Без преувеличения – это была интеллектуальная элита соответствующего "цеха", имена которых были известны в стране и за рубежом, по учебникам которых постигали свое ремесло десятки, а, может быть, и сотни тысяч студентов, аспирантов, практиков.
И все же это был всесоюзный, но лишь "цех".
В здании Совета Федерации два года мне посчастливилось общаться с лидерами российских регионов. Каждый из них – своеобразная, яркая личность, у каждого есть чему поучиться. И все же это был только цех. Крупный, авторитетный, но "цех".
А вот за круглым столом ЦСР, за чашечкой кофе в перерывах можно было встретиться, обсудить, поспорить с лучшими представителями практически всех "цехов" российского общества.
Если добавить несколько слов в известную поговорку, то и получится точное определение "кайфа", который я испытывал в стенах "Александр Хауз": "таких людей посмотреть и в их компании, в деле себя показать".
К концу мая была написана и представлена в правительство Стратегия развития России. В Стратегии были сформулированы меры не только по реформе экономической и социальной политики, но и по реформе государственной власти. На основе Стратегии летом 2000 года были разработаны и одобрены на заседании правительства Основные направления социально-экономической политики правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу (до 2010 года), ставшие идеологической основой всех последующих концептуальных документов правительства – планов действий и среднесрочных программ.
В этот период Центр стал одной из основных площадок для обсуждения с экспертным и научным сообществом правительственных инициатив. И не только. На эту площадку все чаще стали напрашиваться зарубежные эксперты, обозреватели и даже официальные делегации. Содержательный двухдневный экономический семинар был организован совместно с посольством США. Делегацию Республики Беларусь на подобном же семинаре возглавлял первый вице-премьер правительства…
Однажды в конце недели мы засиделись с Д. Мезенцевым, обсуждая итоги последних семинаров. У него накопились дела, требующие выезда из Москвы, в связи с чем семинары на следующей неделе решили не проводить. Наш разговор прервал телефонный звонок председателя исполкома партии "Единство" С. Попова: "В порядке межпартийного обмена на следующей неделе в Москве будет официальная делегация компартии Китая. Наши гости высказали пожелание провести беседу с руководством ЦСР. Прошу назначить время".
Командировку Дмитрий Федорович отменить не мог. Эльвира Набиуллина только что была назначена первым заместителем Г. Грефа в Минэкономразвития и была задействована в других мероприятиях. После двух-трех телефонных переговоров Д. Мезенцев попросил меня провести эту встречу. Для обеспечения статуса срочно был подготовлен приказ о назначении меня и. о. вице-президента ЦСР, и машина закрутилась. До сих пор на сайте ЦСР висит информация об этом событии:
…"23 августа в Фонде "Центр стратегических разработок" состоялась беседа с делегацией Коммунистической партии Китая. Китайскую делегацию возглавлял заведующий международным отделом ЦК КПК Дай Бинго. С российской стороны в беседе участвовали: и. о. вице-президента Фонда ЦСР Е. С. Сапиро, заместитель министра экономического развития и торговли РФ М. М. Циканов, руководитель группы советников министра экономического развития и торговли РФ А. В. Дворкович".
После окончания работы над Стратегией многие ведущие эксперты ЦСР перешли во властные структуры. Советником президента стал Андрей Илларионов, председатель совета Фонда Герман Греф был назначен министром экономического развития и торговли, первыми заместителями министров стали Михаил Дмитриев, Эльвира Набиуллина, Алексей Улюкаев, заместителем министра – Аркадий Дворкович.
До назначения Г. Грефа министром экономического развития и торговли тематика ЦСР была подчеркнуто межведомственная (точнее, всеведомственная). Став министром, председатель совета ЦСР решил ограничить тематику кругом интересов своего ведомства. Как-то незаметно из здания на Якиманке стал выветриваться дух независимости и плюрализма. Уходило то, благодаря чему за семь – восемь месяцев ЦСР и заработал свой немалый на то время авторитет. Пару раз я сам слышал, как его называли "Ренд Корпорейшн на Якиманке".
Элитный экспертный клуб превращался в подведомственное учреждение, в котором кайф не ловится по определению. Меня очень огорчало, что стремительно теряет с таким трудом заработанную капитализацию бренд "ЦСР". До сих пор убежден, что наличие солидного "творческого оффшора" могло принести большую пользу администрации президента, экспертам правительства.
Убеждать в этом Г. Грефа было бесполезно: как руководителю ведомства ему нужен был свой собственный ЦСР. Я написал краткую записку, в которой обосновывал сохранение ЦСР в первоначальном виде:
…ЦСР за короткий срок функционирования приобрел солидную репутацию и эксклюзивный имидж:
– стратегического интеллектуального центра глобального масштаба;
– структуры, патронируемой В. Путиным;
– творческой структуры, объединившей авторитетных специалистов по широкому спектру дисциплин;
– структуры, ориентированной на идеологию, воспринимающую "инакомыслие";
– структуры с солидной ресурсной базой.
Создан и раскручен на мировом уровне бренд, имидж организации, позволяющий, кроме выполнения уставных функций:
– канализировать необходимую информацию от имени интеллектуальной элиты;
– привлекать ресурсы местного бизнеса, зарубежных фондов.
В мае – июне 2000 года содержание и формы работы ЦСР претерпели принципиальные изменения:
– публичная форма работы была свернута и сведена к кулуарной;
– тематика ограничена практически одним – экономическим – направлением.
Внимание "внешней сферы" (в том числе международных организаций и СМИ) к ЦСР продолжает сохраняться благодаря интересу к экономической программе ЦСР, трансформации ее в правительственную. Однако заявленные открыто или "между строк" такие достоинства ЦСР, как стратегическая, глобальная (межотраслевая), плюралистическая структура, неформальный канал сближения власти с интеллектуалами, стремительно исчезают.
Среди большинства из 500 специалистов (экспертов), привлекавшихся до сих пор к работе в ЦСР, формируется негативное мнение о Фонде, вызванное контрастом масштабного "замаха" и "одноразового использования". Если в ближайшее время не произойдет восстановления востребованности экспертов, их разочарование достигнет СМИ, и преимущественно позитивный имидж ЦСР изменится на негативный.
Отраслевой (экономический) ЦСР – повторение пройденного, дублирование имеющихся структур.
Вывод: необходимо сохранить ЦСР в "домайском" виде, сохранив статус федеральной независимой экспертной площадки, к мнению которой прислушивается власть.
С этой запиской я направился к С. Павленко, который теперь был руководителем аппарата А. Кудрина. Сергей Юрьевич со мной согласился, обещал поговорить на эту тему "с кем надо", но рекомендовал параллельно использовать и другие каналы доступа "к кому надо".
После этого я напросился на встречу к ранее активнейшему эксперту ЦСР, а в тот момент советнику президента А. Илларионову. Принял он меня очень хорошо, доводы воспринял и забрал Записку "для дальнейшей работы".
Спрашивать моих союзников, как продвигаются дела, я счел не этичным, но, учитывая, что никаких изменений не произошло, получается, что аргументы Г. Грефа оказались весомее.
Все складывалось так, что или надо было искать "кайф" в другом месте, или, как выражаются специалисты в этой области, просто "завязать".
К концу 2000 года я мирно "съехал" из уютного здания на другую "квартиру"…
Коэффициент везения
Не один десяток раз, особенно после публикации "Стиптиза…", мне в разной форме задавали один и тот же вопрос: вы везучий? Мне очень трудно самому на него отвечать. Как скалькулировать: что заработано "потом и кровью", а что появилось нежданно-негаданно.
К тому же по своему характеру я стараюсь не зацикливаться на неприятностях, а преодолевать их и идти дальше. Отсюда, особенно со стороны, создается иллюзия постоянного движения по гладкой и твердой дороге.
Наверное, самый близкий к истине ответ на заданный мне вопрос дали Светлана Федотова и Иван Колпаков:
"Если где-то на небесах есть бог, который отмеряет мензурками и мерными чашками людям то, что им причитается, то он явно не равнодушен к профессору Сапиро: он грузит ему горе и радости железнодорожными составами.
Его триумф видят все…
Его горя не видит никто. Поэтому и кажется, что его путь усеян только розами, с которых предусмотрительный мажордом срезал шипы".
Года три назад, прочитав в "Стриптизе…" мои размышления о карьерных траекториях, один из героев этой книги и мой давний друг Владимир Мовчан сформулировал интересную задачу: "Человека с малолетства воспитываем и учим строго "по науке", нацеливаем его на взятие конкретной высоты. При этом он принимает правила игры и делает все, что следует. Делает не из-под палки, а с воодушевлением…
Вопрос: какова вероятность того, что он достигнет поставленной цели?"
Насколько я знаю Владимира Петровича, если он задает вопрос, то он уже имеет два-три варианта ответа на него. Но размышляет при этом: а вдруг есть еще четвертый, пятый?..
Не знаю, в первую или вторую группу попал мой ответ, но был он следующим: действуя "по науке", наш "соискатель" имеет больше шансов достичь желаемого, чем его конкурент, пренебрегающий опытом других. Если, скажем по-военному, он метит на генерал-полковника, то очень высокая вероятность, что полковника он получит. Три последующие звезды на его погонах могут появиться, если ему повезет.
Прежде всего, персонально.
Вариантов персонального везения (не везения) множество. Например:
– заняться одним, а не другим видом спорта. Скажем, дзю-до и горными лыжами, а не большим теннисом или шахматами;
– получить раскрываемое громкое дело, а не "висяк", который находится на "личном контроле" самого высокого уровня;
– встретить именно ту, которая через несколько лет будет без зубной боли восприниматься окружающими под кодовым названием "первая леди" (нередко при отсутствии этого пункта "везения" мотивация карьеры теряет всякий смысл);
– встретить на своем пути кого следует и не встретить того, кого не надо.
Мой школьный товарищ Толя Семенов служил с высшим военно-инженерным образованием в ядерном спецарсенале на капитанской должности. Большинство его коллег так и вышли в отставку капитанами. А он вовремя приболел, попал в госпиталь, встретил там своего земляка из кадрового управления округа. Дальше все просто: перевод в училище, где даже старший преподаватель – полковничья должность, и – вперед! В итоге – полковничья папаха.
На эту тему можно поставить еще одну простенькую условную задачу. Если бы молодой, способный, трудолюбивый, не предающий "своих" юрист Дмитрий Медведев в начале своей карьеры был замечен руководителем не питерского внешнеэкономического ведомства, а, предположим, ЮКОСА… Где бы он сегодня находился?
Но и "персонального" везения иногда недостаточно. Чтобы крупно повезло, нужно оказаться не только в нужном месте, но и в нужное время. Точнее – в нужную эпоху. Но об этом – в следующей главе.
Глава 2
Анализ "Внешней среды"
В наше время разработка стратегии развития любой уважающей себя организации не обходится без анализа "внешней среды". Для компании, фирмы "внешней средой" являются поставщики и потребители, конкуренты и потенциальные инвесторы, отечественные и зарубежные политики, финансисты, представители государственных органов управления, климатические и природные условия… В научной литературе имеется более десятка формулировок этого объекта. Наиболее точно и сочно, на мой взгляд, суть "внешней среды" описал профессор Академии народного хозяйства Анатолий Бусыгин:
""Внешняя среда"… выступает в качестве того механизма, на основе которого происходит естественный отбор организаций: полное отторжение организации "внешней средой" означает прекращение ее существования, эффективное интегрирование организации во "внешнюю среду" сулит ей успех".
Подозреваю, что у читателя, осилившего эти два абзаца, может возникнуть подозрение, что вместо мемуаров ему подложили учебное пособие. Чтобы снять это подозрение, попробуем вместо слова "организация" везде поставить иное – "человек".
Если человек себя уважает, он всегда в какой-то форме планирует свое будущее, разрабатывает и реализует "стратегию" не только своей деятельности, но и личной жизни. Не трудно убедиться, что в осуществлении этой "стратегии" ему помогают или препятствуют те же самые факторы "внешней среды": частные лица (друзья-приятели и недоброжелатели), всевозможные деловые партнеры, власть, природа…
Предыдущая глава завершилась словами: "Чтобы крупно повезло, нужно оказаться не только в нужном месте, но и в нужное время. Точнее – в эпоху".
Эпоха – не просто промежуток времени. Это своеобразный отрезок времени, явно отличный от других. С моей "колокольни", на статус эпохи претендуют периоды, когда страну возглавляли Сталин, Хрущев, Брежнев – Черненко, Горбачев, Ельцин, Путин.
Даже в странах, имеющих вековую демократическую "выслугу лет", тот или иной отрезок истории часто связывают с именем конкретного человека (чаще всего первого лица). Тем более это типично для России. Еще в детстве я услышал поговорку: "Каков поп, таков и приход". Прошедшие с тех пор шесть десятков лет эту закономерность не опровергли.
Своеобразие эпохи диктует поведение не только власти, но и находящегося под ней человечества, критерии отбора в ряды политической и хозяйственной элиты. Я не могу себе представить самостоятельного, язвительного, яркого оратора Анатолия Собчака реальным политиком первого уровня не только в эпоху Брежнева, но и в эпоху его ученика Путина. Его временем были перестройка Горбачева и молодая Россия начала 1990-х… В то же время, мало кого из нынешних лидеров по их харизме, послужному списку, публичности я вижу в роли оппонентов и победителей ГКЧП…
Как вам, с точки зрения социалистического реализма, картина: "Сергей Миронов на танке у Белого дома"?
Лично я тут солидарен с К. Станиславским: "Не верю".
В автобиографической книге неразумно пытаться дать системную картину той или иной эпохи, попытаться оценить ее. На это я не претендую. Я ставлю себе задачу более узкую и менее ответственную: дать мое, личное восприятие эпох, внутри которых протекала моя жизнь, через отдельные эпизоды, прежде всего личного характера.
Характеризуя знаковые точки того или иного периода, я не могу не использовать такие неприятные слова, как "предательство", "страх", "недоверие", "осторожность", "фальшь", "лицемерие", "угодничество", "блат"… Соответственно, у читателя может создаться впечатление, что именно эти явления составляли атмосферу моей жизни. Это не так.
Несмотря ни на что, в стране повышался уровень жизни, строились мосты и дороги, были радости детства и юности, любовь, друзья, интересные книги и фильмы, спортивные победы. Было удовлетворение от профессиональных успехов, удовольствие от доступных по тем временам земных радостей: грибной охоты, собственного автомобиля, Черноморского побережья Кавказа и даже иностранного туризма…
А как же атмосфера?
Когда молодой и здоровый человек в пасмурную погоду идет со счастливого свидания по грязной, ухабистой дороге, ему может быть хорошо? Вполне. Но еще лучше, если под ногами у него зеленая трава и солнце над головой.
Так что все было довольно неплохо. За одним исключением: когда из-за "погоды" "свидание" отменялось. У многих – навсегда.
Сталин и Мао слушают нас
Для меня эти слова из песни, звучавшей в начале 1950-х годов почти так же часто, как и гимн Советского Союза, воспринимаются как позывные сталинской эпохи. Мало того, что в одной строчке пока еще мирно соседствуют два символа коммунизма XX века, они же нас еще слушают. Учитывая, что великие вожди и так все знают и в общении со мной не нуждаются, глагол "слушают", на фоне многочисленных послевоенных "дел", воспринимался исключительно как "прослушивают".
Моя сталинская эпоха началась, когда Иосиф Виссарионович уже десять лет вел нашу страну в светлое будущее. По причине дошкольного возраста собственных довоенных воспоминаний и восприятий в памяти почти не осталось. Но некоторые события 1937–1939 годов вернулись эхом после ХХ съезда КПСС, и именно они определили своеобразие этой эпохи.
В первой главе в рассказе об отце цитируется выдержка из мариупольской заводской многотиражки 2007 года: "…ильичевцы П. Кравцов, С. Сапиро и И. Чернышов впервые в СССР смогли изготовить крепчайшую сталь "Готфильд"… П. Кравцов был главным инженером завода, руководителем этой работы. Отец – начальником мартеновского цеха. Кем был И. Чернышов и какова его дальнейшая судьба, к сожалению, не знаю. За освоение промышленного производства стали "Готфильд" Кравцов был награжден орденом Ленина, нарком С. Орджоникидзе подарил ему автомобиль "Бьюик". Отцу вручили автомобиль "ГАЗ-А" ("фордик") и представили к награждению орденом Трудового Красного Знамени.
А потом пошло-поехало. В конце 1936 года за продажу иностранным разведкам секрета новой марки стали (обязан уточнить: впервые разработанной на Западе!) арестовывают Кравцова. Отец попадает в число подозреваемых, но пока остается на свободе. Далее начинается чистка работников НКВД, под которую попадают как минимум два следователя, которые вели это дело. В этой суматохе перед своей смертью С. Орджоникидзе успел "разбросать" остальных авторов "Готфильда" по другим заводам. Отец был переведен на Макеевский металлургический завод – и уцелел.
Беда обошла его стороной еще раз – в 1952–1953 году, когда набирали обороты "дело врачей" и "дело Еврейского антифашистского комитета" и начались аресты "видных" евреев не только самой гуманной профессии… В 1956 году отец получил телеграмму от Кравцова, в которой говорилось, что все эти годы он был на севере нашей, тогда еще Молотовской, области, сейчас освобожден и через несколько дней будет проезжать через Чусовой.
Прожил он у нас неделю. Каждый вечер они закрывались с отцом вдвоем до глубокой ночи и говорили, говорили.