Продолжение оказалось оборванным, - возможно, оборвал все тот же Кокер на бумажные жевыши. Серега припомнил, как сидели они с Кареевым у костра, как в бешеный штопор падал дельтаплан обалдевшего от ощущений однокашника. Ему стало тошно. Точно взял и предал ближайшего друга. Конечно, Тарас не был другом, но ведь и врагом не был. Кроме того, они вместе полетели - в один день и оба впервые…
Серега вернулся за парту к Антону. Теперь он уже смотрел на собственные руки. Он не знал, что делать, а верного совета ладони - даже со всей их мудреной паутиной не давали. Хотя… Одна подсказочка все же имелась. Серегина линия жизни. Она тянулась уверенно, не виляя и не прерываясь. Жутковатых росчерков и крестов на ней не угадывалось. Значит, не стоило и бояться. Не убьют, не изжарят и не зарежут. Чего, он, в самом деле, трясется?..
- А тут про наш класс. Чё-то вроде про Анжелку… - Васёна ткнул перепачканным пальцем в листок, начал было читать, но сбился. Читал он скверно - чуть ли не по складам.
- Буковки сперва изучи! Дерёвня! - заорал Шама. Он сидел, забросив ноги на парту и любовался происходящим точно зритель театральным спектаклем. Кокер стремительно переместился к Васёне, нашел то самое место, на которое указывал приятель.
- Та-ак… Ага! "Я часто сравнивал ее с тем образом из снов. Гадал, что сходится, а что не очень. Потому что есть какое-то несоответствие, и этого я не в силах понять. Все равно как разницу между двумя сказками. Но одна реальная - из жизни, другая из сна. Одну я могу видеть каждый день, вторую - угадываю, может быть, даже воображаю"…
- Скучно! Давай другое! - Толян с Вадиком даже забарабанили по партам кулаками.
- Читай, читай! - крикнула Анжелка. Девчонки ее поддержали.
- Лучше про секс давай! - пискнул Маратик.
Кокер бедово тряхнул чубом. Сейчас он и впрямь чувствовал себя артистом на сцене.
- Сейчас про все будет, - игриво пообещал он. - Тарасоид только разгоняется.
- Ага, типа сеанса…
- Вот козлы, - тихо пробормотал Антоша. Он тоже по примеру Сереги глядел на свои руки. Но и его руки вряд ли что-нибудь могли подсказать. - Аврора бы подошла поскорее.
- А почему - Аврора? - обозлился Серега. Обозлился на себя и Антошу. - Слушаем-то мы, не она. И кстати, Аврора, если заявится, в первую очередь выдаст на орехи Маргарите.
- Марго-то здесь причем?
- Конечно, ни при чем. Это ведь мы на головах ходим. Только Аврора все так перевернет, что виноватой выставит Маргошу. Вроде как видит все, но покрывает.
- Виола тоже покрывает. И Федюня… Многие терпят и покрывают.
- Про Виолу мало кто знает. Про других тоже. А Маргоша не умеет финтить. И на педсоветах, наверное, режет правду-матку. Вот и вылетит с неполным служебным соответствием.
Антоша тяжело засопел.
- Во гадство! А все Сэм…
Серега кивнул. Оторвавшись от чертовых ладоней, нашел глазами "устроителя" галереи. Великий кукловод и комбинатор восседал на своем законном месте и, подперев голову, о чем-то болтал с Анжелкой. За партой перед ними в унисон позевывали Макс и Алик. Братья Рыковы в общей вакханалии участия не принимали: один чистил ножичком ногти, второй листал спортивный журнальчик. На развороте девица в кимоно - пятка розовая, в половину обложки. Впечатляющая пятка! О таких пятках братья, верно, мечтали с самого рождения, может, даже видели в своих каратистских снах.
Серега не сразу расслышал то, о чем говорит Антоша:
- …А ведь я сразу не допер. Получается, они ее снова разыграли.
- О ком ты? - он обернулся.
- Как о ком? О Маргоше. Она ведь сочинения Тарасика давно нахваливала, вот они ей про выставку и впарили. Вроде как все самое лучшее из Тарасиковых сочинений на стены - чтобы все видели и учились. Она и повелась. Расклеили-то при ней. А как Тарасик пришел, как рыдать начал, она и сообразила…
Все встало на свои места. Серега окончательно прозрел.
- Между прочим, - сообщил он, - Геру напоил тоже Сэм.
- Что?
- То самое… - Серега расстегнул портфель, извлек бутылку. Видал? Откуда, по-твоему такое у Герки?
- Не понимаю…
- А что тут понимать, одним противником меньше. Геру-то он устранил, разве не так?
- Гера завтра придет.
- Завтра их не волнует. Они этот цирк сегодня затеяли. А Гера, сам знаешь, слабины не дает, и за Тараса, верняк бы, вступился. Это тебе не Анжелка. Кареев по ней сколько лет уж сохнет, а она вон как с ним крутанула…
- А что Анжелка, - пробурчал Антон. - Я про нее давно говорил, что лахудра. Ты же не слушал.
- Зато мы сейчас сидим и слушаем… - Серега порывисто поднялся.
- Куда ты?
- Потолкую с владельцем бутылочки.
Антон заерзал на лавке.
- Может, не надо?
- Чего не надо?
- Ну, все это… Толковать и прочее. Все равно Аврора скоро примчится. Сидел бы лучше.
- Я, Антох, в больнице насиделся, хватит.
В легкой панике его друг оглянулся.
- Кончай, Серый! Ты же видишь, он короля из себя корчит. И Геры нет. Что ты ему сделаешь?
- А вот посмотришь… - с бутылкой в руках Серега двинулся в направлении Сэма. Сердце у него бухало маленьким колоколом, ладони, держащие бутылку, вспотели. Он и сам не знал, что будет говорить и делать, но что-то делать было просто необходимо.
Между тем "двое из ларца" взяли его под прицел своих локаторов, Макс убрал перочинный ножичек в карман, Алик тоже с бдительностью сыщика выставился поверх журнала.
- Але, Сэм! - позвал Серега. - Часом, не твой пузырек?
Великий комбинатор лениво поворотил голову, сыграл бровями.
- О чем ты, Чех?
Серега тут же начал закипать. Так было всегда, когда коверкали его фамилию. Он сделал еще шажок.
- Мы ведь сняли отпечатки, не отопрешься.
- Проспись, Чех! Ты, похоже, на грудь принял. Вместе с Герычем.
Серега сглотнул. Сказать было нечего, и оттого он еще больше принялся психовать. Повторялась старая история. С ним говорили, как с мальчиком, а на него наваливалось предательское косноязычие. И в голове, словно что-то перемыкало и клинило. Всплывали глупейшие ругательства, какая-то чушь вроде тех же "отпечатков" и ни одного весомого аргумента.
- Твоя работа, урод? - он неловко подбросил бутыль на ладони.
- О чем ты, Чех? - снова повторил Сэм уже с откровенной издевкой. Так повторяют вопросы полным недоумкам.
- Я тебе не Чех!
- Ну, Чух. Не читал книгу Чух и Чех? По-моему, там про тебя тоже кое-что было. Ничего себе книжонка…
Гомон вокруг постепенно стихал, народ начинал прислушиваться к перепалке.
- Урод! - Серегу колотило. - Думаешь, все тебе спишется? Думаешь, все на тебя ишачат? Король-королевич, значит?
- Тю-тю-тю! - пропел Сэм. - Перлы-то какие? Давай, что ты там еще заготовил?
- Я ведь знаю, это ты подбросил Гере бутылку!
- Ой ли?
- И дневник у Тараса спер ты! - Серега тут же припомнил, что дневник как раз украл не Сэм, а Кокер, но поправляться было поздно. - Вся вонь в классе от тебя! Скунс позорный!
- Ага, позорю школу, класс, державу, - Сэм вновь подпер голову ладонью. Лицо его выражало спокойствие и скуку. - Что-нибудь новое выдумай, Чех! Повеселее…
- Хочешь повеселее? - Серега чувствовал, что надо что-то сказать, пусть даже не Сэму - ребятам, что стояли вокруг. Постараться как-то толково объяснить - про Геру, про чертову бутыль, про украденный у Кареева дневник. То есть, сказать-то было надо, но язык отказывался повиноваться.
- Что с тобой, Сергунчик? - Сэм продолжал издевательски улыбаться. - Ты бутылочку-то положи, а то уронишь ненароком, разобьешь. А потом какая-нибудь маленькая девочка - да голой ножкой ступит… Помнишь, как физрук распинался?.. О! Кстати, вот и она - девочка наша бредет! Уж не пьяная ли?..
Серега обернулся. В классе появилась Ева.
Глава 6
Она была без портфеля и двигалась, в самом деле, странной походкой. Неестественно ровной, что ли? Словно человек делал усилие, контролируя себя. А еще Ева показалась Сергею излишне бледной, и глаза у нее смотрели непривычно. Он даже не понял сначала, что именно его озадачило, и лишь позже дошло: что-то случилось с ее зрачками. Они были крохотными - почти булавочными, и это делало ее взгляд совершенно другим - инопланетным, что ли.
Между тем Ева невидяще развернулась, все также неустойчиво шагнула к Сэму.
- Отдай Тарасику его тетрадь, - тихо сказала она. Настолько тихо, что Серега едва ее услышал. Но Сэм-то на слух никогда не жаловался.
- Какую тетрадь, деточка?
- Я встретила его внизу, он мне все рассказал.
- Во, ябеда, блин! - гоготнул Шама. - Мы ему, дураку, пиар устроили, персональную, блин, выставку организовали, а он обижаться вздумал.
- Это подло, - все так же тихо произнесла Ева, и жутковатые ее зрачки скользнули по классу, оцарапали всех разом. - Читать чужие дневники - это подло, понимаете?
- Интересное кино! Зачем же нас всех шпигуют этими самыми дневниками? - Сэм окончательно развеселился. Выпрямившись за партой, он даже руки на груди скрестил. Точь-в-точь - полководец какой. - Ты, часом, дневники Нагибина, не читала? Или Золотухина с Кончаловским? Там, между прочим, тоже интима выше крыши, и ничего, печатают. Или тот же Алехин шахматист, - тоже, понимаешь, оставил дневники. Как и Бунин с Карповым. А еще Фетисов, Демидова, Табаков. И штангист Власов про себя написал, и Дуров с Весником. Хочешь, я на спор сто имен назову, и все будут людьми известными, солидными. И никто из них, между прочим, не ныл, не канючил, - наоборот радовались, что дневники их на всеобщее обозрение выставили.
- Клоун, - сказала Ева. - Паяц и клоун.
Если бы она это крикнула, получилось бы менее жестко, но Ева выдала свое обвинение, точно диагноз - все также тихо, с каким-то жалостливым отвращением. Улыбка Сэма поблекла, в глазах блеснуло мерзкое, ледяное.
- Что ж, если ты у нас такая славная да хорошая, может, покажешь свои ручки? - предложил он. - Очень уж тщательно ты их прячешь. Прямо неприлично даже. Нам ведь любопытно.
- А чё у ней там? - живо заинтересовался Кокер. - Чё-нить вроде наколок?
- Ага, - подхватил Маратик. - Типа, "твоя навеки". Или "Путана до гроба"…
- А еще лилия, как у миледи!
- Я тащусь! Такие страсти! - громко пропела Элла Дудкина.
- Протащишься, когда брэкеты снимут! - загоготал Гоша.
- Дурак, и не лечишься…
- Так что у нас с руками? - повторил Сэм чуть громче, и в классе воцарилось молчание. - Может, покажешь людям, кто ты есть? Путана или наркоманка?
- Хочешь посмотреть? - звенящим голосом спросила Ева.
- Просто мечтаю! - протянул Сэм.
- Ага, все мечтаем! - Гоша, сияя, завертел головой, ожидая поддержки, но все сейчас смотрели на Оршанскую.
- Не надо, Ева! - Серега двинулся вперед, но на пути его тотчас выросли "двое из ларца" - Макс и Алик. Серега угрожающе качнул бутылкой.
- Черепки разобью! - пообещал он.
- Лучше клювик свой пожалей, - хмыкнул Сэм. - Второго попадания он не выдержит. Станешь у нас Гоголем. Или Гастоном Утиным Носом…
- Я посмотрю, кем ты у нас станешь, когда Стас узнает про штукатурку! - выкрикнул из-за Серегиной спины Антон. Голос у него срывался от волнения, но сказанное услышали.
- О чем ты, Антуан?
- Он правду говорит, - подтвердил Серега. - Это ты, скотина, Стаса бомбанул, меня подставил и его.
- Але, подружка, ты бы уняла своего рыцаря! - Сэм даже прихлопнул в ладони. Точно режиссер какой. - Мы ведь его и впрямь покалечим. Причем исключительно обороняясь. Покажи ручонки, и все сразу успокоятся.
Ева молчала.
- Ну же! - подначивал Сэм. - Сереженьке тоже будет полезно знать, с кем он связывает свою судьбу. Все-таки семья - это семья, а у наркоманов, как известно, и детки не всегда здоровые получаются…
- Ева, не надо!
Но Серега опоздал. Ева уже натянула до локтей правый рукав и то же самое решительно проделала с левым.
- Доволен? Смотри! И вы тоже смотрите. - Она вытянула перед собой оголенные руки, и ребята разглядели на них множество белесых и розоватых шрамов. Чуть выше в районе локтевых сгибов кожа имела синюшный нездоровый оттенок.
- Ну что, этого вы хотели? - голос Евы звенел. - Понравилось?
- Опа-на! Нарки-то, блин, не дремлют! - хохотнул Васёна.
Серега почувствовал, что еще немного, и его разорвет, как бомбу. В висках обморочно застучало, руки девочки расплывались перед глазами. Из правой ноздри что-то предательски вытекло. То есть, не что-то, а кровь, конечно. Должно быть, от скакнувшего давления. После больницы такое с ним уже случалось…
- Гад! - он ринулся вперед, но на пути по-прежнему стояли "двое из ларца". Бутылкой Серега отмахнулся от кулака Алика, но Макс сработал вторым номером и, красиво болтнув ногой, угодил парнишке в грудь. Удар оказался мастерским - точно коняга лягнула, - Сергея отбросило назад.
- Я же предупреждал: будет бо-бо! - ласково произнес Сэм. - Здоровье - его, Чех, смолоду нужно беречь. Я ведь не виноват, что твоя подружка колется почем зря, а потом вены себе полосует. Наоборот, спасибо скажи. А то женился бы на полоумной - и маялся потом всю жизнь…
- Ева! - Серега думал, что девочка хочет вцепиться Сэму в лицо, но оказалось, что в руке она сжимает миниатюрный баллончик. Пшикнула струя, Сэм неловко отшатнулся, тут же ладонями обхватил лицо.
- Ты что делаешь, дрянь!
На этот раз бодигардом сработал Алик. Прикрыв хозяина от струи кожаным дипломатом, он ударом ноги вышиб баллон из руки Евы. Ухватившись за кисть, девочка качнулась назад, мгновение смотрела на них всех, а после быстро развернулась и выбежала из класса.
Будь Серега поумнее, он бросился бы следом, догнал ее, конечно, нашел бы что сказать, чем утешить. Но сейчас он не был дипломатом и не был утешителем, - он был выпущенным из клетки зверем. Не самым крупным, но все равно чрезвычайно опасным.
С силой швырнув в стоящего на пути Алика бутылкой, он метнулся в атаку, лбом ударил в изумленное лицо, бешено заработал кулаками. Никто в классе еще не пробовал завалить ни одного из братьев, однако Сереге это удалось. Падая, "братец" еще и приложился затылком к полу. Конечно, попытался встать и перевернуться, но Серега ему не позволил. Сидя верхом на Алике, он осыпал его градом ударов, как если бы это был Сэм и все те, кто заставлял Еву кромсать свои бедные руки. И ничего братец-каратист не мог сейчас с ним поделать. Разве что продолжал выставлять блоки, которые Серега в зверином своем порыве попросту игнорировал.
Впрочем, оставался еще братец номер два, уже заносящий над Серегой свою ножищу, оставалась куча Сэмовских прихвостней, включая Кокера. Гошу, Цыпу, Марата… Любая коллективная буза похожа на цепную реакцию. Один начинает, и десятеро подхватывает. И уже не важна причина, не нужна цель, - безумство накрывает волной в равной степени всех. Кто-то уже лупил Серегу по голове учебниками, кто-то тянул за ворот, стремясь стащить с поверженного Алика.
- Мочи Чеха! - тоненько заблажил Кокер. Уж ему-то в новом учебном году досталась от Сереги более всего, а потому и крикам его не стоило удивляться. Дружно завизжали девчонки, с грохотом рухнула парта, и в ту же секунду в голове Сереги гулом отдался удар по уху. Но бил явно не Макс, - тот, верно, совсем бы убил. По счастью, сгрудившаяся ребятня, не давала Рыкову номер два подступиться ближе. Еще и Антоша мешал. Пусть плюшевый, мягкий и неумелый, он тоже кое-чего стоил. Но главное, что он не остался в стороне. Серега слышал его нескладные вопли и вопли тех, кто пытался Антошу опрокинуть. Но вес и рост были на стороне друга, - опрокинуть грузного Антошу было не так-то просто. Конечно, их все равно бы затоптали, толпа - это всегда толпа, однако сегодняшний день принадлежал кому угодно, но только не Сэму. И солнце, как выяснилось, светило сегодня тоже не в честь этого знатока чужих секретов. Потому что в свару вмешался Краб.
Сидевший до того безучастно и в стороне, парнишка соизволил, наконец, оторвать задницу от скамьи. Верный секретарь Змей что-то яростно нашептывал ему, Митек даже пытался удерживать за рукав, но Мишаня мотнул кистью, и Змей отлетел в сторону. Еще пара шагов, и Краб взлетел на парту.
- А ну, ша, уроды! - рявкнул он. - Рассосались по углам!
Скажи он это чуть раньше, пожалуй, его бы услышали, но ситуация изменилась, в Краба даже запустили чьим-то пеналом.
- Пошел ты!
Звери нюхнули крови и боли, а потому знать ничего не желали. На полу среди опрокинутых парт ворочался и дергался ком ребячьих тел. В это самое месиво и вонзился Краб со своими татуированными шатунами.
- Ну, тараканы!..
- Краб, я с тобой, не бей! - крикнул Шама и тут же сменил лагерь. Поднявшийся с пола Змей, утер разбитую губу и, обмотав остренький свой кулачок кожаным ремнем, нырнул в схватку за Крабом. Следом с воплем нырнул юркий Рафик.
- Бей козлодоев! - его крик тут же захлебнулся от чужого кулака.