Я не обиделся. Я даже улыбнулся ей, как старой знакомой:
- Будь спокойна, тетя Бона! Все в порядке.
Потом спросил:
- А ты, случайно, не видела с утра у нашего подъезда каких-либо сомнительных личностей?
- Еще бы, что за вопрос? Конечно, видела! - ответила явно взволнованная дворничиха. - Будь я в городе самым главным начальником, так всех бы таких пересажала в тюрьму!
- Тише!..
- А чего мне бояться? Пусть слушают. Больше будет порядка, дис-цип-лины!
- Но пока это нужно слышать одному мне, понятно?
Наконец тетка Бона поняла, что дело серьезное, и, прислонив метлу к фонарному столбу, сказала:
- Первым был товарищ Балинов. Он хоть и с высшим образованием, а коробки из-под сигарет швыряет прямо на тротуар.
Зачем, спрашивается, так делать, когда есть урны? Сомнительная личность!
Я с нетерпением перебил ее:
- А еще кто был?
Она с готовностью ответила:
- Еще тетка твоего приятеля Жоры.
- Это меня не интересует…
- Тебе-то что! А меня очень даже интересует, почему это она шла с улицы Мусаллы неизвестно куда, а сумку свою опорожнила именно на моей улице!
- Достаточно!
- Не достаточно, а через край! Не меньше килограмма очисток от лука и перца высыпала. Разве это хорошо?
Я сказал, что это нехорошо, и пошел к остановке. Тетка Бона следовала за мной. Описала мне еще две сомнительные личности - собаку охотника Семова, которая играла какой-то костью, и школьника Мефодия, который ел сливы, плевался косточками и вдобавок еще подбрасывал их ногами в воздухе.
- Ох! - затосковал я.
Наконец подошел автобус. Пока дворничиха поняла, в чем дело, я успел пересечь улицу перед самой машиной и спастись в ближайшем сквере.
На бульваре Шипки я увидел Крума. Он шел под акациями в очень хорошем настроении.
- Привет, Саша!
- Привет!
- Как спалось?
- Так себе.
- А я отлично выспался. Распахнул окно, укрылся одеялом - и порядок! Утром меня еле разбудили.
Он перекинул портфель из руки в руку, жизнерадостно улыбнулся и вынул из-за пазухи большое яблоко:
- Хочешь откусить?
Я ответил без колебаний:
- Нет. Боюсь подавиться.
Крум посмотрел на меня озабоченно:
- Обрати на это самое серьезное внимание. Вчера ты тоже боялся подавиться: не съел ни одной конфеты, а выпил два литра воды!
Нас догнал Валентин, председатель совета отряда. Его голова напоминала репу. Несколько дней тому назад, отец побрил ему голову, чтобы волосы были здоровыми и крепкими. Никто не завидовал Валентину, но никто ему и не сочувствовал. Уже второй год он командовал нами, как генерал новобранцами, и всем нам было приятно смотреть на его "оскальпированную" голову.
- Докладывайте о вчерашнем задании! - приказал председатель. - Ходили туда, куда я вас посылал, или были в кино?
Крум встал по стойке "смирно" и отрапортовал:
- Все в полном порядке!
Валентин был почти доволен.
- Я себе отмечу, - сказал он, вытаскивая блокнот. - Калинка Стоянова и так далее. Итак, ставим еще одну галочку в графу о прикреплении к отстающим.
- Не одну, а пять галочек, - вмешался я.
- Что?
Довольно вежливо и подробно я рассказал ему, как развивались события, и как Калинка приняла решение помогать не только мне и Круму, но и еще трем пионерам нашего звена.
Валентин даже не дослушал меня до конца.
- Хватит, хватит! - воскликнул он, порозовев от удовольствия.
Потом председатель оглядел меня снизу вверх, потому что его маленький рост не позволял ему делать это иначе, и добавил:
- Отлично! Выходит, что по цифровым показателям наш отряд выполнил план первым и даже перевыполнил его на сто двадцать пять процентов! Как хорошо, что я подал вам эту идею! "Начальный толчок - важнейшая вещь", как выразился один философ. Завтра же или, в крайнем случае, послезавтра придется засесть за доклад по обмену опытом. У нас много поучительного для других председателей.
Перед воротами школы мы встретили Стефана Второгодника. Он такой же высокий, как я, только пошире в плечах и посильнее. Последнее время он посвящает каждому классу по два года и благодаря этому намного опередил всех своих одноклассников: курит сигареты, совершенно не кашляя, по вечерам ходит в кино, надевая по этому случаю модную кепочку. Когда мы с ним встретились, он не входил в школу, а выходил из нее. Руки его, как всегда, были в карманах брюк.
- Смываешься? - рассерженно спросил Валентин.
Стефан скосил глаза на голый затылок председателя:
- Ты настаиваешь на ответе?
Карманы Стефана Второгодника вздулись. Председатель понял, что пальцы внутри карманов сжались в кулаки. Поэтому Валентин поспешил улыбнуться:
- Напротив, совсем не настаиваю. Но, сам понимаешь, формальность…
- Тогда, так и быть, скажу, - расслабился Стефан - Учителя Попова вызвали на конференцию, так что первого урока у нас не будет.
- Ура! - сказал Крум, - но не слишком громко, чтобы не быть услышанным преподавателями.
Я тоже был доволен: конференция предоставляла мне возможность сразу же отправиться в ближайший книжный магазин и купить какое-нибудь пособие для следователей.
- Возьми мой портфель, - попросил я Крума.
- А ты куда? - удивился он, но портфель взял.
Я ответил ему уклончиво:
- Пока это тайна.
И пошел в сторону бульвара.
Несмотря на ранний час и туман, движение здесь было большое. По шоссе навстречу друг другу проезжали разные автомашины, мотоциклы. По тротуару спешили, наталкиваясь друг на друга, прохожие. В такое время преступники, как правило, отдыхают после ночного напряжения или осторожно передвигаются по безлюдным тихим улочкам. В их расчеты не входит…
Вдруг я вздрогнул и остановился. В моей голове мелькнула молнией мысль: "Неужели это возможно? Неужели он такой наглый и смелый?"
На мосту, перед кинотеатром "Глобус", спиной ко мне стоял человек среднего роста, в красной жокейской кепочке, широком спортивном пиджаке в лиловую и голубую клетку и в черных брюках, выцветших от солнца и дождя!!!
Глава V. Пленник в чужой квартире
- Джерри Блейк! - не выдержав, закричал я.
Все люди возле меня обернулись. Кроме человека на мосту. Я подумал: "А он ли это? Разве другим запрещено так же странно одеваться?"
Я еще внимательнее осмотрел его: "Да, это он! Стопроцентный Джерри. Но, может быть, он не расслышал? Эх, какой удобный момент - задержать его и прославиться!"
Я медленно пошел к нему. Человек, поправив свой старый пиджак, так же медленно стал удаляться. Я прибавил шагу. Прибавил и он. Правую руку он держал сзади, как конькобежец, а левой придерживал козырек кепочки - чтоб не упала.
- Уф! - я остановился, озадаченный.
Этот тип остановился тоже. Он уже прошел мост и теперь, видимо, выбирал, в каком направлении двигаться дальше. Прилично одетые встречные прохожие с любопытством оглядывали его и шли дальше, заметно повеселев. Особенно долго разглядывала его старушка с шиньоном, в длинном черном пальто. Когда мы поравнялись, я спросил ее:
- Бабушка, сейчас вам встретился прохожий, так не заметили ли вы на нем желтой маски?
Она остановилась, вынула из сумки маленькие очки в проволочной оправе, надела их и с гневом осмотрела меня.
- Бабушка для тебя только твоя собственная бабушка! - сказала она в заключение. - Жаль, что не знаю твоих родителей, некому пожаловаться на такое издевательство.
И пошла дальше с гордо поднятым шиньоном. Ее каблучки нервно застучали по мосту.
Я не мог терять времени. По двум только признакам я мог узнать Джерри Блейка, даже если он будет молчать: по маске и ботинку с большой царапиной в форме буквы "Т". Но ни того, ни другого мне пока не удалось увидеть. Нужно было обогнать таинственного человека и разглядеть его спереди. Изо всех сил я побежал за ним. От меня он мог убежать лишь в том случае, если он чемпион мира по легкой атлетике. Увы, меня опять постигла неудача: я не предвидел, что он мог войти в большой жилой дом, первый этаж которого занимало кафе.
- За ним! - скомандовал я себе, двумя тигриными прыжками пересек улицу и вбежал в темный подъезд.
На лестнице вверху послышались учащенное дыхание и топот ног. Я стал быстро, но бесшумно подниматься наверх. Пусть, подумает, что я отказался от преследования. Пусть окажется в таком заблуждении!
Вдруг шум наверху прекратился. Когда я достиг площадки пятого этажа, только открытая внутрь квартиры № 13 дверь говорила о том, что передо мной здесь прошел другой человек.
- Хм! - сказал я себе.
Войти в квартиру было легко, но рискованно. Самого Джерри Блейка я нисколько не страшился. Весь вчерашний день я с ним имел дело, а ведь ничего же со мною не случилось. Но кто мне даст гарантию, что он вошел в квартиру № 13, а не поднялся еще этажом выше? Прилично ли войти в чужую квартиру без приглашения? А вдруг там девчонки, и они начнут кричать? А что если их мать станет меня колотить палкой для выбивания пыли из ковров?
Я осторожно приблизился к двери. Осмотрел прибитую на ней табличку из цветного металла. Слабый дневной свет, проникающий с лестничной площадки, смешивался с электрическим светом, падающим из квартиры. Это световое сочетание не только не помогало, а, напротив, мешало мне прочесть фамилии на табличке.
- П…Р…О…Ф… - мучительно читал я.
- Ну, входи, трус! - послышался из квартиры знакомый картавый голос. - Иди сюда, поболтаем!
Теперь у меня не оставалось и капли сомнения: я открыл логово Джерри Блейка. Теперь уже не он, а я буду господином положения.
Все-таки, прежде чем войти, я хотел получить ответ на один очень важный вопрос: имеет ли враг при себе оружие.
- Я не трус! - сказал я и вошел в коридор. - Не очень-то честно держать во внутреннем кармане пистолет.
- Что?!
Голос преступника дрогнул.
Я с удовольствием повторил:
- Пистолет!
- Слушай, Саша! - пришел, наконец, в себя вор. - Выкинь эту мысль из головы! У меня нет даже перочинного ножа!
- Хе-хе!
- Ты мне не веришь? Но это так. Чтоб ты знал, вор, имеющий при себе оружие, подлежит самому суровому наказанию, а вор, вооруженный только ловкостью рук, несет наказание гораздо меньшее. Я же, как ты знаешь…
Передо мной был уже разбитый, павший духом противник.
- Иду, сэр! - крикнул я насмешливо. - Без вас жизнь ужасно скучна!
И я закрыл за собой дверь.
И сразу же чуть не стукнулся головой об оленьи рога, которым была поручена роль вешалки. Вешалка была почти пуста - только какой-то черный блестящий котелок висел на самом высоком ответвлении рогов. Я обошел вешалку, пересек узкий коридор и очутился в просторном холле с тяжелой мебелью и опущенными шторами.
- Налево, в кухню! - услышал я опять голос грабителя. - Я поставил варить кофе.
Я открыл дверь и вошел. Кухня была большая и сравнительно светлая. Стеклянная дверь вела на балкон с хризантемами. С одной стороны стоял белый лакированный буфет, а с другой - стол, два стула и электроплита, на которой виднелся кофейник. Не хватало только хозяина-бандита.
- Где же вы? - удивился я.
- Здесь я! - сказал он за моей спиной.
Не успел я обернуться, как дверь захлопнулась, и щелкнул замок.
- В будущем, дорогой коллега, не повторяйте таких глупостей! - сказал Джерри с другой стороны двери и добавил другим тоном: - Неужели ты вообразил себе, что я буду грабить эту квартиру в компании с тобой? Это дом профессора Стремского, мой мальчик! Тебе еще нужно много и хорошо учиться, чтобы удостоиться чести позаимствовать что-либо из профессорского состояния!
Я молчал и не двигался. Только медленно расстегнул куртку. От бешеных ударов сердца пуговицы на моей куртке могли оторваться.
Преступник продолжал:
- Даже я не берусь выносить всю квартиру, ограничусь лишь двумя-тремя килограммами золотых и серебряных украшений. Когда профессор вернется из Будапешта, попроси, чтобы он выпустил тебя на свободу. А пока можешь пользоваться содержимым его буфета…
От волнения слова сами сорвались с моих уст:
- Не будьте столь жестоки, Джерри Блейк! Через пятнадцать минут мне надо быть на уроках в школе!
- Зачем? - искренне удивился он. - Разве уже родился такой мальчишка, который предпочел бы уроки в школе захватывающим приключениям?
Его шаги приглушил ковер в большом холле. Было только слышно, как передвигается мебель и звенит металл. Потом где-то далеко захлопнулась дверь. Тишину в квартире нарушал только шум кипящего кофе.
- Уф!
Положение было почти безвыходное. В буфете не оказалось ни топора, ни даже обыкновенного ножа. Как разбить дверь кухни? А если я стану кричать, то сбежится весь дом и начнет допытываться: "Эй, малыш, как ты оказался в квартире профессора Стремского?" Разве я могу дать сколько-нибудь приличный ответ на этот вопрос, когда я даже не знаком с профессором? От злости я пнул дверь балкона. Не выбил я ее лишь потому, что, будучи человеком сообразительным, пнул ее слегка и только по деревянной части. Но стекла все-таки угрожающе задребезжали. Они дали мне знать, что глупо в такой момент обращать на себя чье-либо внимание. Мне оставалось только взирать на строящийся поблизости велотрек. Туман уже рассеялся, и с высоты пятого этажа открывался чудесный вид. Еще никто из нашего класса не видел велотрек во всем его величии.
При других обстоятельствах мне это доставило бы огромное удовольствие и гордость, но сейчас…
Вдруг я услышал скрип открываемой и закрываемой двери. Кто-то вполголоса запел в коридоре старинный романс "Грудь свою розой укрась", который теперь опять настолько вошел в моду, что даже я знал все слова. Потом этот кто-то быстрыми и тихими шагами приблизился к кухне и нажал на дверь. Наконец я услышал дребезжащий голос старика:
- Ах, уж эта моя боязливая Кети! Все ей чудится, что воры могут проникать в квартиру даже через балкон!
Замок щелкнул, дверь открылась, и уже трудно было бы определить, чьи глаза стали больше - мои или вошедшего бородатого, сутулого, пожилого мужчины. В отличие от дедушки Санди, который не придавал значения своей внешности, этот старик был одет элегантно, как в старинном фильме. Его черный длинный пиджак имел по бокам два разреза, чтобы легче было класть руки в карманы таких же черных узких брюк. Большая бабочка из шелка красовалась на белом крахмальном воротничке. Только на голове пожилой человек носил не цилиндр и не котелок, а самую обыкновенную широкополую шляпу.
- Что это за парадоксальный визит а-ля гран сюрпри?! - удивился он.
Но он, видимо, тут же понял, что я вряд ли пойму его вопрос, в котором столько иностранных слов, поэтому уже на чистом болгарском языке спросил:
- Что вы тут делаете?
Совесть не позволяла мне обмануть его. Особенно после того, как он проявил учтивость в обращении со мной. С другой стороны, я не смел говорить ему правду. А мое молчание было бы подозрительным. Поэтому я взял с помощью кухонного полотенца горячий кофейник и как можно любезнее улыбнулся старцу:
- Вы спрашиваете, что я делаю здесь! Неужели вам не видно, что я варю кофе?
Дед сел на чемодан, который он до сих пор держал в руках. Ему, очевидно, не хотелось терять равновесие. Но ему вместе с тем явно хотелось узнать что-нибудь побольше, и поэтому он уже совсем располагающе произнес:
- Мне принадлежит имя, начертанное на двери этой квартиры: профессор Стремский, физиолог. А согласно закону, милостивый государь, кроме принадлежащего мне имени мне также принадлежит и квартира. А посему желал бы узнать, разумеется, если это угодно и вам, как вы здесь оказались. Когда? И с какой, пардон, целью?
Я решил больше не терять драгоценного времени. Представившись, я тут же на ходу сочинил необыкновенно правдивую историю: на улице я встретил случайно какого-то незнакомого человека, который так же случайно обронил перчатку. Как хорошо воспитанный мальчик, я тотчас подобрал перчатку и отдал ему. Из чувства благодарности мужчина пригласил меня к себе домой на чашку кофе. Но, к сожалению, как выяснилось, квартира вовсе не его, и я оказал услугу низкому грабителю, который запер меня на кухне и смылся с двумя килограммами золотых и серебряных украшений.
- Что именно он взял, смею ли я задать такой вопрос? - поинтересовался профессор с таким видом, как будто кражу совершили не у него, а у соседа.
- Не знаю. Я уже сидел тут взаперти, - ответил я.
- А откуда вам известно, товарищ Александров, что украдены именно украшения?
- От самого преступника.
- В таком случае да будет вам известно, что вы имели дело не только с экспроприатором чужой собственности, но и с низкопробным укрывателем истины, который вполне заслуженно утратил одну из своих омерзительных перчаток, каковую вам не следовало бы даже поднимать.
Длинная и сложная речь профессора требовала большого напряжения. Я устал, как при чтении.
- Я не понимаю вас, - высказался я с надеждой на то, что он внесет ясность.
Он широко раскрыл рот:
- Кроме этих двух золотых коронок плюс одного обручального кольца я не располагаю никакими предметами, изготовленными из драгоценных или же редких металлов.
- Но я совершенно отчетливо слышал звон металла, когда он сматывал удочки…
Старик выпрямился и, задумчиво погладив усы, сказал:
- Если не возражаете и если это вас не слишком затруднит, пройдемте со мной.
Он переставил чемодан к кухонному буфету, провел меня в холл и зажег свет.