ГЛАВА 5
- Снежинка, просыпайся! Вставай, Снежинка!
Холод проникал под одежку, и каждое движение отзывалось томительной болью - одеревеневшее тело не слушаться. В груди заворочался колючим ежом подхваченный неделю назад кашель. Больше всего он донимал спросонья - а иногда еще среди ночи.
- Снежинка, проснись!
Кларисса с трудом разлепила веки. Вокруг было непривычно светло. Ночью выпал снег, первый в этом году; а к утру небо расчистилось, и покрывшее улицы беленое полотно засияло первозданной чистотой. Томми Секунда, выбивая зубами мелкую дробь, продолжал ее тормошить. Сквозь оттопыренные уши мальчишки просвечивало яркое утреннее солнце, так что они казались двумя розовыми фонариками, приделанными зачем-то к его голове.
- Вставай скорее! Надо с-с-согреться… В харчевне Поддера сейчас выбрасывают вчерашние объедки; коли поспешим, не придется копаться в мусоре!
Брезгливость уступает свирепому натиску голода на удивление быстро. Уже через несколько дней бродячей жизни Кларисса научилась не проходить мимо съедобного куска, где бы он ни лежал; а ее теперешние друзья и вовсе не видели в этом ничего зазорного…
Новая жизнь принесла с собой множество удивительных маленьких открытий: картофельные очистки, например, оказались невероятно, дьявольски вкусными! Отмытые от грязи и поджаренные на листе ржавого кровельного железа, они распространяли во все стороны изумительные ароматы, наполняя глаза жадным блеском, а рот слюной. Почти такими же вкусными были некоторые вещи, выбрасываемые из харчевен и рестораций, но здесь существовала жестокая конкуренция, и следовало быть очень осторожной. У девочки до сих пор побаливал синяк, оставленный на плече клюкой одной нищей старухи: та посчитала Клариссу угрозой своему завтраку. Опасаться теперь вообще приходилось многого: юных оборванцев из других уличных шаек, взрослых бродяг, извозчиков - последние так и норовили вытянуть кнутом поперек спины; вредного полицейского со странным прозвищем Волосатое Сердце, здоровенных лохматых псов, ошивающихся при конюшне… Но это все были привычные, повседневные опасности. Существовали и другие: то ли реальные, то ли плод воображения. О них приятели Томми рассказывали вечерами у костра, стараясь перещеголять друг друга в живописании леденящих душу подробностей. Кларисса так и не разобралась до конца, что в этих историях правда, а что - нет; но жуть они нагоняли неизменно…
Харчевня Поддера была хорошим местом: здесь почти всегда можно было набрать хлебных корок, а если повезет, то и получить порцию слегка пригорелой каши из рук сердобольной толстой поварихи. "Посуду обязательно верни! - наставлял девочку Томми, дочиста вылизывая помятую оловянную миску. - Иначе никогда больше ничего не получишь. И никому не рассказывай про это место, поняла? Оно только наше с тобой". Маленький оборванец вовсю наслаждался ролью ментора, впрочем, наставником он и впрямь оказался неплохим. Кларисса наткнулась на мальчишку случайно, спустя несколько дней после бегства; тогда же Томми познакомил ее со своей компанией. За светлые волосы и кружевное платье девочку тут же прозвали "Снежинкой". Уличная жизнь, конечно, делала свое дело: с каждым днем одежда Клариссы становилась все больше похожей на лохмотья…
- Сегодня примем тебя в нашу шайку! - важно заявил Томми, когда утренний голод был утолен. - Вообще-то девчонкам у нас не место, но я замолвлю за тебя словечко, так что не бойся - все будет тип-топ.
- А разве я не с вами? - удивилась Кларисса.
- Ну-у, вроде как не совсем… - смущенно протянул мальчишка. - Ты ведь не принесла еще страшной клятвы и вообще не знаешь пока наших тайн… Так что готовься, поняла?
За последние десять дней девочка узнала о городе больше, чем за десять лет своей жизни, причем с сугубо практической точки зрения. Томми Секунду ничуть не интересовали величественные арки Колокольного собора или роскошная лепнина дворцов. "Туда залезть не успеешь, как сцапают легавые", - равнодушно ответил он Клариссе на ее восторги. Зато неказистая башня элеватора вызывала его живейший интерес. "Говорят, внутри полным-полно зерна, до самой крыши! - мечтательно жмурился Томми. - Вот бы забраться туда всей шайкой, и чтоб у каждого - по мешку! Наварим каши и нажремся от пуза, а лишнее можно продать…"
Республиканский (бывший Королевский) мост был самым большим в Уфотаффо. Чугунные львы стерегли его с обеих сторон. Проходя мимо, Томми дружески похлопал зверя по черной оскаленной морде. Под мостом, на галечной отмели, полыхал небольшой костерок. Шайка расположилась вокруг огня: кто-то грел руки возле пламени, кто-то с наслаждением смолил найденный окурок.
- Здорово, орлы! - поприветствовал мальчишек Томми. - Как жизнь?
- А, Секунда, здорово… Че там жизнь… Сидим, воняем… - лениво отвечали ему. Запахи от уличных разбойников и впрямь исходили весьма назойливые; Кларисса в очередной раз подумала, что и от ее лохмотьев скоро будет нести точно так же.
- Слыхали новость? Вчера ограбили банк, прямо посередь бела дня!
- Да ладно!
- Вся полиция на ушах; вот те и ладно…
- Эх, нам бы такую уйму деньжищ! Слышь, Томми, ты что бы себе купил в первую очередь?
- Жратву не называть! - быстро добавил кто-то. - И так брюхо с утра подвело… Только вещи!
Эта тема была неисчерпаемой.
- Смотря сколько денег, - солидно откликнулся Томми. - Но одно я б себе точно купил - складной ножик с десятью лезвиями… Вот это сила!
- Хорош заливать, с десятью! Таких складней не бывает! - недоверчиво протянул Люс, щербатый и очень рассудительный.
- Не знаешь, не тявкай! - отбрил Томми. - Я сам однажды видел: ручка костяная, а внутри там все-все! И шильце, и пилка, и еще ковырялка такая… Им че хошь делать можно!
- Просто так банк не ограбить, надобно петушиные слова знать! - усмехнулся Мослатый, высокий костлявый мальчишка.
- Что еще за слова? Волшебные? - Люс шмыгнул носом.
- Ну, волшебные, не волшебные - а без них дело не выгорит!
- Ты, может, знаешь?
- А то!
- Ну и?
- Так я тебе и сказал!
- Да врешь ты все…
- А я вот знаю! - поднял голову Томми. - Мне Музыкант говорил!
- Ну! - Очевидно, авторитет неведомого Музыканта не подлежал сомнению.
- Главное, сказать это громко; чтобы все-все услышали! - Томми набрал в грудь воздуху и гаркнул: - А ну, быра всем лечь на пол!
- Быра?
- Ага, так и надо говорить. Быра! И еще добавить: "Не то распрощаетесь с жизнью!" - Томми подумал немного и уточнил: - Но самым первым делом, конечно, надобно выпалить в потолок.
- Из чего выпалить-то?
- Ну, из пистоля, наверное… Или из ружья. А что, ты с голыми руками хотел банк грабить? Фигушки, не получится!
- Ружья дороги-ие! - разочарованно протянул Мослатый. - И пистолеты тоже.
- Я видел в витрине оружейной лавки по семь гю; правда, одноствольные… А коли краденые купить - наверное, еще дешевле выйдет.
- Кто тебе продаст-то?
- Кто-кто… Найду, ежли надо будет!
- Ага, разбежался! Ты сначала денег найди…
Зашуршала галька. Шайка встрепенулась; все готовы были чуть что дать деру - но это оказались свои. Двое мальчишек бодро съехали по косогору и юркнули под мост таща за ручки объемистый дорожный сундук. Остальные тотчас сгрудились вокруг. Кларисса изо всех сил вытягивала шею, стараясь разглядеть хоть что-нибудь.
- Погоня была? - тревожно спросил Мослатый.
- Не… - хрипло дыша, выдавил один из мальчишек. - Он сам… С крыши дилижанса… Мы подхватили - и деру…
Отчаявшись увидеть что-либо из-за лохматых затылков, девочка присела на корточки. Принесенная вещь отчего-то показалась ей знакомой, и спустя несколько томительных мгновений память подсказала ответ.
- Не открывайте его! - выкрикнула Кларисса. - Томми, нет! Там ловушка!
Мальчишки на всякий случай отступили на шаг от добычи.
- Это еще кто? - удивился один из вновь прибывших.
- Новенькая, - пояснили ему. - Подружка Секунды.
- Слышь, новенькая! Ты чего там вякнула? Какая еще ловушка?
- Внутри этой штуки капкан. Он отобьет вам все руки, если полезете туда, так специально придумано…
- Откуда знаешь? - требовательно спросил Томми.
- Потому что этот сундук сделал мой отец. Я узнаю его работу, только он забивает такие гвоздики и соединяет доски на "ласточкин хвост".
- На что соединяет? - непонимающе нахмурился Томми, но Мослатый перебил его:
- А как тогда хозяева внутрь лазят?
Девочка опустилась на колени, внимательно рассматривая сундук. Атаназиус Квантикки мастерил порой весьма мудреные ловушки; но, как правило, секретные кнопки маскировались под гвозди или прятались в углубление ручки. Здесь ручками служили два толстых кожаных ремня по бокам, значит… Пальцы Клариссы пробежали по ряду декоративных бронзовых шляпок. Две соседних чуть заметно пружинили. Она с силой нажала на них. Внутри сундука что-то негромко щелкнуло. Девочка бесстрашно откинула крышку и вытащила первую попавшуюся вещь - ей оказалась аккуратно уложенная мужская сорочка.
- Вот, теперь можно… Мальчишки не заставили себя долго ждать. Спустя мгновение сундук опустел, рядом громоздилась куча тряпья.
- Музыкант даст за эти шмотки хорошую цену, - сказал кто-то.
- А ну, покажи ловушку! - потребовал Мослатый.
- Закрой крышку снова, - объяснила Кларисса. - Чувствуешь, надо немножко надавить? Слышал, как там щелкнуло? Теперь открой и сунь внутрь какую-нибудь палку подлиннее…
Мослатый подобрал заготовленный для костра обломок доски и ткнул в днище. Оглушительно лязгнуло, щепки брызнули во все стороны. Зубастые скобы выскочили из неприметных пазов и впились в гнилую деревяшку с такой силой, что перерубили ее напополам. Все вздрогнули. Мослатый круглыми глазами таращился на оставшийся у него обломок.
- Слышь, Чика, а ведь это ты первый потянулся… Прикинь, чего с рукой стало бы, а?
Чика энергично выругался.
- Отхватило бы напрочь…
- Я даже помню заказчика, это один капеллан… - похвалилась девочка. - Такой противный, весь в черном… Он специально настоял, чтобы отец сделал острые зубья.
- Ну, раз противный - значит, поделом ему! - ухмыльнулся Томми Секунда. - Слышьте, разбойнички! Принимаем Снежинку в нашу шайку?
Несогласных не было.
- Ну вот и славно! Снеж, протяни руку к огню и повторяй за мной…
- Эй! Нечестно! Надобно уколоть палец и капнуть в костер крови, иначе не считается! - вскинулся вдруг Люс.
- Она же девчонка! - укоризненно сказал Томми.
- Тили-тили-тесто, жених и невеста…
- Шнопак расквашу! - насупился мальчик.
Кларисса аккуратно вытянула из воротника булавку, зачем-то подышала на острие и, сморщившись, кольнула себя. Шайка завороженно следила, как на кончике ее пальца набухает вишневый шарик. Когда капля сорвалась и упала в костер, послышался общий вздох.
- А кое-кто забоялся, помнишь, Люс?? - Томми прямо-таки распирало от гордости за свою протеже. - Повторяй вслед за мной: ветром, что веет в небе… Землей, что лежит под ногами… Кровью, что повязала нас всех… Огнем, что согреет в тяжелый час… Клянусь быть верной братству уличных разбойников и выручать попавших в беду, отныне до самой смерти. И пускай дьявол утащит меня в ад живьем, если я предам кого-то из вас!
Девочка послушно вторила Томми; и после каждой произнесенной фразы меж лопаток отчего-то пробегал холодок. Да, это была игра… Но в то же время не совсем. Словно нечто невыразимо древнее проснулось на миг, внимая словам клятвы…
- Красиво загнул! - уважительно присвистнул Мослатый, когда обряд был завершен. - Каждый раз чего-нибудь новое выдумаешь… Артист! Ну а теперь давайте избавимся поскорее от всего этого барахла.
Шайка снялась с места.
- Стало быть, твой отец мастерит эти штуки? - спросил девочку Томми.
- Да, это его талант - делать капканы и ловушки. На зверя, на птицу, н-ну и…
- На людей? Должно быть, дела у него идут не очень. Представляю, каким надо быть чудиком, чтобы купить сундук с ловушкой, - чуть что, и сам останешься без рук!
- У папы почти всегда была работа… В основном заказывали те, кому приходится много путешествовать.
- Понятненько. Знаешь, с таким ремеслом рано или поздно наживешь себе врагов, - тут Томми понизил голос. - Я не удивляюсь, что за ним теперь охотятся убийцы!
Кларисса помрачнела. В одну из ночей, когда было особенно холодно и тоскливо, она рассказала мальчику свою историю; а тот поведал ей свою. Мать Томми умерла родами, отец последние несколько лет беспробудно пьянствовал. "Раньше с моим стариком было неплохо, особенно летом. Мы жили в большущей лодке с парусиновым тентом и целыми днями рыбачили или просто бездельничали на пару. Он, конечно, поколачивал меня иногда, но нечасто. А потом… Знаешь, хуже всего стало, когда ему черти начали мерещиться. Он тогда гонялся за мной с ножом, а однажды сильно полоснул. После этого я и удрал от него: вдруг еще зарежет во сне!" Маленький бродяга помолчал и спросил: "А каково это - когда у тебя есть мать?" - "Не знаю, - ответила Кларисса. - Отец всегда отмалчивался, когда я спрашивала его о маме, а сама я ее не помню… Наверное, она тоже умерла".
В трущобах шла обычная жизнь. То тут, то там из подвальных окошек вырывались клочья пара - этот квартал традиционно был вотчиной прачек. Широкоплечие тетки увлеченно горланили и бранились друг с другом, развешивая на веревках простыни. Мальчишек провожали подозрительными взглядами, на всякий случай придвинув к себе начищенные медные тазы с бельем. Наконец уличные разбойники оказались перед облупленной дверью. Из подъезда так густо несло кошачьими ароматами, что у Клариссы заслезились глаза.
- Всех сразу Музыкант не пустит, - озабоченно почесал затылок Мослатый. - Чика, Секунда, идите вы двое - ну и девчонка тоже.
Скупщик обитал под самой крышей, в мансарде; последний лестничный пролет не имел перил, и Кларисса невольно жалась к стенке.
- Запоминай, - сказал ей Томми и особым образом постучал: три сильных удара, пауза, один послабее, потом еще три. Некоторое время ничего не происходило. Затем дверь, скрипнув, на самую малость приоткрылась - и в щели возник внимательный, блестящий, словно у птицы, глаз.
- Отпирай, купец. Товар подоспел! - буркнул Чика.
- Что-то вас много! - недовольно отвечали из-за двери; там, внутри, что-то скрежетало и позвякивало. - Опять, небось, приволокли никчемное барахло…
- Обижаешь! Вещички - первый класс, лучше не бывает!
- Ладно уж, входите… - Скупщик краденого управился наконец с дверной цепочкой. - Показывайте, чего принесли.
Музыкант оказался моложавым человеком с тонкими усиками и несколько старомодной бородкой клинышком - такие носили во времена Королевства. На плечи его был небрежно наброшен роскошный, хотя и сильно поношенный халат; пояс с кистями и воротник отливали золотым шитьем, но на груди расплывались неопрятные жирные пятна. Из-под багряной ткани выглядывали голые волосатые ноги, обутые в стоптанные туфли. Жилище Музыканта больше всего напоминало лавку старьевщика: повсюду громоздились горы разнообразных вещей - одежда, книги, мебель, посуда и утварь занимали каждый метр свободного пространства. Для прохода оставались лишь узенькие тропинки. В углу пылился большущий черный контрабас, очень похожий на огромную жужелицу без лапок.
- Вот из-за этой штуки его и прозвали Музыкантом, - шепнул Томми. - Когда-то он взял его по дешевке и с тех пор не может никому толкнуть.
Чика между тем предъявил свою добычу.
- А сундучок-то с ловушкой! - похвалился он. - За такой надо бы отвалить по полной! Снежинка, показывай.
- Ну и кому я его сбуду? - фыркнул Музыкант, на которого демонстрация механизма не произвела ровным счетом никакого впечатления. - Раз эту штуку делали на заказ, значит - смогут опознать, ежели что… Нет, такое мне не нужно.
- Что?! - оскорбился Томми. - Никому не нужно?! Да любой торгаш, не моргнув глазом, выложит за него пять-шесть гю!
- Два квадро, босяк, - и то я не знаю, зачем это делаю… Два квадро, и ни полтавро сверху!
Мальчишки спорили до хрипоты, торгуясь из-за каждой мелочи. Наконец стороны пришли к согласию. Скупщик расплатился; дети готовы были уйти, когда Музыкант неожиданно спросил:
- Эй, пигалица! Ты новенькая, что ли? В этой дрянной компании я тебя, по-моему, раньше не встречал…
Слова были обращены к Клариссе. Девочка смущенно кивнула в ответ.
- Между прочим, такие сундуки ейный папашка делает! И если б не она, ходить мне одноруким! - вызывающе бросил Чика.
- Ты скажи, какая была бы потеря! - кисло пошутил Музыкант, ковыряя мизинцем в зубах.
- Продешевили! - недовольно ворчал мальчишка, спускаясь вниз. - Надо было Собачихе нести, она бы, может, больше дала… А этот хапнул, так еще и шпильки подпускает!
- Брось, денег нам хватит на несколько дней! - возразил Томми.
Во дворе состоялся сложный процесс дележки.
- Часть пойдет в разбойничью кассу, - объяснил Клариссе наставник. - А остальное делим промеж всеми, но Чика и Пузырек получают вдвойне - это ведь они принесли сундук. У нас все по-честному, не то что в других шайках! Ну вот, денежки теперь есть, идем их тратить. Снежинка, ты чего такая грустная? Сейчас повеселимся!
Девочка несмело улыбнулась. Томми, шевеля губами, что-то высчитывал на пальцах.
- Сегодня у нас, получается, пятница? Отлично! Значит, сегодня состязания по портовому боксу. Ты бывала когда-нибудь в доках?
- Нет, только на пристани…
- Ну и правильно. Докерские запросто могут обобрать, а то и зарезать, коли придешь один; но только не в пятницу.
- Может, не надо, а? Томми…
- Не боись! - мальчишка подмигнул. - Сегодня вход в доки свободный, нас никто пальцем не тронет. Такая традиция.
Клариссе отнюдь не улыбалось искать на свою голову приключений, но Томми загорелся идеей и слушать ничего не хотел. До порта было далековато: чтобы скрасить дорогу, дети за тавро купили у лоточницы пару жареных пирожков с мясом и луком.
От восхитительного острого запаха у Клариссы закружилась голова; девочка с наслаждением погрузила зубки в горячий маслянистый бок. Уплетая за обе щеки лакомство, они шагали по тротуару.
- Мы что, будем смотреть, как боксируют? - уточнила Кларисса спустя несколько минут. - Я однажды видела… Двое мастеровых дрались во дворе, в таких смешных кожаных рукавицах, толстых-претолстых!
- Так это "господский" бокс! - снисходительно ответил Томми. - Куда ему до портового!
- А чем они отличаются?
- Ну как тебе объяснить… Да всем! - От полноты чувств мальчик взмахнул руками. - Снежинка, ты сама все увидишь, что рассказывать!
Кларисса в очередной раз поразилась тому, насколько хорошо Томми знал город. Сама она в два счета заплутала бы, потеряв дорогу, особенно в районе доков.
Бои проводились в приземистом дощатом бараке. Мальчишка, года на два старше Томми, собирал входную плату.
- А я тебя помню! - присмотрелся Клариссин спутник. - Мы дрались месяц назад, ты еще палкой меня по ребрам вытянул, гад!
- Хочешь это обсудить? - невозмутимо сказал мальчишка.
- В другой раз! - буркнул Томми.