- Ты только зря погибнешь, - сказал Норрис. - К морю дороги нет.
- Норрис! У нас есть единственный шанс! - вскричала Шаран. - Надо его использовать!
Тири перевёл взгляд с одного внука на другого и неожиданно странно улыбнулся. Затем он поцеловал Шаран и положил руку на плечо Норрису.
- Дорогие мои, вы оба правы, - слабо проговорил он. - Простите меня за сомнения. Страх всегда был моим главным врагом. Вы оба научили меня мужеству. - Он вновь похлопал по шее Уноса и заторопился к стогу сена. - Но прежде нужно позаботиться о раненом стражнике. Он наверняка уже пришёл в себя, - на ходу пояснил он.
- Нет! - выкрикнул Норрис.
- Да он спятил! - взорвалась Зеел.
- Мы не можем его ждать, - вмешался Жемчужник. - Нам надо идти.
- Дедушка! - Шаран сунула Роуэну ларец со свитками и бросилась вслед за стариком. - Дедушка! У нас нет времени!
- Отойди, Шаран! Это мой долг! - Тири принялся поспешно раскидывать стог.
Унос раскрыл крылья и, чуть взлетая над землей, устремился вслед за хозяином, словно птица, которая хочет защитить своих птенцов.
Внезапно Роуэн кое-что понял. Он обернулся к Норрису.
- У вашего гарча не подрезаны крылья! - изумлённо воскликнул он.
- Ну да. Дедушка уже много лет подкупает стражников, чтобы они не трогали Уноса, - резко ответил Норрис. - Но он дал слово, что, покуда жив, не позволит Уносу летать. Так что в Главном штабе ничего не знают о неподрезанных крыльях.
Новая мысль осенила Роуэна. Гарч унёс Аннад. Это и было началом. Полётом гарча всё и должно закончиться.
- Унос такой большой, что может унести нас всех разом! - выкрикнул Роуэн. - Мы можем…
Норрис мрачно покачал головой:
- Дедушка дал слово и никогда его не нарушит. Даже если… - Внезапно глаза Норриса расширились, и в тот же миг Шаран завопила не своим голосом.
Тёмная фигура выскочила из глубины стога. Это Зэнел сумел выбраться из клетки.
- Раб! Предатель! - с искажённым лицом орал он. - Ты посмел меня запереть!
Тири безвольно болтался в руках стражника. Лезвие кинжала блеснуло на солнце и вонзилось в сердце старика.
Шаран издала вопль отчаяния и кинулась к тяжёло упавшему Тири. Зэнел схватил её, и девочка завопила ещё пронзительнее.
Под леденящий душу рёв Уноса, который оплакивал своего хозяина, все с криками бросились ей на помощь.
- Стоять! - рявкнул Зэнел и снова поднял кинжал. - Если пошевелитесь, я её тут же убью. Дурачьё! Вы думали, меня легко обезоружить? Я всегда в башмаке прячу кинжал! И замок в клетке для стражника не помеха! Ложитесь! Вон туда, в грязь. Иначе девчонке придётся худо.
- Бегите! - прорыдала Шаран, пытаясь вырваться из железной хватки стражника. Слезы катились по её лицу. - Не думайте обо мне! Бегите!
Зэнел грубо дёрнул Шаран, чтобы заставить её молчать, и наступил на неподвижное тело Тири.
Жёлтые глаза гарча вспыхнули огнём. С грозным клёкотом Унос смотрел на убийцу своего хозяина.
Зэнел изумлённо уставился на него. Он всегда считал гарчей бессловесными тварями, способными лишь на чёрную работу. И он никогда ещё не видел гарча в такой ярости.
Страх появился на лице стражника.
- Назад, гарч! - неуверенно приказал Зэнел.
Унос оскалил зубы. Его раздвоенный язык затрепетал, впитывая страх врага. Шипы на спине встали дыбом. Словно увеличившись в размере, гарч медленно двинулся к Зэнелу, раскрыв крылья.
- Назад! - отступая, надрывался Зэнел.
Сначала он попытался ударить Уноса кинжалом, который теперь превратился в жалкую игрушку, потом повернулся, отшвырнул Шаран в сторону и бросился бежать.
Гарч замер, и Роуэн решил, что Унос позволит стражнику уйти. Но тут тройной хвост гарча дрогнул, словно плеть, унизанная шипами, и со страшной силой ударил Зэнела. Тот коротко вскрикнул и замертво рухнул на землю.